13
Бомгю знал, что ему не следовало говорить, пока слова не были уже произнесены.
Если бы не его любопытство или болезненное желание сделать что-то ошибочное, он бы никогда не поймал себя на том, что задает такой укромный вопрос. Он тщательно осознавал свои границы и уважал их.
Вопрос, казалось, застал его врасплох не меньше, чем Тэхена, а тем более. Его поразило, насколько спокойным он казался.
«Мне очень жаль, я не должен был спрашивать об этом. Ты не должен мне говорить, - Бомгю немедленно отступил, чувствуя себя гораздо более виноватым, когда теплая рука упала с его щеки, утешаясь ею. Он хотел украсть свои слова из воздуха и надеяться, что они не вернутся.
Тэхен покачал головой, не замечая скрытой злобы или дискомфорта. «Хён, все в порядке», - он остановил его спокойным и легким голосом. «Это не первый раз, когда меня спрашивают об этом».
По правде говоря, он предвидел это. Это была естественная первая мысль, которую подумает любой, впервые увидев Тэхёна. Клеймо его сердца, многие могут задаться вопросом о его изобилии, а не о его любимом цвете или даже о его имени. Так было с ним, не так ли?
Что касается Бомгю, его нынешний образ жизни был постоянным состоянием подразумеваемой жалости. Он не знал, что хуже.
«Ты не должен мне рассказывать», - обескураженно попросила Бомгю. Две минуты - это все, что он хотел; вернуться на две минуты назад, когда он не говорил, а рука Тэхёна по-прежнему разделяла жар на его лице.
«Это было неизбежно, не так ли?» Тэхен усмехнулся, в его голосе сквозила скрытая горечь, хотя была продемонстрирована явная попытка скрыть это. «Я собирался сказать тебе раньше, но я не хотел так сильно сваливать на тебя».
«Ты не будешь обузой, надеюсь, ты это знаешь», - утешил его Бомгю быстрее, чем нужно, когда снова возникло случайное желание прикоснуться к нему. В этот момент это становилось невыносимо. «Ты можешь сказать мне все, что угодно».
Все еще находясь достаточно близко, он встретился глазами с Бомгю, нерешительность наверняка затуманила их. «Спасибо», - он сделал паузу, отводя взгляд.
Он начал с прерывистого вдоха. «Когда я сказал тебе о…», пауза, якобы вспоминая его мысли, «обо всем, я упустил кое-что о том, что кто-то мне помогает».
Бомгю ободряюще кивнул, хотя глаза младшего мальчика не смотрели на него. В этот момент он полностью открылся, стальная дверь, скрывающая его чувства, начала открываться, чтобы Бомгю мог исследовать. Его сердце было тяжело как в груди, так и на запястье.
Вместо этого он напевал, надеясь, что нежный шепот в его голосе направит его и даст понять, что он слушает. Он постоянно слушал, когда дело доходило до него.
«Это был мальчик, которого я знал со школы, - намеренно продолжил Тэхён, его голос был деликатным, - мы были близки и все такое. У него было одно сердце.
Бомгю скривился от эрудиции, тканевый рукав вокруг его запястья начал раздражающе чесаться. Все злые встречи Тэхёна, казалось, происходили с людьми с единым сердцем. Как он впустил Бомгю? Он задавался вопросом, избегал ли Тэхён таких, как он, точно так же, как Бомгю держался подальше от людей с полным запястьем сердца.
Времена изменились, и он тоже. Все из-за одного мальчика.
«Он знал о том, что случилось с моей семьей, и он был одной из причин, почему я не сдался тогда», - колебался Тэхен, начиная терять терапевтическую стабильность, которую он обычно высказывал. «Иногда он даже одалживал мне деньги, сколько бы раз я его не просил».
Он сглотнул, качая головой. «Но, я думаю, он сделал все это, чтобы в конце концов привлечь мое внимание. Он всегда был рядом, чтобы помочь, и я подумал, что это было по-дружески, но, - заключил он с печальным выражением лица, - он любил меня.
«Итак, примерно в первом классе старшей школы он подошел ко мне с широко раскрытыми блестящими глазами и сразу же признался, без колебаний и сомнений. Он, конечно, нервничал, но он был настроен на то, что на это ответят взаимностью, - послышался первый треск в его голосе. «У него было столько надежд».
