***
Разумеется, никакого кузена у Антона не было, а вещи в квартире оставил его бывший, тоже небедный и непростой альфа, хотя далеко не такой крутой, как нынешний подарок судьбы. С тем альфой Антон продержался рекордный срок – почти полгода, пока жуткая ревность со стороны представителя сильного пола в очередной раз все не разрушила. Для себя Антон давно решил, что отношения с альфами надо тщательно выстраивать – быстрый перепихон, которого так жаждали сами альфы, грозил обернуться всего лишь безделушкой или сумочкой, в то время как отношения могли принести более лакомые дивиденды. Такие, как, например, эта квартира, подаренная ему одним из бывших. Тот был уже немолод, лыс и довольно пузат, но зато весьма щедр, так как маленькая квартирка, в которой юный стриптизер встречался со своим любовником, впоследствии была ему же и подарена, что позволило Антон сэкономить просто прорву денег, которую сжирала аренда комнатенки недалеко от клуба. К сожалению, таких щедрых партнеров у него больше не было, да и самих любовников можно было пересчитать на пальцах одной руки: Антоша был брезглив и перерборчив, что, надо сказать, в глазах альф лишь добавляло ему привлекательности.
Но такого как Мишенька у него ещё не было. Этот альфа был молод, красив и, что немаловажно, богат! Просто неприлично богат! И окрутить такого, если даже и ненадолго, было пределом мечтаний Антона, пусть и крутого, но все же стриптизера, омегу, который при любом раскладе уже не мог рассчитывать на приличный брак.
А потому, несмотря на явно привлекательную внешность альфы, Антон совершенно не спешил раздвинуть перед ним свои стройные ноги. Такого альфу надо было домариновать, додержать до нужной кондиции, максимально заинтриговать и заинтересовать.
Чем Антон и занялся. В ход пошли выигрышные карты: невинный взгляд и дурацкая ночнушка, которая извлекалась из недр шкафа ещё реже, чем единственный приличный костюм омеги. Антон, разумеется, знал, насколько сногсшибательно выглядит в коротких хлопковых шортиках, но спать обычно предпочитал в старой растянутой, покрытой микро-дырками футболке, в которой не было ни капли эротизма, зато было удобно.
Но – усилия были не напрасны, и в этот раз ночнушка отлично справилась со своей ролью, потому что омега, обладавший прекрасным зрением, сразу отметил и расширившиеся ноздри альфы, и его вмиг потяжелевшее дыхание...
Честно говоря, омега тоже успел оценить мускулы на руках своего гостя, его широкие плечи и крепкие бедра, но его сложнее было соблазнить красивым телом. Антон слишком часто видел рядом с собой красивых мужчин, а потому привык к подобному и не готов был бросаться на даже пусть и аппетитного альфу в первую же совместную ночь.
Да и накопившаяся за рабочую смену усталость давала о себе знать, и омега совершенно не изящно зевнул, в последний момент успев прикрыть рот ладошкой. Глядя на него, по странному закону природы зевнул и Майк.
- Спать?- неуверенно спросил альфа, и омега решительно кивнул.
- Спать!
Если бы кто-то из друзей опытного пожирателя альфьих сердец танцора Ангела увидел, как тот целомудренно спит в одной комнате с таким лакомым мужчиной, он бы не поверил своим глазам. Да и знакомые Майка вряд ли поверили, если бы узнали, что тот безропотно улегся на не самое удобное раскладное кресло и, игнорируя соблазн на соседней кровати, безропотно заснул, даже не попытавшись пристать к омеге.
***
Утро для молодых людей наступило ближе к обеду: оба устали после бессонной ночи, да и привыкли вставать поздно: Антон в силу своей профессии, а Майк – в силу природной лени.
Ангел успел проснуться раньше, а потому имел время на подготовку.
Ковать надо было, пока горячо, а потому утром альфа, ранее накормленный, вымытый и уложенный спать на чистом белье, должен был лицезреть ещё одну часть марлезонского балета: Антон был полон решимости соблазнить альфу не только своим телом, но и прочими талантами. Хотя о теле тоже не стоило забывать, а потому, когда проснувшийся в незнакомом месте с затекшими конечностями Майк выполз не кухню, глазам его предстал очередной искус: по кухне расползались аппетитные ароматы, а у плиты спиной к нему стоял чудесный кулинар уже не в ночнушке, а в чем-то не менее соблазнительном и одновременно невинном. Пара прядок выбилась из небрежно собранного пучка, один белый носочек сполз по стройной ножке на щиколотку, а домашние штаны, чистые, но уже растянутые от старости, красиво болтались на бедрах, приоткрывая жадному взгляду соблазнительные ямочки на пояснице.
Майк не знал, что Антон успел уже помыться, привести себя в порядок, а вернее, в тщательно продуманный беспорядок. Он даже успел сделать зарядку на специально отведённом для этого дела балконе, разумно оставив для альфы только часть с растяжкой: не стоит показывать своему будущему кавалеру своё красное и потное от натуги лицо раньше времени. Да и отпугивать альфу сталью своих мышц Антон не хотел: у него уже был неудачный опыт, когда один из его альф, который, между прочим, ему реально нравился, буквально сбежал, увидев как-то тренировку омеги. Понял, что не вывезет конкуренции...
