chapter 5
Инди
Сидней, Австралия
– Ты не бестолковая, – Квинтон повторял эту фразу уже в десятитысячный раз.
Мои руки исчезали в огромных карманах его стильного жакета, который он мне одолжил, потому что я забыла, что в Австралии зима (хотя в Штатах лето).
Мне жестоко напомнили об этом, когда мы вышли из самолета и оказались на сильном ветру под небом, затянутым облаками. Даже от короткой прогулки от «Мерседеса» до блестящего черного фургона меня бросило в дрожь.
– Ты не могла знать, – голос Квинтона был таким нежным, что можно было расслышать скрытую жалость.
– Ага, – вздохнул Джейден, шагая перед нами, даже не оборачиваясь, чтобы удостоить нас взглядом.
Гитара, переброшенная через его плечо, болталась на спине, как черепаший панцирь.
– Откуда ты могла знать, что в южном полушарии зима, если в северном – лето? Это же самый большой секрет на планете.
Все разговоры смолкли. Брайс, менеджер Алекса, парень с черными волнистыми волосами в строгом костюме, нахмурился. Блэйк, высокий с золотистыми кудряшками, потряс головой и пнул пару камешков по пути к внедорожнику. В сапфировых глазах Квинтона читалось извинение за поведение Джейдена, и он сжал мою руку.
– Не обращай на него внимания. Все хорошо?
Я кивнула.
– Если не считать того, что я чувствую себя идиоткой? Супер, спасибо, что спросил.
Мы забрались в автобус, где, к счастью, я не стала заострять внимание всех на то, что руль с правой стороны, и продолжила молчать. Прежде чем сесть в самолет, Брайс вручил каждому из нас гастрольный график.
Блэйк использовал его вместо зубной нити. Мне хотелось выглянуть в окно и впервые увидеть Сидней, но, по правде говоря, я не была уверена, что на меня не нахлынет буря положительных эмоций, а я не готова снова стать для Хосслера боксерской грушей.
Я поняла, что мне нужно притихнуть до тех пор, пока я не вырасту в его глазах из Новенькой в Инди.
Тем не менее я ненавидела его за то, что он вызвал во мне такие эмоции. А еще я знала, что не стану Маленькой мисс Бесхребетность на ближайшие три месяца. Мне нужно найти в себе силы и дать отпор.
Мы остановились в модном отеле, расположенном на побережье океана в Дарлинг-Харбор[14]. Раньше я бывала в отелях, но те относились к придорожным мотелям, и в брошюрах о них было написано что-нибудь в духе «очаровательный дизайн в стиле восьмидесятых».
Этот же оказался абсолютно другим. Чудовищное здание со стрелами и арками, растянувшееся на мили. «Полный треш» – довольно точное описание для этого отеля.
Нам пришлось десять минуть колесить по территории, ожидая, пока охрана перекроет тротуар металлическими ограждениями, чтобы рок-звезда смогла заселиться в отель.
Но когда мы наконец остановились, я поняла, что у меня появилась проблема посерьезнее попыток решить, напоминал ли мне Сидней больше чистый, новый Майами или городской Палм-Спрингс.
– Что за… – ахнула я, слишком удивленная, чтобы закончить предложение.
За барьерами стояли сотни поклонников, кричащих и размахивающих табличками и плакатами. Рыдающие девушки царапали лица, выкрикивая имя Джейдена так громко, что я удивлялась, как у них не лопаются барабанные перепонки. Внедорожник остановился. Британцы смотрели друг на друга, лица светились задумчивыми улыбками. Лицо Джейдена оставалось бесстрастным.
– Слишком много, не прорваться,
Квинтон заерзал на своем месте рядом со мной. Он взял мою ладонь и сжал ее для храбрости. Его прикосновение оказалось теплым и приятным. Он был привлекательным, в легкой, романтичной манере.
– Да, Новенькая, – Джейден удивил меня, обратившись ко мне и сжав мое бедро.
От этого прикосновения сердце провалилось в желудок, а по шее пробежали мурашки
– Все дело в тебе, так что скажи нам, как ты относишься к тому факту, что сотни людей ждут не тебя.