Бомгю был ошеломлен, когда уязвимый мальчик поднял глаза, чтобы встретиться с ним глазами, слезы заливали края, чего он раньше не видел. На его лице красовались печальные морщинки, в отличие от морщин улыбки, которую он так любил. В его глазах было сосредоточено обременительное количество багажа и бремени, которые Бомгю хотел, чтобы он был достаточно сильным, чтобы нести его.
Он прерывисто вздохнул, его голос с запозданием сорвался полностью. «Я не мог отвергнуть его, Бомгю. Ни тогда, когда у него было последнее сердце, ни тогда, когда он был единственным человеком, которого я оставила.
Вес, который он нес, медленно, но верно сокрушал его, игнорируя до тех пор, пока это не стало невыносимым.
«Я сказал ему, что он мне тоже нравится. Я не знал, что делать, и сказал себе, что если я буду достаточно стараться, то почувствую что-то вокруг него, и все будет в порядке. Мы «встречались» какое-то время, и было так тяжело идти в ногу без настоящего чувства », - сказал он, сожаление просочилось в его голосе. Бомгю знал, к чему это привело. «Каждый раз, когда я смотрел ему в глаза, полные обожания, я не мог ему сказать».
Бомгю внезапно почувствовал опасность, хриплое дыхание перехватило его горло. Не было сомнений, что его поза смягчилась, и его глаза загорелись любовью, когда он посмотрел на Тэхёна, он сам это знал. Он признал это много лет назад.
Хотя, видел ли это Тэхён?
Он внезапно почувствовал себя виноватым за такое чувство, особенно когда дело было не в нем, но чувствовал ли Тэхен необходимость оставаться рядом с ним, чтобы защитить его от самого себя? Были ли последние несколько недель просто актом благотворительности, чтобы спасти его от того, что могло быть? Раньше он не думал об этом, но теперь это было в его памяти.
Это было хуже, чем думать об отказе. Несмотря на то, что он не хотел так думать, он знал, что если будет так поступать, то окажет Бомгю услугу.
И хотя он не был уверен, так ли это на самом деле, он знал, что, если бы он действительно оставил его, он не чувствовал бы себя так, как сейчас. Он вообще ничего не чувствовал.
Это добавило к его списку неуверенности, к груде причин, по которым он не должен больше чувствовать себя. Это было бесконечно, не так ли? Он продолжит цикл раскаяния. Это то, что ему было суждено сделать?
«Один год», - сдерживаясь, Тэхен облизнул губы. «Я придерживался этого в течение года, чтобы избежать того, что должно было случиться, что бы я ни делал».
«Тэхён…»
«Он не был глупцом. Он знал меня и мои привычки, поэтому, в конце концов, он узнал и столкнулся со мной, - он говорил с переломом в голосе, - он заговорил со мной, и это превратилось в крик. Когда он прямо сказал мне, что он мне никогда не нравился, это было как будто щелкнули выключателем, и все было настоящим ».
Только тогда Бомгю заметил, как слезы текут по его лицу.
«Свет исчез в его глазах прямо передо мной, - едва задушил он, совершенно неуверенно, - в его глазах и его последнем сердце».
На этот раз, даже когда в его сердце поселился вновь обретенный ужас, Бомгю не стал медлить. Он протянул руку первым за долгое время. Когда его руки плотно прижались к его телу, в нем вспыхнул бушующий огонь, удовлетворение и сомнение слились воедино и разожгли его до максимума.
Чувство ухудшилось, когда младший мальчик обнял Бомгю за талию, руки слегка дрожали, когда он вцепился в него. Его лицо было прижато к изгибу плеча, тяжелое дыхание обволакивало его кожу сквозь ткань. Он не чувствовал, как слезы запачкали его рубашку, скорее, неуверенный ритм лениво синхронизировался с его собственным.
«Я не думал об этом с тех пор, как это произошло. Мне не разрешили увидеть его снова, его родители не позволили мне, - пробормотал Тэхен ему в плечо, его кулаки сжались на спине Бомгю. «Я не хочу больше никому так обидеть».
«Ты не будешь. Не специально, никогда не сделаешь, хорошо? - попытался Бомгю, убедившись, что в его голосе нет уязвимости. Он не был уверен, пытается ли он удовлетворить себя или мальчика перед ним. «Прошу прощения за такой тяжелый вопрос».
