Часть 18
Рассвет. Часы на столе в кабинете размеренно отсчитывали время.
– Опаздываю на 9 минут. Всё идёт не по плану, – вздохнул мужчина, быстро надевая маску и перчатки. Он вышел из кабинета, прислушиваясь к отсчёту настенных часов. Спустился на первый этаж, посмотрел на себя в зеркало, успокоившись:
– Всё, Рейх, всё готово. Расписание соблюдено.
Немец зашёл в зал, поправил книги на полке, включил свет и проверил, всё ли сделано на кухне. Сев в кресло, Рей взял блокнот и стал оставлять некоторые заметки в ожидании гостьи.
– Я свихнусь скоро с таким графиком, – прошипел он и откинулся на спинку кресла.
Ближе к обеду Япония пошла к Третьему Рейху. Мягкий свет солнца осветил бледные щёки, юные азиатские черты лица, раскосые глаза, маленький носик. Надето на девушке было платье черно-белого цвета до колен с расклешенной юбкой. А в руках она несла пакетик с самодельной выпечкой – булочки с корицей.
По другую сторону от Японии шёл Кэкен – собачка сиба-ину среднего размера, пушистая и рыженькая.
Девочка подошла к величественному дому Рейха и постучалась.
«Да начнутся приключения!» – подумала Япония.
Рей отложил блокнот и подошёл к двери. Аккуратно открыл её и улыбнулся:
– Приветствую, Япония-сан. Проходите, – он отошёл, придерживая дверь.
Настроение девушки резко изменилось... Япония вошла, а следом за ней забежало непонятное ОНО, маленькое, молниеносное, вызывающее ветер и небольшую бурю! Да, это был Кэкен.
– Oh, mein Gott, – немец из-за неожиданности отошёл назад и посмотрел на пса. – Не знал, что у Вас есть пёс...
– Это Кэкен, мой верный пёсик, он очень умный и способный, хороший мальчик, – улыбнулась Япония, придержав собаку за хвост.
– Мило, – кратко ответив, мужчина прошёл в гостинную.
Япония зашла в комнату следом за Третьим Рейхом, положив на стол коробочку с булочками.
– Это Вам, я сама делала, – она улыбнулась, как ребёнок, который подарил страшную открытку на восьмое марта маме.
– Благодарю, – мужчина взял гостинец и посмотрел внутрь. – Я уверен, они просто восхитительные. Можете присаживаться, а я сделаю чай. Или, может, что-то другое? Что Вы любите?
– Чай, зелёненький, пожалуйста, – улыбнулась и села за стол, а Кэкен изучал комнату, нюхая каждый угол и читая историю этого дома.
– Конечно.
Рей зашёл на кухню, снял с плиты уже горячий чайник и налил кипяток в подготовленный заварник сервиза, где был зелёный чай.
– Любите вагаси?
Пёс же, закончив с осмотром комнаты, вышел из неё весёлыми прыжками, намереваясь осмотреть другие.
Япония посмотрела вслед песику, и обернулась на своего собеседника, поправив волосы, слегка выбившиеся из низкого пучка.
– О, да, особенно с клубникой.
– Какое совпадение! Я сделал парочку именно клубничных, – усмехнулся Рейх и взял на поднос с сервизом также и вагаси.
Вернувшись в зал, поставил угощение на стол и сел напротив девушки:
– Угощайтесь.
– Благодарю, – Япония протянула было руку к вагаси, но тут подбежал Кэкен и залез к ней передними лапками на коленки. – Кэкен! Веди себя прилично! Уйди! – она осторожно отстранила пёсика и принялась за угощение.
– Иди ко мне, – мужчина подозвал собаку к себе на колени, немного прищурившись.
– Лучше не поощряйте его, а то на шею сядет, – девочка рассмеялась и, прожевав угощение, добавила: – Очень вкусно получилось.
– Благодарю, – кивнул и аккуратно взял Кэкена, невесомо проведя по шерсти ушек и головы.
Неловкая пауза застыла в воздухе. Тогда Япония решила добавить:
– У вас очень красивый дом.
– Вы намного красивее, уж поверьте, – поглаживая пёсика, посмотрел в глаза девушки. – Расскажите о себе. О хобби, о мечтах. Всё что угодно. Мне интересно узнать о Вас больше.
