глава 11. Подготовка к выпускному.
Я услышала шлёпок, но даже не повернулась, в то время, как все стояли и глазели на тех, кто создал шум.
— Ого... нифига она его, — сказал Томас, держа на до мной зонтик.
Он был в чёрных классический брюках, черной рубашке, на которой первые две пуговицы были расстегнуты, а в руках чёрный пиджак.
Он стоял полностью открытый, а зонт держал именно на до мной. Я ему уже несколько раз сказала, что бы он закрыл себя, а он меня будто не слышит.
Я даже попыталась сама подвинуть его руки, что бы зонт закрыл его тоже, на что тот косо глянул на меня, но промолчал.
— Ты встанешь под зонт, или нет? — спросила я.
— Ань, если я встану под зонт, то твое левое плечо будет намокать, а у тебя белая рубашка. Как думаешь, будет красиво если ты будешь мокрая? А я в чёрном, и у меня не будет видно, что я промок, — он это говорил миленьким голосом.
Я не то что бы переживала, просто мне неловко. Он как будто мой слуга... Точно, возьму его на слабо, и он точно встанет под этот грёбанный зонт.
— Или ты просто боишься вставать рядом со мной? — спросила я с легкой улыбкой на лице.
— Не боюсь, просто не хочу, что бы ты намокла. К тому же если я боялся, то точно бы не танцевал с тобой, обнимая тебя за твою прекрасную талию, — вот хитрый жук. Аж бесит.
Ну и ладно, пусть стоит и продолжает намокать под дождем. Не я же потом с температурой лягу.
Мы так и стояли на улице, ждали Ольгу Васильевну. К нам подходили ребята из параллельного класса, ну как к нам... к Томасу.
Он же у нас пуп звезда школы. Его правда многие знают, он местный «красавчик». Возможно, был бы он не моим одноклассником, и не знала бы я его характер, то возможно тоже бы влюбилась.
Сейчас происходит то, чего я ждала как минимум года два. Наконец-то я выпускаюсь из школы.
Так же мы должна будем говорить свою речь, мы будем выходить по двое, кто с кем танцует, и будем говорить то, что ходим пожелать учителям и какие эмоции мы, так скажем, прожили за одиннадцать лет обучения в этой школе.
Честно, я переживаю, так как естественно речь я, никакую не готовила. Но я думаю, что многие не знаю что сказать, по этому что придёт в голову, то-то скажу.
Я вижу как к нам направляется Егор вместе с Викой, хочу ли я с ней видеться? Нет.
Они подошли к нам, Томас пожал руку Егору, а я просто стоялом рядом с ним. Если бы я не услышала то, что сегодня говорила Вика по телефону, то я бы определенно попыталась с ней поговорить, но так как я знаю уже то, что она не собирается со мной общаться, то даже разговор первая не начну.
— Томас, а че тебя Анька не пускает под зонт? — спросил Егор.
Томас посмотрел на меня, а потом усмехнулся, скривил рожу так, будто плачет и начал говорить.
— Да, представляешь, вытолкнула, и сказала : «мне мало место, если мы стоим вместе, то у меня мокнет плечо». — сказал он.
Я закатила глаза, было желание просто выйти из под этого чёртого зонта и стоять в десяти метрах от них.
— Ань, а че так? — спросил меня Егор.
Я громко вздохнула, посмотрела на него, и сказала :
— Егор, отвали от меня, пожалуйста — последнее слово я сказала с миленькой улыбкой.
Дальше они стояли болтали, а мы с Викой и слово не проронили.
И вот наконец-то, пришла наша Ольга Васильевна. Мы все за ней зашли в школу, и поднялись в актовый зал.
Мы должны были ещё раз повторить танец, а после уйти в наш класс и ждать, пока придут родители.
Я надеюсь, что мама успеет придти к этому времени, она сказала, что постарается, и я надеюсь, что она успеет.
Нам включили музыку и мы начала повторять танец.
После мы поднялись в наш класс. Он находится на четвёртом этаже, мы сели за наши парты, а Ольга Васильевна начала говорить.
— Ребята, вот вы уже выпускаетесь. А я вот вас, маленькими помню, пятиклашками. Как же время быстро идёт, так обидно ребят. Надеюсь, что все поступят в хорошие университеты или колледжи, и через пять лет, мы устроим встречу выпускников, погуляем, так сказать. Не прекращайте общение между собой, будет грустно, если вы не будете общаться. Сколько лет бок о бок, а тут перестанете общаться, — когда она это договорила, то многие встали, что бы обнять ее, я, собственно тоже.
Время близилось к двенадцати. Ольга Васильевна раздала нам синие ленточки, с надписью «Выпускники». Каждый помогал друг другу зацепить булавкой, а я справилась сама.
Зато Томас у нас, бедненький, не мог, и попросил помощь у меня.
— Ань, помоги, — сказал он, с мольбой в голосе.
— Иди сюда, — сказала я.
Он подошёл ближе, а я чуть наклонилась, что бы застегнуть булавку.
Сейчас смешно прозвучит, но от него вкусно пахнет. Сигареты и мята.
Странное сочетание, но мне нравится. Я бы с радостью спросила, где он купил такие духи или парфюм, но потом подумала, не будем же мы одинаково пахнуть.
Я застегнула ему ленту, и встала прямо. Я посмотрела на него, а он стоял и лыбился.
— Что? — спросила я.
— Ничего, — ответил он.
— Почему ты тогда стоишь и у тебя лицо рвётся от улыбки? — спросила я.
Он начал ржать как умалишенный. Тупой идиот. И что я сказала смешного, что бы над этим там смеяться?
— Ты красивая сегодня, по этому и смеюсь, — сказала он.
Я промолчала. Мне было приятно, что он называет меня красивой, но я не буду показывать этого. Да, гордая, но я не вижу в этом ничего плохого.
Я смотрела на ребят с нашего класса, все такие родные. В голове начали мелькать воспоминания с ними.
Самое яркое, это когда я пришла в школу в свой день рождения, а мне запульнули тортом в лицо. Тогда я долго пыталась отмыть крем с волос, из-за чего опаздывал на алгебру, а потом это доложили маме, но она ругать меня не стала, а вместе со мной посмеялась.
Помню как мы прогуливали всем классом физру, в нашей школьно раздевалке, как потом бегали двадцать кругов вокруг поля, за то, что прогуляли урок. Физрук узнал об этом, и начал мучать.
А еще я помню как наш класс поставили дежурить в столовой, я мы разбили все стаканы и пару тарелок, потому что нам было смешно, и мы падали как домино с подносами в руках.
Как мы бегали от трудовика за то, что сломали ему стул, как мы бесили учительницу по математике, как мы стучали в кабинет директора, а потом убегали, а потом за это нас отчитали, как мы гуляли зимой всем классом, как все смеялись, когда кто-то упал на лыжах.
Эти воспоминания греют сердце. У нас всегда был дружный класс, никогда не было такого, что над кем-то издеваются или обижают.
Я люблю их, но пришло время отпустить.