Именно поэтому после завтрака на пол был расстелен фиолетовый коврик, на котором облаченный в облегающие леггинсы и симпатичную маечку Антон продемонстрировал оторопевшему от такой сексуальной атаки Майку широту своей растяжки и гибкость тела. Омега был так хорошо в лучах утреннего солнца, так невесом и прозрачен, что Майк даже позабыл о саднящих ранах на лице и синяках на боках.
А потом порозовевший от йоги омега и покрасневший от возбуждения альфа сели за стол переговоров, где каждый рассказал свою историю. Так, Майк поведал грустную повесть о молодом сиротке, приехавшем в большой город в поисках счастья, но нарвавшемся в первый же вечер на каких-то бандитов, что не просто побили его, а ещё и отобрали все деньги и даже документы. И теперь бедный, несчастных альфа не имел ничего и никого, кто мог бы помочь ему в этой суровой и мрачной реальности. Антон же поведал историю о молодом омеге, который вынужден был работать по ночам официантом, чтобы содержать своего больного о-папу и младшего братишка, а днём учить маленьких детишек из неблагополучных районов танцам, чтобы хоть как-то скрасить их мрачную жизнь и дать им пусть и маленькую, но хоть какую-то путевку в жизнь. Растрогано выслушав друг друга, оба врунишки остались довольны, будучи уверены, что собеседник скушал придуманную историю, в то время как сами они прекрасно знают, что рассказ собеседника – полная чушь, что бедный альфа – на самом деле один из самых богатых людей в городе, а благородный омежка – тот ещё стервец и провокатор, привыкший зарабатывать деньги путём демонстрации своего обнаженного тела.
Но, как бы то ни было, оба остались довольны разговором, ибо итогом его было закономерное (но не очень логичное) предложение Майку пожить в маленькой квартирке омеги до тех пор, пока он не восстановит документы и не сможет войти в колею обычной жизни.
А потом омега городо отбыл ''учить детишек'', а альфа – ''восстанавливать документы''.
***
Если бы кто-то сказал Майку, что три недели спустя после той судьбоносное встречи он, гуляка и потаскун, так и не сможет затащить самого красивого омегу в своей жизни в кровать, даже проживая с ним на одной жилплощади, он покрутил бы пальцем у виска. А если бы этот таинственный кто-то ещё добавил бы, что в десять утра, время, когда Майк даже не думал обычно просыпаться, он будет сидеть в отцовском офисе, правда в собственном кабинете, но все же, зарывшись в бумаги и звонки.... Если бы кто-то сказал Майку что-то подобное, альфа даже слушать бы не стал, с первых слов поняв, что все это - бред больного воображения.
Однако прошло три недели, и Майк и правда сидел в отцовском офисе и честно корпел над кипой бумаг, пытаясь лично разобраться во всех хитросплетениях очередного контракта. И мало того, что он вдумчиво изучал документы, он делал это о своей воле! Да что уж там, он даже явился на своё рабочее место до полудня и намеревался просидеть здесь часов до восьми вечера!
Ведь именно в восемь домой после своих ''малышей'' возвращался его Ангел.
Разумеется, Майк в первый же день велел проверить информацию на счёт детей, с которыми занимается хозяин квартиры, в которой он нынче столовался, и через час отчёт прилетел ему на почту.
В одном Ангел не соврал: он и правда работал в танцевальной студии по вечерам. Вот только занимался он там вовсе не с детишками, а с очень даже взрослыми омегами, которые решили поддуть угли угасшей страсти в семейной спальне. Клиенты были довольно богатые – ценник был не маленьким, но, судя по тому, каким был поток жаждущих, Антон знал своё дело, и страсть действительно возвращалась в семейные гнезда после пары месяцев занятий под его чутким руководством. Это были индивидуальные занятия, и их было не так мало, так что омега порой пропадал там по пол дня перед своими ночными сменами. А кроме успешных, но потерявших былой энтузиазм омег, у Ангела занималась и парочка клиентов попроще, из тех, кого скорее увидишь ночью на трассе, чем в танцевальной студии. Это была личная группа Антона, и с этих своих учеников он денег не брал, они платили лишь минимум, необходимый залу для отбития аренды.
