Пока музыка не умрёт

В комнате стояла гробовая тишина.
— Ты опять забрал мои сигареты?! — грохнул голос матери.
Щелчок. Резкий. Потом звук чего-то упавшего. Может, тарелка. Может, чашка. Лукас не понял.
— Ты мелкий ублюдок, тебе не стыдно?! Я тебя растила, а ты... — Её слова тонули в пьяном бреду.
Лукас не отвечал. Он прикрыл Ричарда собой, как мог. Рич дрожал, вцепившись в его худую футболку.
— Мама, хватит, пожалуйста… — прошептал он, но всё, чего добился — очередной удар. На этот раз — по плечу.
— Валите оба! Вали отсюда, Лукас! Я тебя не рожала для этого!!!
Он больше не стал слушать.
Они бежали через двор, босиком, в майках, несмотря на ночную прохладу. Ричард всхлипывал, Лукас тащил его за руку.
— Куда мы идём? — прошептал Ричард.
— К Лиаму, — твёрдо ответил Лукас. — Только он нас не выгонит.
Дверь открылась почти сразу, будто Лиам знал. Он ничего не сказал, просто отступил в сторону, давая им войти.
— Иди на диван, — шепнул он Ричарду. — Я принесу плед.
Ричард исчез в темноте комнаты. Лукас остался стоять в прихожей, с трясущимися руками.
— Она… — начал он, но Лиам уже обнял его.
— Я знаю, — сказал он тихо. — Пошли, я кое-что покажу.
Гараж был холодным, пах старым деревом, бензином… и чем-то родным.
В углу стояла гитара. Чёрная, поцарапанная. Настоящая.
— Это не игрушка, — сказал Лиам. — Но тебе будет по кайфу. Хочешь попробовать?
Лукас молча кивнул. Впервые за весь вечер — он чувствовал, что его не нужно бояться.
— Здесь — E minor. Смотри на пальцы. Вот так. Не бойся.
Струны резали пальцы. Звук был кривым. Но в голове Лукаса что-то зацепилось. Ритм. Мелодия. Грубая, как он сам.
— У тебя голос, как у волка, — усмехнулся Лиам, слушая, как он пробует аккорды.
— Это плохо?
— Это значит, что тебя услышат.

Так родился его первый аккорд. В ту ночь Лукас впервые понял: можно говорить — не словами.

.
.
.
.

— Лукас, Ричард, кушать! — раздался голос с кухни, и он был… другим. Не резким. Не холодным. А просто — домашним.
Лукас уже сидел в комнате Лиама, перебирая струны на гитаре. Он медленно встал, бросив взгляд на спящего Рича, укрытого до ушей.
— Идём, — сказал Лиам. — Мама приготовила что-то с тыквой. Не знаю, что, но она клянётся, что это вкусно.
— Тётя Сансет и еда с тыквой — звучит как заклинание. — Лукас фыркнул, но на лице его была улыбка.
На кухне стояла тарелка супа, тосты, фрукты, и тёплый чай с мёдом.
Сансет, высокая женщина с вьющимися каштановыми волосами и серьёзными, но добрыми глазами, стояла у плиты, пока Абнер — её муж, седой, в очках и с вечно мягким голосом — раскладывал еду.
— Садись, Лукас, — сказала она. — Тебе нужно поесть.
— Спасибо, тётя Сансет, — ответил он чуть тише, чем обычно.
— Ричард ещё спит? — спросил Абнер, присаживаясь.
— Ага, — кивнул Лиам. — Я положил рядом мягкую игрушку. Думаю, не проснётся до полудня.
— Мы присмотрим за ним, — спокойно добавила Сансет. — А вас двоих мы сами отвезём в школу.
Лукас ел молча, будто впервые ел по-настоящему. И, может, так и было. Лиам не задавал вопросов. Просто сидел рядом, ковыряя салат, как будто это обычное утро. Хотя оба знали — оно было не обычным.
