глава двенадцатая
Аня Перфилова:
– Ну... – впадает в замешательство и не знает, что ответить. Врать ему ужасно не хотелось, а правда просто напросто испортит наши взаимоотношения, но выход был единственным. – Нет, не просто так. – нервно сглатывает и опускает взгляд в пол, укладывая голову на одну руку. – Я тебе изменил. – Кирилл немного задумывается, а после добавляет. – Позавчера.
– Изменил? – я от неожиданности даже забыла, что уже знаю об этом. На мгновение мне показалось, что язык совсем перестал слушаться, когда я хотела вдобавок что-то сказать, а глаза стали более красными от скопившихся в них слёз, которые вовсе не торопились скатываться по побледневшим щекам. Пальцы в это время сжались в кулак до такой степени, что даже коротенькие ногти начали впиваться в кожу ладони. Хотелось ударить? Хотелось. Почему не сделала? Не знаю. Самой себе сложно объяснить, если честно.
– Изменил. – снова слышать это слово из его уст было противно, но парень сам признался о своём поступке. Его тело на глазах вянет, потому что совесть мучает. Кирилл не смог сдержаться перед тем, чтобы не получать то самое мимолётное удовольствие. В голове промелькает мысль о том, что нужно его обнять. Как-никак... он мой парень, хоть и предал, возможно, не в первый раз. Я не могу этого знать досконально. – Блять, я себя таким уродом чувствую, Ань... – прикрывает глаза руками, а локтями упирается на поверхность кухонного стола. Мне тоже было ужасно непонятно, почему он решил так поступить, но сейчас волнует только один вопрос. Что будет дальше? Ответа не знаем мы оба.
И в этот момент я впервые вижу, как он плачет и раскаивается о сделанном. Да, он предал меня, от чего безумно больно. Да, он потерял половину от всего доверия в наших длительных отношениях. Да, об измене я узнала раньше, чем нужно и из других уст. Конкретно сейчас его и хочется поддержать, сказать, что, мол, «Всё хорошо, котёнок», но язык не повернётся назвать Кирилла каким-то ласковым словом с искренней теплотой и заботой, как было ранее. Но желание обнять его было максимально быстро воплощено в реальность. Руки осторожно ложатся на его плечи и невольно сползают к шее, пальцы касаются тоненькой верёвочки, на конце которой висит серебряный церковный крестик. Глаза мои прикрываются сами по себе, а в их темноте промелькнуло множество событий из прошлого. За пять секунд проигрались все пять лет. Целых пять лет... С ума можно сойти.
– Я даже прощения просить не буду. Не заслужил. – проговаривает русоволосый, приподнимая голову кверху. Взгляд его устремляется в абсолютно пустую белую пелену. Он осматривает всё: стыки натяжного потолка с железным профилем, в котором была протянута светодиодная лента, заменяющая каждый новый год гирлянду; небольшие повреждения на ткани в местах, где натяжение стало чуть меньше, чем было изначально. Блять, ему так хотелось ни о чём не думать и находиться в объятиях своей девушки. Бывшей или нынешней – неизвестно, но это не суть важно сейчас. Мне самой приятно сейчас обнимать человека, которого я люблю. Приятно, что он признался в своей измене. Приятно, что сейчас понял свою ошибку. Но близится самое неприятное... Что же нам делать дальше?
– За то, что сам признался, тебе респект. – отстраняюсь я и упираюсь бёдрами, обтянутыми светло-серыми уличными джинсами, в подоконник. Это немного настораживает сидящего за столом Кирилла, но он продолжает слушать мою речь дальше, ожидая продолжения. Сейчас он понимает, что неизвестность будущего пугает его не меньше потери родного человека. Когда я набираю в лёгкие воздух, чтобы продолжить свою мысль, русоволосый напрягается чуть больше прежнего. – А за то, что предал меня, будет наказание.
– Расстаёмся? – тот тревожно оборачивается в мою сторону, опираясь рукой об стол, тем самым создавая впечатление того, что его дальнейшие действия непредсказуемы. Меня немного потрясли ранее произнесённые им слова, а сейчас вообще убили. Где было видано то, что парень сам признаётся в измене, сам называет себя уродом и готов понести любое наказание вплоть до расставания? Этим должна заниматься я, но хочется немного помучить его с помощью интриги, которая и без того зашкаливает.
– А ты хочешь? – кратко посмеиваюсь я, внимательно наблюдая за реакцией Астафьева. Он, на удивление, не срывается на агрессию и не пытается задеть обидными словами, как это бывает в обычных бытовых ссорах. – Нет, на самом деле я тебе хотела выбор предложить. – медленно скрещиваю руки на груди и немного опускаю голову вниз, настраиваясь на серьёзный диалог, что не совсем получается. – Либо мы сейчас разговариваем, либо завтра на трезвую голову. Я просто очень устала и хочу отдохнуть.
– Тогда завтра. – проговаривает тот и резко поднимается с места, стараясь покинуть кухню как можно быстрее, чтобы занять ванную первым. Вот же сучонок, а..! И ведь придётся ждать около десяти минут, пока он не сделает все свои дела и не выйдет из помещения. Да, усталость была не особо сильная, но ото сна я никогда не отказывалась. Даже, наоборот, ложилась спать при первой же возможности. Кстати, от того, что Кирилл занял ванную комнату, всё же есть плюсы. Первый – за этот небольшой промежуток времени можно подготовить одежду для завтрашнего дня и составить небольшие планы действий. Второй – помещение останется тёплым на продолжительное время, поэтому мёрзнуть не придётся. Минусов, к счастью, нет.