Прочитав о ''малышах'', с которыми пропадает по вечерам Антон, альфа усмехнулся и постановил для себя больше не верить ни единому слову омеги. Правда, он и сам все время врал: врал о том, что восстановил документы, о том, что ищет работу, о том, что ему негде жить. И омега терпеливо проглатывать его ложь: разрешал жить в своём доме, кормил вкусной едой, даже настоял на походе в магазин, так как у ''побитого'' альфы нападавшие забрали все. Но сидя дома у омегу, Майк постепенно начал скучать, да и встречать по утрам уставшего как собака Антона своей выспавшейся рожей почему-то стало неудобно. Настолько неудобно, что Майк, честно проваландавшись пару дней по кафешкам и магазинам, решил позвонить отцу и спросить его, не нуждается ли он в какой-либо помощи своего сыночка. Разумеется, отец ещё как нуждался, и Майк и сам не заметил, как оказался в собственном рабочем кабинете с личным секретарем и кучей обязанностей. Оказалось вдруг, что работать в фирме отца не так уж и скучно, тем более, что даже самые его маленькие успехи вызывали бурю восторга папы и скупую, но все же такую редкую обычно похвалу отца. А потом он получил первую зарплату, и выяснилось, что тратить заработанные деньги вместе с Антоном и на Антона было на удивление приятно.
Теперь жизнь Майка напоминала сопливый фильм о счастливой семье: утром сонный Антон провожал Майка на работу, торжественно вручая ему бокс с обедом ( и хотя в фирме отца была не только столовая для сотрудников, но и шеф-повар, готовый выполнить любой каприз начальства, именно корявенькие обеды Антона казались самыми вкусными), и явно заваливался спать дальше. Встречались снова они уже только вечером, когда оба возвращались с работы, потом, если ночью на сцене клуба не было заявлено выступление Ангела, альфа и омега проводил вечер вместе, устроившись на узкой кровати с ноутбуком и фильмом, или за чтением книги. Эти моменты Майк особенно любил, потому что недоступный Ангел устраивался у него под боком, щекоча дыханием шею, прятался за его плечо на страшных моментах и краснел на поцелуях. Бывало, что омега даже засыпал у него на плече, и тогда Майк мог беспрепятственно гладить его по голове, пропуская сквозь пальцы шелковые волосы и любуясь расслабленной во сне мордашкой.
Да, они и правда были похожи не счастливую семейную пару, но с одним отличием: альфа по-прежнему спал на разобранном кресле. И Антон, омега, который по нескольку раз в неделю всю ночь демонстрировал у шеста куче возбужденных альф своё обнажённое тело, с Майком вел себя целомудренней девственника перед свадьбой. Никаких поползновений! Никаких попыток сближения! И при этом постоянно мелькающий перед оголодавшим альфой соблазнительный омежка: то в совершенно умопомрачительной в своей невинности ночнушке, то из ванной вынырнет в одном полотенце и прошмыгнет мимо, такой розовый и чистенький после душа... Майк каждый раз молча стискивал зубы, приказывая себе отвернуться, не смотреть, не тянуть руки. А по ночам мучился от горячечных снов, где главную роль неизменно исполнял Антон, то в образе невинного ангелочка, то в виде соблазнительного танцора в коротких до неприличия шортиках. Но, несмотря на то, что сам альфа не привык пасовать перед омегами, именно в этот раз, с этим конкретным омегой он боялся сделать лишнее движение. Он и сам не понимал, что просто-напросто боится спугнуть то, о сейчас было между ними.
Живя в доме, при отце и папе, он привык к мысли о том, что семья – это двое любящих друг друга родетелей и их дети. Потом, постепенно подрастая, он начал замечать, что отец и папа улыбаются друг друга больше по привычке, что отец не брезгует завести интрижку на стороне, а папа активно флиртует с другими альфами на светских приемах. Он стал замечать, что и к нему родители относятся уже не так: пропала нежность и теплота доверия, вперёд вылезли их ожидания и долг, который Майк, как сын и наследник, должен был выполнить любой ценой. Со временем он понял, что идеальная картинка его семьи осталась в детстве. Но при всем при этом, при том, что папа весело хихикал над глупыми шутками своего инструктора по йоге, закрываясь с ним в личном спортзале, при том, что отец, случайно встреченный в ресторане в компании незнакомого смазливого омеги, не опускал смущённо глаз... при все при этом и отец, и папа любили друг друга. Что бы ни случилось, они всегда готовы были поддержать, выслушать и хотя бы попытаться понять друг друга. Разумеется, в их семье были скандалы, и даже по вине самого Майка, разумеется, папа припоминал отцу все измены и даже пару раз пошвырял тарелками в стену. Но зато у них была семья. И Майк знал, что за ним стоят его родители. И во всех своих отношениях и интрижках он, сам того не замечая, искал именно этого, он искал надежную опору, того, на кого он сможет положиться. Ему не нужен был супер-омега, который сможет вытянуть всю семью на своих плечах – нет, у него было достаточно денег, чтобы обеспечить своему избранника более чем достойную жизнь. Ему нужен был верный друг и товарищ, тепло, которое ждало бы его дома, понимающий взгляд, быстрое рукопожатие в трудную минуту...