Япония незаметно для окружающих покраснела, почувствовав приток крови к щекам.
– Спасибо за комплимент, – выдержав небольшую паузу и вдохнув немного воздуха, принялась рассказывать о себе:
– Даже не знаю, с чего начать. Полагаю, с того, что мне нравится заниматься кухней, выпечкой, например, или салатами, я часто помогала маме с этим в детстве, вот и научилась. А ещё мне по душе гулять с моим пёсиком, он всегда найдет, чем позабавить. Вот в прошлый раз, буквально вчера, увидел белку, и недоумённо на неё смотрел, это выглядело так забавно, – отпив немного чаю, продолжила свой разговор. – Мне всегда хотелось вложить что-то в этот мир что-то важное и значимое, чтобы обо мне помнили и знали, как бы это странно ни звучало.
– Это не звучит странно, что Вы. Продолжайте, Япония-сан.
Япония улыбнулась, согревая руки тёплой чашкой чая, принялась дальше рассказывать:
– Раз так, то сейчас я работаю над тем, чтобы совершить какое-нибудь открытие в сфере инженерии, но выходит пока что не очень. Мне помогает Южная Корея в этом деле, мой друг.
– Расскажите подробнее. Может, и я смогу помочь.
– Да так, кое-что из генной инженерии, что могло бы предотвратить многие врожденные патологии и болезни.
– Очень занимательно... – он взял для приличия чашку чая, держа его в руке. – Не задумывались ли, почему есть люди, что рождаются с подобной мутацией генов?
– Скорее всего, из-за каких-либо травм или психологических стрессов родителей... Я не особо задумывалась об этом. Просто не везёт?
– Не везёт... Невезение, что поддается математической прогрессии.
Через пару минут нахождения на коленях мужчины, Кэкен спрыгнул с них, отряхнувшись, и направился на кухню, скрывшись за дверью. Рейх проводил взглядом собаку, вздохнул и продолжил свои рассуждения:
– Математически возможно просчитать количество больных. Если невезение заменить наказанием? Можете ли Вы придерживаться такой теории?
Послышался звук разбитой посуды о пол с кухни.
– Кэкен! – Девушка моментально отреагировала на звук бьющегося стекла, и ей уже было не до кармы и остальных высоких вещей, ведь её нынешняя проблема валялась на земле: разбитые тарелки и чашки, что покоились на полу. – О, Господи, Кэкен! Всё, на поводок посажу, если продолжишь пакостить!
Собака спокойно сидела на шкафчиках, рядом с холодильником, пытаясь открыть дверцу зубами. Сев, Кэкен опустил ушки и стал виновато шевелить передней лапой в воздухе.
– Ничего страшного, Япония, – Рей подбежал к ним. – У меня ещё много посуды. А Кэкен ведь, всего лишь пёс.
Немец подошёл к собаке и открыл дверцу холодильника. Присев рядом, посмотрел внутрь:
– Что тебе нравится больше?
Япония была в шоке: в первый же день знакомства, можно сказать, и вот так вот...
– Мы все Вам возместим, извините, пожалуйста, – несмотря на гостеприимство и спокойствие хозяина дома, ей было не по себе.
Собака же в ответ на слова мужчины, будто тот оскорбил его эго, спустился вниз, высоко подняв мордашку, подошёл к холодильнику, взял сырую тушку курицы и потащил в зал, держа её в зубах.
«Всё ясно, в список покупок теперь войдёт и ковёр», – совершенно спокойно подумал мужчина и пригласив вернуться в зал.
Посмотрев на Кєкена, Япония последовала за Рейхом обратно в гостиную.
Собака спокойно ела птицу в кресле Рейха, удобно устроившись на нём. Сев в другое кресло, немец посмотрел на девушку:
– На чём мы остановились?
– На карме... – Японию больше сейчас волновало то, насколько ужасной была идея взять с собой Кэкена, хоть он и милый, и умный, и хороший.
– Так, как Вы относитесь к этому?
– Я как-то не особо задумывалась, что это могла бы быть карма. Я считаю, что карма не столь достоверна, гораздо правильней верить генетике и факторам, которые ясны на лицо.