— Ты как? — спросила Сансет, наклоняясь к Лукасу.
Он сглотнул.
— Нормально, тётя Сансет. Честно.

Позже в машине, Лукас сидел сзади, рядом с Лиамом. Сансет за рулём общалась по звонку со своей подругой.
Лукас смотрел в окно.
— Спасибо, — сказал он, не отрывая взгляда от улиц.
— За что? — отозвался Лиам.
— За то, что… ваш дом — не похож на мой.
Лиам ничего не ответил. Он просто слегка коснулся его плеча. Никаких слов. Только — "я рядом".

Лукас проснулся, опираясь щекой на прохладную парту. Свет из окна был слишком ярким, будто день шёл давно, а он только сейчас успел догнать реальность. Он поднял голову, и увидел не любимую рожу.
— Чего тебе? — Спросил холодно Лукас.
— Харуки не пришёл сегодня, — сказал Лиам, закинув рюкзак на плечо. — Учительница сказала, что он заболел.
Лукас смотрел в окно, прищурившись на серое небо. Казалось, воздух за окном тоже был вялым и уставшим, как его мысли.
— Ну и что? У всех бывает температура, — буркнул он.
— Просто... я подумал. Может, мы сходим?
— Мы? Или я? — Лукас обернулся, бросив взгляд через плечо.
— Ну, если ты не хочешь...
— Где он живёт?
Лиам поднял бровь, но достал телефон.
— Сейчас спрошу у училки.
Он набрал сообщение и вскоре показал экран.
— Вот адрес. Не очень далеко. 20 минут пешком или 10 на автобусе.
— Я дойду.
Лукас вышел из школы, засунув руки в карманы. День был пасмурным, но без дождя. Он не спешил, но и не тянул — шаги были ровными, с каким-то глухим упрямством.
Шум улиц казался далёким. Люди проходили мимо, машины сигналили, подростки громко смеялись, а он просто шёл. Лицо — каменное. В голове — шум.
«Что за хрень я вообще делаю? Он мне никто. И мне всё равно что я согласился идти с ним на свидание, он просто жалкий ботан.» Но ноги шли.
Когда Лукас свернул на нужную улицу, он почувствовал себя не на своём месте.
Чистые дорожки. Живые изгороди. Дорогие машины. Витражи на окнах. 
«Ну ахуенно…»
Он остановился у калитки. В руках — ни цветов, ни фруктов. Только рюкзак и лёгкая злость. Он постоял пару секунд, будто сомневаясь.
Потом нажал на кнопку домофона. Один раз. Второй.
— Алло? — тихо, с хрипотцой, отозвался знакомый голос.
— Это я. Лукас.
— Лука?.. — в голосе было удивление и будто… радость. — Проходи. Я сейчас открою.
Кайл стоял в уютной серой кофте, волосы чуть взъерошены. Щёки розовели, глаза были чуть подуставшими, но он улыбался.
— Привет… — сказал он.
— Привет, — коротко ответил Лукас, глядя в сторону.
— Ты… зашёл ко мне?
— Думаешь? Ты совсем ебнулся, или что? Просто репетиция.
Кайл опёрся плечом о косяк.
— Даже если я сопливлюсь?
— Будешь просто сидеть и слушать. Мы же не куклы, чтобы без зрителей, — пожал плечами Лукас. — Переоденься. Жду.
Кайл кивнул и скрылся в доме. Лукас остался снаружи. Он оглянулся на небо. Оно всё ещё было серым. Но внутри у него было… не серо. А как будто чуть-чуть зелёно. Как будто он шёл правильно.
Они заняли сиденье у окна. Пустой автобус покачивался на поворотах, позёвывал тормозами и трясся от старости. Но внутри было тепло. Тихо. Спокойно.
Кайл молчал. Иногда смотрел в окно, иногда — украдкой на Лукаса. Тот зевнул, закинул голову на спинку и потер виски.