И кто бы знал, что все это Майк найдёт именно в этом постоянно врущем омега, который изображал из себя не того, кем являлся не самом деле, который зарабатывал на жизнь не самым честным образом и не гнушался заводить богатых любовников. Омега, который не любил готовить, но упорно изображал из себя хозяйственного и домашнего зайчика, который даже в растянутой футболке и мятых штанах, в которых его застал Майк как-то, не вовремя вернувшись с работы, даже в этой мешковатой и застиранной одежде он умудрялся выглядеть по-блядски соблазнительным и таким доступным - казалось, протяни руку, и он сам скользнет в твои объятия... Этот омега, который каждый вечер упорно заваливался на кровать с книгой, и при этом задавал Майку такие идиотские вопросы по ходу чтения, что становилось очевидным его весьма поверхностное образование. Омега, который изящно и, чего уж там, ужасно сексуально оттопыривал попку, растягивая своё тело на коврике для йоги, а когда думал, что Майк занят и не видит его, отжимался от пола и качал пресс с таким зверским лицом и с такой скоростью, что альфа предпочитал делать вид, что ничего не замечает – он не был уверен, что, предложи омега соревнование, сможет победить. Этот омега, который вечно старался показаться лучше, чем был на самом деле, именно он и был тем, кто нужен Майку. Именно он казался тем, кто, даже обманывая в мелочах, не обманет в самом главном.
Откуда Майк это взял, он не смог бы сказать и сам. Но откуда-то эти мысли появились в его голове, и он почему-то свято уверился в их непогрешимости. Возможно, эта была банальная влюбленность, возможно, интуиция или мифическая Истинность, о которой любили писать в омежьих романах, кто ж знает... Но почему-то Майк готов был прощать своему омеге любые глупости, лишь бы тот был рядом, лишь бы тот смотрел на него тем же взглядом своих прекрасных глаз. Почему-то именно с этим омегой хотелось проводить свободные дни, которые у Антона редко выпадали на выходные, и тогда Майк брал отгул на работе, чтобы сходить со своим квартирным хозяином в кино или в кафе или просто в торговый центр побродить по магазинам.
Ему безумно нравилась непосредственность и прямота омеги, хотя тот и врал ему почти на каждом шагу, нравилось и то, что он, Майк, знал правду, а потому все слова омеги казались ещё интересней. А ещё ему нравилось, что кто-то заботится о нем просто так, не требуя дорогих подарков и не заглядывая в рот его богатым родителям.
Вот только одно все никак не давало Майку покоя: несмотря на его боязнь испортить их отношения неловкими попытками сблизиться, альфа не мог отрицать очевидного – чертов омега был безумно горяч! Больше того, это сексуальное тело, облаченное в домашние шорты и плюшевую кенгурушку могло свести с ума любого покруче чем то же тело, но в латексных трусиках и на шесте .За три недели Майк видел его разным: усталым и бодрым, сонным и злым, благодушным и щедрым на улыбки. И каждый раз больше всего ему хотелось поймать омегу в свои объятия, прижать к себе и не отпускать. А, ну и отыметь его как следует, чтоб и на следующий день у того ноги разъезжались сами по себе.
А вредный Антон будто и не замечал жадных альфьих взглядов, будто не видел, как краснеет и сжимает кулаки Майк при виде его очередной ''миленькой'' ночнушки.
Разумеется, Антон замечал все. Как и то, что если в самом начале альфа и врал насчёт работы, то теперь он явно то ли нашёл новую, то ли вернулся на старое место и даже один раз успел уже принести зарплату, которая, надо отметить во много раз превышала месячный заработок омеги. И не просто принес, а щедро потратил её на Антона и совместные радости. В свободные антоновы дни они ходили в кино и кафешки, заглядывали даже в рестораны, а могли потратить весь день на бездумные и бесцельные прогулки по городу, полные разговоров, шуток и той бессмысленной болтовни, которая, ничего не знача для других, для влюблённых парочек имеет огромное значение.
***
Антон не выдержал первым. Мысленно кляня то ли слишком сдержанного, то ли слишком трусливого альфу, омега, воспользовавшись отсутствием своего соседа, залез в чулан и, покопавшись минут пять, извлек на свет Божий то, что когда-то было им же самим туда запихано и забыто за ненадобностью. Сейчас же вещь эта понадобилась, да ещё как, а потому ручная пила была торжественно извлечена из недр таинственной комнаты под названием чулан и перенесена в комнату, где стояло такое удобное раздвижные кресло, на котором бессовестно спал альфа вместо того, чтобы приставать к соблазнительно у и сексуальному омеге, который уже устал ждать от него решительных действий. Внимательно оглядев кресло, Антон опустился на пол, примериваясь к крепеньким ножками. План был прост - подпилить ножки, дабы те подломились под тяжестью мощного альфьего тела, и вынудить таким нехитрым способом слишком приличного соседа перебраться на довольно узкую для двоих кровать Антона. А уж там омега голову готов был отдать на отсечение – ни один альфа не сможет устоять, если рядом с ним будет лежать такой омега!
