14 ГЛАВА
Сравнение с клоуном показалось Егору обидным, но эмоции свои он сдержал. Да и киса заговорила о другом.
- С кем вы планируете оставить Павлика в выходные? Сам вы не в состоянии смотреть за ребенком. Может, быть, его сможет забрать к себе бабушка или кто-то еще?
- У Пашки нет бабушек. И никто не сможет его забрать к себе, - более зло, чем планировал, передразнил ее Егор. – С ним останешься ты. За дополнительную плату, конечно, - чуть мягче добавил.
- А вас не интересуют мои планы на выходные? – взлетели на лоб ее брови.
– Что, если они у меня заняты? У меня ведь кроме работы у вас есть еще и личная жизнь!
- А должны?... Хорошо, Влада Кис, какие у тебя планы на выходные? И не можешь ли ты их отменить, чтобы побыть эти дни с моим сыном? Видишь ли, я немного приболел…
- Снова дурачитесь? – в раздражении тряхнула она головой. – Завтра у меня запланирован поход в фитнес-центр. А по воскресеньям я обычно много тренируюсь в игре на фортепиано. И это то, что мне бы не хотелось отменять или менять.
- И что же нам делать? – насмешливо поинтересовался.
Она такая потешная, когда со взрослым видом рассуждает о чем-то несущественном. Фитнес-центр… в тренажерку, поди, бегает. Вот откуда такая идеальная и подтянутая фигурка. Ну что ж, тренажеры и он любит, и ей за это готов поставить высший балл.
- Влада, ничего страшного не случится, если одну субботу ты пропустишь и не посетишь свой фитнес-центр. Кроме тебя, я больше никого не могу просить о помощи, - постарался выговорить Егор нормальным голосом, без толики издевки, хоть и сдержать ту было, как обычно в присутствии этой кисы, трудно. И это сработало, как надо. Недолго поразмышляв, пианистка заявила:
- Хорошо! Я останусь у вас на выходные. Но мне нужно съездить домой за вещами.
- Идет! Отправляйся прямо сейчас, а с Пашкой пока побудет Ирина Леонидовна, правда, ведь? – посмотрел он на домработницу, что как раз спускалась по лестнице.
- Ну я даже не знаю… Мой рабочий день заканчивается через час… - завела та свою шарманку.
- За час я успею! – строго перебила ее Влада, и Егор понял, что между этими двумя успела пробежать чёрная кошка. И это тоже показалось ему забавным.
*
- Влада, ну что?.. Приедешь сегодня ко мне? А то я уже так соскучилась…
Вера позвонила, когда Влада уже подъезжала к дому. Бросив на ходу Игнату, что постарается управиться побыстрее, она ответила на звонок подруги. Параллельно она открывала дверь магнитным ключом, пыталась удержать сумку и чертыхалась про себя на чем свет стоит. Времени было в обрез, а выслушивать лишний раз от вредной Ирины Леонидовны не хотелось.
- Не могу, Вер…
- Не, ну не щас, конечно, вечером.
- Не получится, Вер, выходные я проведу в доме Кораблина, - Влада уже взбежала на свой этаж и теперь занималась тем, что искала в сумке ключ. Прав Егор – в ее сумке слишком много лишнего, и весит она как гиря тяжелоатлета.
- Ты будешь на выходных в доме Кораблина? – в голосе Веры слышалось сверхудивление. И объяснить подруге сейчас Влада ничего не могла.
- Вер, я тебе перезвоню позже, вечером. Сейчас не могу, нужно собрать вещи…
Отключилась Влада раньше, чем Вера принялась засыпать ее наводящими вопросами, отказываясь понимать, что ей некогда. Эту черту подруги она отлично знала. Да и при родителях Влада говорить все равно бы не смогла. А на шум распахиваемой двери в прихожую уже вышла мама.
- Владочка, а ты чего сегодня так рано?
Бедные ее родители! Они до сих пор думают, что дочь их каждый день пропадает в филармонии. И у нее никак не хватает храбрости рассказать им все. Вот и сейчас она снова вынуждена будет врать родным людям.