- Не надо, - выдохнул Тэхен, теплое дыхание прокатилось по его шее. «В любом случае для меня было нехорошо держать его».
Тэхен медленно отступил, тело казалось тяжелым, когда он потер свои заплаканные щеки.
В этот момент Бомгю нашел его красивым.
Возможно, это были настоящие эмоции, написанные на его лице, или горько-сладкая мягкость в его глазах. Это было из-за того, что его волосы, все еще подстриженные назад, терялись в путях, несколько случайных прядей развевались вместе с его движением. Это было в глянцевом блеске на его лице от вылитых слез и в покраснении его щек.
Или, может быть, это было то, как его глаза светились миром; как будто он позволил себе хоть раз почувствовать себя незащищенным. Ему было больно, но он больше не позволял боли поглотить его. Вместо того чтобы удерживать его в кулаке, он участвовал в битве.
Все это с нежностью в его голосе и страстью в его действиях заставило Бомгю увидеть в нем что-то по-настоящему красивое. Только тогда он понял, что не может винить себя за падение.
"Ты хотишь продолжить?" - прохрипел Тэхен, тихо рассмеявшись, так как он нашел ситуацию забавной. Бомгю почувствовал, как его сердце трепещет и сжимается одновременно, он чувствовал, как оно свободно движется в построенной им клетке.
«Только если ты это сделаешь», - ухмыльнулся Бомгю при свете головы. Он не знал, что его одолевает, но впервые за долгое время быть таким влюбленным было приятно . «Мы не обязаны, если вам этого не хочется».
Тэхен покачал головой, достал выброшенные кисти и покрыл их цветом. «Я в порядке», - фыркнул он, голосу все еще не хватало первоначальной силы. Ему больше не нужно было поддерживать фасад. «Я собираюсь нарисовать несколько на твоей шее, если можно?»
«Да, все в порядке, Хён».
С этим подтверждением Тэхён кивнул. Бомгю попытался не скривиться, когда почувствовал первый след холодного удара прямо под его челюстью, затаив дыхание.
То же самое ощущение когтей начало усиливаться, пробираясь по всему горлу. Он застрял там, не в силах сломить его волю. Когда он думал об этом, Тэхен заслуживал того, чтобы знать, что его любят. Он заслужил знать, что, хотя его прошлое показало его неспособность, у него был кто-то, кто восхищался мыслью о нем.
Он этого заслужил, но Бомгю не был уверен, справится ли он с этим.
Вместо того чтобы бороться с вопросом, влюблен он или нет, он теперь колебался между выбором: сказать ему или нет.
По правде говоря, он не видел, чтобы в ближайшее время разлюбил себя. Каким бы непреклонным он ни был раньше, он знал, что будет падать снова и снова. Какой смысл затягивать неизбежное? Такова была мораль истории Тэхёна, не так ли?
В худшем случае будет резкий отказ, но он знал, что Тэхен не станет его жестко унижать. Тем не менее, почувствовал бы он себя вынужденным принять его признание? Это был тот же сценарий; тот же безнадежный, простодушный мальчик, влюбленный в испорченного ангела.
Но все могло быть иначе. Несмотря на то, что Бомгю сказал себе не давать себе ни капли надежды, часть его пыталась успокоить и уменьшить пылающее пламя, сказав себе, что есть что-то в ответ.
Но разве не так было с мальчиком, которого когда-то знал Тэхён? Он упомянул свои искрящиеся глаза, полные надежды. Бомгю по незнанию попадал в ту же ловушку.
Он знал, что будет еще больнее, если Тэхен заставит себя оказаться с ним в такой ситуации. Он не хотел снимать с себя эту ношу, хотя его сердце тосковало по близости. Хотя кое-что из того, что он сказал, вселяло в него некую надежду, он не мог продолжать свою жизнь, основанную на надежде. Это было глупо.
Что он должен был делать тогда? Что он должен был делать с кувшинами любви, наполненными до краев и праздно сидящими сбоку, пока их содержимое росло? В конце концов, они разольются, пока он не сможет больше сдерживать это. Что тогда?
«Ты дрожишь», - легкое прикосновение к его руке, единичное заявление.
«Я не заметил», - пробормотал Бомгю, пытаясь унять дрожь в пальцах. Это было легче, когда их мягко ласкала взвешенная теплота, заставляя его успокоиться. Он почувствовал утешение, когда его большой палец скользнул по коже, вырисовывая неизвестные узоры.