Прикинув необходимый фронт работ, Антон устроился поудобнее на полу и принялся пилить. Работа оказалась сложнее, чем он думал, потому что пилить в таком положении было очень неудобно. Омега, покряхтев, улегся на бок, пытаясь устроиться поудобнее, когда взгляд его вдруг зацепился за странный след на деревянной перемычке кресла. Прищурившись и наклонившись пониже, омега попытался рассмотреть, что же там за царапина такая появилась на пусть и не новом, но вполне прилично выглядевшем предмете мебели. А потом, приглядевшись повнимательней, омега довольно усмехнулся и, отряхнув руки, решительно встал с пола.
Нужды в подпиливании ножек не было: ведь кое-кто уже успел подпилить основание кресла.
Основной посыл был понятен, и омега подумал, что сегодня ночью, максимум завтра, ему надо быть во всеоружии.
Но подготовка не понадобилась. Все оказалось намного проще. И роль сломанного кресла на себя взяла обычная книга, которую в тот день как раз дочитал Антон.
***
Антон вообще не любил читать. Скорее даже не не любил – у него просо не было такой привычки. Он с детства занимался боевыми искусствами, потом танцами, потом работал, не покладая рук и ног – и у него просто не возникало мысли, что после тяжёлой рабочей ночи можно завалиться на кровать с книгой, а не с телефоном, который усыплял почти мгновенно.
Но завидного альфу надо было покорять, а потому в первый же день совместной жизни омега вошёл в то здание, куда отроду не ступала его нога – в библиотеку. И хотя одет Антон был в обычные джинсы и короткую куртку, открывавшую прекрасный вид на поджарую пятую точку, полненький омежка, сидевший за библиотечной стойкой, увидев такого посетителя, округлил голубые глазки, восхищенно приоткрыв рот.
- Здравствуйте! – промямлил толстячок, - Вам помочь?
- Да, - Антон побарабанил уложенными длинными ногтями по поверхности стойки, - Не могли бы Вы мне посоветовать какую-нибудь книгу...хм... скажем так, из тех, что читают современные и умные омеги.
- О! – голубые глаза стали ещё больше, - Вас, наверное, интересуют модные новинки?
- Не совсем, - Антон склонил голову и прищурился, окидывая взглядом книжное богатство, застывшее на полках за спиной толстячка, - Только не предлагайте мне всю эту хрень про самосовершенствование и омег с Венеры и альф с Марса. Нет, просто что-то, что стал бы читать интеллектуальный омега моего возраста. Ну, и чтоб не сдохнуть со скуки.
Круглый омежка задумчиво вытянул губки в трубочку, взгляд голубых глаз заскользил по полкам. Наконец, он покивал своим мыслям и исчез в глубине заставленного шкафами помещения, чтобы вернуться через минуту с толстой книгой в руках.
- Мастер и Маргарит, - весомо сказал он, с хлопком опуская книгу на стойку. – Не читали?
- Не читал, - покаянно кивнул Антон, - Рекомендуете?
Омежка радостно закивал.
- Да! Это интересная книга, и её вполне нормально впервые читать в Вашем возрасте. И она выдаёт вкус и интеллект своего читателя. Ну, я так думаю, - стушевался библиотекарь.
- А что по сюжету? Хоть интересно?
- Очень!- омежка даже прижал пухлые ручки к груди, искренне и честно глядя в глаза Антону. – Главное осилить первые пару страниц.
И вот тем же вечером главный танцор клуба «Райские кущи» взгромоздился на кровать и, изящно вытянув свои обалденно стройные ноги, раскрыл толстую книгу, приготовились сражаться с первыми страницами довольно увесистого романа. Антон искоса взглянул на Майка и, убедившись, что тот заметил и книгу в руках омеги, и его длинные ноги, едва прикрытые домашними коротенькими шортиками, начал читать.
И уже через десять минут торжественную тишину нарушил его возмущенный вопль:
- Ничего не понимаю! - воскликнул омега, роняя книгу на кровать. – Че за херня тут вообще происходит?
- Чего там?- сразу среагировал альфа, который все это время облизывал жадным взглядом идеальные ножки Антона.
- Да ну, хрень какая-то... - буркнул Антон, только что сообразив, что своими воплями нарушает образ интеллектуально развитого омеги.
Но Майк, который и так сломал себе весь мозг, пытаясь придумать, как бы оказаться рядом с омегой на кровати, не мог не воспользоваться выпавшим ему шансом.
- Давай, показывал, что там непонятно... - сказал он, устраиваясь рядом с Антоном и ненавязчиво закидывая руку на спинку кровати. Антон маневр оценил, а потому послушно вернул книгу на колени и нашёл нужный абзац.
- Вот, - он ткнул пальчиком, беспомощно глядя на альфу из-под густых ресниц.
- Ну-ка, ну-ка... - к своему стыду Майк вынужден был признать, что он и сам эту книгу не читал, ибо давно уже жил и учился за границей, где едва ли кто стремился привить ему интерес к русской литературе, - Давай разбираться...
