Глава 3
Лина втянула шею, пробираясь к выходу. Путь перегородили высокие армейские ботинки. Она задрала голову, отброшенная во времена, когда тянулась на носочках, чтобы рассмотреть игрушечную витрину. Сжав плечо, Берри развернул её назад, подтолкнул к низким столикам лобби-бара. Десятки любопытных глаз проводили их вдоль барной стойки. Сбитая с толку, Лина рухнула на диван в обитой тканью нише.
– Чёрный чай, – Берри бросил шляпу с перчатками на соседний стул.
Официант кивнул и растворился в глубине зала. Крис взъерошил примятые волосы, вынул из кармана звенящий мобильный. Ровные брови сошлись поверх очков, небритая челюсть напряглась. Резким движением он отклонил вызов.
Обхватив хрупкие стенки, Лина поглядывала на мужчину из-за чашки. Музыкальные пальцы порхали по телефонным клавишам, безостановочно набирая текст. Не поднимая головы, Крис негромко попросил – заканчивать. Лина торопливо глотнула и поперхнулась, горло свёл спазм. Она сжала в кулаке край скатерти.
– Я сейчас, – Берри поднялся.
Едва высокая фигура скрылась, Лина громко закашляла. Утёрла слёзы накрахмаленной салфеткой. Она едва отдышалась, когда Крис вырос у столика. Под мышкой торчала бутылка шампанского.
– Пойдём.
Силясь, найти глаза под броней очков, Лина вновь вложила пальцы в раскрытую ладонь. Вздрогнула от прикосновения тёплой кожи. Спотыкаясь и пошатываясь, она поплелась к лестнице. Зеркальные двери отразили широкоплечего мужчину и невнятный силуэт, как пятно на засвеченной фотографии. Не дойдя до площадки третьего этажа, Берри обернулся:
– Присядем?
– Здесь?
– Да. Я заказал столик, – усмехнулся он, и вытянул на ступеньках длинные ноги.
– Разве так можно?
– Нет.
Лина поколебалась, и застенчиво присела чуть ниже, аккуратно спрятав стрелку под юбкой.
– Моя бабушка родилась в Саратове, – заметил Берри, доставая из кармана бокал.
– Правда? Удивительно! Об этом нигде не сказано! Ни одного упоминания! – изумилась она.
– Эксклюзив.
– А где она живёт теперь?
– Полагаю, что в аду.
– О...
– Ты похожа на неё. Немного.
Протянув руку, Берри сдёрнул резинку с Лининых волос. Опустив голову, она скрыла в волосах пылающее лицо. Растерянно взирала на предательскую стрелку. Не знала, как повести себя, что сказать. Непринуждённость рассыпалась как первый лёд, слабо хрустнув под каблуками. Резкий хлопок эхом прокатился по ступенькам, потрескивая и шипя, жидкость полилась в бокал.
– Тебе есть двадцать один?
– Это важно? – выдавила она.
– В общем-то, нет.
Лина сжала в ладонях стекло, улавливая равнодушие в глубоком голосе. Невероятно чётко увидела себя на ступеньках в ногах звезды – на миг уступившей место другому. Отпила глоток, упрямо цепляясь за тепло парковых алей и воздушную лёгкость ночных улиц. Но тепло ускользнуло, сменилось неприязнью и тишиной, пропитанной неясным бормотанием стен.
Когда она навязалась?
Лина глядела в хоровод крошечных пузырьков и мысленно просила мужчину – отпустить. Сама уйти она не могла. Не могла прервать унизительную пытку, полную напряжённой жизни, смутных обещаний... Она глотала колючую жидкость, позабыв, что бокал один.
Прислонив спину к перилам, Берри смотрел в экран телефона. Время от времени, он подливал в бокал шампанское. Украдкой косясь под шляпу, Лина жадно всматривалась в чёткие линии мужского лица. С трудом протолкнула ком в горле. Никогда не испытывала подобного, удивляясь неведомым желаниям: вобрать до капли, присвоить, не отпускать... Она заставила себя отвернуться, уставилась на матовый плафон.
Жёлтый квадрат на стене раздвоился, вздрогнул и поплыл. Лина отставила бокал. Синие глаза стрельнули поверх очков. Берри заломил шляпу на затылок:
– Пойдём.
Полы плаща взметнулись и скрылись. Тоска натянула невидимые нити. Лина знала, куда он идёт, и знала, что пойдёт следом. Берри поднимался быстро, не оборачивался. Он словно хотел, отвязаться от неё. Переставляя чужие ноги, она пыталась догнать его, каждым поворотом переживая потерю.
Ступеньки последний раз повернули и оборвались. Тяжело дыша, Лина ввалилась в длинный коридор. Заглушая шаги, толстый ковёр убегал к единственному на этаже номеру. Тишина притаилась, следила невидимыми глазами, пока Берри искал в кармане ключи. Мигнул зелёный огонёк и дверь бесшумно отступила.
Потянув в зияющую темноту провала, Берри привлёк Лину к себе. Угол воротника оцарапал шею. Она пошатнулась, потрясённая, чувствуя, как тело подается словно пластилин, идеально заполняет твёрдые руки, будто подогнанное под мужской рост и комплекцию. Чужой запах накрыл обрывками воспоминаний о лесе в грозу. Она очутилась в самой чаще, гуще, опасность и желание раскалили почву. Огонь побежал по ногам, лизнул колени. Молния ужалила позвоночник.