Больше ничего не было сказано, только маленькие благодарности витали в воздухе между ними. Этого было более чем достаточно. О взаимопонимании не было сказано, но оно оказалось более сильным, чем ожидалось. Он обнаружил, что может привыкнуть к этой динамике вместо искренних, пылких речей.
Это было проще, но легче не всегда было лучше.
Через несколько минут Тэхен отошел назад, изучая свое полотно. «Готово», - удивился он, отталкиваясь от пола, чтобы оказаться за камерой.
«Я увижу это?» Бомгю нахмурился, ему хотелось провести пальцами по краске на шее.
«Еще нет», - Тэхен возился с настройками, надувая губы, когда он сосредоточился.
Там начала распространяться первоначальная неловкость, вызывая беспокойство и неуверенность в Бомгю. Он выпрямился, не зная, что еще делать со своими конечностями. Должен ли он улыбаться?
«Просто посмотри на меня», - через тонкую линзу Тэхен заметил его неуверенность.
Бомгю всегда смотрел на него.
Оттуда это было не так уж сложно. После нескольких корректировок рук все, что ему нужно было сделать, это то, что он так привык делать непреднамеренно. Это было не более чем предлогом изучить его хорошо известные черты еще больше, чем обычно, на этот раз с определенной целью.
И, тем не менее, его сердцебиение учащалось, так знакомо стучало в грудь. Это чувство никогда не утихнет, не так ли? Он не будет скучным и не будет кипеть.
Какой смысл держать это при себе?
Это была опасная и беспечная мысль, о которой ему не следовало думать, но она была самой важной в его голове. Его разум закружился от одной мысли об этом. Он искренне обдумывал это по такой прихоти, что это вызывало беспокойство. Несмотря на опасность, в его присутствии он чувствовал себя в безопасности.
Когда Тэхен закончил фотосессию и очистил место - и кожу Бомгю - он был готов отослать Бомгю с цепочкой благодарностей. Они стояли у дверного косяка, лицом друг к другу.
Бомгю казалось, будто он балансирует на краю, готовый лопнуть и упасть.
«Спасибо, что сделали это для меня», - Тэхен взглянул на него, его меньший рост заставил его так сильно наклонить голову. Это сделало еще более соблазнительным заключить его в объятия.
Бомгю кивнул, коснувшись единственного кончика головы. «Честно говоря, для меня большая честь, что ты выбрал меня», - искренне усмехнулся он. Невысказанные слова плясали на кончике его языка, давление нарастало. Говорить. Сказать слова.
«Я пришлю их тебе, как только закончу их редактировать», - сообщил ему Тэхен, хотя он сказал ему это раньше. Он тянул время.
Напряжение между ними росло, предвкушение искало своего пристанища в их умах. Их ждали по двум разным причинам. Бомгю не знал почему, но ему казалось, что Тэхён точно знал, о чем он думал, что надеялся сделать.
Как будто он ждал этого с тем, как он смотрел на него так выжидательно.
Слова играли на его губах, умоляя сказать и выдыхая, ожидая подтверждения.
Тэхен наблюдал за ним своими большими оленьими глазами, пытаясь прочесть его прямую речь. В энный раз он почувствовал на себе свой пристальный взгляд, когда его собственные глаза скользнули по пухлым изгибам губ, нарастающее желание. Поцелуй его.
«Я…» Бомгю плелся, уверенность ускользнула от кончиков его пальцев. Тэхен кивнул, как будто умолял его продолжить, чтобы объяснить признание, которое он принял импульсивно.
Все это было выдавать желаемое за действительное.
«Скоро увидимся», - заключил Бомгю, делая вид, что не видит неуловимого падения плеч Тэхёна, когда слова сорвались с его губ.
Младший мальчик кивнул, его лицо исказила непонятная эмоция. «Увидимся, хён».
Он ушел с сердцем, полным сожаления.
Постоянное нытье не должно было беспокоить его так сильно, как раньше.
Бомгю не знал, почему он не мог уменьшить это чувство, почему он не мог убедить себя достаточно, что это идет вразрез со всем, что он построил. Он не мог понять, почему какая-то его часть была так настроена на выражение своих чувств, когда большая часть его знала о риске.
Он устал от этого. Последние несколько месяцев были постоянными войнами против него самого и только против него самого. Это был цикл ополаскивания и повторения решения одной проблемы только для того, чтобы возникла другая и села за руль.
