Глава 7
POV Плисакин
Я не знал, что сказать кареглазому. Долгие пять минут молчания казались вечностью, несравнимой с этим ужасным годом. Его глаза пронзительно смотрели в мои, в них поблескивали слезы. Принцип "мужчины не плачут" уже как год не действовал в моей квартире. Лера сидела, потупив взгляд в пол. Ее волосы опадали на плечи, завиваясь в кудри. Рома стоял напротив меня, перед моим уставшим лицом.
- Жив!? - он повторил это слово по буквам, - Когда ты собирался мне это сказать?
- Кто-то сказал, что он жив? Ох, ты не так все понимаешь, - включилась Лера. Сделав самодовольное выражение лица, она стала похожа на ту, которую я видел в автобусе, - Мальчик, не хорошо подслушивать чужие разговоры. Дима мертв.
Рома шокированно вдохнул и выдохнул, закрыв руками глаза. Какую боль можно доставить двумя словами.
- Мертв, - подтвердил я, - Душевно.
Снова молчание.
- Где он? - дрожащий полуспящий голос вновь нарушил тишину.
- Он умер еще тогда, на мосту, - брюнетка обратилась ко мне, - Его моральное состояние было в порядке там. Хотя уже не совсем в порядке.
- Дай угадаю, - усмехнулся я, наконец поняв все, что, она хотела сказать. Рука поятнулась к пачке сигарет, - Ты была на том месте с ним?
-
POV Автор
Он перестал курить месяц назад, сказав себе в тысячный раз, что начинает новую жизнь. Запах ментоловых сигарет уже выветрился из дома, но не из легких. Курение - единственное, что он смог забыть из старой жизни. Но каждый раз, когда руки тянулись к пачке сигарет, лежащей рядом с ним как напоминание, Плисакин сердился на себя и сходил с ума, вспоминая удары и крики в тот ужасающий день. Но есть одно "но". Плисакин не знал того, что знали все, но были вещи, о которых не догадывался никто. Кроме самого блондина.
Солнце уже с утра светило настолько ярко, что Саше пришлось в спешке захватить с собой темные солнечные очки. Еще бы - разгар лета. Быстрыми шагами он дошел до первой мостовой - Его там нет, - отправился под другой мост, где, задрав голову вверх, нашел своего друга.
Вы чувствовали когда-нибудь сильную боль? То, что почувствовал Саша, было в тысячу раз больнее вашего. Видеть, как на краю моста, держась за мостовой фонарный столб, качается на ветру самый близкий человек, было невыносимо. Рассудок помутнел от неполного протрезвления. Он не стал кричать. Он не стал бежать наверх, к Диме, и просить его не делать этого. Сердце заколотилось, но Саша успел вызвать МЧС прежде, чем упал на холодный бетон.
Дима задрал голову вверх, думая о чем-то своем. Что происходит в голове будущего самоубийцы известно одному богу. Он не видел ни друга, валяющегося где-то внизу на асфальте, ни реки, куда собирался упасть, ни девушки, которая внезапно оказалась позади него. Только голубые небеса. Иронично, ведь самоубийство - серое слово. А ему в глаза светит яркое солнце, затмевая темноту.
- Разве самоубийство - это выход? - ее голос прозвучал тихо, но безумец на краю моста услышал брюнетку. - Или вы наслаждаетесь здешней красотой?
Дима перелез обратно через ограду и заговорил:
- Что тебе нужно? Ты будешь меня отговаривать? Если да, то можешь сразу уходить, - его речь была спокойна, несмотря на буйство души. Девушка долго молчала и, когда Дима снова подошел к кованому забору, продолжила:
- Я сама хотела прыгнуть. Прямо сейчас. Но передумала. Я увидела себя со стороны, - она глазами указала на Диму, - Говорят, если рассказать кому-нибудь свою причину, то станет легче. Попробуй. Расскажи. Потом прыгай, если не полегчает. Я уйду, чтобы этого не видеть. Согласен?
Дима даже не заметил, как они быстро перешли на "ты".
На набережной реки, что ниже моста по улице, уже стояли скорая и милицейская машина. Плисакин приходил в себя, смутно разглядывая друга на мосту. В висках пульсировала боль.