- Мамулечка, у меня очень мало времени! Я еду на гастроли, на все выходные. И у меня есть всего двадцать минут, - посмотрела Влада на часы, - чтобы собрать вещи.
- О господи! Час от часу не легче! – всплеснула руками мама. – А заранее предупредить вас о гастролях не могли что ли?
- Видимо, не могли, - ответила Влада и поспешила в свою комнату. Про себя молилась, чтобы мама не последовала за ней, иначе как будет объяснять, что из одежды на гастроли не берет с собой ничего вечернего, а лишь смену белья, домашние вещи, да банные принадлежности.
- Ты и поужинать не успеешь? – крикнула ей вдогонку мама.
- Нет, мамуль. Мы в дороге сделаем остановку…
За всю ту ложь, что умудрилась сгенерировать на этой неделе, Влада себя уже ненавидела. И сейчас она твердо решила, что скажет родителям правду, как только вернется от Кораблин домой
Перед выходом больших трудов Владе стоило не брать бутерброды, что настойчиво пихала мама. Но и это у Влады получилось. Только вот, настроение испортилось дальше некуда, и это не укрылось от Игната.
- Что-то вы сегодня какая-то грустная, Влада, - бросил на нее внимательный взгляд в зеркало Игнат. – Это из-за босса?
- Что?.. А, нет! – тряхнула Влада головой. – Просто… надоело все, - неожиданно для себя призналась.
Игнат помолчал немного, а потом серьезно проговорил:
- Бывает такое, когда жизнь буквально припирает к стенке. И хочешь что-то сделать, да не можешь. Остается только ждать…
- Ждать? А чего? – Владе не понятен был ход его мысли.
- Когда жизнь ослабит хватку и даст проявить инициативу, - усмехнулся он. – А до этого нужно терпеть.
С его точкой зрения Влада не была согласна. Терпение она относила к отрицательным качествам. Нельзя терпеть, если тебя что-то не устраивает. Нужно бороться с этим и пытаться изменить. Но сегодня Егор ее именно что припер к стенке, как выразился Игнат. Она вынуждена была согласиться на всё, но не ради Кораблина, а ради его сына. Начни она сражаться с его отцом, пострадавшим все равно оказался бы Павлик. А этого она допустить не могла, предпочитая самой мириться с неудобствами и несправедливостью.
- Игнат, вы можете ехать домой. Сегодня вы точно не понадобитесь ни мне, ни своему боссу. Хороших вам выходных, - пожелала Влада перед выходом из машины, в тайне завидуя водителю Кораблина.
- И вам, Влада…
Его бы слова, да богу в уши. Со своими выходными Влада мысленно уже распрощалась. И на пороге дома Кораблина ее ждала недовольная Ирина Леонидовна.
- Я уже пятнадцать минут, как должна была уйти, а вынуждена вот вас дожидаться, - с порога принялась ей выговаривать домработница.
- Я не специально задержалась, извините.
- Извиняется она… Жди тут ее… - и все в таком духе ворчала домработница, пока не покинула дом, и голос ее не затих вдали.
Настроение Влады и без того не безоблачное было испорчено окончательно. А нужно было еще как-то коротать вечер.
- Ты приехала! – подбежал к ней Павлик и обнял за талию, прижимаясь головой к животу.
Проявление подобной ласки со стороны ребенка было внове для Влады. Но и это же показалось ей приятным. И ей понравилось гладить мальчика по русым шелковистым волосам. И внутри нее зарождалось что-то очень теплое и неизведанное ранее.
- А где папа? У себя в спальне? – поинтересовалась у Павлика Влада.
- Не-а! Он в кабинете и таморет на кого-то по телефону, - с улыбкой сообщил ребенок.
Влада прислушалась, и вскоре до нее действительно донеслись отдаленные вопли Кораблина. Вот же неугомонный! И чего ему не лежится? Ну включил бы себе что-нибудь на ноутбуке и смотрел… Хотя, судя по его воплям, чувствует он себя довольно бодрым. Ну и пусть орет – ее это не касается. Перед сном проконтролирует, чтобы он выпил лекарства, а пока даже соваться к нему не хочется.
- Ты чем занимаешься? – спросила она у Павлика.
- Ничем, - пожал он плечами.
