21 ГЛАВА
- Зачем? Что случилось?
- Кажется, Пашка заболел…
- У него температура?
- Да, высокая, а я не знаю, что делать.
- Звоните вашему врачу, и я сейчас приеду…
- Игнат уже выехал за тобой, - сообщил Егор и отключился.
Мама выбежала в коридор за Владой и, конечно же, слышала каждое ее слово.
- Влада, кто заболел? Ты можешь мне толком объяснить, что происходит? – строго потребовала мама.
- Заболел мальчик, которому я преподаю. Звонил его отец, в доме которого я и работаю. Мам, сейчас мне нужно уехать. На ночь останусь там. Как вернусь, обещаю, что все расскажу вам с папой без утайки..
*
Время было позднее, и до дома Егора Игнат домчал Владу в считанные минуты.
- Отдохнули, называется, - посочувствовал ей Игнат, подвезя к входной двери.
- Спокойно ночи, Игнат, - только и ответила Влада, спеша в дом. Главное сейчас Павлик, все остальное не важно.
Буров встречал ее внизу и выглядел взволнованным.
- Где Павлик? – с порога поинтересовалась Влада. – И врач?.. – вопросительно посмотрела на Кораблина.
- Уже в пути, - кивнул он. – Спасибо, что приехала, я понятия не имею, что делать. Он в детской…
Ничего больше спрашивать у него Влада не стала – поспешила в детскую. Но по пути не могла не думать на тему, что ведь сын Егора болеет не в первый раз. Детям свойственно болеть. Где же он был все разы до этого?...
Павлик лежал в кровати, укрытый чуть ли не с головой. Из-под одеяла торчал только нос. Стоило только Владе открыть дверь, как мальчик распахнул глаза.
- Ты пришла? – дрогнули детские губы в улыбке, показавшись из-под одеяла.
- А ты сомневался? – как можно бодрее отозвалась Влада. – Ну-ка, дай потрогаю твой лоб…
Лоб оказался огненным, и сразу же стало очень страшно. Не помнит, от кого и когда, но Влада слышала, что от высокой температуры дети "сгорают" очень быстро. Но кажется речь тогда шла о совсем маленьких, да и сейчас точно нужно было думать не об этом.
- Какая у него температура? – повернулась она к Егору, что застыл на пороге как каменное изваяние.
- 39,8.
- Кошмар! – ужаснулась она одними губами и так, чтобы Павлик этого не видел. – Быстро смочите полотенце водой чуть теплее нормальной температуры тела и несите сюда! – строго велела. – Большое полотенце… - добавила, прежде чем Кораблин послушно метнулся выполнять распоряжение. – Павлик, сейчас ты должен потерпеть, когда я тебя раскрою и сниму с тебя кофточку и штанишки…
- Зачем? – захныкал ребенок. – Мне и так холодно…
- Нужно немножко сбить температуру, и ты потом перестанешь мерзнуть, обещаю.
Владе и самой хотелось, плакать, глядя на несчастное детское лицо. И руки тряслись, пока раздевала плачущего Павлика
Тело же его казалось ей огненным.
С поручением Егор справился быстро и входил в детскую, как раз когда Павлик остался дрожать, стоя на кровати в одних трусиках.
- Вот теперь нужно немного потерпеть, - доверительно сообщила Влада ребенку, забирая у Егора мокрое полотенце. - Неприятно и холодно будет только в первый момент…
- А ему хуже не станет? – где-то на задворках слухового поля прозвучал вопрос Кораблина.
Не до сомнений было сейчас, не до сомнений... На слова его Влада даже внимания не обратила, как и не ответила. Быстро развернув полотенце, которое стремительно остывало, она укутала в то сопротивляющегося Павлика. Детский плач превратился в сдавленный писк, и сердце Влады разрывалось от боли. Но когда-то так же сбивала температуру ей мама. Ощущения она помнила и не ошиблась. Почти сразу же Павлик перестал плакать, а полотенце очень быстро нагрелось. Тогда Влада сняла его с ребенка, одела его во все сухое, уложила и накрыла простыней.
- Где термометр? – посмотрела на Кораблина.
Без слов тот подал ей термометр, который она и сунула притихшему Павлику подмышку.
- Ну что, холодно тебе, дружок? – обтерла полотенцем его горячий лобик.
- Уже не так… - признался Павлик.
- Вот и замечательно!
- Только горло очень болит, - пожаловался ребенок.
- Горло твое будем лечить! – подбодрила его Влада улыбкой.
Врач пришел, когда она доставала термометр у Павлика. Ртутный столбик на нем на одно деление не дошел до тридцати девяти. Ну вот – на градус получилось сбить температуру.
И первым делом доктор похвалил ее за быстро и правильно принятое решение.
Врач осмотрел Павлика и поставил диагноз – ангина.
- Павел, ты ведь мужчина? – серьезно поинтересовался он у мальчика, что смотрел на него огромными испуганными глазами.