— Сколько ехать? — пробормотал он.
— Почти час.
— Мда…
Спустя три минуты, Лукас уже сидел, облокотившись на стекло. Через две — его голова чуть дрогнула… и скользнула на плечо Кайла.
Кайл замер.
Он почувствовал его дыхание — ровное, чуть тёплое. Вес головы был лёгким. Он почти не шевелился, только чуть морщил нос, как будто что-то видел во сне.
— …дурак, — прошептал Кайл почти беззвучно. И ничего не сделал.
Не сдвинулся. Не отстранился. Только сжал пальцы на коленях, и продолжил смотреть в окно. Но теперь — с лёгкой улыбкой. Как будто автобус вёз его не в студию. А домой.
Томас и Лиам возвращались из магазина, неся пакеты с энергетиками и печеньем. Лиам говорил что-то о новой песне, но Томас его почти не слушал — он был занят балансировкой банана на пальце.
— Ты понимаешь, если мы вставим этот кусок после второго припева, то…
— Лиам. Замолчи на секунду.
— Чего?
Томас резко остановился. Лиам по инерции сделал ещё шаг и врезался ему в плечо.
— Эй! Что…
— СМОТРИ НА ЭТО.
У входа в студию стояли Лукас и Кайл. Лукас зевал, явно только что проснувшийся, волосы растрёпаны. А Кайл... смотрел на него с таким видом, будто влюбился ещё сильнее, чем вчера. И самое главное — они оба держали руки в карманах... но их мизинцы были переплетены.
Томас медленно повернулся к Лиаму, его лицо было напряжено как у детектива в пиковый момент.
— Они… они спали в обнимку, да?..
— Похоже на то.
— И он ему плечо дал.
— Ммм.
— Лиам.
— А?
— Я щас взорвусь.
И тут Лиам допустил величайшую ошибку.
Он повернулся к Томасу, сцепил пальцы в сердечко и, наигранно глядя в сторону Лукаса и Кайла, пронзительно сказал:
— "Айгю~ любовь витает в воздухе~"
Томас в ступоре. Потом — резкий выдох. И он, не стесняясь, показывает ему сердечко в ответ.
— Вот тебе твоё сердце. Прямо в рожу, Лиам. — и делает пиф-паф пальцами.
— АХАХАХАХАХА!!!
Лукас, заметив всю сцену, обернулся и посмотрел на них с самым уставшим лицом.
— Господи… вы серьёзно?..
Кайл повернулся, улыбаясь:
— По-моему, они милые.
— Пф, — Лукас только фыркнул и зашёл внутрь,— идите уже, пока я вас чаем не ошпарил.
Томас всё ещё отмахивался от воображаемых сердечек, когда Лиам, фыркнув, распахнул дверь студии. Они вошли и сразу остановились на пороге.
На диване, свернувшись клубком, мирно спал Кристофер. Капюшон на глазах, руки сложены на груди, рядом лежит его гитара. Ни звука. Полное спокойствие.
— Блять, — выдохнул Том. — Мы вышли максимум на пять минут.
— Думаешь, он заснул, как только за нами дверь закрылась? — усмехнулся Лиам.
— Да он, походу, ещё в коридоре задремал и вполз сюда вслепую, — прошептал Том.
— Или у него кнопка где-то: «Без Лиама — спать», — Лиам склонил голову. — Всё равно он всегда так делает.
— Будто перешёл в режим энергосбережения, — тихо засмеялся Том.
В студию вошли Лукас и Кайл. Лукас окинул взглядом сцену на диване, поморщился и подошёл ближе.
— Вы серьёзно? Он успел заснуть за эти пару минут?
— Угу, — подтвердил Лиам. — Живой режим сна.
Лукас наклонился к дивану и легонько ткнул Криса в щёку.
— Эй. Подъём. У нас вообще-то музыка.