- А хочешь, вместе посмотрим мультики? – предложила Влада.
- Хочу! – обрадовался Павлик. – И можно мне мороженного?
- А почему нет? – подмигнула ему Влада. – Я сейчас отнесу свои вещи в комнату няни, а потом наложу нам с тобой мороженного. Будем есть его перед телевизором.
- Ага! Только, чур, мне сиропа побольше.
- Не только тебе. Я тоже люблю, когда много сиропа..
*
Егор закрыл ноутбук и прижал ладонь ко лбу. Кажется, эта чертова температура снова ползет! Ну сколько можно-то! Поработать не дает нормально. И подчиненные через одного идиоты. Раз в жизни заболел и вынужден торчать дома, и рискует потерять бизнес по вине этих тупиц. Ну ладно, не потерять, конечно, но неужели с элементарным без него справиться не могут. Вот и Игорь тупил сегодня по полной, пришлось даже наорать на него, чего давно уже себе не позволял. Егор вообще считал, что у него самый умный заместитель, пока сегодня не убедился в обратном.
Интересно, почему это в доме такая тишина? Где Пашка? И пианистка?.. Она хоть вернулась? Этот момент Егор не зафиксировал, уработался. А если ее нет, то чем занят сын?
В детской сына не было. Перед тем, как спускаться вниз, Кораблин заглотил таблетку жаропонижающего. Как же ему надоел этот противный озноб! Чувствует себя слабаком – ноги не держат, из рук все валится, голова не соображает… Нет! Болеть он больше точно не хочет. И поправиться нужно как можно быстрее. А это значит, что хочет он или нет, но предписания эскулапа должен выполнять с точностью часового механизма, чтобы не болеть ни минутой дольше положенного.
Премилая картина открылась ему взору, когда спустился в холл. Пианистка сидела на диване в расслабленной позе, а на коленях у нее покоилась голова сына. Приглушенно работал телевизор, показывая какой-то мультик. Киса копалась в телефоне, а Пашка сладко посапывал. Егор даже не понял, что испытал в первый момент, глядя на всю эту идиллию. А потом с удивлением понял, что единственное подходящее название его чувству – умиление. А он вообще умилялся когда-то хоть чем-то до этого? Вопрос поставил самого его в тупик.
Не желая нарушать эту идиллию, Егор неслышно прокрался в кухню. Помнится, пианистка ему втирала, что температура быстрее спадает, если следом за приемом таблетки выпить чай с медом. «И чай не должен был горячим, только терпимым», - вспомнил он, с каким умным видом эта детка поучала его. Ну что ж, науку он усвоил. И сейчас будет следовать ей в точности.
Когда вернулся в гостиную с чашкой чая, то с удивлением обнаружил ее пустой. Телевизор был выключен, сын с пианисткой словно испарились. Ну и дела…
Егор так устал разгуливать по дому на трясущихся от слабости ногах, что решил немного передохнуть на диванчике. А телефон-то свой пианистка забыла – увидел он его рядом. Мелькнула шальная мысль покопаться в нем, которую Егор сразу же отмел. Еще он чужую переписку не читал! Да и с какой стати его должна интересовать личная жизнь его прислуги? Или, все же, интересует? А о пианистке не слишком ли часто он думает в последнее время? А как не думать о такой, что в каждой бочке затычка! Лезет же всюду со своими советами и нравоучениями. И даже когда ее не просят… Вот и лечить его взялась с какой-то стати. А он ей кто? Не самый приятный работодатель
И это она еще всего не знает. Так откуда берется это ее неуместное сочувствие?
- Вот вы где? – раздался голос пианистки.
Она спускалась по лестнице, и вид у нее был привычно осуждающий.
- Почему не в постели? Врач вам прописал постельный режим. И нужно принять лекарства, - положила она перед ним упаковки с таблетками.
- Слушай, почему ты такая? – не выдержал Егор и поинтересовался в лоб.
- Какая? – взяла она с дивана свой телефон и опустилась в кресло неподалеку.
- Ну такая… как будто тебе больше всех надо.
Взгляд ее показался Кораблину обиженным, но сразу же в нем вспыхнуло упрямство.