- Я еще ребенок, - нашелся с ответом Павлик, и Влада не удержалась от улыбки. У Кораблина ответ сына вызвал похожую реакцию, и им обоим пришлось сдерживаться.
- Но вырастешь же мужчиной? – настаивал доктор.
- Ну конечно! – сдался Павлик. – А почему вы спрашиваете?
- Потому что собираюсь назначить тебе курс уколов.
- Уколов? – заметно задрожали губы ребенка. – А они болючие?
- Совершенно нет, - заверил его доктор и повернулся ко взрослым, что стояли у спинки кровати. – Кто-то из вас умеет делать внутримышечные инъекции.
Влада встретилась глазами с Кораблина, в которых прочитала немой вопрос. Ну и он не ответил, а это значило, что уколы он делать не умеет.
- Я делаю уколы отцу, - проговорила она.
- Вот и замечательно! Значит, и Павлу вы тоже сможете их делать, потому что найти свободную медсестру сейчас довольно проблематично даже за приличную плату… - все это врач уже бормотал, не переставая заполнять бланки рецептов.
Влада же размышляла, сможет ли уколоть детскую попу. В итоге пришла к выводу, что сможет, если переступит через страх сделать Павлику больно.
Первый укол врач сделал сам перед уходом, как и дал таблетку жаропонижающего. Егор пошел проводить его, а Влада осталась с мальчиком.
Было уже очень поздно, и ее активно клонило в сон.
У Павлика тоже слипались глаза, но уснул он не раньше, чем начала спадать температура. Однако, Влада точно знала, что скоро она опять поднимется, и нужно будет ее сбивать. И так, пока не нарвет горло. И эти дня ему желательно оставаться в постели, ни о каких занятиях не может идти и речи. Что же делать ей? Снова перебираться с вещами в дом Кораблина? Да она и домой-то вернуться не успела из этой «командировки».
Размышляя над собственной участью и о том, что как-то вдруг у нее не стало личной жизни, а в сердце она отвела укромный уголок этому, по сути, брошенному при живых родителях ребенку, Влада не заметила, как Павлик уснул. Возможно и она задремала тоже незаметно для себя.
Прикоснувшись к детскому лбу, с удовлетворением поняла, что температура спала, а лоб повлажнел.
Время уже перевалило за полночь. Устроиться на ночлег Влада решила здесь же, в детской. Оставлять Павлика одного нельзя было категорически, но его отец, по всей видимости, об этом не подумал, как и о многом другом. В глубине души Влада не могла не осуждать Бурова за столь суровое отношение к сыну. В каких бы условиях он ни вырос сам, нельзя отчасти проецировать их и на своего ребенка, даже не отдавая в том себе отчета. Не мог же он не замечать очевидного – как сильно Павлику не хватает родительских внимания и любви! И заменить отца мальчику не в силах ни одна няня, даже самая хорошая…
Размышляя таким образом и попутно сожалея, что не взяла с собой даже халат и ночную сорочку, Влада спустилась на кухню, чтобы выпить молока. От переутомления голова казалось свинцовой. И она была уверена, что Егор уже спит, ведь с визита врача прошло уже не меньше часа. Но именно его Влада и встретила на кухне.
*
Перед Егором стоял стакан с виски, к которому он даже не притронулся. Первой мыслью, когда вышел из детской, была немедленно выпить и побольше. А когда налил себе, то желание испарилось. Куда как важнее казалось обдумать все на трезвую голову. А подумать было о чем.
Пашка сегодня чуть не довел его до кондрашки – так напугал. Все было отлично! Они гоняли по площадке баскетбольный мяч. Егор, конечно же, сынe поддавался, стараясь делать это так, чтобы малец ни о чем не просек. А потом вдруг Пашка упал и подняться уже не смог. На вопрос отца, с чего это он разлегся на холодном бетоне, ответил, что его не слушаются ноги. Вот тогда Егор чуть не поседел в первый раз, когда понял, что сын не притворяется, и ногами пошевелить действительно не может, когда нес его на руках в спальню, не зная, о чем думать и кому звонить…
В спальне к ногам Пашки вернулась чувствительность, но заболела голова. Да так резко и сильно, что он заплакал. И в слезы сына Егора как-то сразу поверил.
И в третий раз он едва не рехнулся, когда у Пашки начала ползти температура – резко и с сильным ознобом. И тогда он позвонил Владе Кис.
Почему ей? Почему не Игорю, а точнее, его жене, как делал раньше? Или Ирине Леонидовне, у которой уже есть внуки, насколько Егор помнил? И он не сомневался, что она ответит на звонок и сразу же приедет. Настолько был в этом уверен, что Игната отправил за ней раньше.
Взгляд снова упал на бокал с виски. От мысли, что выпьет, стало противно и горько во рту. Недолго думая, Егор вылил крепкое пойло в раковину, забросив туда же и стакан.
