Зачем человеку каникулы?

Антон бежал к корпусу. Ветки деревьев царапали его лицо, но нельзя было останавливаться. Сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди, а лёгкие, казалось, пропитали кислотой. Но Антон бежал. Перед ним показались бетонные стены здания, но Шастун знал, что там камеры, и стал обходить его по периметру. Заметив открытое окно на первом этаже и осмотревшись вокруг, парень вышел из тени деревьев и бросился туда. Тактично постучав, он не услышал ответа и нырнул в отверстие в стене... Извинившись перед спящими девочками, он отыскал на тумбочке ключ, открыл дверь изнутри, протёр за собой пол своей же кофтой и бросился по коридору к лестнице, ведущей на верхние этажи.

Запыхавшийся Антон ввалился в свою комнату и упал на кровать. Лёгкие, казалось, вот-вот выпрыгнут наружу и Шастун пытался восстановить дыхание и унять тремор конечностей, игнорируя вопросы проснувшегося Андрея. Пока мальчик вставал с кровати и наливал из кувшина воду в стакан, Антон продолжал пустым взглядом просверливать дыру в стене напротив. Приняв такое приятное прохладное питьё, Шастун кивком головы поблагодарил своего "сокамерника", элегантными движениями ног закинул сланцы под кровать, стянул с ног мокрые от росы носки, снял ветровку, скомкал её и засунул туда же, под кровать.

– Мы с Димой, – начал он тихо и попытался сглотнуть стоявший в горле ком, – и Арсением Сергеевичем, – Антон ещё немного помолчал, – ездили.

– Куда? – глаза Андрея округлились, но во всём остальном он сохранял спокойствие.

– Если бы я знал, – вдохнул мальчик и покачал головой, – хотя лучше бы не знал вообще ничего. – одними губами произнёс он.

–То есть как? – Антон снова попытался проглотить воздух, застрявший в горле. Безуспешно.

– В багажнике... – горло сдавило, и голос прозвучал, как писк умирающего дикобраза.

– Ммм... – задумчиво протянул Юдин. – Я не знаю, что вы там делали, но, судя по всему, что-то незаконное, – Антон кивнул.– Только я не понимаю, чем вы его напоили, что он вас не заметил. Или заметил?

– Может, и заметил, – шептал Антон, уткнувшись носом в коленки, – просто виду не подал.

– Тогда он может в любой момент прийти сюда?

– Блять! – а ведь он прав. Может, он уже летит сюда! Или наоборот крадётся по кустам... Антон стал быстро переодеваться. Треники комком полетели в шкаф, туда же толстовка и футболка. Трясущимися руками парень натянул на себя футболку и шорты, кстати, очень даже вовремя. Помимо дыхания Антона в ночной тишине стали слышны быстрые шаги, устрашающим эхом ударявшиеся о стены. Андрей уже лежал в кровати. Шастун только и успел запрыгнуть под одеяло перед тем, как дверь в комнату с грохотом распахнулась. Мальчик лежал в очень неудобном положении, неестественном для сна. Он хотел было подвинуть ногу, но в этот момент одеяло с него резко сдёрнули. Антон широко раскрытыми глазами уставился на вожатого.

                                  ***

Арсений ещё какое-то время смотрел на этот отпечаток, а потом резко захлопнул багажник и, на ходу закрывая машину, быстрым шагом направился к четвёртому корпусу. Корпусу, где жили его любимые дети! Не дай бог, кто-нибудь из них... кто-нибудь... В общем, что-то подсказывало Арсению, что на такой поступок могли решиться только дети постарше. Только дети постарше, у которых не работают мозги. Только Антон и Дима. Если это действительно они, то Шастуну не жить. С Позовым пусть Матвиенко разбирается, а вот этом ушастому Попов ещё устроит допрос с пристрастием.

                                ***

Сдёрнув одеяло, Арсений увидел сжавшегося в комок, испуганного, широко раскрытыми зелёными глазами смотревшего на него Антона. Этого мальчишку всего трясло: от страха или холода – непонятно. Попов, резко дёрнув лохматое недоразумение за руку, привёл его в сидячее положение.

