глава 18. Потоковая лекция.
Только второй день, а я уже сижу на потоковой, на которой все разговаривают, тем самым перебивая преподавателя.
Нет, я не душнила и сама не против поговорить, но просто потом мне будут выговаривать, как старосте, что я не успокаиваю группу.
У к счастью, у меня получилось так, что бы ребята из моей группы замолчали, у Томаса тоже, а вот Алина все никак не могла успокоить свою группу.
Смешно наблюдать за тем, как она щенячьими глазами смотрит то на меня, то на Томаса, как будто просит что бы мы ей помогли.
Но я не помогаю потому что это не моя группа, значит не мои заботы. А Томас... не знаю.
Он же благородный! Чего же не побежал Алиночке помогать. Бесит меня эта Алина, ещё Томас на неё так смотрит..
— Ань, ты чего залипла? — спросила у меня Ника.
— Да так, забей, это вообще не интересно, — ответила я.
— Расскажи, ты просто сидишь на красавчика смотришь, — она указала своим маленьким пальчиком на Томаса, — и чуть-ли слюни тут на него не пускаешь.
— Фу, Ник, ты что за бред говоришь? Не пускаю я на него слюни, просто...
— Просто ревнуешь его к той рыжуле? Угадала? — спросила она, тем самым перебила меня.
— Что!? Нет! Ника, дура что-ли? — спросила я.
Ревную ли я? Возможно, и я не понимаю что это, мне это не нравится. Я не влюблена в Томаса. Что бы ревновать его, но при этом ревную. Как друга, вот и все.
— По твоим глазкам и не сказать, что ты его не любишь, светишься вся, пока смотришь на него, — сказала Ника, а улыбка была до ушей.
Меня отвлёк плачь. Я повернула голову, и увидела как Алина стоит и плачет, а Томас стоит рядом и обнимает ее.
Плакать из-за того, что не может успокоить группу? Боже, не повезло им со старостой...
Нытик, истеричка, плакса - олицетворяет ее. Нет, я не осуждаю, но плакать из-за этого глупо, а значит, она плачет по глупым причинам.
Я сверлю их взглядом, сидя на своём месте. Обидно, что Томас никогда не обнимал так же меня... Боже, ну и мысли у меня.
Преподаватель сидел просто молча, опустив голову. Вот кого мне по настоящему жалко, он готовился к этой лекции, а ее тупо срывают.
Я подорвалась с места, и подошла к тем, кто обнимается.
— Слушайте, я понимаю, сюсю-мусю, милашки-обнимашки, но ты, — я указала на Алину, — сейчас идёшь умываешься, успокаиваешься и приводишь себя в порядок. А ты, — я показала пальцем на Томаса, — садишься на свою попу ровно и сидишь, слушая пару. Не срывайте дяде лекцию, ты как истеричка, а ты как мамка.
А вы, — я обратилась к группе Алины, — хоть слово еще скажете, всем лично тряпки во рты засуну, достали. Как обезьяны сидите, вам сказали заткнуться, значит заткнитесь, хотите общаться, после универа идёте гулять, и там общаетесь. Уяснили?
— У-у-у, телка высказалась, — крикнул один из одногруппников Алины.
Коротко стриженный парень, сидел как дома на диване, сразу видно, быдло.
— Слыш, телка у тебя в сарае, и то, сомневаюсь что с таким быдлом, как ты, она бы положила долго. Или «быдло» для тебя это комплимент? — спросила я.
— Ну комплимент, и че? — ответил он.
— Та ниче, рот заткнул и молча сел, пока я твоего куратора не позвала, — сказала я.
Сразу же замолчал. Как миленький.
— Так-то, я не поняла, а ты чего тут стоишь? Умываться бегом, — сказала я Алине.
Ее как ветром сдуло. Я подошла к Нике, и села на своё место. Ника сидела с огромными глазами и про хлопала ими.
— Ты чего? — спросила я.
— Ты из всех порвала, Ань! Ты просто все разложила им по фактам, королева! — сказала она.
Я чуть посмеялась, но когда услышала голос преподавателя, то начала его слушать.
— Так, девочка моя, подойди ко мне. Я про ту, что успокоила ребят, — сказал он.
Я встала с места, и пошла в сторону его стола. Я шла не торопясь, было страшно, вдруг он поругает, мои наоборот, похвалит.
Когда я подошла, он указал на стул, который стоит рядом с его столом. Я села, и ждала, пока он хоть что нибудь да скажет.
— Молодец, девочка моя. Тебя как зовут, и группу скажи мне, пожалуйста, — попросил он.
— Минкаева Анна, 2407, а вам зачем? Вы хотите передать про эту ссору, что бы меня поругали? — спросила я.
— Анна, я хочу рассказать это, и сказать, что ты очень ответственная, и на роль старосты ты походишь идеально! Ты успокоила не только свою группу, но и другую, пока староста другой группы расплакалась. Кстати, скажи мне ее имя и группу, — попросил он.
— Алина Лебедева, группа : 2408.
— Все, спасибо Анна, можешь садится, а я сейчас начну лекцию, передай всем, если я забуду, что бы выучили лекцию, а на следующую пару своими словами пересказами, — сказал он.
— Хорошо, — я встала со стула, и походкой королевы пошла на своё место.
Все сидели и смотрели на меня, а мне было не ловко.
Алина пришла спустя две минуты, сидела рядом с Томасом, и тихонько хихикала. Ну как тихонько, на столько «тихонько», что я решила написать в нашу группу.
«Можно потише ржать? Сама свою группу даже успокоить не может, так еще и пример какой подаёшь?» - Я отправила это сообщение, а Алина сразу же залезла в телефон и написала ответ.
«Слушай, если ты один раз успокоила мою группу, то не значит, что ты можешь мне тыкать. Отстань от меня, и сиди, уткнувшись в свою тетрадочку» - Ответила она.
Не делай людям добра, не получишь в ответ дерьма, я человек, за словом в карман не полезу, выскажу все как думаю.
«Та лучше бы не помогала, стояла бы, ныла тут как дура. Нытик» - да грубо, да обозвала, но можно было элементарное человеческое «спасибо» сказать?
Видимо нельзя было. Так как группу создала Алина, она просто удалила меня из неё. Господи, говорю же, нытик.
Я даже ее записала как : нытик. Ну правда ведь. Теперь будет погоняла у нашей Алиночке, честно, она странная.
Она мне не понравилась с первой встречи, какая-то она не настоящая.
Особенно в плане эмоций, и даже эти «слёзы» были наигранные, чисто что бы ее пожалели, я уж знаю.
Говорю же, актриса. А Томас с ней сидит ещё рядом, болтают о чем то, и даже ничего не сказал ей на счет этого.
Зато мне на телефон произошло сообщение, оно было от Томаса...