Врач сказал, что в ангине нет ничего страшного, если она не инфекционная. Мазок из горла сына он взял, о результатах обещался сообщить уже завтра. Выписал кучу препаратов, за которыми уже сгонял Игнат в круглосуточную аптеку…
Почему она так долго не спускается? – в который раз подумал Кораблин. Или она уснула рядом с Пашкой? Хотя, почему рядом? Наверное, она заняла комнату няни, как и раньше…
За дверью послышались тихие шаги, и Егор неожиданно для себя испытал прилив радости. Неужели он только потому так долго сидит в кухне, что ждет ее?
Дверь отворилась, и появилась пианистка в вечернем платье. А, ну да… она же сюда прямиком со свидания примчалась. Досада не заставила себя ждать, и природу ее Егор пока не понял. Ему-то какое дело, где и с кем она проводит время? Наверное, все дело в Штольце, который точно пригласил Владу на свидание назло ему.
Она испугалась, увидев его, и замерла на пороге.
- Не бойся, я не кусаюсь, - усмехнулся Кораблин.
- А я и не боюсь, - вскинула пианистка подбородок
– Просто, не ожидала вас здесь застать.
- Думала, я сплю?
- Если честно, то я об этом вообще не думала. Могу я выпить молока? – сделала она шаг от двери.
- Ну попробуй, - к собственному удивлению Егор понял, что голос его прозвучал угрожающе.
- В каком смысле? – сразу же напряглась Влада.
- Да ни в каком! – тряхнул он головой. – Валяй – пей молоко.
Он следил, как она приблизилась к холодильнику, достала пакет с молоком и налила себе в чашку. По ходу непроизвольно отмечал, как идет ей это платье, как грациозно она двигается, какие изящные у нее руки, с длинными трепетными пальцами…
- Не могли бы вы не буравить меня взглядом? – возмущенно проговорила пианистка, поворачиваясь к нему с чашкой в тех самых пальцах, которые он и разглядывал только что.
- А почему? Ты нервничаешь под моим взглядом? – не сдержал Егор новой усмешки.
Да что это с ним? Почему именно сейчас, когда оба они чертовски устали, он вздумал дразнить ее?
- А вы бы не нервничали?
- Если бы на меня смотрела ты, то нет.
Она подумала несколько секунд и заявила:
- Ну тогда и я не буду! – и отвернулась, чтобы сунуть чашку в микроволновку.
Реплика ее показалась какой-то детской и смешной. Она сейчас словно ссорилась с подружкой… в песочнице. И еще Егору вдруг подумалось, что несмотря на внешнюю неприступность, эта девушка в душе хрупкая и ранимая. Раньше он думал по-другому. А сейчас, получается, он узнал ее получше.
Влада достала из шкафчика банку с медом и добавила щедрую ложку к молоку. Помешивая содержимое чашки, приблизилась к столу и заняла стул напротив Егорк. Он же продолжал наблюдать за ней, понимая, что не может отвести взгляда, что ему просто нравится смотреть на нее.
- Вкусно? – кивнул он на молоко, когда она отпила пару глотков и вернула чашку на стол.
- Не очень, - скривилась Влада, чем снова вызвала у Егора улыбку. – Но это помогает заснуть.
- Можно? – протянул он руку к чашке.
На что пианистка лишь пожала плечами.
- Фу, гадость какая! – сделал он глоток сладкого пойла и скривился, как недавно она.
- А раньше вы никогда не пробовали?.. – удивилась пианистка.
- Не доводилось…
На пару минут повисло молчание. Егор исподтишка наблюдал за Владой, пока не осознал, как сильно она устала. Эта мысль его осенила вдруг. На она же только потому и не уходит, что у нее тупо нет сил встать со стула. И носом вон клюет активно. И глаза с трудом держит открытыми.
- Егор Владимирович, могу я вас кое-о-чем попросить? – посмотрела она на него покрасневшими глазами.
- Можешь, - кивнул он на этот раз без тени сарказма. Да ему было жалко ее, чего он давно уже ни к кому не испытывал. И еще где-то на задворках совести копошилась мысль, что страдает она по его вине.
- Не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь свою футболку… - выговорила она и покраснела. Вот же! Краснеет по поводу и без. И это вообще не сочетается с ее своенравием. – Я не взяла из дома спальные вещи…
- А могу и я тебя кое-о-чем попросить? – ответил он вопросом на вопрос.
- Меня? – удивилась она.
- Не называй меня по имени отчеству и на вы… пожалуйста, - добавил на всякий случай. Она ведь хочет, чтобы он при ней был вежлив.
- Не могу, - улыбнулась Влада. – Мы с вами не друзья. И вы – мой работодатель. А это значит, что я должна соблюдать субординацию.
- К черту субординацию! – поморщился Егор. – И мы можем попробовать… стать друзьями, - не очень уверенно добавил.
- Попробовать можем, но вряд ли это получится, - в свойственной ей самоуверенной манере умозаключила пианистка.
- И все же, давай попробуем! – раздраженно проговорил блондин, вставая из-за стола. – Пошли…
- Куда? – смотрела она на него вопросительно.
- Как куда – в мою спальню, конечно же.
•
Актив=глава
______________
Ставь ⭐ пиши комментарии ❤️🔥