–Жду объяснений. – холодным хрипловатым голосом, не терпящим возражений, потребовал вожатый. А Антон испуганно мотал головой по сторонам, пытаясь найти поддержку в стенах. – Антон. Я. Жду. Объяснений, – повторил Арсений Сергеевич, отчеканив каждое слово. Поняв, что ответа не дождётся, мужчина со вздохом задал другой вопрос, – где твои кроссовки? – Антон начал расчёсывать ногтями тыльную сторону ладони. Сначала появились белые полосы, потом кое-где начали появляться тоненькие струйки крови. – Прекрати! – раздражённо крикнул Арсений, перехватив руку мальчишки. Крепко сжимая запястье, мужчина несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, – Антон... кроссовки, – вожатый устало потёр глаза.

– В шкафу, – начал наконец издавать какие-то звуки подросток. – Внизу, под одеждой. Белые такие, – говорил Антон хрипло, не своим голосом.

Мужчина распахнул дверцы платяного шкафа. Перед ним, на плечиках, висели толстовки и рубашки мальчиков, которые его не интересовали, а вот внизу неаккуратной кучей валялась разная обувь. Вытянув оттуда пару белых адидасов, мужчина встал и протянул вперёд руку, сжимающую находку. Брезгливо морщась, он спросил:

– Они? – получив удовлетворительный кивок, мужчина подошёл к окну, бросил их на подоконник. Рассматривая их в свете луны и восходящего солнца, мужчина обратил внимание на две детали. Первая: кроссовки не мокрые. Вторая: узор их подошвы не соответствует узору из багажника. В этом он точно убедился, сверив находку с фотографией отпечатка в машине. Окинув парнишку презрительным взглядом, мужчина прошёл через комнату, чтобы аккуратно поставить обувь у стенки.

"Ладно, пока выкрутился" – думал вожатый, и всё же произошедшее не давало ему покоя. Что, если Антон реально был там? Господи, какой же опасности подвергал его Арсений! Главное, что сейчас всё обошлось. Вот он, живой, здоровый...

–А теперь рассказывай, что ты тут делал? – спросил вожатый, скрестив руки на груди.

– А что я делал? – испуганно спросил Антон. Думал – пронесло, но не тут-то было...

– Как минимум не то, что надо, – с сарказмом заявил Арсений, явно не боясь разбудить спящих (или нет) мальчиков.

– А что надо? – подняв бровь, спросил Антон. Не, ну он-то откуда знает, что делают мальчики в лагерях по ночам? Уж точно не девушек обсуждают. Парней? Ой. Хотя, если честно, таких безумно красивых, загадочных и сексуальных, как этот, он бы пообсуждал. Может быть, даже под...

– Спать ночью надо, Шастун! – воскликнул вожатый, совсем позабыв или проигнорировав тот факт, что они в комнате не одни. – Так что. Ты. Делал? – повторил вопрос вожатый.

– Читал, – отчеканил Антон и сильно смутился. Неизвестно, от чего: от своих непристойных мыслей или от того, что может так нагло врать в лицо взрослому человеку. Слава богу, в темноте Арсений Сергеевич этого не заметил. Или так только показалось глупому маленькому мальчику, которого никто не учил жить? Во всяком случае, сейчас вожатый, приблизившись, обхватил руками тонкие голени и развернул парня лицом к окну, чтобы видеть его глаза.

–Господи, а ноги-то какие холодные! – удивлённо или даже обеспокоенно прошептал Арсений. – Ты что, в этой своей книге по Антарктиде путешествовал? – глаза мужчины блеснули в лунном свете. Губы его были слегка приоткрыты, а волосы взъерошены. Шастун невольно облизнулся. Говорить вожатому про мокрые от росы носки совсем не хотелось.

– Да нет, по Франции, – пожал плечами мальчишка. – Кстати, они у меня всегда такие, – добавил он, по-дурацки улыбаясь. Его забавляла эта ситуация. До одного момента. Мужчина присел на край кровати, обхватил лицо юноши руками и долго высматривал что-то в глазах мальчика. Антону даже показалось, что он перебирает все его воспоминания, как в "Гарри Поттере", и сейчас узнает всю правду, и резко отвернулся. Точнее попытался, но ему не удалось, так как ладони вожатого по-прежнему сжимали его щёки.