И я действительно подумала, что смогу сделать что-то сейчас, нежели делать тоже самое утром. Ради подобного приходится вставать намного раньше, что не особо мне нравится. Хочется поспать лишние две минутки вместо того, чтобы, например, гладить грёбанную футболку с джинсами. Руки, наконец, занялись делом впервые за этот день, чему я была несказанно рада. Одежда была разложена прямо на полу – а смысл доставать гладильную доску? Вилка от утюга за несколько секунд втыкается в розетку, после чего тот начинает свою рутину. Изо дня в день он помогает мне выглядеть опрятно, что позволяет переодически отшивать заходящих в кафе парней, желающих угостить милую девушку, сидящую за столиком у окна. Даже бесит немного. Работа была выполнена довольно быстро и качественно. Руки потянулись к плечикам и ловко натянули на них футболку, а на диване были размещены джинсы. Что только не сделаешь, чтобы не быть в глазах других людей эталоном красоты.
Кирилл вышел в скором времени с чуть влажными взъерошенными волосами и, не смотря в мою сторону, побрёл вдоль по коридору, вероятнее всего, в спальню. К слову, в этот раз он управился за более короткий срок в сравнении с прошлыми. То ли у него настроения не было, то ли просто хотел побыстрее лечь спать. Непонятно, но жаловаться на это никто не собирался. Чистве вещи и полотенце в руки, а затем бегом в ванную, чтобы ополоснуться и, наконец, улечься спать в свою мягкую кроватку. План был выполнен довольно скоро, и через минут 15 я уже оказываюсь в одной кровати со своим парнем. Если честно, то называть его так – странно. Ощущения уже не такие тёплые от слов «мой парень». Зато тёплые от объятий, которые предоставляет мне русоволосый перед сном. Он очень противится своему проступку, но пытается загладить свою вину такими мелочами. Засыпаем в полной тишине. Я слышу только посапывания Кирилла у себя над ухом, но быстро привыкаю к ним и погружаюсь в сон.
Автор:
Утро было безумно странным и непривычным. Впервые Аня просыпается не от слов Кирилла, а по своей инициативе. Голова на удивление совсем не болела. Даже мозг, кажется, может свободно размышлять на разные темы, а не как это бывает обычно. Приятный бонус этого дня, так сказать. После пробуждения идут ежедневные действия: поход в санузел, готовка завтрака, быстрая смена одежды с пижамы на уличную и, самое нудное, макияж, на котором Перфилова постоянно втыкает в своё отражение или в потолок, но в этот раз всё протекло довольно бодро и ловко.
Парень появился в коридоре только перед уходом кареглазой. Его вид после сна был достаточно смешным: спутавшиеся волосы, выглядевшие как иголки у ежа; заспанные глаза, которые потирались пальцами не менее пяти раз за ближайшую минуту. Астафьев молча ушёл на кухню, чтобы выпить воды, а у девушки времени для разговоров совсем не было, так как автобусы ходят не так часто, как хотелось бы. Далее оплата проезда, преодоление большинства остановок, и, вот, на горизонте уже виднеется старый добрый университет, у входа в который Аню должна ожидать подруга. Эмоции Лили сейчас было трудно представить, потому что отправить фотографии с её кумиром ни с того, ни с сего – небольшой шок для неё.
Подошва светлых кед снова касается поверхности асфальта на автобусной остановке. Вместе с Перфиловой на улицу выходит большая часть людей, ехавших с ней на одном транспорте. Что ж, путь к подруге-сыщику ничем не преграждается, поэтому остаётся надеяться только на то, что она забыла про этот случай, что на вряд ли сбудется. Подходя ко входу девушке резко захотелось незаметно проскользнуть внутрь и не попасться Лиле на глаза. План, кстати говоря, почти сработал, не учитывая то, что подруга всё это время шла сзади, пока Аня оглядывалась по сторонам в её поисках.
– А от кого прячемся то? – шёпотом произносит та, следуя за темноволосой, а в её интонации чувствуется небольшой стёб над своей подругой.
– От Лили. Если заметит, то убьёт... – слышится от кареглазой в ответ. Некоторое время она продолжала двигаться в сторону входа, но после резко останавливается и оборачивается назад. Похоже, она поняла, что голос ей максимально знаком. – Ты дура?
– Это у тебя спросить надо. – присутствие подруги рядом значило эпик фейл. Как можно было не понять, что, блять, она Перфилову везде достанет, даже если та этого не особо хочет.
– Ой, иди ты в жопу, Ли. – после этих слов та обиженно отвернулась, но в душе ликовала, что смогла словить Аню раньше, чем будет замечена сама. Темноволосая же совсем этому не радовалась, так как теперь ей придётся оправдываться перед подругой за те фотографии и рассказывать всё в мельчайших подробностях, потому что, если делать по-другому, то Лиля не отстанет.
– Да ладно, на обеде расскажешь, пойдём на пары. – на последних словах из здания донёсся звонкий сигнал, гласящий о том, что начались занятия. Светловолосая поспешила схватить подругу за руку и потянуть в сторону входа. Та, к слову, совсем не сопротивлялась, потому что допрос переносится на несколько часов позже.