Терпение. Мое ангельское, неиссякаемое терпение настоятельно рекомендовало мне не врезать ему кулаком по лицу. Мне очень нужна работа. Но Джейден Хосслер напоминал мне, что ради решения финансовых проблем придется поднапрячься.
– Можно хоть вздохнуть без твоих комментариев? – я спихнула его руку со своего бедра.
Я мечтала, чтобы он не выглядел как разгневанный бог и не писал, как измученный поэт. Ненавидеть его было бы гораздо легче.
– Только если ты будешь делать это беззвучно и не в моем присутствии, – быстро ответил Джейден
– Поздравляю, Хосслер. Тебе удалось получить награду «Самый грубый человек в мире», – проворчал Брайс, печатая что-то в телефоне.
– Я приму ее, но не явлюсь на церемонию.
– Отличная идея, возможно, ты выскочишь на сцену и украдешь статуэтку, которая даже не тебе предназначалась… – пробормотала я.
Глаза расширились от ужаса, когда слова слетели с языка. На секунду мир замер.
Блэйк прервал тишину, фыркнув с заднего сиденья и выдохнув, долго и громко.
– Oй! У меня встал. Если вы двое собираетесь трахнуть друг друга из ненависти, мне, пожалуйста, билет в первом ряду.
– Блэйк! –Квинтон повернул голову, посмотрев на него с укором.
– Что? В первом ряду несколько сидений. Тебе тоже достанется.
– Хватит, – гаркнул Брайс, убирая телефон в карман и открывая дверь.
– Все на выход! Инди, постарайся быть скромнее. Парнишка слишком обидчив, когда дело касается нянек, которых ему присылает Эддисон. Пойми, ему двадцать семь, и он один из самых влиятельных знаменитостей во вселенной. Ему сложно проглотить обиду и смириться с твоим присутствием.
Блэйк поднял руку, словно прося разрешения выговориться.
– Но если ты хороша в этом, в смысле, в глотании, наверное, сможешь смягчить удар.
Хосслер повернулся и ударил его в плечо так сильно, что стук услышали все.
– Достаточно умных мыслей от тебя. Пошли.
Мы вылезли из фургона. Я споткнулась, ослепленная вспышками дюжин камер и криками папарацци. Я продолжала смотреть вперед, надеясь, что пройду через вращающуюся дверь без запоминающегося падения или позорного пятна от месячных на штанах.
Сейчас у меня даже не было месячных, просто казалось, что такое вполне может со мной произойти. Шум, свет, смех – все смешалось в голове смертельным коктейлем. Руки и ноги стали ватными, и у меня начался приступ клаустрофобии.
Кто-то взял меня за руку.
– Держу тебя.
Я поспешила ко входу, даже не понимая, кто ведет меня внутрь. Вздохнуть я смогла лишь тогда, когда стеклянная стена отделила меня от людей снаружи. Я повернулась, чтобы поблагодарить спасителя, державшего меня за руку, и сердце екнуло при виде Квинтона, одарившего меня доброй улыбкой.
– Спасибо. – Такое ощущение, что рот был набит ватой.
– Наши номера готовы. Преимущества свиты Джейдена Хосслера. – Он сунул руки в карманы и уставился на ботинки.
Дерьмо.
– Где Джейден? Дженна велела не выпускать его из виду.
Нас поселили в разных номерах, но Брайс будет жить с Джейденом, чтобы присматривать за ним. Все остальное время мне следовало находиться рядом.
Блэйк направился к стойке регистрации и уже флиртовал с девушкой-администратором.
Брайс говорил по телефону и повторял одно и то же предложение.
– Мне без разницы, что это лучший отель в Париже, в Европе или во всем Млечном Пути. Если Джейден его увидит, он его убьет.
– Снаружи, как обычно. – Квинтон следил за звездой, наблюдая за его движениями. – Общается с фанатами. Почему, думаешь, их так много? Они для него на первом месте.
Я проследила за взглядом Квинтона. Джейден опирался на ограждения, подписывая постеры, рюкзаки и груди, одновременно успевая делать селфи с перевозбужденными фанатами.