– Хорошо. Как думаете, психологически Вы потянете постоянные встречи с такими людьми? Сможете контролировать чувство жалости?
– Уверена, что я справлюсь. Немало, на самом деле, было случаев, когда приходилось что-то скрывать от окружающих, к тому же, я достаточно социальный человек, мне нравится общаться с людьми.
– Не боитесь разорваться между каждым человеком?
– Не думаю, что это мне грозит, – для Японии это звучало даже как-то смешно, она была уверена в том, что умеет договариваться и знакомиться.
– Понимаете, – он сложил ладони вместе у подбородка. – Жалость – это такое чувство, которое охватывает наш разум в присутствии всего, что составляет глубокий и непреходящий смысл человеческих страданий, приобщая нас к страдающему человеку. Мы неосознанно пропускаем боль человека сквозь себя через жалость. А она есть у всех. Это слишком сильное чувство. На равных с горем, счастьем, злостью. Просто мало кто понимает всю силу человеческого фактора, и силу хоть и самой малой и слабой эмоции.
– Наверное... Ни разу не чувствовала, чтобы жалость меня охватывала до такой степени... – казалось, что девушка постарела из-за того, что в момент стала гораздо серьезней, а вид куда озабоченней. – Иногда мне даже кажется, что я такая... Злая, и не способна на настоящую жалость и эмпатию.
– Интересное наблюдение, – он прищурился. – Как думаете, чем это связано? Всегда ли Вы были такой?
Немного поколебавшись, Япония ответила:
– Мне кажется, что да. Как говорит моя мама, я всегда была легкомысленной дурочкой.
– А если не воспринимать слова Вашей матери? Какой Вы себя считаете сами?
– Ну... Обычной? Я ничем особо не отличаюсь от других, похожих на меня, людей моего окружения.
– Нет обычности среди людей.
– Тогда я больше безжалостная, чем жалостная, если уж рассуждать так, как мы с вами только что. Мне всегда было чуждо такое, чтобы прям влиться в историю человека и прочувствовать всё до конца. Может, я просто не встречала таких людей, которых нужно правда пожалеть?
– Скорее всего. Если у Вас есть мысли, подобные этому вопросу, то Вы не настолько и безжалостная, каковой себя считаете.
Кэкен к этому моменту уже обгрызал косточку, устало лежа на кресле и наблюдая со стороны за мужчиной и девушкой. Всё казалось ему таким унылым и тоскливым, на фоне разговоров без каких либо ярких, на его взгляд эмоций. Неважно, положительных или отрицательных. Пёс просто закрыл глаза с костью в зубах и перестал даже пытаться понимать то, о чём говорят Рейх и Япония.
– Думаю, да, Вы правы. – девушка снова оглядела комнату.
– Ваш смысл жизни – это оставить след в истории или помогать людям? – приподняв бровь, Рей снова сложил ладони вместе.
– Мне кажется, что глупо оставлять след в истории, не помогая людям. Мне бы хотелось вложить в историю что-то великое и хорошее, доброе.
– А если бы стоял строгий выбор? Тёмный след или помощь остальным без славы и благодарности?
– Я... Я не знаю... – японка была похожа на девочку, которая не знала, как ответить учителю на вопрос. Она выглядела так глупо!
– Поразмышляйте над этим, – он слабо ухмыльнулся и подошёл к книжному шкафу. Провёл подушечками пальцев по корешкам книг и взял одну.
– Знаете, Япония-сан, советую почитать эту книгу. Вам будет интересно.
Рейх остановился сзади девушки и протянул книгу. Чёрная, в твёрдом переплёте, с ровно выгравированным золотым названием.
Япония-сан обернулась и любопытно посмотрела сначала на книжку, а потом на Третьего Рейха.
– Она на английском, к сожалению.
– Ничего страшного, я прекрасно понимаю его.
– Вы мне облегчили жизнь, – выдохнул мужчина, сказав уже на английском.
Весь разговор Рейх вёл на ломаном японском, который уже позабыл со времён второй мировой.
– Не будете против перейти на этот язык?
– Конечно нет, если Вам так удобней, – Японии очень льстило то, что Рейх старался общаться с ней на японском, ей это понравилось.
