damiano, torna a casa

— Дамиано! — Итан в очередной раз щелкнул пальцами перед лицом парня, и тот наконец очнулся, устремляя на него потерянный взгляд. — Витаешь где-то. Ты сегодня вообще спал?

— Очень мало, — Дам зевнул и потёр глаза. — О чем вы говорили? Извините, я и правда отвлёкся, — он почесал затылок. Мысли в его голове переплетались одна с другой и мешали сосредоточиться на реальном мире, расплывчатый образ девушки из сновидения-иллюзии стоял перед глазами, и ее воздушные волосы совместно с красивым платьем не давали ему покоя.

— Вик сказала, что ты вчера оставался в студии. У тебя получилось закончить? — Итан терпеливо повторил. Брюнет молча кивнул в ответ и достал из кармана сложенную вчетверо бумажку, на которую он переписал текст утром.

Ребята пробежались взглядом и оценивающе закивали. Виктория читала, пожалуй, внимательнее всех, потому что как-то странно нахмурилась и задержалась глазами на листке дольше остальных.

— Дам, эта песня о ком-то? — она вдруг осторожно спросила, с волнением вглядываясь в лицо друга. Тот неопределённо пожал плечами — он и сам не знал. Текст отдавал грустью, тоской, болью и надеждой, и Дамиано не было известно, к кому он мог бы испытывать такие чувства: сейчас в голове была только Марлена, которая вызывала лишь будоражащую душу волнительную радость.

— Ладно, — Томас хлопнул в ладоши и встал, поправляя рубашку. — Пробуем сыграть?

— Принесёшь гитару? Я так и не подобрал мелодию, — Дамиано попросил, тут же уносясь далеко в своих мыслях.

Он только теперь начал видеть связь. Ночью на него нахлынул поток вдохновения — и одновременно с ним появилась эта девушка, Марлена, как он сам ее назвал. От неё исходило такое тепло, спокойствие, необъяснимый уют, что не хотелось отпускать ее никогда, лишь бы она всегда была рядом и... Вдохновляла. Вот, кем она была для него этой ночью — музой, игрой воображения, фантазией, которая помогла сделать шаг вперед в своём творчестве. Однако что-то в этой теории не устраивало парня, потому он оглядел сидящих рядом с ним друзей и понял, что поделиться историей о произошедшем с ними пока не готов. В глубине души все так же поджидала мысль о том, что он сошел с ума.

Том принёс две гитары, и процесс двинулся дальше. Получалось, откровенно говоря, не очень, ноты снова не сходились, звучали избито и заезжено, быстро забывались. Итан тихо стучал упражнения палочками по своему тренировочному пэду, Вик отчаялась добиться результата и ушла на кухню заварить всем кофе, а Томас вообще ушел за компьютер, чтобы не тратить время и поработать над редакцией записанных ранее песен. Дамиано снова остался один, и ему захотелось, чтобы Марлена вернулась прямо сейчас. Она бы очень помогла мне, — думал он, — Эта идиотская мелодия крутится в голове, но идей слишком много, и я попросту не могу сыграть что-то одно.

Инструкции по вызову этой девушки у него не было, и он искренне расстроился по этому поводу. Он старался совсем не думать о том, что она, вероятно, не вернется просто потому, что являлась плодом воображения, а сосредоточенно думал. Перебирая струны пальцами, в голове парень перебирал всевозможные варианты, которые могли бы хоть как-то помочь. Вдохновение — единственная ассоциация, которая приходила в голову, и он решил отталкиваться хотя бы от этого.