Рядом с ним было два охранника, каждый размером с Халка. Они беспомощно глядели на эксцентричную суперзвезду, желая, чтобы он перестал заигрывать с девочками-подростками и испытывать судьбу.
Фанаты были слишком близко и могли с легкостью толкнуть его на землю и поглотить его, как полчище зомби.
– Мне нужно вытащить его, – сказала я скорее себе, нежели Квинтону.
– Они не подсунут ему наркотики. Он же у всех на виду.
– Не могу поверить, что он умеет вежливо общаться. – Я повернулась к Григгсу.
А еще не могу поверить, что ляпнула такое его барабанщику и другу.
Он подошел ко мне, но почему-то я не испытала дискомфорта.
– Знаю, звучит как клише, но жизнь сделала из него такого козла. Он не всегда был таким. Думаю, ты поймешь, что он отличный парень. Он просто… злится.
«Похож на моего брата», – подумала я.
Мы оба следили за ним, пока Брайс не подошел слишком близко, заставив меня пододвинуться к Квинтону
– Номера готовы. Чья очередь вырывать Джейдена из лап хищниц?
Я притворилась будто не слышала вопроса, сомневаясь, что он имел в виду меня. В отличие от Квинтона, остальные парни предпочли бы выйти на ринг с голодным львом, нежели поговорить со мной.
– Сейчас очередь Блэйка. С кем ты разговаривал, дружище? – спросил Квинтон.
– Джейс, агент Джоша. – Брайс выдохнул.
– Мы пересечемся в Англии и Париже. За Англию я не переживаю, Ричардс остановится в коттедже у бабушки в Шеффилде[15]. Но в Париже у нас вечер Хеллоуина в замке Мальмезон[16]. Благотворительность. – Брайс выразительно взглянул на Лукаса.
– Можем разыграть чрезвычайную ситуацию. – Квинтон пожал плечами, переходя в деловой режим. – Хотя, думаю, это вызовет вопросы, учитывая, что он только вернулся из реабилитационного центра.
Брайс кивнул, потирая шею.
– Будет хуже. Дело в том, что Джош и Мэдс обручились. Хорошо, что он не сказал этого нам, когда мы… – Он так и не закончил предложение, и я знала, что лучше не спрашивать.
Все снова уставились на Джейдена. Впервые с момента нашей встречи он выглядел счастливым, делая селфи с двумя девчонками в брекетах.
– Джейден использует это в качестве оправдания за пьянку и наркотики. – Квинтон ударил кулаком по бедру.
Брайс снял пальто.
– Да, я не порадовал Джейс и не стал спрашивать об этом, но если это так, новость появится в вечерних газетах.
Эддисон разговаривает со своими людьми в прессе, пытается оттянуть время публикации.
Мэдс была слабостью Джейдена
Я не знала ее, никогда не следила за сплетнями о знаменитостях, но мне было известно, что последние пару лет Джош Ричардс – заклятый враг Хосслера.
– Нам нужно держать его подальше от Интернета и газет, – сказал Квинтон, соглашаясь с ним. – И удостовериться, что рядом с ним нет папарацци или журналистов.
– Второе особенно заманчиво. Джейден известен своими двусмысленными ответами. Но как ты удержишь его от выхода в онлайн?
– Ты придумаешь что-нибудь, с чем он не сможет поспорить. – В голосе Квинтона звучала паника, и я постаралась собрать все воедино.
Брайс преувеличенно вздохнул.
– Иногда мне кажется, что я воспитываю ребенка. Помнишь тамагочи? Хосслер равен сотне этих штук, висящих на шее.
Спустя пять минут британский тамагочи вошел внутрь, и Брайс вручил мне электронный ключ от номера и предупредил, что нужно быть в холле в шесть вечера.
Вообще-то, как он объяснил, они уже много репетировали, но нужно проверить звук и удержать исполнителя в трезвом состоянии.
Когда я вошла в свой номер – весь этаж выделили для Джейдена Хосслера и его команды – первое, что я сделала – упала на королевского размера матрас и, визжа от восторга, сделала ангела.