- А вы?.. Ваша грубость и непримиримость – не защитная ли реакция от всех и вся? Неужели вас так часто обижали, что вы разучились нормально относиться к людям, как и доверять им? Даже простое человеческое желание помочь ближнему вы относите к преступлениям. И оно же вызывает у вас раздражение…
Она отвернулась, а Егор переваривал услышанное. Ничего себе, тираду выдала! Да еще и с каким пафосом это сделала. Ей бы в психологи пойти, а не на пианино брынчать. И на что это она намекала, что он неуравновешенный тип?
- Таблетки выпейте, - посмотрела она на него характерно. – И можете не отвечать на мои вопросы, потому что все равно не сделаете это честно, - со вздохом добавила.
Егор вдруг подумал, что она, должно быть, очень устала за сегодняшний день. Возня с его сыном – еще то занятие, ему ли не знать. Пашка непослушный засранец.
- Пожалуй, я отвечу, - выдавил он гость таблеток в ладонь и все их заглотил сразу, запив чаем. – Попробовал бы кто-нибудь меня обидеть, - усмехнулся. – Ему же хуже будет. Чтоб ты знала, никто и не рискнет это сделать.
- Да кто бы сомневался, - фыркнула она, отворачиваясь к окну. – Вообще-то я имела в виду не сейчас, а раньше. В детстве… Откуда у вас те шрамы на спине? – бросила на него быстрый взгляд, словно и сама испугалась своего вопроса.
|
- Ах ты погань подзаборная! – орала мать дурным голосом.
Пьяная и растрепанная она Егору казалась такой страшной, что даже в туалет по-маленькому захотелось, и он едва сдерживался.
- Куда яйца с курятника снес? Что мы теперь жрать будем?..
- Да ты бы их все равно продала, а деньги пропила бы!..
Даже сильный страх не помешал ему бросить это матери в лицо. Первое время, когда переехали из города в деревню, в дом покойной бабки, дела еще шли не так плохо. Вот и кур мать развела, чтобы яйца несли. Большую часть она продавала или меняла на молоко, сыр, масло… Но и им хватало. Да и работать мать устроилась на ферму.
А потом все снова покатилось по наклонной. Она вернулась к своей бутылке. Дома все время торчали какие-то пьяные рожи. Еды вечно не было, и голод стал постоянным спутником Егора. И одно спасение было – улица, да друзья, которых он завел себе сразу и много. У друзей и перехватывал частенько съестного. Кормили его из жалости, как он понял гораздо позже.
А в тот день яйца им понадобились, чтобы забросать машину приезжего богатея, что решил снести добрую половину домов в деревне и построить на их месте какой-то санаторий.
- Щас я тебе покажу, как яйца воровать! – схватила мать с земли прут.– Изобью до полусмерти, чтобы неповадно было…
И избила. Два дня Егор не мог толком спать. Каждое движение давалось с трудом, а на спину и вовсе не лечь. К тому же, раны долго кровоточили, и за перепачканную одежду от матери влетало дополнительно, хоть и отстирать ее пытался он сам.
|
Потом, конечно, все зажило – как обычно, как на собаке. Но шрамы вот остались, как и память о том дне.
Когда пианистка спросила про шрамы, первой реакцией стала рассказать ей все. Желание это всплыло откуда-то изнутри Егора, и подавить его получилось с трудом. Не нужна ему ее жалость, а в том, что именно это получит после исповеди, он ни капли не сомневался. Пусть других жалеет, а не его. Он давно уже научился быть сильным. И ничто его согнуть в этой жизни больше не сможет.
Тогда он последний раз обмочился в штаны, и это же стало его последним позором. Когда мать в следующий раз захотела избить его, Егор пригрозил ей, что зарежет ее ночью – спящую в пьяном угаре. Угроза подействовала, и мать его больше пальцем не трогала. Правда, с того времени она словно забыла, что у нее есть сын. А еще через год спилась окончательно и отправилась на тот свет.
- Тебе пора спать, - тихо проговорил мужчина. В душе ворочалась грусть, свидетелем которой делать пианистку не хотелось. – Иди к себе…
•
Актив=глава
________________
Ставь ⭐ пиши комментарии ❤️🔥