Глава 3 «Пугало парнокопытное»
Утро в «Ласточке» Юрка любил особенно сильно. Но только до тех пор, пока не приходилось вылезать из-под тёплого одеяла и плестись к умывальникам. Всё бы ничего: птицы пели, деревья шелестели, лагерь казался сонным и меланхоличным. Но потом по внутренней радиолинии запускали пластинку с сигналом «Подъём» - и это взвывали отнюдь не грешники в аду, как могло показаться, а всего лишь горн...
Несмотря на стоящую днём жару, ночью в лесистой местности резко холодало. Нагретая за день земля остывала, и к утру - как раз ко времени подъёма - на лагерь вместе с туманом опускалась промозглость, особенно хорошо ощутимая, когда нужно было выходить из тёплого корпуса. Чтобы умыться, даже закалённым ребятам требовалась смелость - вода в умывальниках была совсем не тёплая, а родниковая, обжигающе ледяная, аж зубы сводило. Но во всём этом был один неоспоримый плюс: после такого умывания сон как рукой снимало.
Юрка, покрываясь мурашками и мечтая немедленно забраться обратно под одеяло, не сразу понял, что кто-то к нему обращался. Он вытер лицо, фыркнул, закинул полотенце на плечо и тут же наткнулся взглядом на Иру Петровну. Она была явно сердита, вот только почему? Сонное сознание отказывалось так быстро просыпаться, и Юрка тщетно пытался вспомнить, когда он уже успел сесть в калошу - вроде только с постели встал.
- Конев! Ты меня вообще слушаешь?
- Ира Петровна? Что? Доброе утро!..
Она закатила глаза и процедила сквозь зубы:
- В последний раз спрашиваю: зачем ты вчера обломал кусты сирени, а?