Глава 7
Всю ночь девочка плакала в подушку, а Гриша пустыми глазами смотрел в щель шифера, наблюдая за звёздным мрачным небом. В его глазах отражалась всего одна звезда, которую он назвал именем своей любимой девочки и которая будет согревать его на протяжении всей службы в армии. Вторую половину ночи Гришу заливало дождем, и он не мог даже подумать, как будет плохо ему без этой девочки. Гриша думал только о боли, которую причиняет Элечке его жизнь. Он лежал на чердаке в другом конце города от Эли, но чувствовал, как каждая ее слезинка падала на мокрую подушку. Душу его рвало на части от сожаления, что причиняет ей боль. Пару раз за ночь Грише даже приходила мысль о том, что лучше бы они никогда и не встретились, но потом он раскаивался в своих мыслях, потому что не было никого на земле по-настоящему дорогого для него. Эля заменила ему семью, которой у него никогда не было, да и, признаться честно, уже не будет. С появлением этой девочки Гриша понял, что важно для него по-настоящему – важна её жизнь, а все остальное – прах и суета. Где-то под утро Гриша уснул, и не секундой раньше и не секундой позже на другом конце города перестала плакать его любовь. Эля не смогла уснуть, но приложила большие усилия, чтобы привести своё лицо в порядок. Ей еще не было так плохо, да и опыта не было, не было сил, чтобы найти лазейку к тому, чтобы успокоить свою бурлящую тоской душу. Она молилась, плакала и снова молилась. Позже девочке стало легче, и она приняла душ, неоднократно вытирая лицо рукой, чтобы как-то смыть следы от рек соленых слёз. Выйдя из ванны, она выпила утренний отцовский кофе, собралась, насколько быстро ей позволяли остатки сил, взяла бутерброд, приготовленный для Николая, и с мыслью, что хоть сегодня не забудет его покормить, молча, не сказав ни слова, вышла из квартиры. Пока Эля шла по лестнице вниз, она вспоминала разговор с дедом накануне и то, как он обрадовался, когда сказала, что прилетит через две недели. Она вспоминала каждое слово деда, вспоминала его плохой русский и поняла, что не нужна ей ни Германия, ни музыка, что ничего не нужно кроме Гриши, прижимающего девочку к своему сердцу. А рядом с его сердцем так спокойно, что снова хочется петь и плакать. А плакать только от счастья – сладкими слезами.
Эля вышла из подъезда, посмотрела на свинцовое небо и на лужи под этим небом – всю ночь небеса плакали вместе с Элей, не хотев разлучать эту любовь. Эля осмотрелась по сторонам, но не увидела Николая. «Наверное, куда-то ушёл из-за дождя».
Эля оставила бутерброд на скамейке и вызвала такси. У девочки был сюрприз, даже несколько сюрпризов для Гриши, но она боялась, что из-за погоды один сюрприз не удастся.
Дождавшись машины, она села и первый раз в жизни поторопила водителя, даже не заметив этого. Гриша проснулся от пения птиц и тихо прошептал: «Последний день с Элечкой, нужно провести его так, как она захочет». Он не спеша спустился вниз, привел в порядок внешний вид, снял с сушилки постиранные вчера вещи и поднялся обратно на чердак. Внимательно проверил все документы и вещи, ведь завтра ему рано утром уезжать в военкомат. Так, все готово, остались последние штрихи во внешнем виде, он поправил волосы: «Все, готов». Гриша снова спустился вниз и пошёл к будке охранника, Анатолий в этот момент цедил сквозь прокуренные зубы свой чай. После этих неудач по утрам он решил менять свою жизнь: бросил курить и заменил утренний кофе чаем, также перестал есть супы быстрого приготовления. Гриша, подойдя к будке, аккуратно постучал, на что Анатолий даже не дёрнулся, а спокойно ответил с французским акцентом:
– Кто там?
– Это Гриша, хотел сказать вам, что ухожу завтра утром в армию и вряд ли больше вернусь.
Анатолий вышел из будки, почти не скрипя дверью и суставами.
– Молодец, служба – это хорошо.
И протянул руку Грише. Мальчик крепко пожал руку и пожелал удачи старому охраннику, на что Анатолий вежливо кивнул головой и вернулся в будку допивать свой чай.
Приехало такси. Не выходя из машины, Эля махнула Грише рукой, приглашая сесть.
Гриша быстрым шагом подошёл к машине и открыл дверь.
– Девочка моя, а что, мы гулять не пойдем?
– Пойдём, Гришенька! Только подожди чуть-чуть. У меня сюрприз. Сядь, пожалуйста, в машину.
Гриша сел в машину и поцеловал Элю в щёку. Такси тронулось, и Гриша спросил:
– Куда едем?
– Не беспокойся, мальчик мой, сейчас все увидишь! Не волнуйся.
– Да я не волнуюсь, просто мне так непривычно.
– Лучше возьми мою руку.