Кристофер медленно открыл один глаз. Пару секунд смотрел на них, потом снова прикрыл веки.
— Я вас слышу. Просто… вы слишком громкие.
— А ты — слишком сонный, — буркнул Лукас, усаживаясь на подоконник.
— Ничего, сейчас начнём играть, проснётся, — улыбнулся Кайл, уже направляясь к усилителю. — А то вдруг и вправду подумаем, что ему не весело с нами.
— Да он просто берёт энергию из сна, — хмыкнул Лиам. — Как зарядка. Только от  тишины.
Кристофер не ответил. Но его уголок губ едва заметно дёрнулся.
И всё стало как всегда.
В студии пахло пылью, металлом и чем-то тёплым — будто это место прожило сотни дней с ними. Кайл вошёл последним. Остальные уже готовились. Лукас сидел, опершись локтем о колено, настраивал струны, перебирая каждую с вниманием хирурга. Иногда морщился, иногда кивал самому себе.
— Первая снова съехала, — пробормотал он себе под нос и натянул её, будто кто-то другой виноват в этом. Кайл уселся сбоку на диван, у стены. Не хотел мешать. Крис молча проверял бас. Его движения были отточенными, будто механическими. Рядом Томас расставлял барабаны. На нём были старые наушники, с которых слетал скотч.
— Том, опять скотч летит, — сказал Лиам, заходя с двумя бутылками воды. Он бросил одну Кайлу, та ударилась об колено, но Кайл не обратил внимания — он всё ещё смотрел.
На Лукаса.
Он сидел, чуть сгорбившись. В джинсах, которые давно потёрлись на коленях, и в растянутой чёрной футболке. Выглядел обычным. Почти небрежным. Но в том, как он держал гитару — была точность. Точность, которую Кайл не мог объяснить.
— Всё, — сказал Лукас, не глядя. — Готов.
— Тогда с припева? — предложил Лиам. — Мне кажется, лучше начать с середины, она у нас хромала.
— Как скажешь, генерал. — Томас щёлкнул палочками.
И всё началось.
Барабаны — ровно. Бас — тяжело и чётко. Гитара — будто огонь. Голос Лиама пробился сквозь этот шум, как свет через щель в двери. Кайл сидел, и не мог выдохнуть.
Он не знал, почему его тянет именно к нему. Может, дело не в Лукасe. А в том, как он живёт, будто через боль. Будто играет сквозь стены. Будто, если он не сыграет — задохнётся.
Лукас на секунду взглянул на него — и тут же отвернулся. Но этого было достаточно. Для Кайла — слишком. Он отвёл глаза, но чувствовал, как греет щёки. Как будто только что его поймали. Не за взгляд. За чувство.
— Стоп! — выкрикнул Лиам. — Том, сбился!
— Да это ты раньше вступил! — возмутился Томас, — У меня был счёт!
— Пацаны, — Крис кивнул на Кайла. — Может, не будем его шокировать? Он новенький.
Лукас фыркнул, снова взглянул на Кайла.
— Он уже всё видел. Правда, Кайл?
Кайл усмехнулся.
— Только начало. Я ещё жду шоу.
Лукас на секунду удивился этой фразе. И вдруг — мельком, чуть ли не рефлекторно — улыбнулся. Чуть. Коротко.
И для Кайла этого было достаточно, чтобы снова не спать полночи. Он улыбнулся. Почти не дышал. Грудь сжалась, как будто кто-то на неё сел. Мелькнуло в глазах — будто свет погас.
— Ха... — тихо выдохнул он.
И рухнул.
Прямо с дивана, прямо вниз — как кукла, у которой перерезали нити.
— КАЙЛ?! — голос Лиама был первым, кто сорвался с места.
Струны гитар дернулись, палочки выпали из рук Томаса. Крис встал мгновенно.
Лукас бросил гитару — буквально. Подлетел, схватил его за плечи.