– Не дёргайся! – прошипел мужчина, с ногами забираясь на кровать, чтоб не закрывать своей тенью лицо такого беззащитного, а порой невыносимо дерзкого ребёнка. – Ты когда губу успел разбить? – спросил мужчина. А у Антона мурашки по телу. Этот Арсений, возможно, какой-нибудь мафиози. Или глава какой-нибудь террористической организации. Или сектант. Или владелец гей-клуба. А может, он сам танцевал в гей-клубе, а потом отказался, и эти люди хотят выдать его тайну? Да от этого непонятного типа чего угодно можно ожидать.

–... Я это... На турниках...

– На турниках, – задумчиво повторил мужчина, отстраняясь. Всё-таки слишком долго он сидит практически в объятиях с ребёнком, которого он правильному учить должен, – узнаю, что ты мне соврал... И по поводу книги, и по поводу губы или ног – тебе будет очень плохо.

– И что вы сделаете? – зачем-то спросил Антон. – Выпорете? – блять. Как тупо. Я что, в фанфике?

– Ну, выпороть я тебя пока что не имею права, а вот лишить тебя всех прелестей этого места, сделать выговор и заставить физику учить вполне себе могу, – после этой речи, произнесённой абсолютно спокойным голосом, Арсений издевательски хмыкнул и развернулся, направляясь к выходу. А это издевательское "пока что" не давало Антону покоя.
– Я... Да вы... Да вы с... – Арсений обернулся.

– Антон. Хватит. Искать. Неприятности. – строго повторил мужчина. – Это тебе кажется, что пронесло. А мне потом тебя спасать отовсюду. Не то чтобы я запрещаю тебе заступаться за девочек и проявлять другие свои сильные качества, но пока хватит. Тихо посиди. Серьёзно, хватит... Если узнаю, что ты ещё хоть раз... – мужчина пригрозил пальцем. – Пойми, однажды меня просто может не оказаться рядом, а ты, глупенький, потом очень сильно пожалеешь... А теперь спать! А то накажу, – мужчина улыбнулся.

–Я нь... Я ж... Я всё маме расскажу! – жалобно пропищал Антон.

– Да? – у вожатого очень даже неплохо получилось изобразить искреннее удивление. – Напомни-ка мне хоть один случай, когда она за тебя вступалась? – мужчина поднял брови. – То-то же, – улыбнулся он, и с этими словами вышел из комнаты, оставив мальчика недине со своими тараканами.

А про маму он откуда знает?
Просто предположил.

А что, если он узнает, что я ему соврал? Целых два раза! Ну, про ноги частично правда была – они всегда холодные.

А когда это он меня из неприятностей вытаскивал? Говорит так, как будто он мой личный телохранитель.

А это "пока что"? Что оно значит?

– Анто-он – позвал неспящий всё это время Андрей, но Шастун лишь покачал головой, показывая, что не готов к этому разговору.

***

Алексей Щербаков, охранник лагеря, потягивал из металлической кружки горячий кофе. Сон совсем не шёл, несмотря на то что уже половина пятого утра. Парень рассматривал глаза Барсика, лежащего в своей будке и рассматривающего, по видимости, глаза Лёши.

–А теперь, придурок, ты расскажешь мне, что за цирк вы там устроили! – закричало что-то злое, неожиданно ворвавшееся в сторожку, схватившее сторожа за грудки.

Хотя, на самом деле, все мы знаем, кто это был.

***

Антон, всё-таки не сумев заснуть, пропустил зарядку, за что получил выговор от Игоря и Анастасии Вадимовны, а по пути в столовую наткнулся на Ольгу Игоревну, которая, судя по всему, пребывала в прекрасном настроении. Она даже доброго утра пожелала! Сегодня Шастун, в принципе, как и вчера и позавчера, уселся за соседний стол, к другому отряду. Своей небольшой компании, состоявшей из Димы и трёх девочек (Ирки, Ани и Оксаны), Антон, не без комментариев Поза, конечно, поведал увлекательную историю о своих ночных путешествиях.

– Да уж... – удивлённо прошептала Окс. – А вы точно правду говорите? – прищурилась она.

– Точно, – ответил Антон, поднимая руки в примиряющем жесте. – Правда чистой воды.

– Похоже, он и вправду загадочный принц. Только белого коня не хватает, – вздохнула Ира

–Граф, – поправила Аня.

– Соляриса, – поправил Дима. После недолгого молчания Ячменёва спросила:

– Слушай... А он, это... Правда к тебе... Ну, приставал?