Дамиано считал себя оптимистом — большую часть времени, когда не боролся с особенно острыми периодами депрессии. Впрочем, именно эта болезнь наравне с помощью психотерапевта научили его иначе смотреть на мир — с более светлой стороны, залитой дневным светом. Он старался замечать все мелочи вокруг себя, не расстраивался из-за ерунды и уделял внимание моментам. Вещей, которые его вдохновляли, было также безмерное количество. К примеру, он искренне любил природу и ценил ее за то, что она всегда была готова сыграть роль музы. Белый песок на пляже, тихий шум волн, которые бьются о хрупкий берег, отдалённые крики чаек — это все находило отклик в его душе. Он мог сидеть на берегу любого водоема часами, ничего не делая — просто глядя вдаль, на горизонт, и много-много думая. В таких же местах песни выходили лучше всего. Это касалось не только мест возле воды: ему нравились полянки в лесу, на которых можно было найти васильки или землянику, среди густых зарослей деревьев, нравилось смотреть на небо в звездах, полной грудью вдыхать запах асфальта после дождя. Он находил особое очарование в горах, засыпанных снегом, когда солнце, отражаясь от него, ослепляло, но ему нравились Доломиты и летом: вся зелёная растительность в это время года создавала невероятные пейзажи, а еще издавала замечательный аромат свободы.

Ещё одна вещь, ради которой жил Дамиано, — путешествия. Он был готов даже просто ходить по собственному городу — Рим всегда вдыхал в него идеи своей архитектурой, множеством туристов и вкусной едой. Но кроме этого он любил бывать в других странах и городах, изучать местную культуру и искусство и черпать вдохновение. Самолёты тоже были чем-то особенным: он всегда любил эту часть в турах, смотреть на землю с высоты, находиться в вакууме, где никто ничего от тебя не требует, просто потому что не может дозвониться, и встречаться с фанатами в аэропортах — их отдача всегда заставляла его работать в два раза усиленнее.

Перебирая вещи, которые его вдохновляют, Дамиано увидел множество мелькающих перед глазами картинок и даже удивился тому, как много в мире всего замечательного. Но улыбающаяся Марлена тоже стояла перед глазами, полупрозрачным задним фоном в каждом видении, она мерцала, будто светилась золотом, и он никак не мог прогнать ее из головы. А в реальность она, конечно, не возвращалась.

Дам устало потёр переносицу и отложил гитару, вставая на ноги. Итан тут же прервал свое занятие и молча поднял на него вопросительный взгляд.

— Я почти не спал сегодня, вряд ли смогу сделать хоть что-то стоящее, — Дамиано расстроенно покачал головой. — На этом стоит закончить.

— Все в порядке? — Итан нахмурился. Это было его обычным поведением, за которое парня и ценили окружающие — искренняя забота о каждом человеке рядом с ним.

— Да, думаю да, — Дамиано неуверенно кивнул и, взяв одну из чашек кофе, заботливо приготовленных Викторией, вышел на балкон. Дождь настукивал тихую мелодию по карнизам, убаюкивая лишь сильнее, и в груди у парня зажглось неясное чувство тоски и ноющей боли, которую ему не получалось прогнать ни посредством вкусного кофе, ни музыкой, ни поддержкой друзей.

***

День за днём превратился в неделю, за ней пошла и вторая. Работа с песней не шла от слова совсем, Марлена тоже почти превратилась в бледное воспоминание — но это не значило, что парень не ждал ее возвращения. Томас предложил отложить именно эту композицию и вернуться к ней позже, а пока заняться чем-то новым или попросту вернуться к незавершенному, и Дамиано с лёгкостью согласился.

Уже полностью законченная песня нуждалась только в записи, и в этот день ребята пришли в студию весьма целенаправленно: записать и спокойно дать себе отдохнуть. Однако, по плану ничего не шло: Дамиано попросту не мог спеть.

— Черт побери, Дам, даже я могу вытянуть эту ноту! — обычно спокойный Итан вдруг вспылил, когда стрелка на часах приближалась к цифре шесть, но даже половина ещё не была готова. Он нервно крутил в руках барабанные палочки и непроизвольно постукивал ногой по бочке: мышцы уже устали и не чувствовали лишних движений. Барабанная партия была записана идеально, как и обе гитарные, и только чертов солист стоял возле микрофона с понурым лицом.