Только не снежного, а постельного получается. Я сжала атласные простыни в руках и застонала.
Каждый мускул моего тела находился в напряжении после долгого полета, и я даже не обратила внимания на мраморные полы или висящие на стенах фрески с изображением пустыни, обрамленные в золото. Все, чего мне хотелось – уснуть сейчас и проснуться через три месяца.
Телефон завибрировал в руке.
Я посмотрела на него, сузив глаза, будто он живой и мы только что горячо спорили. Квинтон помог мне подключить сеть и Интернет.
Не то чтобы это имело значение. Экран на моем личном телефоне был сломан, и я не могла ничего на нем видеть, даже имени звонившего. Я поднесла телефон к уху и в глубине души стала молиться, чтобы звонили не из кредитной компании.
– Алло?
– Инди, это Оли. Звоню узнать, все ли хорошо, – пропела она с другого конца.
Сколько сейчас времени в Лос-Анджелесе? Кажется, полночь. Я перекатилась на спину и уставилась в высокий, сводчатый потолок, задаваясь вопросом, почему все красивое в мире стоит таких баснословных денег.
Этот отель.
Деньги, которые мне заплатят.
Казалось бы, несчастная жизнь Джейдена.
– Все прекрасно. – Голос сорвался, и я постаралась натянуть улыбку, чтобы и Оливия ее услышала.
Моей семье необязательно знать, что надо мной издевается легенда рок-музыки. У них и так забот хватает.
– К тебе хорошо относятся?
– Лучше не бывает, – заверила я.
Безбожное вранье. Если вам приходилось слышать о невинной, милой, никого не обижающей лжи, то это она.
– Слышала про Хосслера? Думаю, это обсуждалось весь полет…
Оли забросила удочку. Я сморщила нос, изучая мини-бар в другом конце комнаты. Жизнь слишком коротка, чтобы лишать себя возможности попробовать содержимое за счет рок-звезды.
– Не-а. Он не особо разговорчив.
Сомневаюсь, что он открыл бы рот, даже если бы его обвинили в том, что он пришелец и прибыл сюда, чтобы высасывать жизнь из монахинь. А что? Что случилось?
– Речь о его хозяйстве. Взломали телефон голливудской звезды – черт, не могу вспомнить ее имя – и, конечно же, у нее в сохраненных фотках член Хосслера
По-видимому, жеребцам до него далеко. Какие-то пиксельные картинки появились в таблоидах, но, как мне кажется, это могла быть и его рука.
Я усмехнулась, чувствуя, как румянец покрывает щеки. Оливия в своем репертуаре. Прежде чем стать матерью и женой, она была смешной, беспечной чирлидершей, которая не отказывалась посмотреть на картинки первоклассных членов.
– Теперь, когда он свободен и ты тоже, и вам предстоит провести три месяца в совместном путешествии, мне бы хотелось услышать подтверждение этих слухов.
– Не выдумывай, – пробормотала я.
– Почему бы и нет, Инди? Хотя бы подумай об этом. Если ты так любишь кататься на велосипеде, представь, каково это – оседлать знаменитость.
– Ничего похожего.
– Откуда ты знаешь? Ты никогда не была верхом на звезде.
Я ни на ком не ездила и не собираюсь начинать с мистера «Высокомерная рок-звезда». Я не была девственницей. У меня был секс с единственным парнем за год до того… до того, как я потеряла свое либидо. Мужчины занимали последнее место в списке моих желаний.
Я посмотрела на часы над головой. Полшестого. Мне нужно принять душ и спуститься в холл вовремя, чтобы успеть в концертный зал. Каким образом Джейден и всем остальным удавалось найти силы на концерт после долгого перелета? Хотя они же профессионалы, даже если по ним этого не скажешь.
– Мне нужно идти. Передай мальчикам, что я их люблю. И пришли мне фотографии Карла. Рано или поздно я найду ноутбук. Уже скучаю по нему.
– Он по тебе тоже. Развлекайся и сделай фотки.
– Обязательно.
– Его члена.