— Хару?! Блять, ХАРУ!
Тело было тёплым, но безвольно осело в его руки.
— Он... он не дышит?!! — Томас побелел.
— Дышит! — закричал Крис, проверяя пульс. — Просто отключился! Он в обмороке!
— Это... это из-за анемии, да?! — Лиам замер на секунду. — Он же говорил, что у него гемоглобин низкий!
— Почему, блять, никто не сказал об этом раньше?! — рявкнул Лукас. Его голос сорвался. Руки дрожали.
Он прижал Кайла к себе. Лоб Кайла уткнулся ему в шею. Его дыхание — слабое, но было. Сердце Лукаса билось, как бешеное. Не от страха — от злости на себя.
— Почему ты всегда такой, а?! Почему ты молчишь, когда тебе плохо? — прошептал он, сжав его крепче.
Крис уже набирал скорую.
— Ты с нами, брат? — Лиам присел рядом, трогая Кайла за запястье.
— Он очнётся, — сказал Лукас, почти не веря себе. — Он просто... устал. Вот и всё. — Но в голосе его был страх. Такой, что невозможно спрятать. Такой, который прорывается только когда ты понимаешь, насколько тебе не плевать.

.
.
.
.

— Мама! Мама!
— Чего тебе? — раздражённо ответила Елиза, не отрываясь от экрана.
— У меня голова болит...
— Ха... — она устало выдохнула. — Иди скажи отцу. Он отвезёт в больницу и что-нибудь там сделает. 分かりますよね？
— はい...
— Иди уже, не мешай маме работать!
Кайл тихо отвернулся и пошёл к кабинету отца. Он постучал дважды, сдержанно. Из-за двери донёсся хриплый голос:
— Да? Кто там?
— Это я… Папа.
— А, это ты, Кайл! Заходи, заходи.
Кайл вошёл. Сел на диван у стены, не поднимая глаз.
— Что случилось?
— Папа… у меня болит голова.
— Сильно? Потерпи немного, я сейчас доделаю документ — и поедем. Хорошо?
— わかりました。待ってます。
— ありがとう、息子よ。
Отец снова уткнулся в клавиатуру, пальцы стучали быстро и ритмично. А Кайл… смотрел в одну точку. Голова пульсировала, словно изнутри бил молот. Глаза слипались. Тело ныло. Хотелось просто исчезнуть.
— Ым… — тихо вырвалось у него.
Он не успел даже  что-то сказать, и просто упал. Тело с глухим стуком ударилось об пол.
— Кайл?! — отец резко вскинулся, уронив ноутбук.
— ЮИ!!! ハルキが気絶した！！！ — закричал он так, что посуда зазвенела в другой комнате.

— У-у... — тихо простонал Кайл, моргнув. Всё вокруг было размытым. Свет бил в глаза, белые стены, шорох. Он пошевелился. Рядом — кто-то вскрикнул.
— О! Он очнулся! — это был Лиам.
— Господи, наконец-то, — пробормотал Томас. — Я уже начал думать, что он решил поспать сутки.
— Ему и вправду надо спать, а не играть героя, — буркнул Крис, скрестив руки.
Кайл медленно приподнялся. Голова гудела, но обморок уже остался где-то позади.
— Что... где?..
— В больнице, — коротко ответил Лукас, сидя у кровати. — Ты вырубился у нас прямо посреди репетиции.
— Пиздец ты, конечно, впечатлительный, — хмыкнул Томас.
— Том! — шикнул Лиам. — Не сейчас!
Кайл попытался улыбнуться. Это было сложно.
Но в комнате было тепло. Все были здесь. Он вдруг почувствовал — впервые за долгое время — себя частью чего-то. Не просто «новеньким».
Он хотел что-то сказать — как вдруг… Тук. Тук. Тук. Звук каблуков. Холодный, чёткий.
Он вздрогнул. И услышал голос.