Берри не двигался. Теплое дыхание коснулось рта, показалось, Крис сейчас поцелует... До боли захотелось ощутить вкус красиво очерченных губ. Они казались так близко... Лина потянулась за ними, как слепой искала в темноте. Задела лбом колючий подбородок и шумно выдохнула. Тогда его руки ожили, пробежали в складках ткани.
– Помоги мне, – низкий голос нарушил тишину.
Неловкими движениями Лина искала молнию. Пот щипал глаза, мешался со слезами, она вцепилась в мужские плечи. Резкий выдох обжог висок:
– Боишься?
Она дёрнулась, словно Крис ударил.
– Не бойся. Я не страшный.
– Я не боюсь, – всхлипнула Лина. – Я... люблю тебя... – с трудом выдохнула, и охнула.
Обнажённую кожу лизнул холод кондиционера. Крис не поцеловал её. В скупом сценарии близости остался такой же далёкой звездой, тогда как Лина не узнавала женщину под изрезанными струнами пальцами, для которых она не представляла загадки.
Прикрыв за спиной дверь президентского номера, она прислонилась к стене. Пары шампанского выветрились, оставив послевкусием слабость и предательскую дрожь. Тяжело оттолкнувшись, Лина побрела в поисках лифта, не заботясь, кого встретит, что скажет...
Коридор проводил тусклым взглядом ночников. Женщина в белом переднике расставляла свежие розы в стеклянные вазы. Отель шагнул в новый день. Улыбаясь, горничная предложила помощь. Не оборачиваясь, Лина покачала головой.
На черно-белом табло загорались и тухли цифры этажей. Двери лифта бесшумно разъехались. Взглянув на кнопки, Лина выбрала подземную стоянку, с дрожью вспоминая залитый светом холл, умноженный блестящей плиткой и сотнями диодных лампочек.
Ровные ряды автомобилей тускло мерцали меж бетонными колоннами. Лина миновала спящего на стуле сторожа, вышла на противоположной улице в ста метрах от гостиницы. Глубоко вдохнула ледяной воздух и обернулась.
Огни нарядной вывески сверкнули в начищенных пуговицах ливреи – швейцар появился в широких дверях, пропуская постояльцев. Рассветное небо слабо обозначилось над треугольными крышами, наливаясь грозовыми тучами. Горстка фанатов зябко куталась в куртки, упрямо карауля вход.
Упустили парковку, – подумала Лина. Она пошла вперёд, больше не оборачиваясь. Бездумно шагала по пустому проспекту, считала гаснущие фонари, комкая в кармане колготки.
Скинув ботинки в коридоре, она закрылась в ванной. Пустила воду и уронила голову на протянутую к смесителю руку. Вода с шумом разбивалась о стенки чугунной ванны. Лина подняла лицо. Из зеркала на неё смотрели глаза взрослой женщины. Откинув со лба волосы, она вглядывалась, пока не закружилась голова. Медленно закрутила кран. Передумала купаться. Лина вынула из кармана визитку с мелкими буквами адреса в Лос-Анджелесе, – вручённую со словами: "я позвоню". Закусила губу, повертела в пальцах белоснежный прямоугольник. Куда позвонит? Он не узнал ни имя, ни телефон...
Лина мирилась с мыслью, что была очередной юбкой в постели рок-звезды. Закрыв глаза, качнула головой. Не важно. Она не испытывала стыда. Главное, что они договорились встретиться снова. Лина может позвонить ему сама, даже если внутри все сжимается от страха. Слишком далеко зашла, чтобы отступать.
Упав на диван, Лина обняла подушку, уткнулась лицом в плечо. Вдохнула едва уловимый мужской след. Запечатлеть бы его в себе навечно, как в сосуде! Мысли беспорядочно кружили, и каждая тянулась к загадочному иностранцу с невероятно чистыми глазами. Лина зажмурилась, подгоняя новый день.
Утром ударил гром, и небо рухнуло на город. Потоки воды залили дворы и улицы, забили мусором канализационные люки, размыли дороги. Десятки неудачливых машин попали в капкан стихии.
Василина не слышала барабанной дроби по карнизу и завывание ветра. Крепко проспала до вечера, подняв тяжёлые веки, когда дождь иссяк и закат окрасил горизонт розовато-лиловым светом. Она залюбовалась пронзительными красками. Мысленно переносила тон на акварельную бумагу, лениво покачиваясь на волнах эйфории... Взгляд упал на часы.
Лина подпрыгнула.
Ледяной воздух ворвался в открытую форточку, поднял занавески и обжёг ноги. Став на ребра босых ступней, Лина намазала тост шоколадной пастой, взяла чашку и подсела к компьютеру. Она качалась на табурете и почти не злилась на модемный скрип. Поверх кружки с горячим кофе читала открывающийся текст. Дважды повторив слова, сложившие предложение, выронила чашку.
Коричневая лужа расползлась по клавиатуре и громко хлюпая, потекла на пол.