Его разум играл логические части, побуждая его сдерживаться и терпеть. Терпеть, терпеть, терпеть .
Увы, сердце всегда было сильнее разума.
Сердце тосковало, сердце контролировало. Это дало ему толчок и надежду, которых он косвенно искал, сколько бы он ни говорил себе, что это ему не нужно. Его мысли были заняты тем, что, если. Что бы произошло, если бы он сказал ему, что любит его в тот день? Если бы он поцеловал его?
С тех пор, как он видел его в последний раз, прошло всего больше недели. В тот день, когда он покинул свой дом, его пальцы зудели от искупления, а его разум был полон сожаления. Он был так настроен на то, чтобы держать это при себе, что изменилось?
По сути, он не избегал его, хотя казалось, что это так. Он действительно пренебрегал своими сообщениями и уклонялся от любой возможности поговорить, но это не обязательно означало, что он избегал его, верно? Это было бы по-детски.
«Что у тебя на уме, хён?» Хюнин Кай прорвался сквозь стену беспокойства. Его голос был мягким и спокойным, атмосфера вокруг них отражала ощущение. Он пришел отобедать для Бомгю, оба ели вместе в его гостиной. Бомгю радовался его присутствию, радуясь возможности найти лекарство.
"Хм?" он бормотал свое ошеломленное состояние, на долю секунды давая понять своему вопросу. «О, ничего».
«Это совсем не убедительно, я надеюсь, ты знаешь об этом», - просиял Кай, и сквозь его игривость в голосе просвечивал глубокий серьезный тон. Несмотря на свой молодой возраст, он так легко улавливал каждую деталь и осторожно подходил к словам.
Бомгю пожал плечами, зная, что его глаза смотрят на него, пока он возился со своей едой. «Этого не должно было быть».
«Что-то тебя беспокоит, - нахмурился младший мальчик, приветствуя его, - ты можешь мне сказать, понимаешь?»
«Я знаю, Хюка», - Бомгю набрался храбрости, чтобы посмотреть ему в глаза, но не смог снова солгать ему. Он все еще не знал о своем главном намерении. Он лгал с самого начала, когда сказал ему, что разговаривал с Тэхёном из-за изменения взглядов. "Спасибо."
Между ними воцарилась тишина, знакомая и успокаивающая, пока они ели в тишине. Посуда звенела о миски и тарелки, время от времени они разделяли предложения.
Это были моменты, когда Бомгю чувствовал себя по-настоящему расслабленным. В такие времена он мог дышать.
- Тебе Ёнджун сказал? - вслух задумался Кай, его глаза загорелись необъяснимым возбуждением.
Бомгю нахмурился, не в силах вспомнить их разговоры. "Скажи мне что?"
«Он собирается признаться Субин-хёну», - нетерпеливо сказал он, растянув губы в широкой ухмылке. Бомгю сделал паузу, позволяя словам успокоиться, прежде чем его рот открылся. Его грудь наполнилась гордостью, оптимизмом за друзей.
«Черт возьми, серьезно?» Бомгю ахнул, странно чрезмерно эмоциональный только из-за этой информации. "Когда? Он уже это сделал? »
Кай хихикнул над своим духом: «Я думаю, Субин отправил бы тебе сообщение как сумасшедший, если бы он уже сделал это».
«Справедливо», - одобрил Бомгю, но чувство не утихало. По крайней мере, часть его, эта часть его цели - Субин - могла быть счастлива. «Вы знаете, когда он признается?»
Кай покачал головой: «Не совсем, - просиял он, - но сказал, что сделает это в следующий раз, когда это будет удобно».
«В следующий раз, когда все было хорошо? Бомгю повторил свои слова с еще большей сложностью. "Что это вообще значит?"
«Бьет меня», - пожал плечами Кай, откинув назад свои пушистые волосы. Он задумался на мгновение, наклонив голову. «Но ведь это работает, не так ли? Это соответствует их динамике и их общей связи ».
«Думаю, да», - кивнул Бомгю, не совсем улавливая его слова. Именно это он имел в виду, когда назвал Кая загадочным товарным знаком, но это не обязательно плохо. По крайней мере, с ним.
На долю секунды молчания нарастало: «А ты?» Кай обыскал его как раз тогда, когда думал, что эту тему бросят.