– Не собираюсь, – отрезала я.
– Ну, я хотя бы попыталась. Люблю тебя. Удачи.
– И я тебя, мисс Озабоченность. Чао.
Ирония заключалась в том, что возможность увидеть все прелести Джейдена Хосслера представилась мне спустя полтора часа после моего разговора с невесткой.
Мы болтались за кулисами перед началом первого концерта. К моему удивлению, Джейден не просил чего-то сверх меры.
Гримерки были просторные и чистые, тарелки с фруктами и бутылки с водой стояли рядами на столах, покрытых белыми скатертями, и все.
Никакого алкоголя. Никаких вкусностей. Без джакузи. И даже без стриптизерш, раскачивающихся на железных люстрах. Хосслер оказался скромным.
Он нанимал только тех, с кем дружил с детства, что являлось единственным положительным качеством в его тиранической личности.
Я ходила за ним по пятам в «Сидней-Арене», а он, в свою очередь, играл в игру под названием «Давайте всем скажем, что Инди моя чокнутая фанатка».
Каждый раз, когда мы проходили мимо коллег, ассистентов или техников, он смотрел на меня с серьезным выражением лица и говорил:
– Кто-нибудь, вызовите охрану и выведите ее отсюда. Эта пташка следует за мной повсюду, а она даже не в моем вкусе.
Я игнорировала его, зная, что, не ответив, приближаю мини сердечный приступ или развитие язвы.
Не буди Лихо, Инди.
Участники группы находились в своих гримерках, пили газировку и разогревались.
– Почему мне приходится играть с единственной рок-звездой в мире, пытающейся оставаться трезвой?
простонал Блэйк из своей комнаты достаточно громко, чтобы мы все услышали.
Брайс разговаривал по телефону и ходил туда-сюда рядом с нами, а Джейден выглядел так, словно терпеливо дожидался конца света.
Он сидел на диванчике, с обидой глядя на гитару: можно подумать, это она была виновата в том, что у него нет свежих, оригинальный мелодий. Вдруг он встал и начал бесцельно бродить по коридору
Группа для разогрева с другой стороны затемненного занавеса репетировала уже четвертую песню, и Джейден морщился каждый раз, когда солист называл толпу «малышами».
За исключением этого, его спокойное поведение не изменилось ни капельки. Но тут он свернул направо, в более тесный проход, а я, сохраняя молчание, прошла за ним до уборной.
– И куда это ты собралась? – фыркнул Джейден.
Он развернулся, глядя на меня, как на облако кислотного дождя, от которого он не мог спрятаться. Для него, возможно, так и было, что делало мою на него реакцию еще более жалкой.
Каждый раз, стоило ему посмотреть на меня, я чувствовала тепло. Будто его глаза – это лучи солнца, ласкающие, целующие и подавляющие мою логику и все здравые мысли. Не поймите меня неправильно, я все еще ненавидела его с той же страстью, которой обычно заслуживают политики, развязавшие мировые войны, но его глубокие янтарные глаза даже не соблазняли. Они манили за собой.
Бьюсь об заклад, девчонки не возражали, если это была кухня, ванная комната или даже гараж. И, давайте признаем, даже двор перед домом – и пусть весь мир станет свидетелем.
– Тебе нельзя в туалет одному, особенно перед концертом. Я пойду с тобой, чтобы убедиться, что ты не принимаешь наркотики. Ты знал бы это, если бы прочитал список моих обязанностей.
Я пожала плечами, готовясь к следующему аргументу. Мимо нас проходили звукорежиссеры. Они бросали кабели на пол и нервно кивали Джейдену, как строгому директору католической школы.
– А если я хочу по-большому?
Джейден вздернул подбородок, смотря на меня сквозь кончик носа. В его грустных, вездесущих глазах играли задорные огоньки.
Я скрестила руки и повернула бедро.
– Тогда мне нужно напомнить самой себе, как сильно мне нужны деньги, и помолиться, чтобы ты не разделял любовь Блэйка к острой еде.
Он усмехнулся, покачал головой и продолжил идти вперед. Я не отставала. Он шел быстро. Может, потому что был ростом с небоскреб.