– Благодарю, – положив книгу на край стола, мужчина сел обратно в кресло. – Надеюсь, Вы любите читать.
Девушка слегка улыбнулась и ответила:
– Да, мой любимый жанр – детективы или исторические романы. Люблю познавать культуру и быт народов через художественную литературу.
– Это очень интересно, не могу с Вами не согласится. Если захотите обсудить с кем-то литературу, буду рад Вас видеть.
– А какое произведение у Вас любимое? – какой же наивный и односложный вопрос задала Япония.
– Ох, Вы застали меня врасплох. У меня целая библиотека книг и выбрать одну я не могу. Даже среди написанных мной.
– Понимаю, только вчера можно было ответить на этот вопрос вот так, а сегодня – иначе, в зависимости от настроения. Пока что можно сказать, что из недавних прочитанных мною книг "Портрет Дориана Грея" – мое любимое произведение.
– Это очень интересная книжка. Уайльд умеет передавать настроение и подчёркивать слова, сказанные персонажами. С каким литературным персонажем Вы себя ассоциируете, Япония-сан?
– Никогда особо не задумывалась насчёт этого, наверное, я похожа на... – сколько же прочитала Япония, но сейчас все эти произведения будто вылетели напрочь из головы. При том, у неё не было в привычках сравнивать себя с персонажами, разве что ставить себя на их место. Слегка помедлив, наконец ответила – На Исидору Корварубио де Лос-Льянос из «Всадника без головы».
– Яркая, харизматичная девушка с характером. Неплохо.
– Поначалу хотелось сказать Луиза Пойндекстер, но я более независима от отношений.
– Хм, соглашусь. Исидора Вам подходит больше.
– Да? Так заметно? – Япония поправила свои смоляно-чёрные волосы.
– Не думаю, что всем. Я часто замечаю то, о чём многие и не подумали бы.
И тут девушке стало интересно, что же ещё может сказать Третий Рейх про неё.
– А что ещё Вы можете про меня сказать?
– Вы целеустремлённа, умна, сдержанна в желаниях. Вы создаёте образ девушки, которая милее тех булочек с корицей, что Вы принесли мне. Но на самом деле можете постоять за себя не хуже матери. Вы можете приближать к себе людей, и они Вам будут доверять. Вы спокойно возьмёте роль командира или его правой руки. Япония-сан, Вы для меня очень интересный человек.
От таких комплиментов Япония чуть-чуть зардела, опустила взгляд на свои тёмные лакированные туфли, а потом снова посмотрела на Рейха.
– Ого... Спасибо.
– За правду не нужна благодарность, – улыбнулся он, поправил маску и налил чай в чашку девушки.
Девушка моментально отпила ещё немного чаю, как ни странно, он был необыкновенно вкусным, словно раньше таких вкусных чаёв Япония не пробовала.
«Что это было?... – подумала девочка, – Он сказал, что я могла бы стать командиром или его правой рукой в команде... Не значит ли это, что он уже назначает меня правой рукой? А что мы будем делать?».
– Что-то слишком тихо, Вам не кажется? – вдруг произнёс Рейх.
– Полагаю, да... Даже Кэкена не слышно... – тут она подумала вновь, вдруг он что-то нашёл и принялся жрать уже дом Рейха.
– Именно это меня и волнует.
– Кэкен! Ко мне! – Япония надеялась, что пёс не так уж и далеко, и услышит команду.
Кэкен не отзывался, а пауза становилась все страшней. Япония разволновалась, но не показала виду.
– О, Боже... – девушка соскочила со стульчика и принялась оглядываться по сторонам, будто оценивая ситуацию.
– Загляните в ванную, – спокойно посоветовал Рей, продолжая сидеть в кресле.
– Хорошо, спасибо... – от неё только каблуки сверкали. Всё же, спустя некоторое время, девушка оказалась на пороге ванной. А вечеринка Кэкена с самим собой была в самом разгаре: он включил воду в ванной и принялся там плескаться, а на голове у него стоял комочек пушистой пены, как и вся ванная была заполнена ею до верху. Японии было ужасно стыдно, она так разговорилась, что даже забыла, что привела с собой это животное.
– Кэкен! А ну вылазь!
– Что-то серьёзное?