"А что я?" Бомгю переменил вопрос, не зная, на что он пытался намекнуть. На самом деле у него не было никаких причин для объяснения чего-либо. Он надеялся, что не был слишком очевиден из-за неминуемой тяжести, которая преследовала его повсюду и притупляла его настроение. Было легче вызвать улыбку, чем объяснить хмурый взгляд.
«Какое время подходит вашей личности?»
Бомгю посмотрел на него, надеясь, что его замешательство передается. «О чем ты говоришь, Кай?» он снова спросил его, раздражение начало расти.
«Знаешь, он спрашивал о тебе». - продолжил младший мальчик, как будто не слышал своего предыдущего вопроса. Прежде чем Бомгю смог попросить его уточнить, он продолжил. «Тэхён».
"Неужели он?" Бомгю играл так, как будто информация не зажгла тот самый огонь, который ярко горел в его груди. Он сдерживал свои эмоции, надеясь, что они не просочатся сквозь щели его действия. «Вы двое кажетесь близкими».
"Мы. Он спрашивает, где вы были, - пауза, - почему вы с ним не разговариваете.
«Я не разговариваю с ним», - нахмурился Бомгю, зная, что он лгал двум людям в комнате, полной себя и еще одного.
Кай покачал головой, твердо придерживаясь своих слов. «Но он говорит, что да».
"И что? Вы считаете его слово важнее моего? " Бомгю скривился, когда его голос прозвучал решительнее, чем он ожидал, но последний не выглядел так взволнованным. Казалось, он этого почти ожидал.
Он знал Бомгю достаточно хорошо, чтобы знать, что у него есть определенный предел, прежде чем он не сможет сдерживаться. Он простил ему это много лет назад.
«Да, только потому, что я могу сказать от вас, что он прав», - возразил Кай, его обычная спокойная и собранная позиция сохранялась на протяжении всего разговора, который они поделили. Он подгонял его, давил на него.
«Черт возьми, перестань быть таким загадочным, дитя», - Бомгю попытался пошутить сквозь свое беспокойство, надеясь, что это изменит разговор, и ему не придется сталкиваться с реальностью ситуации.
«То, что ты старше, не означает, что ты умнее», - усмехнулся Кай. Бомгю почти выдохнул с облегчением, когда подумал, что разговор изменился. Почти . «Хён, как долго ты будешь прятаться?»
"Скрывать? Я не прячусь - от чего бы мне скрываться? » - опровергнул он, сам озадаченный обвинением.
Глоток тишины, «Сам».
Он знал, что был прав. Он принял это, как только они начали разговаривать, и знал, что у них будет этот разговор, когда младший мальчик войдет в свою комнату. Тем не менее, он решил проигнорировать это, не обращая внимания на серьезность этого, просто чтобы ему не пришлось столкнуться с этим.
Но возможные проблемы должны были произойти, и затягивание их со временем только усугубило бы бремя. Он усвоил это на собственном горьком опыте.
«Я знаю, что ты напуган, но если ты ищешь знак, вот он, - Кай знал, когда его подтолкнуть, зная, насколько сильно, - это твой шанс снова стать счастливым». Если я не могу отдать его тебе, он сможет ».
"Какого?" Бомгю в замешательстве встретился с ним взглядом, последние несколько слов не подходили ему. Его тон отличался от остальных, в нем чувствовалась скрытая искренность. Как только он посмотрел на него, младший отвернулся.
«Я говорю, иди и расскажи ему», - согласился Кай.
Бомгю все же предпочел откладывать дела на потом, хотя знал, что это безнадежно: «Скажи ему, что именно?»
Сладко-горький смешок: «Знаешь, Хён».
Он это сделал, но куда ему дальше идти?
«Ешь», - приказал он вместо этого, откусывая кусок собственной еды, чтобы доказать свою точку зрения. «Ты не вырастешь, если не останешься здоровым».
Хотя мгновенное изменение разговора было странным, Кай знал, что это он просит его закрыть. Он кивнул: «Но я уже выше тебя».
Бомгю швырнул ватную салфетку в его сторону, улыбнувшись, когда младший мальчик вскрикнул с отвращением. Его первоначальная легкость начала соглашаться с этим.
Тем не менее, без сомнения, его слова задержались. Разговор представлял собой сломанный проигрыватель, повторяющийся в его голове, снова и снова напоминая ему о том, что он сказал, о том, что значат его слова.