Или ему открылся другой способ испортить мне жизнь. В любом случае мое сбивчивое дыхание вызвало у него улыбку, когда я попыталась догнать его.
– Тебе придется увидеть мой член, – сказал он на полпути спиной ко мне. Я практически бежала.
– Я закрою глаза.
– Это помешает тебе убедиться, что я ничего не принимаю.
– Я видела пенисы и раньше. Твой ничем не отличается.
Я только что сказала «пенисы»? Да. Зачем? Мне не семьдесят. Я не ханжа. Хотя я понимаю, почему он так думал.
– Ошибаешься. Чертовски ошибаешься. Наверное, самая ошибочная фраза, которую ты сказала. Сколько?
– Прости?
Он остановился у двери туалета, которая находилась в нескольких шагах от VIP-площадки. Запах сигарет, пива и хот-догов ударил в ноздри и остался там.
А мне стало интересно, каково это – чувствовать аромат алкоголя, но не иметь возможности сделать глоток.
Дерьмо. Может, он чувствует себя как дерьмо. А я только усугубляю положение.
– Сколько членов ты видела за свою жизнь? – Его равнодушный взгляд блуждал по моему телу. – В смысле, тебе сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? И ты всегда занята на работе, так что, думаю, где-то от двух до четырех.
– Во-первых, – я подняла большой палец, – мне двадцать один, и я достаточно взрослая, чтобы пить спиртные напитки в любой стране, которая ими торгует, что, конечно, хорошо, потому что, работая с тобой, мне пригодится эта возможность. Во-вторых, – я подняла указательный палец, хоть и нагло врала – я не собиралась пить. Ни сегодня, никогда, – не твое дело, сколько пенисов я видела или со сколькими мужчинами я спала. Даже если мне нравится, когда меня подвешивают за соски к потолку или наоборот кормят с ложечки, пока я обнимаю плюшевого мишку, тебя это не касается. И еще, – я подняла средний палец с милой улыбкой, – очень постараюсь донести это до тебя – твои игры не помогут. Я сохраню эту должность. Привыкай ко мне.
Мы долго смотрели друг на друга, пока Джейден не ударил кулаком в дверь позади меня. Дверь со стуком распахнулась, и мы вошли.
Я оперлась о нее спиной, стараясь стоять от него как можно дальше, пока он равнодушно расстегивал джинсы и доставал свой член над сиденьем унитаза. Я еле удерживала взгляд на стене. Звук струи, попавшей в воду, достиг моих ушей, и меня чуть не вырвало.
Слова Оливии стали преследовать меня, как плохая стрижка из восьмидесятых. Иррациональное желание проверить их правдивость захватило меня. И он же не возражал. Согласно слухам, его член видел больше камер, чем Кендалл Дженнер
Медленно, мучительно медленно мой взгляд скользнул вниз по его поджарому телу. Мне просто хотелось узнать, из-за чего столько шума. Что бы я ни думала, реальность оказалась другой. Толстый, длинный, но не отвратительный. С тонкими венами по всей длине.
– Нравится? – он застонал, засунув свой аппарат обратно в трусы.
Его профиль был великолепен. Сильная челюсть, пухлые губы, сексуальный взгляд…
Я подняла глаза, когда поняла, что он говорит со мной.
– Я не…
– Смотрела? Смотрела. Сфоткай в следующий раз. На дольше хватит.
Он застегнул ширинку и нажал кнопку смыва кончиком ботинка. Затем повернулся и выдавил мыло на ладонь, почти с остервенением помыл руки – намынамылив между каждым пальцем и скребя по костяшкам, словно хотел содрать кожу. Закончив, он поискал полотенце.
Я прочистила горло, стараясь прийти в себя.
– Дольше беглого взгляда или твоего выступления?
Обыденно, невыносимо обыденно он вытер мокрые руки о мое фиолетовое платье. Я ахнула и отошла. Мне показалось, что он собирался открыть дверь и выйти, но перед тем, как я хотела наорать на него за использование меня в качестве полотенца, он толкнул меня к стене, уперев руки возле моей головы, загнав меня в угол. Я вскрикнула, удивившись внезапной близости.