— Он здесь? Где он?!
Женский. Резкий. Без тёплого оттенка.
— Юи, тише. Мы в больнице, — проговорил спокойный мужской голос — голос отца.
— Мне плевать. Где он?!
Дверь резко отворилась.
Елиза Юи — строгая, уверенная, с тугим пучком на затылке — влетела в палату. Следом — отец Кайла, в пиджаке, с лёгкой сутулостью.
Лицо матери было напряжённым. Она тут же подошла к кровати, её глаза метнулись к Лукасy.
— Ты...
— Мам... — тихо пробормотал Кайл.
И всё в комнате затихло. Парни перестали говорить. Даже Томас.
Елиза подошла ближе. Наклонилась.
— Ты опять перенапрягся? Я же говорила тебе отдыхать. Что, опять не ел?
— Я…
— Не «я», а «да, мам». Сколько раз тебе говорить, Харуки?
Кайл отвёл глаза. И тут Лукас — всё ещё сидя рядом — едва заметно коснулся его руки.
Тихо. Спокойно. Без слов.
И Кайл впервые почувствовал: он не один.
— Сколько можно, Харуки?! — голос матери, Елизы, раздался в палате неожиданно резко. Она вошла на каблуках, как буря, не обращая внимания ни на кого из присутствующих. — Посмотри на себя! Ты белее простыни. Я же предупреждала — если будешь дальше так питаться, рано или поздно снова упадёшь!
Кайл молчал. Он сидел в кровати, опираясь на подушку, будто пытаясь раствориться в ней.
Елиза подошла ближе, провела рукой по его лбу — быстро, как по ритуалу, — и покачала головой.
— Ты не слушаешь. Всегда думаешь, что сам знаешь лучше. В школе, в еде, в сне. Ты серьёзно думаешь, что с таким подходом доживёшь до университета, не говоря уже о нормальной жизни?
За её спиной стоял отец — в тишине, с руками, сложенными за спиной. Он пытался вмешаться, но не решался.
— Юи… может, хватит?.. — пробормотал он.
— Нет, не хватит! — её голос стал ещё громче. — Я предупреждала! Но он всё равно...
Она махнула рукой. — Боже, Кайл. Харуки. Почему ты такой?
В палате повисла тишина. Никто не решался пошевелиться.
Лукас смотрел на Кайла. На то, как тот сжимал пальцы в кулаки. На то, как его плечи дрожали. И на то, как он молчал.
— Тётя Елиза, — вдруг сказал Лукас. Голос — спокойный, но в нём была твёрдость, которой никто не ожидал. — Вы уже всё сказали.
Женщина повернулась к нему — резко, будто только сейчас заметила его.
— Простите?
— Мы здесь, потому что Харукм наш друг. Мы хотим его поддержать. Не добить. Можно нам просто остаться с ним?
Она смотрела на Лукаса с минуту. Потом перевела взгляд на мужа.
— Мы поговорим об этом дома.
— Конечно, — кивнул отец Кайла.
Они ушли. Дверь закрылась. Тишина.
Кайл сидел всё так же, молча.
Но в следующее мгновение — его плечи вздрогнули. Кайл сидел, уткнувшись взглядом в белую простынь. Руки сжаты, плечи дрожали. Он не издавал ни звука, но по щекам текли слёзы — прозрачные, будто вода. Просто… текли. Как будто где-то внутри треснула трубка, и слёзы начали капать без разрешения.
Никто ничего не говорил. Крис смотрел в сторону. Томас вертел пальцы. Лиам машинально проверял телефон, но экран даже не был включён.
Только Лукас не отвёл взгляда. Он будто сам не понимал, зачем смотрит так долго — но не мог остановиться.
Он подошёл ближе. Осторожно. Потом — сел рядом. Медленно. Без слов.
Протянул руку. И аккуратно, будто касаясь чего-то хрупкого, провёл пальцами по волосам Кайла. Просто раз. И ещё раз. Погладил. Легко, почти неловко.