Альфа и омега устроились на кровати, прижавшись друг к другу плечами, и принялись читать очерченный острым ногтем омеги абзац. А потом ещё один, в надежде, что хоть после его прочтения все станет понятно, потом ещё один... Сидеть рядышком было приятно и уютно, сюжет постепенно затягивал, а возможность переброситься парой фраз о прочитанном доставляла огромное удовольствие обоим чтецам, так что они и сами не заметили, как осилили довольно большой для них обоих кусок текста.
А так как оба они осознанно или нет, но стремились к близости друг друга, то следующий вечер снова застал их на том же месте с той же книгой в руках, только читали они уже следующие главы. Кто знает, был ли причиной тому гений автора или простое желание посидеть, прижавшись плечами друг к другу, но эту книгу они прочитали довольно быстро, то похихикивая, то позевывая от скуки, то восхищенно открыв рот. Антон даже умудрился всплакнуть в конце, после чего Майк, увидев слёзы на очаровательных глазах и так слишком соблазнительного омеги, решил, что скупит все книги в городе, лишь бы такое времяпрепровождение вошло у них в привычку.
Конечно, их вкусы не во всем совпадали, и омежьи романы Антон предпочитал читать без соседа рядом: альфа неизбежно начинал высмеивать слишком предсказуемым героев: идеального омегу которого хотели все, кто только видел, или слишком брутального, а оттого и страшно ходульного альфу, который обычно силой срывал поцелуй с губ доведенного им же до слез, но безумно любимого и любящего омеги. А вот Антон, который в жизни мгновенно ушатал бы любого альфу, попробуй тот повести себя с ним подобным образом, такие романы полюбил и глотал их пачками, пока Майк был занят работой и разбором бумаг.
Так что в тот знаменательный вечер, когда была обнаружена несколько раз подпиленная мебель, Антон как раз лежал на своей кровати, уткнувшись носом в последние страницы невероятно захватывающего романа. Разумеется, он и душой, и телом болел за главных героев, нетерпеливо перескакивая описания природы и подобную чепуху, чтобы добраться до конца романа и обрести свои заслуженный и очень ожидаемый хэппи-энд.
Майк как раз закончил писать очередное письмо одному из акционеров, отвечая на важный, но не совсем корректный вопрос, когда омега, лежавший на кровати у него за спиной, вдруг ахнул:
- Нет!- прошептал омега, прикрывая рот рукой и с ужасом глядя на экран своего смартфона. – Да ну нет... Ну как так-то...
Майк с любопытством и легким беспокойством посмотрел на Антона. Вроде ничто не предвещало беды, но проверить все же стоило.
- Что случилось? - спросил он, подбираясь поближе к кровати.
- Да твоего ж папу... - омега поднял на него полные недоумения и обиды глаза, - Я ж эту книгу неделю читал... Нет, ну как так можно-то... Ну и кто автор после этого, просто кинул меня, как последняя о-псина...
Понятнее не становилось, но полные слез глаза омеги казались настолько соблазнительными, что Майк и сам не заметил, как оказался сидящим на краю заповедной зоны – омежьей кровати.
- Ну, и что всё-таки случилось?- терпеливо спросил он. Антон в ответ возмущённо всплеснул руками, и в его исполнении этот жест не показался наигранным или нелепым.
- Да я, бляха-муха, всю книгу переживал за этих героев, ночами не досыпал, я столько намучился с ними...И ждал свой выстраданный ими и мной хэппи-энд, понимаешь? Ну, чтоб все закончилось и в последней главе у них был свой домик, детишки и все такое....
Майк покивал, незаметно завладев одной рукой омеги и начав нежно поглаживать его дрожащие пальчики.
- И вдруг, - Антон округлил глаза, - эта о-псина, автор то есть, взял и мочканул их! Нет, ты понимаешь, он угробил главных героев! Основную любовную линию! И не просто угробил, он это сделал в последнем, папу его за ногу, абзаце!!!
И аккуратный пальчик Антона ткнул в конец страницы. Майк быстро пробежал глазами по тексту и присвистнул. Да, конечно, такое бывает, но, насколько он помнил, Антон читал какой-то любовно-приключенческий роман, из тех, что просто обязаны закончиться розовыми соплями и всеобщим счастьем.
''Молодец автор!''- невольно восхитился Майк. – '' По крайней мере удивить у него точно получилось''.
Вот только автор мог быть сто раз молодцом, но омега, причем не просто омега, а омега весьма дорогой сердцу Майка, сейчас сидел расстроенный по вине этого самого автора и едва не плакал от обиды.
- Мда... - глубокомысленно протянул Майк, перебирая пальчики Антона, - Действительно, о-псина, других слов нет...
Антон жалобно всхлипнул и неожиданно уткнулся носом куда-то в широкую грудь альфы.
- Нет, ну ты понимаешь... в последнем абзаце, говнюк такой... И я ведь всегда концовку читаю заранее, а тут решил подзабить, мол, роман омежий, что тут может быть... И на тебе... Просто, бать его, выстрел в колено...