Джейден касается меня. Сам. Мозг взорвался от изумления.
Жар его тела заставил меня выгнуть спину, в горле пересохло.
– Давай проясним – я могу трахать тебя, пока ты не потеряешь дар речи и даже не вспотею. Внимание.
Новенькая. Если не будешь держаться от меня подальше, я, весьма возможно, это и сделаю.
Я посмотрела на него и улыбнулась, игнорируя тот факт, что, вероятно, была белее снега. Сердце готовилось выпрыгнуть из груди, уязвленное, но непокорное. Никогда еще я не попадала в такую ситуацию. Такую… дикую. Как сама жизнь. Сердце хотело взбунтоваться, а я хотела дать отпор, но это лишь усугубит происходящее.
Помедленней, сердце.
Расслабься, сердце.
Глубоко вдохни, сердце.
– Ты закончил? – прошипела я.
– А ты?
Почему он так пытается избавиться от меня? Мысль спросить его напрямую не единожды посещала меня, но я всегда приходила к одному выводу: кому бы понравилось, что за каждым его шагом следят, да еще и в туалет перед концертом сопровождают?
– Нет, – ответила я.
– Я тоже. – Он оттолкнулся от стены, повернувшись ко мне спиной и запуская пальцы в волосы.
Вот ведь правду говорят те, кто пишет любовные романы, которые Оливия читает в ужасающих количествах. Потому что, когда он ушел, его отсутствие чувствовалось повсюду.
В моем теле.
На коже.
Внизу живота, где дремало желание.
– Не пожелаешь мне удачи?
Он схватился за ручку и открыл дверь, плечом врезавшись в кого-то. Он не остановился. Джейден – торнадо, сметающий всех и все на своем пути.
– Ни пуха ни пера, – хрипло произнесла я.
Свет проникал сквозь черные занавески на сцене, покрывая его волосы золотистым сиянием. Господи боже. Я закрыла глаза и, опираясь затылком на стену, вдохнула.
Сердце не слушалось меня. Оно билось все сильнее.
Двадцать минут спустя Джейден вышел на сцену, а я направилась в его гримерку, собираясь поспать. Перелет из Северной Америки и смена часовых поясов вымотали меня.
Я знала, что нужно пережить это, но, если я задремаю, это не станет концом света. Брайс тоже был там, спиной ко мне, разговаривал по телефону.
Он не мог видеть меня, вот почему он кричал и размахивал руками. Я глубоко вдохнула, заявляя о своем присутствии, но голос Блэйка раздавался в пустой комнате.
– Да, Эддисон. Да. В сотый раз: все под контролем. Мы слили фотки, и теперь он думает, что из-за этого не пускаем его в Интернет. Все интервью и публичные выступления отложены на время турне. Он ничего не подозревает. Он даже девчонку эту не помнит, которая их сделала.
Брайс остановился, слушая агента Джейдена на другом конце.
Кровь застыла в венах. Они выложили те фотки?
Потом я вспомнила разговор с Квинтонос. Речь шла о диверсии… о том, чтобы удержать Хосслера офлайн. О встрече с Джошем… вот блин.
– Слушай. Слушай… Да послушай! Черт возьми, женщина. У тебя яйца размером с арбуз. Ты хоть понимаешь, что это некрасиво? И прежде чем ты что-нибудь скажешь: да, я осознаю, что не являюсь единственной целью твоей жизни. Мы выиграли достаточно времени. Он не проверит, потому что ему плевать. На все. Вообще. Его хрен мог оказаться на обложке Vogue в берете и с сигаретой, торчащей с конца, а он даже не узнал бы его, проходя мимо газетного ларька. Он рок-звезда, Рае. Не неудачник из реалити-шоу, которого никто не знает.
Брайс вытер лицо, потом повернулся и уставился прямо на меня. Его телефон все еще был прижат к уху, когда он сказал:
– Так, почти никто. Нянька знает. Сейчас улажу. Пофлиртуем позже?