Гриша молча взял ее руку и не мог насладиться моментом. Его расстраивало, что скоро он лишится Эли, мальчик очень страдал от этого.
Таксист Эльдар остановил машину и спросил:
– Здесь?
Девочка ответила: «Да», – и протянула ему купюру.
Молодая парочка вышла на улицу, и Гриша спросил:
– А что мы тут делаем? Что это за супермаркет?
– Да какая разница, – радостно улыбаясь, говорила Эля. – Отсюда до моего дома двенадцать километров по окружной, и сегодня мы с тобою пройдём этот путь пешком вдвоём.
– Эль, мы последний день вместе, и ты хочешь провести его идя по лугам и лесам?
– Это будет здорово, мальчик мой, ты сам все увидишь!
Гриша ничего не мог сделать кроме как подчиниться. И вот они уже в пути. Первый час ребята просто болтали и наслаждались обществом друг друга, пытаясь не затрагивать тему скорейшего отъезда. Эля то шла пешком, то Гриша нёс ее на руках, вдыхая ее запах. Они шли по дороге вдоль леса, и наконец-то лесная полоса закончилась. Гриша увидел реку, а за рекою луг. Необычайной красоты небеса лучами солнца открыли облака, как витрину магазина, и устремились освещать землю и путь этой молодой пары. Вдруг Гриша сказал:
– Побежали на поле, милая, быстрее.
Он схватил за руку Элю, и они побежали на поле через реку по мосту.
Эля увидела необыкновенные молодые ромашки и, словно ветер, рванула из-за спины Гриши прямо в них. Она кружилась в танце и напевала мелодию песни, которая была неизвестна Грише, но этот момент был самым прекрасным из всей суровой жизни юного сироты. Гриша понял, что он не успел выбрать в том сне, который приснился ему пару дней назад. Он подбежал к Эле, ласково взял её руки и вместе с ней кружился, как торнадо, крича в небо:
– Я выберу её! Всегда выберу её!
Эля не понимала, что это значит, но и не хотела спрашивать, потому что была навечно заложена в сердце Гриши, а счастье переполняло ее изнутри. Вдруг Гриша остановился, остановив и Элю. Он прошел взглядом каждый сантиметр ее красивого лица.
– Ты чего, Гриша, ты чего остановился?
– Пытаюсь запомнить!
– Что запомнить?
– В подробностях твоё лицо...
И на глаза Гриши накатились слёзы.
Ребята около получаса просто стояли в поле и смотрели друг на друга, потом Гриша прижал Элину голову к своей груди и сказал:
– Я хочу навечно остаться с тобою в этом поле, мне ничего не нужно, кроме тебя. Моя душа – твоя душа, забирай. Всего себя отдаю тебе.
– Знаю, знаю, милый, я тоже полностью твоя, в твоих глазах я нахожу все, чего мне не хватает. Твои глаза – мои океаны, настолько чистые океаны, что я вижу, как ты меня любишь, и это знание помогает мне жить и верить, что ты ко мне вернёшься, а сейчас я хочу подарить тебе стих собственного сочинения специально для тебя, дорогой.
Эля достала из сумочки конвертик и протянула Грише.
– Можно, я сейчас прочитаю? – спросил мальчик.
– Как пожелаешь, моя любовь.
Гриша аккуратными движениями пальцев распечатал конверт и достал листочек из бархатной бумаги, наощупь будто чистый хлопок. Парню уже было очень приятно, ведь ему никто не делал подарков прежде. Он развернул листок и прочитал: «Посвящается моей вечной любви».
– О, мне уже нравится! – с улыбкой сказал Гриша.
– Читай, Гриша! – с нетерпением произнесла Эля.
– Хорошо.
12. Тебе...
Ты улыбнешься – улыбнусь и я,
Пускай не видимся мы хоть годами,
Ты взгрустнешь, и грусть окутает меня,
И совсем неважно, что там между нами...
Важно чувствовать родное сердце рядом,
Даже если далеко оно, затем
Вечером весенним, теплым взглядом
Провожать тебя, спросив: «Ты насовсем?»
Хочется сказать тебе, что не забуду…
Теплые и нежные слова,
Ведь твой голос – он со мной повсюду,
Даже если рядом нет тебя...
Я всегда с тобою, друг мой,
Также, как и ты всегда со мной,
И однажды, может быть, зимою лютой,
Обещаю, встретимся с тобой!
– Очень сильно, – сказал Гриша. – А почему друг мой, а не моя любовь?
– Гриша, не порти момент, я обещаю, что это не последний стих тебе!
– Да-а… он обалденный, правда, ничего подобного для меня никто не делал, и я очень рад, что таков первый в моей жизни подарок от тебя. И кстати, что там за цифра в начале стиха? Двенадцать? Это к чему вообще?
– Я тебе все расскажу, но в своё время, – взяв за руки Гришу, ласковым голосом сказала девочка.
