Часть 27
К вечеру вымотался теперь он. Юрка, конечно, спать не пошёл, но корпеть над сценарием ни желания, ни сил не было. И они с Володей просто сидели на каруселях и болтали о всякой всячине.
Зато за проведённое вместе время они успели подружиться по-настоящему и иногда даже делились друг с другом личным. Но чаще они не болтали, а раскладывали тетради и бумажки на колени, склонялись над ними и начинали мозговой штурм. По крайней мере, пытались его начать.
- Так... «борьба», «борьба»... - Володя задумчиво грыз ручку, проговаривая каждый звук и как бы смакуя «р», - «бор-р-рьба»...
- Бой, битва, - Юра выдал пару синонимов и подавил чудовищный зевок.
Сегодня они засиделись. Солнце палило особенно сильно, Володя прятался в тени растущей рядом с каруселью черёмухи и не высовывал оттуда своего - в чём Юрка убеждался раз от раза, - красивого носа. Сам же Юрка весь день не снимал любимой импортной красной кепки. Его лоб вспотел, застёжка больно давила на затылок, но Юрка стойко терпел неудобства, боясь даже в тени получить солнечный удар.
Несмотря на жару, работа спорилась: за этот тихий час они сделали больше, чем за два предыдущих дня вместе взятых. Но оставалось ещё много. Юрка устал, шея и руки затекли - полчаса просидел, почти не шевелясь. Но он не жаловался: это дело казалось ему куда более важным, чем какие-то страшилки. Хрустнув шеей, он встал с каруселей и зашагал вокруг них, разминая затёкшую спину.
- Да, «бой» - хорошо, - бормотал Володя, не отрывая взгляда от тетради. - «С врагом»...
- Бой с врагом, битва с недругом, неприятелем... Как-то по-дурацки звучит.
- И всё с «р», - согласился Володя.
- Захватчик! - осенило Юрку, он остановился, значительно подняв палец вверх.
- Точно! - Володя выглянул из-за бумаг, сверкнул очками и улыбнулся. - А... нет, подожди. В соседнем предложении «захватчик», и оттуда его нельзя убирать.
- Как это нельзя? А ну, дай посмотрю. - Юра плюхнулся на сиденье рядом с ним и выхватил тетрадку.
Володя пододвинулся к нему и попытался заглянуть в листы. Достал ручку, хотел ткнуть ею в текст. Но Юрка, не подумав, оттолкнулся ногой, и карусель закружилась. Володю качнуло, он повалился на Юрку так резко, что жёсткий козырёк красной кепки больно ткнул Володю в лоб.
Листы медленно повалились на землю и разлетелись на лёгком ветру. Провожая их взглядом, вожатый посмотрел на свои ноги и покраснел.
- Ой, - прошептал он. Лишь бросив взгляд вниз, Володя понял, что уже почти минуту держится за Юркину коленку, и резко убрал руку.
- И-извини. - Юрке почему-то тоже стало неловко. Он смущённо кашлянул и как бы между делом перевернул кепку козырьком назад.
- Как странно ты её носишь. - Это замечание, как и деланно бодрый тон Володи, показалось глупым.
- Я и не ношу. Ну, то есть ношу, но сегодня жарко, а сейчас пришлось, чтобы ты... ну чтобы не стукнуться... ну... - он совсем замялся, а потом резко сменил тему: - А что, не нравится?
- Да нет, тебе хорошо. Чёлка так смешно торчит. Вообще, клёвая кепка! И джинса у тебя тоже клёвая, и поло. Я помню, ты так потрясно оделся на дискотеку... На которую так и не пошёл.
- Ну да, это всё импортное. - Юрка аж загордился собой - он никогда и не сомневался, что шмотки у него отличные.
- Где это богатство достал?
- У меня родственники живут в ГДР, оттуда привозят. А вот кепка, кстати, не немецкая, а вообще американская.
- Клёво! - воскликнул Володя.
Польщенный, довольный собой Юра принялся в подробностях рассказывать о происхождении своих любимых импортных вещей. Правда, о том, что джинсы у него так себе - не американские, а индийские, уточнять не стал.
- Там, в Германии, ты знаешь, не только одежда обалденная.
- Да, знаю, и техника тоже, и машины. Как-то в журнале я видел такой мотоцикл!.. - Володя округлил глаза.
- В журнале... Да, журналы там такие, каких в СССР никогда не будет.
- Во даёшь! Я ему про мотоцикл, а он про журналы. Не очень-то на тебя похоже.