Это твой шанс снова стать счастливым.
Это все, что он хотел, не так ли? Этого он ждал всю свою жизнь через мучительные испытания и невзгоды. Он ждал и ждал момента, когда он просто сядет и будет доволен тем, где он находится, тем, что у него есть, и тем, что его ждет.
Если бы он уступил и признался, получил бы он это? Будет ли он доволен этим или он будет сожалеть о своем решении так долго, как только сможет?
Забавно, как один-единственный выбор привел к таким драматическим последствиям - как несколько слов могли оказаться вредными.
Через несколько часов, когда Кай уходил на ночь, Бомгю оказался на диване, снова обдумывая свои слова. Он не обязательно что-то делал, но его разум работал, пробегая мили за милями.
Вот оно, снова. Был знакомый ожог, который ему так и не удалось погасить. Тот самый, который вспыхнул, когда он набросился на его сердца, тот же, что вырос, когда Тэхён рассказал ему все, тот самый, который ревел прямо сейчас
Как будто он внезапно нашел нужную вещь, чтобы уменьшить пламя ровно настолько, чтобы контролировать его, прежде чем оно сожжет все дотла.
Он любит Тэхёна. Что он делал здесь, думая о том, что, если он мог бы быть там, преследуя взгляды? Почему он зря тратил часы на боль, когда его лекарство было доступно, прямо у него в руках?
Что он делает?
Это был вопрос его разума и того, что он делал сейчас . Когда он вскочил со своего места и, не проверив своего внешнего вида, натянул ближайшую куртку, он спросил себя, что я делаю?
Это не помешало ему продолжить преследование, уже за дверью, когда она щелкала позади него среди его беспорядочных, поспешных движений. Его ноги уже упирались в деревянный пол, когда он вытащил телефон и открыл их чаты.
[22:53]
-:
ты дома?
кан тэхён:
Бомгю?
Ты давно не писал мне смс, все в порядке?
да, я дома.
Бомгю ???
Ты еще там? Привет?
Его сердце колотилось.
Бомгю не мог сказать, от сильного напряжения, которое он прилагал к себе, или от нетерпения, которое начало приходить в норму, когда ветер трепал его темные волосы. Его ноги болели от импровизированного упражнения, но это не замедлило его.
Он сбежал.
Он убежал, как будто это был его единственный шанс. Мол, если бы он не сделал этого сейчас, он никогда не смог бы сделать это снова. Частично это оправдало себя. Бомгю не думал, что он когда-нибудь снова станет таким решительным, не то со своим состоянием.
Мальчику пришлось ему сказать, иначе он бы не пошел.
Итак, он подтолкнул себя. Снова и снова он бежал, когда его ноги касались земли, а руки развевались по бокам, каждый шаг все глубже погружал его в принятое решение. Его волосы развевались дыбом, ветер трепал их. Его дыхание было тяжелым, коротким и глубоким, поскольку он изо всех сил пытался угнаться за его ускорением.
Это стоило бы того. Терпеть, терпеть, терпеть.
И хотя он был движим страхом и обширными знаниями о том, что произойдет, если что-то пойдет не так, он знал, что не пожалеет об этом. Он знал, что это решение будет принято несмотря ни на что.
Он ухватился за перила лестницы в общежитии Тэхёна, конечности ныли, когда он прыгнул по ступенькам и поднялся. Сейчас или никогда.
Его грудь сжалась, когда он подошел к знакомой двери, без колебаний удерживая его от удара о дверь.
Итак, что было?
Он прошел весь этот путь без причины останавливаться, так что же его сдерживало, когда он был всего в нескольких секундах от того, чтобы сделать именно то, что он надеялся сделать?
Бомгю хотел выругать себя, когда остановился, сжав кулак в сантиметрах от сигнала о своем прибытии. Его грудь беспорядочно поднималась и опускалась, тишина ночи сопровождалась его тяжелыми штанами.
Это не был страх, нет. Это не была мысль о том, что его подведут, или о необходимости защитить себя от боли. Он прошел это.
Тогда что это было? Что его останавливало?
Могло ли это быть домом для того, чтобы тебя снова полюбили? Был ли он даже заслуживающим этого?
Он не мог этого сделать.
Он не мог больше ждать.
С утверждением, он наконец постучал костяшками пальцев по твердому дереву, быстрые, поспешные удары. Это было.