— Да пожалуйста! Иди, пой! — Дамиано возмущенно всплеснул руками. — У меня, блять, не получается. Я не знаю, что не так, — отойдя от микрофона, он сел на деревянный стул и устало потёр переносицу. Голова болела так, словно она была гонгом, по которому стучат, глаза горели от недосыпа и усталости, как будто в них насыпали песка.

— Я не это имел в виду, — барабанщик подошёл к нему и присел на корточки рядом. — Думал, это даст тебе мотивацию спеть этот несчастный куплет, наконец.

— Не помогло, — тот зажмурился, и, когда Итан положил ладонь на плечо, тут же осторожно скинул с себя его руку.

— Если мы уйдём и не будем давить, ты сможешь? — Вик спросила с надеждой в голосе, на фоне которой отчетливо слышалась толика раздражения: они все уже устали и хотели домой, как и сам Дамиано, но эта напряженная атмосфера в студии напоминала кусок льда, в котором они все застряли без возможности сдвинуться с места.

— Думаю, да. Давайте попробуем, — парень шумно выдохнул, пальцами зарываясь в волосы. Мысли о Марлене не покидали его голову: она больше не появлялась, и Дамиано убедился в том, что это была галлюцинация, но не мог оставить это в прошлом. Надежда на ее возвращение теплилась в его груди, и ее нежная улыбка вставала перед глазами каждый раз, когда он оставался один.

Вик коротко кивнула и позвала за собой парней, выходя с ними из студии. Ей совсем не нравилось то, что происходило с ее другом, но она не видела иного выхода, кроме как подчиняться его выходкам и пытаться игнорировать колкости и весь негатив. Она хотела посоветовать ему возобновить сессии с терапевтом, но боялась вспыльчивой реакции в ответ, и поэтому надеялась, что ситуация не станет критической.

Оставшись в одиночестве в помещении, Дамиано брызнул пару капель воды на лицо, чтобы освежиться, и, взяв в руки тексты, вернулся к микрофону. Наушники крепко сидели на голове, мелодия заиграла, и он закрыл глаза, прежде чем начать.

Первый куплет действительно получился, но когда дело дошло до припева, у парня снова сорвался голос. Он не мог дотянуть ноту в этой чертовой «L'altra dimensione», которую по большей части написал Томас ещё около полугода назад.

Дам со злостью размахнулся и ударил кулаком по деревянной поверхности стены рядом, отчего та жалобно скрипнула, а он сам — резко втянул воздух, сжимая зубы и пытаясь не материться.

— Милый, просто дыши, — сзади вдруг раздался мелодичный голос, и Дамиано застыл, словно его заморозили. Он столько раз вспоминал ее голос, но ему не удавалось уловить его до мелочей, какие-то нотки забывались, а спустя столько времени его память изменила его до неузнаваемости. Однако теперь он снова его слышал, и ему снова хотелось жить. — Вдох, глубокий выдох. Задержи дыхание на несколько секунд, и опять, давай. — брюнет наконец нашёл в себе силы повернуться и почувствовал, как земля уходит из-под ног. Вся комната кружилась, мерцала, мягкая улыбка девушки подбадривала, но он не послушал ее инструкцию: перестал дышать вообще.

Марлена подошла ближе и вдруг протянула тонкие пальцы, поправляя выбившуюся прядь волос за ухо парня. Дамиано тяжело сглотнул, не отрывая взгляд от нефритов в ее глазах, и ее короткое, почти невесомое прикосновение послало сладкую дрожь по всему телу. Ее пальцы словно оставляли отпечатки из золотой пыли, это же золото летало в воздухе, будто светилось, и Дамиано определенно был ослеплен, но был лишь счастлив продолжать смотреть.

— Пойдём, я помогу тебе, — она уверенно кивнула и протянула ему руку. Парень ещё раз слегка недоверчиво оглядел ее с головы до ног: сегодняшний образ девушки не состыковался с ее светлой аурой. Она была одета в чёрные рваные джинсы, футболку с логотипом Led Zeppelin и чёрные Мартинсы, на руках были массивные кольца темных цветов, волосы собраны в низкий хвост чёрной шёлковой лентой — и все это будто бы приправлено эффектом Bling. Дамиано восхищенно выдохнул, наблюдая ее смущенную улыбку, и сжал ее ладонь в своей.