- Ты просто не видел их и не знаешь, о чём говоришь. Там тако-о-ое! - Юрка заговорщицки поднял и опустил брови.
- Ну что, что?
- Не скажу.
- Юра! Что за детский сад вторая группа? Говори.
- Ну, хорошо, скажу, но по секрету, ладно?
- Честное комсомольское.
Юрка с прищуром посмотрел на него:
- Могила?
- Могила.
- Весной к нам дядя приезжал, всякого навёз: шмотки, естественно, маме косметику, папе там кое-что и журналы. Ну, обычные журналы, только на немецком, с одеждой и всяким в дом. Ну и вот. Вечером меня отправили спать, а сами закрылись на кухне. Мама быстро ушла, и дядя остался с отцом вдвоём. Моя комната как раз ближняя к кухне, там хорошо разговоры слышно... А тут они уже того, датые, заговорили совсем громко, так что я каждое слово разобрал. В общем, лежал я, слушал. Оказалось, что дядя и отцу журналов привёз, только, кхм... других. А потом, когда остался дома один, я эти журналы нашёл.
- И о чём там пишут? Антисоветское что-то? Тогда такие журналы держать дома опасно.
- Да нет же! Я немецкий пока не так хорошо знаю, чтобы читать бегло. Да и текста там совсем не было, одни картинки. Фотографии. - Юрка наклонился к Володе так близко, почти касаясь губами уха, его голос опустился до шёпота. - Женщин!
- А-а-а... Эм... Ну да, знаю, что есть такие журналы... - Володя отсел от Юры на расстояние вытянутой руки, но не тут-то было - Юрка почти прижался к нему и захрипел в самое ухо:
- Они там с мужчинами... Ты понимаешь, с мужиками! Они там...
- Юр, не надо, я понял, - Володя снова отсел.
- Представляешь! - произнёс Юрка восторженным шёпотом.
- Представляю. Давай закроем тему? Это не для пионерлагеря всё-таки.
- Неужели тебе неинтересно? - расстроился Юрка.
- Если скажу, что совсем не интересно, то совру, но... это не зря запрещено, это очень, очень неприлично! - Володя поднялся и отошёл на пару шагов.
- Слушай, там непонятное есть, Володь. - Юрка снова оживился. - Я кое-что необычное видел... Вот ты старше и должен знать. Я одно хочу понять, взаправду ли там было сфотографировано или это, может, рисунок такой...
- Юра, - Володя метнулся к нему и прошептал на ухо, - это называется «порнография»! Ты находишься в лагере, я вожатый, и вожатый сказал тебе - смотреть такое нельзя, это разврат!
- Так ты и не смотришь, и я не смотрю. Я просто рассказываю, что там. Объясни, это просто неправильно, или невозможно, или, может быть, это ненастоящее?
- Чёрт возьми, Юра!
- Ну Володь... ты мне друг или как?
- Друг, конечно, - Володя покраснел и отвернулся.
- Тогда скажи... Есть вот как обычно - тут всё ясно. - Юрка взволнованно затараторил. - Но там на нескольких фотографиях показывали, как он её не туда... понимаешь, а в то место... ну, на котором сидят!
- В стул? - Володя вроде бы пошутил, но лицо его было не просто серьёзным, а злым.
- Ну перестань! Я только узнать хочу, так делать вообще возможно или нет?
- «Перестань»? - ядовито передразнил его Володя. - Юра, ты перегибаешь палку. Всё, закрываем тему! Ещё слово, и я уйду, и будет Олежка «плизывать к больбе с влагом», и я скажу ему, что всё из-за тебя!
Разговор прервался горном, оповещающим, что тихий час кончился.
- Тебе ведь и так надо уходить... - обиженно пробубнил Юрка.
***
На полднике, вполуха слушая возбуждённую болтовню о предстоящей Зарнице, Юрка маялся всего одним делом - жалел о том, что стал спрашивать Володю о таком. Володя даже не смотрел в его сторону, а если его взгляд случайно падал на Юркин угол столовой, выражение лица вожатого сменялось с серьёзного на брезгливое. Или Юрке казалось? Всё ему что-то да кажется - например, что они с Володей стали настоящими, действительно близкими друзьями. Но теперь его реакция, лёд в обычно тёплом голосе доказали, что между ними могло быть всё что угодно, только не дружба. Странная тоска охватила Юрку. Они вроде бы не ссорились даже. Так, повздорили, какая ерунда. Ерунда, а Юрке больно и стыдно теперь.