– Ну, я вам всё как есть рассказал. Это ведь уже не первый такой случай, – сказал Антон, поднося ко рту ложку манной каши.

– Кошмар... – протянула Ира. – А ты чего родителям не расскажешь?

– Родителям? – переспросил Шастун, горько усмехнувшись. – А им наплевать. Вот, помнится мне, – начал он, откинувшись на спинку стула, – классе в третьем или четвёртом было. Я домой поздно возвращался. Мы тогда мелкие были, играли во что-то в другом дворе. А двор был довольно далеко... Вам интересно вообще? – спросил он, заметив, как Дима увлечённо чистит мандарин. Но Оксана и Аня активно закивали. – Так вот. Шёл я домой; уже темнеть начинало. Район города можно назвать спальным, там никого в это время не было. А потом я переходил дорогу на каком-то... назвать это перекрёстком язык не поворачивается. Ну, в общем, переходил дорогу. А потом какой-то придурок вылетел из-за угла. Я думал – всё, труп. Но потом, – Антон сделал загадочную паузу, – потом из-за другого угла вылетел другой придурок, – загадочно прошептал он. – А потом БАМ! – Шастун хлопнул в ладоши, – и этот второй в первого въехал. Просто в метре от меня, представляете! Я вообще как в толстовке родился, или как там правильно говорить...

–В рубашке, – поправил Дима.

– Неважно, – отмахнулся от него Антон. – Так вот, к чему это я: первый, которому сильнее досталось, всё в суде про меня говорил, типа свидетель, всё такое, ну, это я потом узнал, а второй, который въехал-то в него, наоборот говорил, мол, я ребёнок, оказался не в то время не в том месте, и вообще не надо меня трогать. А родителям всё это время наплевать было. Хотите – допрашивайте. Не хотите – тоже можете допросить. Вдруг я наркотой торгую. В итоге со мной всего один раз разговаривал какой-то дядька. Ну, я ему сказал, что это первый второго подрезал. Не хотел я, чтоб этого второго посадили. Он мне, вообще-то, жизнь спас, хоть и не по своей воле.

– А кто это был-то? – спросила Оксана.

– Ну, это смотря о ком ты. О первом или о втором?

– Для начала надо разобраться, кто из них первый, а кто — второй, – улыбнулся Позов, поправляя очки. Кто-то из девочек хихикнул.

– Наверное, второй, – воодушевлённо произнесла Суркова.

– Не знаю, – честно ответил Антон.

– А первый? – спросила Ира, жуя бутерброд с сыром.

– Тоже не знаю, – пожал плечами Антон. – Я мелкий тогда был. Я запомнил только того смешного дяденьку. У него очки солнечные такие большие были, хотя уже темно, капюшон на голове и шарф такой яркий, оранжевый, который вот так на шею наматывается, – парень сымитировал наматывание шарфа.

–Тоша, не хочу ломать твоё представление о мире... Но... Все шарфы наматываются на шею, – сказала Ирка, улыбнувшись.

– Да нет же! Тот как петля был! Я, кстати, потом этого чудика нарисовал и над кроватью повесил! – гордо произнёс Антон.

– Ты? Нарисовал? – удивилась Аня и оторвала глаза от йогурта, который до этого ковыряла ложкой.

– Ну да... – смутился Шастун, поняв, что Димка скрывает за кашлем смех, а Окс смеётся в открытую. – Я ж тогда мелкий был! Вы, что ли, в десять лет не рисовали?

– Рисовала ли я в десять лет каких-то мужиков в петле? Нет, – ответила на риторический вопрос Оксана, продолжая смеяться. – Ладно, развлекайтесь! Я пойду посмотрю, может, смогу пару нетронутых бутеров у малышни отжать, – она вышла из-за стола и исчезла из поля зрения. А Антон снова подумал об Арсении и о его тайных делишках. Интересно, а он мог бы расхаживать в таком виде по улицам? – задал сам себе вопрос Шастун. Нет. Глупости, – ответил он себе, представив вожатого в таком виде. Шикарно! Только бахила на голове не хватает! Ну всё, блин. Приехали. Что ещё может со мной сделать это место? – думал Антон, наблюдая, как Анины волосы переливаются от лучей утреннего солнца.