От этого прикосновения — первого, за все их встречи, — его тело будто пронзили миллионы тонких иголочек. Это не было неприятно или больно, просто — необычно, непривычно, волнительно. Ее тёплая кожа смахивала на бархат и была вполне осязаемой, несмотря на нереалистичную полупрозрачность. Как только Дамиано сжал ее ладонь чуть крепче, его всего изнутри заполнило какое-то болезненно-радостное чувство ностальгии. Похожее на те вещи, что ощущались ни хорошо, ни плохо: последний закат на берегу моря перед вылетом домой, встреча с другом спустя долгое время, когда замечаешь, что связь между вами слабеет все больше, собака, радостно бегущая навстречу, когда ты возвращаешься из путешествия, и тебе почему-то до безумия грустно, что ты надолго оставлял ее одну...

Дам зажмурился, пытаясь выдержать силу этой эмоции, и она ослабла уже через несколько секунд, но те мгновения ясно врезались ему в память, потому что перед глазами успело промелькнуть множество картинок-воспоминаний, словно он посмотрел короткометражный фильм о своей жизни с наложенным сверху эффектом потертой пленки. Тихо вздохнув, парень уверенно зашагал вслед за девушкой, и она подвела его к стойке с микрофоном.

— Конечно, петь за тебя я не буду, — мягко кивнула она, не сдерживая усмешки. — Но я буду рядом. Ты ведь сам говорил, что я тебя вдохновляю, так что это поможет.

— Да, — он медленно выдохнул, не отрывая взгляда от ее шёлковых волос. Одна прядь выбилась из хвоста и спадала сбоку ото лба аккуратной кудряшкой. Ему хотелось запечатлеть этот портрет в памяти и возвращаться к нему в тяжелые периоды жизни, настолько восхитительной ему казалась эта девушка. От неё исходил яркий аромат лесной клубники и моря, и Дамиано скучал, до боли в сердце скучал по этим запахам, поэтому она так манила его — но это, конечно, было лишь одной из множества причин. И все же, ему не давала покоя одна мысль: Марлена не только не казалась реальной, но и кого-то ему напоминала, ведь неспроста такая волна ностальгии и тоски по прошлому поднялась в его груди от самого обыкновенного прикосновения к ее пропитанной солнцем коже. — Откуда ты, Марлена? Ты не итальянка, я в этом уверен, — вдруг спросил он у девушки, вместо того чтобы начинать петь.

— У нас не так много времени, — она по-доброму, терпеливо вскинула брови и мельком посмотрела на часы на стене. — Как ты сам думаешь? Это ведь тебе решать, на самом деле.

— Испания? — парень пожал плечами, и Марлена спокойно покачала головой. — Бразилия? Израиль? — на все предположения он получал отрицательный ответ.

— Ты же знаешь, в глубине души ты прекрасно знаешь ответ, — она широко улыбнулась, прикусила губу, и в голове у Дамиано тут же что-то щёлкнуло.

— Греция, — протянул он. — Определенно.

— А теперь вернёмся к песне, — ее щеки слегка порозовели, и она кивком указала на микрофон. Дамиано радостно улыбнулся, взялся за тексты и включил минусовую версию песни, записанную ребятами ранее.

Голос слушался его на все двести процентов. Ни одной фальшивой ноты не проскользнуло, он добавил немного фальцета во втором куплете и изменил одну строчку в припеве в порыве вдохновения, которое завладело им целиком. Мысли в голове носились, словно яркие осенние листья, гонимые ветром. Закончив петь, он счастливо выдохнул и прикрыл веки, пытаясь восстановить дыхание, но мыслительные процессы не прекращались. Вдруг Дамиано распахнул глаза, глядя в упор на девушку перед ним. Ее подбадривающая улыбка была на месте, но теперь выражение ее лица сменилось на вопросительное.