Сегодня эти оба были очень счастливы, а этот день принёс им массу радости, массу тёплых чувств. Ребята шагали по дороге и смеялись, а праздничный путь семейства Вебер стал дорогой Элиной Любви. В скором времени они дошли до дома девочки, и Эля предложила зайти в дом и познакомиться с теми, с кем Гриша еще не имел чести встретиться. Мальчик долго отпирался и говорил, что это лишнее, что так не стоит проводить последние часы вместе, но Эля настаивала так сильно, что недолгое сопротивление Гриши было сломано. Идя к подъезду, Эля заметила, что Николай до сих пор не появился. Она решила рассказать Грише о том, каким хорошим другом ей приходится Николай. Гриша, недолго думая, выдвинул идею найти бездомного. «Все же это лучше, чем знакомиться с отцом девушки, пока за душой ни цента», – подумал Гриша. Эля по своей доброте согласилась, и они выдвинулись на поиски бомжа, но недолго пришлось его искать, – он валялся возле дома напротив, в клумбе с цветами. Гриша аккуратно перевернул его с живота на спину и пощупал пульс.
– Живой он, но по лицу видно, что его побили, он еле дышит, тут скорая нужна.
Эля молча с глазами, полными слез, вызвала скорую, которая, как ни странно, не заставила себя ждать и уже спустя полчаса приехала. Медики долго не соглашались забирать бомжа, но у Гриши был дар убеждения. По предварительному заключению врача, Николай потерял много крови, так что нужно было приехать в больницу и определить группу крови.
По приезду в больницу Гриша сразу пошёл к главному врачу и объяснил ему, что нужно делать, и как стоит относиться к бездомному. Врач сразу все понял и оказал достойное внимание сему аспекту. Недолго определялась группа крови – четвертая отрицательная, но такой группы крови в наличии не было. Тут Эля закричала:
– Возьмите мою, у меня четвертая отрицательная! Возьмите, вот! – вытянув руку вперед, потребовала Эля.
– Может, не надо? – тихо сказал Гриша.
– Надо… надо, не волнуйся.
Элю сразу положили на кушетку для забора крови, и медсестра подошла к ней с тонометром. После измерения медсестра сообщила Элине, что у нее слишком пониженное давление. Григорий влез в диалог и заявил, что никакой передачи крови не будет. На что Эля возразила:
– Ну Гриша! Ему же будет плохо!
– Так, ладно, что-нибудь придумаем! Можно мне узнать, какая у меня кровь?
– Конечно, – ответила медсестра. – Но вы же понимаете, что шансов, что у вас такая же кровь, немного!
– Да-да, давайте! – с нетерпением промолвил мальчик.
У Григория взяли анализ крови и вскоре медсестра снова подошла:
– Ну, знаете, я еще не видела, чтобы людям так везло! У вас тоже четвертая отрицательная.
Эля запрыгала от радости, а Гриша молча лег на кушетку для переливания крови. Прошло около двадцати минут, и Николай стал открывать глаза. Гришу отсоединили от аппарата, и он сразу спросил у Эли:
– Ну что, ты рада?
– Ты мой герой, – с милой улыбкой произнесла Гриши Элина.
Гриша еще раз поговорил с главным врачом с глазу на глаз, и Николая оставили в больнице на два дня, а Эля не переставала светиться как новогодняя ёлка. С этими делами они и не заметили, как их последний день подошёл к концу и на улице потемнело. Эля, выйдя из больницы, заплакала. Гриша долго пытался успокаивать ее, хотя ему тоже нужно было успокоение. Девочка вызвала такси, и через полчаса они были у подъезда Элины. Гриша обнял Элю и стал рассказывать, как он вернется к ней, он описывал ей их будущую жизнь, а Эля стояла и представляла эти картины. Так, мечтая и смотря друг на друга, ребята не заметили, как прошёл еще час. Грише пора было возвращаться на чердак, чтобы хоть чуть-чуть выспаться перед будущей службой. Эля это прекрасно понимала, но не хотела его отпускать. Гриша вытащил из кармана записку и отдал Эле.
– Что это? – спросила девочка.
– Это записка, которую оставили вместе со мной на пороге приюта мои родители.
Эля открыла записку, и почерк показался ей очень знакомым. Но больше всего ее трогали слова в этой записке: «Мы тебя любим и обязательно отыщем».
– Гриша, возьми, это твое, забери, мне не нужно, это твоя память о них.
– Я хочу, чтобы она была у тебя и напоминала о моей вечной любви к тебе. При следующей встрече я у тебя заберу ее, и мы больше никогда не расстанемся.
Эля снова заплакала, а Гриша поцеловал ее в губы и, развернувшись, ушел в темноту. Эля с новой силой заплакала и протянула руку в ту самую ночную тьму, куда будто безвозвратно спрыгнула её любовь. Гриша уходил с каждым шагом все дальше и дальше, а слезы сдавливали его сердце. Чем дальше Гриша уходил, тем сильнее были слёзы, он этого не хотел, но выбора не было.