Глава 5
POV Плисакин
Белые стены холодом отражали тусклый свет из огромных оконных рам. Нервно постукивая по родному браслету на руке, я ждал своей очереди в уже знакомый наизусть кабинет. Мурашки по коже. Внутренний страх перед встречей. Отовсюду веяло холодом, но из сердца шло тепло. Или огонь, терзающий душу. Не знаю. Я уже ничего не знаю. Я говорил себе, что ехать сюда бесполезно, но нужно. В последний раз моя попытка поговорить с ним не увенчалась успехом, как и во все предыдущие. Закрываю глаза и по сложившейся традиции вспоминаю тот день. Голоса, звуки, сигналы - все это осталось пустым звуком на фоне его последних слов.
- Как ты думаешь, умирать - это больно? - эхом раздался его голос в голове. Одним летним вечером он задал этот настораживающий вопрос, который, в тот момент, казался мне безобидным. Тогда я промолчал, но с тех пор мои душа и тело находятся в смертельной агонии, съедающей меня изнутри, ведь нужно было ответить хоть что-то. Кто же знал, что это последняя возможность адекватно поговорить. И спасти его. Дима продолжил, - А Рома? Он для тебя умер? Я уже забыл, как звучит его голос...
В тот момент подул сильный ветер. Волосы, как пух, полетели в разные стороны. Мы сидели на парковой скамье с полувыпитой бутылкой коньяка, вспоминая путь домой, но в тот день мы так и уснули улице родного города. Вернее, когда солнце взошло на небосклон, я оказался один. Димы рядом уже не было.
- А, вот он! Плисакин! - вырвал меня из воспоминаний главный врач - психиатр, - Сейчас проходит интенсивная терапия, как вы знаете, поэтому я немного занят. Через несколько минут приступим, ждите! - седой мужчина в очках удалился из пустого коридора и проследовал в самый конец больницы. Я снова вернулся на год назад в прошлое, на кованую скамейку в парке.
-Я не знаю. И я помню, как звучит голос Ромы, - пробормотал я в полудреме. На самом деле кареглазый друг еще жил в моей голове. С надеждой я смотрел на открывающуюся со скрипом дверь и верил, что порог переступят ноги, обутые в его любимые кроссовки, - Разве для тебя Депо умер?
Дима лишь пьяно ухмыльнулся. Только утром я понял, почему.
Дверь в нужную мне палату открыли, и я смело вошел внутрь. Я увидел привычную мне картину: фантики от конфет, грязные бинты, лекарственные препараты, незаправленная кровать, на спинке которой висело скомканное банное полотенце, одноразовые питьевые стаканчики противного больничного цвета, пыльная книга, которую явно не открывали, разобранная ручка и школьная тетрадь. Ребенок. Трудно было бы сказать, кто хозяин этой комнатушки, если бы на кровати не были выведены маркером знакомые мне инициалы.
- Где он? - громко произнес я. Медсестры здесь тоже чутка странные - никогда не слышат меня с первого раза, сколько бы я ни прибавлял громкости в голосе. Как они следят за людьми, которые здесь лечатся - тайна для меня. Повторив свою фразу еще раз пять, девушки с вылупленными глазами указали на дальний угол довольно таки просторной комнаты. Я не подходил к нему ближе, чем на метр. Я не говорил с ним. Никаких подарков, пожеланий, новостей. Ошарашенные зеленые глаза внимательно смотрят в испуганные серо-голубые. Они молчат, крича о помощи. Шаг - и парень отскакивает в другой угол, как животное, загнанное в клетку.
- Что! - грозно прокричал Дима нечеловеческим голосом, заставив меня вздрогнуть. Страх. Я не знаю этого человека. Это не он. На лице видна приличная щетина, - Что тебе нужно!? Зачем ты пришел!?
До этого он всегда молчал, презрительно поглядывая на меня. Видимо, что-то щелкнуло внутри. В конце концов это должно было случиться. Белый халат тянется за ним. Дима обежал комнату на три круга, запутывая мои ноги в длинные веревки от рукавов. Я закрыл глаза, вернувшись в лето.
- Ты бутылку куда поставил? Я попить хотел, - пьяно крикнул он на весь парк. Время час ночи.
- Вон, внизу она! Спи, Колибр! - отмахнулся я и лег в наиболее удобную позу
- Ты считаешь себя сумасшедшим? У меня иногда бывает...
- Спи, Дима, хватит нести бред! - приказал я. Только вряд ли он спал этой ночью...
Шурша фантиками под ногами, Дима ловко перебирался из одной части палаты в другую, запутывая меня снова и снова. Как пантера, нападающая на жертву.
- Рома вернулся, - спокойно сказал я, перекрывая бурю эмоций. Шатен, наконец, остановился.
- Врешь.
- Проверь, - слова давались мне с трудом, но со стороны этого не было видно. Никто не видел, что творится в моей голове, какие мысли я храню уже несколько месяцев, какой ужас я пытаюсь забыть.
- Хааа! - смех сумасшедшего напугал всех находящихся в комнате. Дима подошел ко мне настолько близко, насколько ему позволяли медсестры и уже серьезно пробормотал, - Я его ненавижу.
- Он думает, что ты мертв.
- А разве это не так!? - его нынешняя речь резко отличалась от мною привычной. Мимика включена на полную мощность, взмахи руками, хрипота в голосе, манера говорить - это не тот Дима, которого я видел год назад, - Разве... разве я уже не мертв? Я ходячий мертвец! Лучше бы она дала мне умереть тогда! Сучка!
- Она тебе жизнь спасла, придурок! - сорвавшись, из меня, как из пулемета, полетело все, что накипело, - Она из-за тебя сама в психушку попала! Ты думаешь, что один страдаешь!? Я остался один! Я чуть с ума не сошел, а ты! Тебе легче было сброситься в реку с моста, да? Легче было оказаться пропавшим без вести в реке? А мне? Мне не легче от этого, понимаешь? Я тоже человек! Это я должен вас ненавидеть, понятно? Я! Обоих вас ненавидеть...
Слова закончились. Его стеклянные глаза прорезали пустоту. Девушки, следящие за порядком в палате, прижались к стене. Старая кровать скрипнула.
- Вытащи меня отсюда, Сань, - взмолился Дима. Тот самый Дима. Я продолжал сверлить взглядом пустой угол помещения, - Я становлюсь похожим на всех. Я становлюсь психом. Я нормальный!
Дальше я не слушал, но было понятно, что его нервы сдают, и врачи шумно укладывают его на кровать, вкалывая успокоительное. Взглянув на вырывающегося из рук докторов друга в последний раз, я вышел из палаты, слушая душераздирающие крики. Порой приходилось становиться непробиваемым, чтобы жить дальше. Но разум обмануть можно, а чувства- нет. Мой путь закончился у кабинета главного врача. Дернув дверь, я просочился в щель между косяком и дверью.
- А, Плисакин! Молодец, что зашли! - по-доброму улыбнулся мужчина. Его усталый вид меня добивал окончательно.
- Его вообще возможно вылечить? Или он окончательно псих?
- Об этом я и хотел поговорить. Дело в том, что он мастерски притворяется психически больным, - в горле пересохло, - Мы выяснили это неделю назад. Мы дали ему тетрадь и ручку. Будь он совершенно нездоровым, то не стал бы писать что-то. Он бы порвал бумагу и сломал ручку. Дмитрий этого не сделал. В одиночестве он адекватный! - мужчина развел руками.
- Ясно. Мне нужно идти...
- Александр, секунду, один вопрос! А как проходит ваше лечение?