Глава 16 (заключительная)
POV Автор
В его доме никого нет около двух недель.
Около входа стоят две сумки с вещами и столько же коробок. Фортепиано осталось внутри, он оставил его новым хозяевам в качестве подарка на новоселье. Ему инструмент больше не нужен. Квартиру он продал, но расставаться с городом Саша пока не собирался.
Еле слышно шагая на кухню, он взял с верхней полки ключи и направился к выходу.
* * * * * *
— Ты же понимаешь, что мы больше не вернемся в Харьков? — Дима в третий раз задал этот вопрос Плисакину.
— Мне пофиг, Дима. Я даже рад, что больше никогда вас не увижу. Если бы вы еще и Рому забрали... — за долгую ночь в Сашину голову пришло единственно верное, по его мнению, решение — забить на все чувства и эмоции, избавиться от старых людей и начать новую жизнь. Сейчас он чувствовал лишь утихающую боль прошлого и равнодушие ко всему.
— Рому заберут в три. Я позвонила в реабилитационный центр, приедут специалисты и проведут консультацию. Если все серьезно, то его увезут. Я думаю, что он давно подсел. Поэтому и вернулся обратно в Харьков. — Лера собирала в ничтожно маленькую сумку вещи Димы.
— Ты хочешь запихать его к наркоманам и пьяницам, в лечебницу для душевно больных? — от слов Леры Плисакин пришел в ужас.
— Да, именно так. Ты ведь смог запихать в психушку своего друга. — с неким укором во взгляде девушка продолжала говорить, как ни в чем не бывало. — Дима не псих, а я не больная, поэтому хватит на нас так смотреть!
— Дура ты, а не больная.
— Дима, я пошла вниз. Такси приехало. Удачи тебе, Саша. — с девичьей легкостью она исчезла из квартиры, не оставив ничего после себя.
— Посидим на дорожку? Она ведь тебе нравится, да? — начал Дима, ухмыльнувшись. Саша промолчал, подумав, что бывший друг будет смеяться, но он продолжил, — А ей никто не нравится. Непостоянная. Она как ромашка, то любит, то не любит. Утром ей нравишься ты, а вечером она пристает ко мне. Я хочу дать тебе совет, ну, знаешь, по старой нашей дружбе. Забудь ее, она действительно дура.
— Хорошо, Дим. Спасибо. — Саша пожал ему руку, криво улыбаясь. Шатен встал с дивана, направляясь к выходу, но остановился.
— И еще: не бросай дело своей жизни. Я ведь знаю, что ты все еще пишешь текста, — и, бросив быстрое "пока", Колибри навсегда переступил порог моей квартиры. Больше Плисакин не видел ни его, ни Леры.
* * * * * *
Еле подобрав ключи в тёмном коридоре, он вошел внутрь. Пыльное помещение, в которое не ступала нога человека больше года, выглядело точно так же, каким его оставил хозяин. В студийной будке стояло 6 коробок с разными вещами. Блондин распаковал самую маленькую из них, и один за другим в небольшой серой комнате появились цветные шарфы с разными названиями стран. Во второй коробке он нашел старые фотокарточки с Ксюшей и группой. Вот, на одной они в центре города на аттракционах, а на другой фотографии ребята на студии, устало дописывают третий альбом. Последнее фото - год назад, в том самом кафе, где когда-то он сидели в уютной атмосфере. Саша принялся рассматривать каждую, с трепетом вспоминая и о былых временах, и о том, что происходило несколько дней назад.
* * * * * *
Блондин пытался не смотреть ему в глаза, пока в комнате были врачи. Те, в свою очередь, что-то спрашивали у Ромы, поспешно проверяя его старые анализы. После часовой консультации врач, с неким сожалением, сообщил, что забирает брюнета в клинику, оставив свой номер и адрес.
— Можно пару минут на сборы?
— Конечно. Я жду вас на кухне.
Оставшись один на один друг с другом, один из них пытался подобрать нужные слова, в то время как другой не думал о жизни и будущем вообще.
— Я обещаю, что я буду навещать тебя чаще, чем навещал Диму. Надеюсь, что ты выберешься из этого дерьма быстрее, чем он, — Блондин держал в руках наполовину собранную сумку друга, пытаясь улыбнуться.
— Не надо, — на выдохе произнес Рома. — Дима уехал на поиски лучшей жизни. Он никогда не вернется. И нам нужно забыть то, что было, забыть группу, песни, музыку, ссоры, все, что только можно — забыть и отпустить, — он кинул в сумку последнюю вещь и принялся ее закрывать.
— Я все равно буду к тебе приезжать, Рома, я не идиот, чтобы бросать тебя там одного. Я не хочу, чтобы тебе промыли мозги, но и оставаться наркоманом я тебе не позволю.
— Может, это единственное, кем я могу быть, — резко оборвав разговор, Рома взял сумку и вышел из комнаты. На кухне, как и обещал, сидел мужчина средних лет, — Я готов.
* * * * * *
Шарфы развешаны в новом порядке, флаг родной страны на отдельной стене, а над столом висят фотографии с близкими людьми, где все еще счастливы и любимы. Он вернулся в свой дом, в этот раз — навсегда.
В углу стоит чемодан с одеждой, заменяющий шкаф, на диване круглосуточно лежит плед, а в студии — музыка. Электронные звуки фортепиано были не хуже настоящих. Собственный голос казался чужим, не его голосом, словно это уже другой человек говорил через него свои мысли в студийный микрофон. Он трудился не покладая рук, в непривычной для себя атмосфере было невыносимо тихо. Выпита очередная кружка кофе, до дыр исписана тетрадь, в компьютере сотни попыток начать, но закончить никак не получалось.
"Отпусти. Начни новую жизнь. Ты уже не тот Саша Плисакин, который был здесь год назад. Начни заново. Начни один," — когда в голову пришла эта мысль, наконец, все свершилось. Он уже не пытался написать песню в старом стиле. Он делал то, что хотелось. Он еще долго будет творить то, что, в конце концов, вернет его в колею. У него еще вечность, чтобы найти себя. Вечность, чтобы творить. Чтобы любить.