– Рейх, я... Мне правда очень и очень стыдно, это вообще была неудачная идея прийти к Вам с собакой. Он был в ванной и сейчас насквозь мокрый.
– Всё хорошо, – он подошёл к ней сзади и успокаивающе положил ладонь на плечо. – Сейчас всё решим.
Рейх снял шинель, сложил её и положил в раковину.
– И Вы меня простите, – кивнул ей, закатывая рукава рубашки, тем самым открывая вид на жуткие раны. – А ещё я, как хозяин дома, должен был предугадать такое и закрыть двери на замки.
Он взял в руки полотенце и аккуратно поднял собаку на руки.
– Не дёргайся, – шёпотом приказал немец.
Япония поглядела на это всё и заметила, как изувечены руки Рейха.
«Как много шрамов с историей... Он прошёл через многое» – подумала она, обеспокоено глядя на все это.
Пёс в ответ на это специально замотал головой, стряхивая воду на мужчину вместе с пеной.
– Будь послушным пёсиком и на следующий раз я приготовлю больше вкусностей для тебя.
Рейх промокнул полотенцем шерсть Кэкена, погладил его и более тщательно очистил от пены.
– Простите, но у меня нет никаких средств по уходу для него, – поглаживая ещё влажную шёрстку, он обратился к Японии.
– Большое Вам спасибо и на этом, ничего не нужно. Кэкен сам виноват! Сегодня как придём домой – не дам тебе на полдник печенек! Плохой песик, так нельзя делать!
Кэкен опустил уши вниз, сделав виноватый вид, но только ради того, чтобы получить заветное печенье.
– Вы так жестоки! – тихо засмеялся немец и взглянул на неё. – Я могу дать фен и гребень.
– Это было бы очень любезно с Вашей стороны... Скажите, что я могу сделать для того, чтобы загладить свою вину? Я сделаю всё, что угодно, – девушка заволновалась, ведь ситуация была такой неловкой.
– Дать Кэкену печенье, – мягко произнёс Рейх и подошёл к ванне, чтобы спустить воду. Пёс в ответ на эти слова одобрительно закивал.
– Мне очень и очень стыдно, я у Вас в долгу, Вы так добры, – она села рядом с Кэкеном, поглаживая по влажной шёрстке.
– Считайте меня тем, кто поймёт Вас в любой ситуации, Япония, – мужчина обернулся к ней, вытирая руки о полотенце.
Япония хотела было возразить и снова попросить прощения, но после слов Рейха, успокоилась больше, и только умиротворенно добавила:
– Хорошо. Большое спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Немец опустил рукава рубашки и взял нужные вещи. Положив их рядом с девушкой, отошёл.
Япония кратко кивнула и принялась сушить свой маленький комочек радости. И уже через пять минут Кэкен выглядел вновь таким же пушистым, как и до этого. Она высвободила его из полотенца и взяла на руки.
– Ну все, остаток дня проведёшь под моим строгим контролем.
– Как хотите провести этот остаток дня? – Рейх протянул ещё одно полотенце.
Япония протёрла лапки и ушки сиба-ину и снова погладила пёсика.
– Сегодня вечером совершенно свободна.
– Не хотите составить мне компанию в библиотеке?
Япония миловидно улыбнулась.
– О, да, с радостью!
– Думаю, лучше остаться там без Кэкена. Книги не самые дешёвые, понимаете.
Япония потупила взгляд в пол, проговорив:
– Да, понимаю... Кэкен, будь хорошим и не хулигань, ладно? Где мы его оставим?
– У меня в доме не очень безопасно.
– Кэкен не даст нам спокойно читать, так что лучше я отведу его домой, а потом вернусь к Вам.
Пёс, переводя взгляд с мужчины на девушку, заскулил, спрыгнув на пол и улегшись на землю, показывая свое послушание.
– Буду признателен, – холодно посмотрев на Кэкена, Рейх улыбнулся Японии. – Я успею подготовить нам литературу и всё для атмосферы.
– Прекрасно, – она взяла собаку на руки. – Малыш, мы идём.
Кэкен в ответ рыкнул на мужчину, завиляв хвостом и облизнув руку девушке, улыбаясь.
Попрощавшись, Япония вышла из дома и всё время дороги поглаживала питомца.