Антон ещё что-то бубнил, перебирая ткань альфьей футболки, но его слова вдруг перестали доходить до мозга Майка, в котором осталась одна только мысль. И мысль эта, вызванная горячим дыханием омеги, обжигавшим даже сквозь футболку, и близостью желанного тела, оформилась во что-то совершенно неприличное и ни капли не связанное с недобросовестным автором и его безвинно погибшими героями. Появившись, мысль эта быстро вытеснила из головы всех конкурентов, выбив заодно из лёгких воздух, а из картины мира все, что не было связано с прижимавшимся к его груди омегой. Эта же мысль, не дававшая даже росткам здравомыслия пробиться сквозь странную истому и жар, заставила руку альфы взлететь вверх и опуститься на спину омеги, ласково оглаживая и незаметно прижимая его поближе к груди. А вторая рука, оставив пальчики омеги, вдруг оказалась у того на затылке, мягко поглаживая и опять же прижимая ещё ближе к альфе. А потом какая-то из двух рук, Майк и под страхом смерти не смог бы сказать какая конкретно, аккуратно прихватила Антонов подбородок, поднимая лицо омеги и открывая альфе дорогу к надутым от обиды губам омеги.
А потом и эта последняя мысль схлопнулась, потому что губы альфы коснулись чужих губ, и вся Вселенная, вместе с незадачливый автором и его несчастными героями, померкла и, признавая поражение, отполза в сторону, оставив лишь вкус омежьих губ.
Антон, конечно, частенько думал о том, каким будет их первый поцелуй. Каким бы циничным и продуманным он ни был, он все равно оставался омегой, а значит умение при первом взгляде на альфу мысленно выбрать свадебное платье и родить троих детей значилось у него в заводских настройках. Поэтому в закромах его памяти хранились самые разные фантазии на тему их первого поцелуя – от невинного чмока на фоне радуги и единорогов до совершенно непристойных картин, которые стоило бы хранить в папке с надписью ''21+'', а то и побольше. Но все фантазии, как это обычно и бывает, меркли по сравнению с внезапно обрушившейся на него реальностью, когда только что вдребезги разбитое сердце мгновенно склеилось воедино, утонуло в медовой сладости и заколотилось так сильно, что даже, кажется, перекрыло вход в лёгкие, потому что дышать вдруг тоже почему-то стало трудно.
А пока омега рефлексировал и прислушивался к своим ощущениям, незаметно для себя теряясь в них и тая, поцелуй становился все глубже и жарче. Оба молодых человека не могли бы сказать, в какой момент альфа подмял под себя своего более стройного оппонента, наваливаясь сверху и прижимая всем своим телом к кровати. Весил альфа больше Антона, но почему-то эта тяжесть не мешала, а наоборот, заставляла сердце колотиться еще быстрее, а тело – желать ещё более тесного контакта.
И неизвестно, чем бы закончился этот плач по погибшим героям книги, если бы сквозь шум в ушах альфы не пробился бы вдруг до боли знакомый Имперский марш. И если в комнате при этом не появился самый противоречивый герой Звёздных войн, это могло означать только одно- Майку звонил его отец. Господин Гавриков был человеком суровым и сыну звонил исключительно по делу, так что Майк слишком хорошо понимал, что если сейчас он не ответит на звонок, потом у него будут крупные неприятности, а то и проблемы.
А потому, с трудом оторвавшись от головокружительно сладких губ омеги, Майк раздраженно соскочил с кровати и прижал к уху телефон.
- Да, отец, - недовольство скрыть не удалось, да он, если честно, не очень-то и пытался.
Отец негостеприимный ответ оценил и хмыкнул.
- Все развлекаешься, сынок?- насмешливо спросил он. – А я тебе между прочим по делу звоню.
- Да говори уже, - буркнул Майк, поглядывая на перекатившегося на бок Антона и невольно проводя большим пальцем по нижней губе, на которой ещё сохранился вкус чужих губ.
- Сынок, ты же сейчас у очередного своего малыша живёшь? – спросил отец, одним вопросом давая понять, что давно уже был в курсе всех похождений своего чада.
- Ну, предположим, - напрягся Майк, чувствуя, как встаёт на загривке дыбом гипотетическая шерсть. – А что?
- Да ничего такого, - спокойно ответил отец,- Просто у твоего бати сейчас начались небольшие тёрки с нехорошими дядьками, так что мой тебе совет – продолжал жить в своей ляли и особо не высовывайся. Охрану я к тебе приставил... – и уловив готовые вырваться изо рта сыночка возражения, быстро добавил, - К вам, не только к тебе. Лялю твою тоже побережем. Кстати, ты уверен, что ему можно доверять?
А вот это был явно вопрос со звездочкой. Стриптизер, который уверял, что работает официантом чтобы прокормить папу-старичка и братика, омега, через слово если не лгавший, то не договаривавший или привиравший... Действительно ли можно было доверять этому человеку? Даже квартира его была подарком от очередного любовника, так что омега явно был не дурак вестись на деньги...