— Ну чего ты, Хару, — прошептал Лукас. — Ты ж как щенок. Всё терпишь, терпишь... А потом молча плачешь.
Кайл не ответил. Только закрыл глаза. И, впервые за долгое время, позволил себе быть слабым. Пока кто-то рядом просто гладил его по волосам.
Кайл немного успокоился. Он быстро вытер глаза ладонью — грубо, как будто стыдился даже того, что плакал. Сделал вдох, попытался выпрямиться.
— Простите… — начал он хриплым голосом. — Я не хотел, просто—
— Тш, — перебил его Крис. Голос звучал непривычно серьёзно, почти жёстко, но не с холодом — с заботой.
Он смотрел на Кайла не как обычно, не с той своей отстранённой тенью в глазах, а прямо, честно.
— Все мы иногда плачем, — продолжил он. — Мы — люди. А не какие-то марионетки. У нас есть право плакать. Право злиться, смеяться, влюбляться… Не нужно перед нами так унижаться, Кайл. Никто из нас не лучше тебя.
Комната снова стала тише. Даже Томас не вставил ни слова. Лукас всё ещё сидел рядом. И тишина, впервые за весь день, не казалась страшной.
Она была... принимающей.
Кайл снова опустил взгляд, но теперь в уголках губ появилось почти невидимое, очень тёплое:
— Спасибо.
Кайл остался, окружённый молчанием и своими мыслями, будто под водой.
Вдруг в воздухе появился знакомый аромат — тёплый, травяной, с лёгкой горечью. Ромашковый чай. Его любимый. Кайл поднял глаза и увидел Лиама. Тот стоял с двумя чашками в руках, одна уже без пара. Вторая — всё ещё тёплая.
Лиам не сказал ни слова. Только посмотрел на него. Взгляд — с вопросом. Почти детским: можно?..
Лукас, не оборачиваясь, тихо бросил: — Ладно. Только не реви снова, а то я тоже начну.
Лиам улыбнулся краем губ и аккуратно поставил чашку на тумбочку рядом с Кайлом. А потом, без лишних слов, опустился рядом. Обнял его одной рукой — неловко, не так, как друзья, и не как в романтическом фильме. А как человек, который знает: иногда просто нужно, чтобы кто-то тебя обнял. Без слов. Без условий. Кайл обнял его в ответ. Покрепче. Не зарыдал. Не задыхался. Просто дышал. Впервые за день— спокойно.
И в этой тишине вдруг стало тепло. Не от ламп. Не от одеял. А от людей, что были рядом.
Кайл тихо сидел, обняв Лиама, почти уткнувшись в его плечо. Никто не говорил. Всё было спокойно — по-настоящему спокойно, как бывает только после шторма. Лукас прислонился к стене, глядя на Кайла сбоку. Том что-то крутил в пальцах, не зная, куда деть взгляд. Крис посмотрел на всех и вдруг заговорил.
— Знаешь… только когда момент уходит, мы начинаем понимать, насколько он был важен. Типа ты просто сидел, пил чай — а потом ловишь себя на том, что хочешь вернуться. Но уже нельзя. Потому что это всё стало воспоминанием. — Он замолчал, глядя в потолок. — Поэтому… не надо извиняться за то, что тебе больно. Ты живой.
Кайл кивнул, не глядя на него. В уголках глаз всё ещё блестело, но теперь — не от беспомощности. А от того, что кто-то… понял.
Кайл молчал. Лиам всё ещё держал его за плечи — крепко, как будто боялся, что тот опять исчезнет. Томас тихо наливал воду в пластиковые стаканы, не нарушая тишины. Крис снова уставился в окно, будто ничего не сказал. Но сказал — всё, что нужно. Лукас подошёл ближе, сел рядом, не касаясь, не обнимая. Просто рядом. И как будто случайно, не