— Можно я использую твое имя в песне? — спросил он тихо, словно боясь спугнуть. Марлена усмехнулась, присаживаясь на стул.

— Даже нужно, — она вдруг достала пачку сигарет из кармана и зажгла одну, делая затяжку. Дым выходил наружу через ее очерченные нежно-розовые губы, но почему-то тут же растворялся в воздухе, и Дам даже не почувствовал запаха. Впрочем, его это ни капли не волновало в данную секунду. Он лихорадочно переписывал текст, меняя строчки припева так, чтобы имя «Марлена» смотрелось там гармоничнее. Конечно, он сетовал, что ему сразу не пришла такая идея: сама мысль песни о «другом измерении», в которое он так хотел попасть предыдущие недели, в ожидании девушки с чудесными глазами цвета изумрудов. Яркий розовый мир, новизна, эта девушка — все, чего ему хотелось в данную секунду, и песня рассказывала как раз об этом. О Марлене.

Он записал песню ещё раз, с изменёнными словами, пока Марлена делала молчаливые затяжки, выдыхала дым и одобрительно кивала. Закончив, Дамиано самодовольно улыбнулся, установил настройки записи на компьютере и устало упал на диван, стоящий вдоль стены, открывая ледяную баночку колы. Он чувствовал себя так, словно потратил на эти две записи всю энергию, накопленную за последние несколько месяцев, но эта усталость была приятной, и он был готов отдать все, чтобы каждый раз чувствовать себя так после дня в студии.

— Спасибо, — он внезапно вспомнил про девушку, сидящую напротив, и поднял на неё теплый взгляд. Она не прекращала улыбаться, сигарета уже лежала в пепельнице, а Марлена постукивала ногой по полу в такт своим мыслям. Дамиано вдруг поймал себя на том, что делает так же. — Без тебя у меня бы не получилось.

— Нет, милый, ты все сделал сам, — Марлена посмотрела на него с гордостью во взгляде. — Я лишь послужила мотивацией.

— За это я и говорю спасибо, — парень улыбнулся, нервно кусая губы изнутри. Дверь в студию вдруг распахнулась, и в помещение вошли Вик с Итаном. Девушка вопросительно вскинула брови, замечая расслабленную позу Дамиано.

— Ты закончил? — она оглянулась вокруг. — Томас скоро подойдёт.

— Да, — Дамиано ухмыльнулся. — Два варианта песни в записанных файлах, можете посмотреть.

— Почему два? — Итан нахмурился и присел рядом, доставая сигареты.

— Я немного переделал текст, — парень почесал затылок. — Ну, посмотрите сами, в общем.

Вдруг Дамиано вспомнил про Марлену — очевидно, никто из друзей ее не видел, иначе уже возникли бы вопросы, — и устремил взгляд на стул, где она сидела. Конечно, там никого не было. Пепельница тоже была пуста. Дам замер на несколько секунд, чувствуя себя сумасшедшим, а потом быстро качнул головой, возвращаясь в реальность, но неприятный осадок внутри остался.

— Дами, это действительно... Потому что мы ушли? Поэтому ты смог нормально спеть? — осторожно спросила Виктория, и парень уловил обиду в ее голосе.

— Нет, — тут же ответил он, желая успокоить, но потом понял, что не сможет придумать более правдоподобную причину: не будет же он рассказывать о девушке-галлюцинации. — То есть... Думаю, это так совпало. Дело не в вас, я просто устал, и нужно было время на концентрацию, — с дрожью в голосе объяснил он, надеясь, что ему поверят. Вик скептически прищурилась, но ее больше всего волновал только тот факт, что Дамиано начинает отдаляться — у неё не было никаких глупых теорий на его счёт.

— Ладно, — наконец она смирилась с этим странным ответом, кивнула Итану, и они вдвоём подошли к компьютеру, чтобы прослушать сохранённые записи.