- Меня все предали. Девушка бросила - сказала, что я ничего не добьюсь в жизни, что я почти бомж. Да так оно и есть... Друг, сука, свалил. Собрал вещички и съебался от нас подальше. Я думаю, что ему предложили престижную работу. Вот он и свалил, обвинив нас во всем, чтоб не так стыдно было. А у меня работы нет. Денег нет. Друзей... - он вспомнил про Сашу, - а Саня закрыл студию. У него, блять, нет вдохновения. Творить, придурок, не хочет. "Я навсегда ушел из музыки!", - подразнивал Дима друга, - А я видел, как ночью он дымит своими вонючими сигаретами и тихо скрипит карандашом по бумаге. Тебе, наверное, не интересно... Да ты и Саню-то не знаешь.
Дима не отдавал себе отчета, почему говорит все это незнакомке.
Брюнетка же покачала головой.
- Расскажи, - она взглянула вниз, наблюдая, как в машине скорой помощи сидит худой парень, который только пришел в себя, - Мне очень интересно. Всегда нравилось имя Александр. Он пишет музыку?
- Да. То есть, нет, но он пишет. Идиот. Характер вспыльчивый. Очень. Слегка эмоциональный. Да что уж там слегка... Сейчас сидит поди в своей квартире и стены бьет. Или читает мою записку, ужасаясь моих действий. Но он не предаст. Он ведь Черепашка... - пока Лелюк говорил, девушка, увидев что-то вдалеке, начала ходить вокруг парня, чтобы тот повернулся спмной к реке, - Я все равно прыгну. И даже Саша мне не помешает.
Теперь, справа него, она отчетливо видела приближающихся работников милиции.
- Познакомишь с ним как-нибудь, - едва она проболтала эти слова, как Диму скрутили, заламывая татуированные руки, два огромных парня, которые повели его вниз. Еще один подошел к брюнетке.
- Там внизу его друг. Мы ему и сказали, что Дмитрий может прыгнуть, он и вырубился. Когда очнулся, ему сказали, что Диму отправят в психушку. Он согласился. Все? - он отчитался перед девушкой. Диму увели вниз.
- Еще нет. Значит, это тот самый Саша... Кто-нибудь, кроме тебя, знает, что я нахожусь здесь? - парень отрицательно покачал головой, - Вот и отлично. Поиграем в самоубийцу. Запиши в протоколе и меня с ним. Будто я его пыталась скинуть или вместе с ним прыгнуть. Еще раз, куда его отправят?
- В психбольницу. Проверят на психические болезни и расстройства.
- Отлично. Сделай так, чтобы медики все подтвердили...
Звук сирен потихоньку умолк. Саша не видел Диму. Плисакин видел девушку. Красивую брюнетку, которая садится в машину лечебницы. На ее руках два браслета. Он ее запомнил. Она ему даже понравилась. Но влюбляться в этот момент было глупо.
Домой Саша шел один, понимая, что это конец. Конец его нервным клеткам и здоровью. Конец того, что он еще надеялся восстановить. Конец. Минуя быстрыми шагами несколько улиц, он понял, что все плохо. Но, видимо, судьбе-злодейке этого недостаточно.
- Эй, упырь! Деньги достал, быстро! - Саша ускорил шаг, стараясь дойти до дома в считанные секунды, - Ты что, не слышишь?
Плисакин молчал, скрипя зубами. Игнорировать угрозы - легко, но больно. Первый пинок пришелся прямо под легкие. Второй удар по голове, затылок. Еще десять сильных ударов и уличные разбойники уйдут. Еще три часа Саша лежал на траве, сдерживая глухой крик и слезы. "Мужчины не плачут," - повторял он сквозь зубы, но и это уже не действовало. Еще каких-то пару секунд он помнил и девушку, и Диму, но все это вылетело вместе с пронзительными ударами.
"Дима на мосту, Дима в машине скорой помощи, Дима уехал, я один!"- для поврежденного мозга Саши на мосту в тот день был только Дима.
Долгий месяц глупых разбирательств. Судебная медицинская экспертиза постановила психическую неустойчивость Димы. Травматология поставила Плисакину в справку "ушибы, легкое сотрясение мозга, шрам на правой руке". Шрамы на сердце обоих не увидел ни один врач.