Судя по стону Брайса, трубку бросили. Руки так и чесались залепить ему пощечину, а я не могла понять причину. Мне не нравился Джейден, но это не значит, что мне нравилась мысль о предательстве его команды.
Черт, мне даже не хотелось быть частью так называемой команды, и я все еще считала эту затею дерьмовой. Люди, которым он доверял, обманули его. Почему они продали его? Может, они хотели, чтобы он сорвался?
– Все совсем не так. – Он поднял руки вверх, лицо сморщилось в гримасе.
– Говоришь, как изменяющий муж, так что отвечу, как жена, которой изменили: все именно так. – Слова прозвучали изнутри. Они были злыми и хриплыми. – Вау. Какие вы… неблагодарные.
– Ты не понимаешь, как много поставлено на карту. Джейден одержим Мэдс. Если он узнает, что она помолвлена с его заклятым врагом, то покатится по самой страшной нисходящей спирали. Ты потеряешь работу. Турне закончится, так и не начавшись. Его карьера, скорее всего, завершится, не говоря уже о том, что ему придется заплатить миллионы долларов за нанесенный ущерб. Мы не можем просто сказать ему, чтобы он не заходил в Интернет два с лишним месяца без каких-либо объяснений. Мы делаем все возможное, чтобы помочь ему. Все, кому он небезразличен, участвуют в этом. Его семья, друзья, члены группы. Все. Ты все испортишь и, клянусь, Инди, наживешь себе множество врагов в Голливуде.
Брайс указал на меня рукой с телефоном.
Я моргнула, недоверчиво глядя на него. Он что, серьезно?
– Брайс, – я сделала шаг, – не важно, как ты это объяснишь, ты врешь клиенту. Своему бывшему соседу. Другу. Можешь оправдываться до конца дней, но все равно ты слил его интимные фотки, чтобы удержать его от выхода в Интернет, и это паршиво.
– Не я. Одна из его девок на ночь. Мы заплатили ей, и часть денег отправилась на благотворительность, так что не все так уж паршиво.
– Ты пристыдил своего друга, и тот факт, что он не чувствует себя жертвой, не отменяет той истины, что он – пострадавшая сторона.
– Не прикидывайся святошей, Индиго. Часть твоей работы – ходить с ним в уборную. Ты тоже едешь в этом поезде, девочка. То, что твоя совесть меньше запятнана, не значит, что она чиста.
Глаза мои округлились.
– Я скажу ему. – Я топнула ногой, словно хотела раздавить несуществующего таракана.
– Тогда уходи, – невозмутимо сказал Брайс
Выражение его лица из тревожного и настороженного стало воинственным в мгновение ока. Он сделал шаг навстречу мне, сокращая расстояние между нами. Я чувствовала его дыхание – корицу и фруктовую жвачку. Свежий и легкий аромат, для которого он был слишком сексуален.
– Стоит ему узнать правду, он бросит все и побежит за наркотой. А при таком раскладе нам больше не понадобятся твои услуги, Карлу не получит необходимую ему медпомощь, а Кио так и останется жалким неудачником, пристрастившимся к содовой. Подумай, перед тем как натворить глупостей, Инди. Ты можешь очень легко разрушить свою жизнь.
Я уставилась на Брайса
Он вздернул подбородок и одарил меня жестким взглядом.
Он знал. Знал все о моей семье, о наших финансовых проблемах, даже о шунтах для Карла
Откуда, мать его, он в курсе?
Я проходила анкетирование в отделе кадров при устройстве на работу. Девушка с педикюром задала мне две сотни вопросов, на все я ответила честно. Ей наверняка заплатили.
Теперь у Эддисон и Брайса имелись рычаги давления на меня. Может, и у Джейдена тоже. Черт, насколько мне известно, всем участникам турне было известно о моих нуждах и проблемах племянника.
Чувствуя, как кровь закипает от гнева настолько, что меня затошнило, я развернулась и вылетела из гримерки Джейдена. Я уже не хотела спать и не ощущала смены часовых поясов.
Я проснулась.
Дрожала, как и мое непокорное сердце.
Сгорая заживо.