- Да, уверен, - твёрдо ответил Майк, осознав вдруг, что если он сейчас ответит честное ''нет'', то все потеряет смысл - и этот поцелуй, и все прожитые вместе дни и ночи... Да даже вся прожитая им самим жизнь до и после встречи с Ангелом – все окажется напрасными и глупым.
Уж лучше довериться тому, кого ты любишь, чем пусть даже и одним только словом предать его.
- Ну, смотри, - протянул отец, - Как бы то ни было, на работу пока не ходи. Отправляю тебя в отпуск за счёт фирмы. Отдохни там, выгуляй своего лялю как следует. И поменьше свети своей мордой около меня и нашей фирмы.
- Я понял, - серьёзно ответил Майк, а потом, помолчав пару секунд, тихо добавил, - Осторожно там, отец. Побереги себя и папу.
Господин Гоавриков хохотнул, а потом добавил:
- Не боись, мелкий, у отца все схвачено! – и отключился.
Майк, вздохнув, посмотрел на уже усевшегося на кровати омегу. Антон каким-то шестым омежьим чувством уловил перемены в его настроении и смотрел внимательно и серьёзно.
- Что-то случилось? - спросил он сразу.
Майк вздохнул. В конце концов, он же так и не сказал Антону, кем был на самом деле.
- Проблемы в фирме. Кто-то натравил на нас пожарников и налоговую, так что мы вынужденно отдыхаем в ближайшие дни. С сохранением зарплаты, - зачем-то уточнил альфа.
- Так это же здорово?- неуверенно спросил Антон, заглядывая альфе в глаза.
- Это здорово, - согласился Майк, с удивлением чувствуя, что перспектива провести с Антоном все освободившиеся дни делает его счастливым, заставляя все тревоги и опасения отойти даже не на второй, а как минимум на десятый план. – У тебя же выходной завтра? Давай посмотрим, может заказам билеты на тот фильм, который ты хотел посмотреть?
- Давай! – Антон с энтузиазмом схватился за свой телефон, позабыв о всех перипетиях с жестоким автором и грустной концовкой книги. Альфа плюхнулся рядом с ним на кровать, прижавшись к тёплому омежьему боку, и они принялись копаться в дебрях мировой сети. Купить билеты оказалось не так просто: фильм только начали показывать и, несмотря на будний день, почти все билеты были уже раскуплены.
- Каникулы у студентов, - вздохнул Антон, когда в очередном кинозале оказались билеты только на разных рядах.
- Погоди, давай ещё тут посмотрим, - Майк ткнул на сайт небольшого кинотеатра в центре города. Миниатюрный размер зала, нестандартная посадка (вместо кресел использовались удобные пуфики, которые можно было перетаскивать в любую точку по желанию), малое количество мест и, самое главное, довольно высокие цены, особенно по сравнению с другими кинотеатрами, делали его не очень популярным. Зато здесь были места на завтра, и уже через пару минут альфа и омега стали владельцами двух пропусков в мир кинематографа на завтрашний день.
- Вот и отличненько, - Майк приподнялся и, нависнув над лежавшим на кровати Антоном, потянулся, чтобы положить телефон на тумбочку. Положить-то положил, но оторвать взгляда от оказавшегося так близко лица не смог.
- Устаааал я, - протянул Антон и вдруг потянулся всем телом с поистине кошачьей грацией. Стройное тело выгнулось в изящную дугу, а сам омега едва не замурлыкал от удовольствия в мышцах.
А вот Майк просто закаменел на месте. Это был слишком жестокий удар по его самообладанию. И вроде же только что он целовал этого самого омегу, но, с другой стороны, тот поцелуй мог ничего и не значить, мало ли что он себе напридумывал... Но сейчас, чувствуя под собой сильное и желанное тело, Майк чувствовал, что просто взорвётся или сойдёт с ума, если хотя бы не попытается присвоить себе этого омегу.
Но склонившегося к нему альфу Антон принял благосклонно, на поцелуй, сперва робкий, ответил с готовностью, а потом и вовсе как-то до безумия развратно и правильно раздвинул свои стройные ноги, позволяя альфе опуститься на него всем своим телом. Майк сдавленно застонал ему в губы, и Антон, усмехнувшись, поднырнул руками ему под футболку, проведя острыми коготочками по голой спине и вырвав из груди альфы уже не сон, а рык. Поняв, что его нагло провоцируют, Майк с удовольствием на провокацию поддался, сминая губы на все согласного омеги жарким поцелуем. Все сводило с ума: жаркое тело под ним, стройная нога, вдруг опустившаяся ему на поясницу и весьма недвусмысленно заставившая его ещё сильней прижаться пахом между ног омеги, хриплые стоны, срывавшиеся с опухших от поцелуя губ, податливость стройного тела и одновременно его какая-то животная ловкость и сила... Майк плавился в этих ощущениях, тонул в этом странном омеге, сгорал на нем и в нем. Ему казалось, что ритмы их сердец звучат в унисон с его ритмичными толчками, а стоны омеги, сливаясь с его тихим рычанием, создают самую прекрасную мелодию на свете...