Перо, что больше не может писать.
Чонгук сидел в кресле и пытался уловить нужную мысль, чтобы не сбиться с толку. Он всматривался в портрет своего деда и на надпись, что так и резала глаза.
- Этого не может быть. - Чон нервно покусывал губу, чувствуя уже металлический привкус на языке. - Получается... Нет, я отказываюсь в это верить.
Парень берет в руки дневник и перелистывает.
«10 октября 1954 год.
Сегодня был экзамен по фортепиано. И конечно же я его завалил. Не удивительно. »
«12 октября 1954 год.
День рождения Чимина. В чувствах я ему так и не признался. Я боюсь, что, если об этом узнает директор, то Чимина отчислят или ещё что-нибудь.»
«14 октября 1954 год.
С каждым днём давление со стороны директора все больше и больше. Мне кажется, что он стал более напористым»
«15 октября 1954 год.
Я устал. Я перестал бороться. Решил, что дам ему все, что он захочет и все. Я больше так не могу.»
«16 октября 1954 год.
И сегодня опять меня изнасиловали. Я ничего не чувствую, как и физически, так и морально. Ничего. В душе темнота и пустота, а подступающие слезы и ком в горле, не дают нормально дышать.
Я шлюха.»
- Блять. - Чонгук закрывает тетрадь и убирает её, ещё раз взглянув на портрет деда. - И ты ещё называешь себя великим преподавателем? Гнида.... Блять. В душе не укладывается.
Он закрывает глаза и расслабляется, не замечая, как уснул.
- Чонгук... Чонгук. - опять из темноты зовёт его голос, дрожащий и хриплый. Чон оглядывается, но не видит ничего, от слова совсем.
- Юнги? Юнги это ты?
- Чонгук... Пожалуйста, помоги.
- Как? - ком в горле опять подступает и давит на кадык. Тишину пронзает кашель, но не Чона.
На свет выходит юноша, школьник ещё, Чонгук сразу узнал его, это Юнги. Он не выглядит, как в прошлом сне, но его вид желает лучшего. Измученный, хромает, синяки под глазами, на шее виднеются синяки, но это старший так решил, что это именно они. Мин подходит вплотную, так, что его грудь касается Чоновой.
- Чонгук, - губы дрожат. - Я... Я умер. - по лицу младшего стекают слезы. - Ты понимаешь, я умер. Умер. - Юн жмурит глаза, цепляясь за голову руками, и тянет их на себя. Чонгук хватает хрупкое тело и прижимает к себе.
- Прости. - все что он говорит.
Но за что ему извиняться? За деда? Он, Чон, не виноват не в чем, но ему так хотелось это сказать бедному парню.
- Прости. - повторяет вновь, но юноши и след простыл. Чонгук опять один в темноте. И тут, резкая боль в спине.