Глава 3.
Мои дни проходили безмятежно, до тех пор, пока в моей семье не начались проблемы.
У нас есть соседи, которые ведут себя, ну, скажем неадекватно. Мой отец было, как-то попадал по молодости в передряги с ментами. Ну впрочем ничего нового, думаю, у каждого отца была насыщенная молодость на Юпитерах или Яве. Так вот. Соседи переехали сюла относительно недавно, и начали цепляться сначала к моегму папе, а после и к моем матери. У меня сводило челюсти, но мне нужно было сдерживать эмоции чтобы не натворить глупостей. И сегодняшнее утро началось с того что папа скандалил с соседями, а мама просто сидела на кухне вытирая слезы со своих щек. Из прихожей донесся хлопок двери, от которого я проснулся окончательно. Отец зашел на кухню взъерошенный, поправляя свои волосы. Я просто стоял и молчал. Я не знал причины, почему это всё происходило, почему все несчастья положили взгляд именно на нашу семью, ничем не примечательную на перввй взгляд. Родители ушли в гостинную, а я решил самостоятельно потвести себя в порядок: сначала пошел в ванную и умылся как следуюет, вговь наслаждаясь видом на свое замучанное лицо. После, пошел на кухню, где и начал готовить завтрак. Мама уже собралась на работу, и вышла из квартиры в сопровождении папы. Я остался один, наедине с яйцами, сковородкой, и куском масла на ноже. Наедине со своими мыслями, да все они были о Юле. Изнутри осознание и боль, сковали меня, я стал рабом неопределенности. Вроде бы как некоторые парни забывают это всё легко, но я почему-то не мог ничего поделать, как бы сильно я не пытался забыть как Юлю, так и ту картину которую застал в школе.
Масло медленно растеклось по разогретой сковородке, куда я и выбил два куриных яйца, ожидая, когда белки схватятся.
Мне хотелось отдохнуть. Отдохнуть вообще, от всего этого дерьма, от Юли, от проблем с соседями, от учебы. Мне хотелось просто закрыться в себе, и никому никогда больше не доверять свои чувства.
Я ненавижу боль.
Отец зашел в дом, снимая с себя старую куртку, и проходя на кухню. Я уже высыпал готовые яйца себе в тарелку, рассыпая по их поверхности щепотку соли и молотого черного. Из тумбочки моей рукой была достата вилка, которую я собственно говоря, поставил на стол. В это время папа поставил чайник на плиту, перед этим наполнив его водой.
- Ты молодец, сынок, - сказал отец, - Ты можешь сам себе приготовить завтрак.
Похвала показалась мне странной, но я не обратил на это особо внимания. Я просто сел за стол, уплетая свой завтрак.
- Сегодня в школу не иди, - продолжил он, - останься дома. Мне надо будет уйти на пару часов, поэтому ты останешься тут.
Я тихо угукнул. Он подошел ко мне, ставя передо мной мой любимый чай в моей любимой кружке. В голове пронеслось:
"Он в опасности."
Меня передернуло. Мне папа впервые сделал чай, впервые настолько тепло заговорил со мной. Я нн понимал, что происходит.
- Пап, всё в порядке?
- Да, всё хорошо. Не беспокойся. Я просто понял, что мало уделяю тебе времени как отец сыну, и мне стоит это поменять.
Я промолчал, смотря на него глазами полными одновременно детского счастья и взрослой познанной боли. Он похлопал меня по плечу, и ушел в спальню, чтобы переодеться. Я же остался на кухне перебирать всю кучу из мыслей по полкам. Через несколько минут, меня из ступора вывел голос отца:
- Сынок, мне пора.
Он улыбнулся. Я видел как трусятся его руки, я видел как на его глазах будто накатываются слёзы. Я никогда его ещё таким не видел. Я кивнул, после чего он вышел из квартиры. Я сразу же закрыл за ним двери на ключ, и вернулся на кухню, выглядывая из окна на просторы родного города. Небо затянулось тучами, начинал валить снег. Мое тело покрылось мурашками, хоть дома и было тепло, но не на моей душе. Я решил написать Лизе, чтобы найти покоя. Но взяв в руки телефон, я лишь увидел несколько пропущенных от Юли и Влада. Я видимо упустил момент, когда хотел их номера заблокировать. Впрочем, сейчас мне ничего не мешало этого сделать. Я просто молча написал Лизе, рассказал обо всем, и вроде бы как она меня поняла, но отвечала кратко, быстро, и с ошибками. Я чувствовал что она куда-то торопится, и поэтому решил оставить её в покое. И я посчитал это правильным решением. А пока что втыкнув наушники в уши, я просто стоял и слушал музыку.
Через пару минут я вспоминаю за чай, сделанный мне отцом. Хоть он и успел немного остыть, я всё равно взял чашку в руки, и начал отпивать потихоньку. Мне стало чуть легче на душе, но был необьяснимый страх. Мне хотелось плакать, реветь как девченке. Мои мысли разорвал посторонний стук в входную дверь квартиры. Я точно знал, как стучатся мои родители, я бы запомнил жтот ритм. Стук был настойчивым, и громким. Я на всякий случай сначала пошел в свою комнату, и достал ищ тумбочки раскладной ножик, который вснул сеье в карман. После, пошел в сторону двери. Посмотрев в глазок, моему видению предвстал сосед, долбившийся ко сне в двери черт знает зачем. Ну очевидно было, что я был дома, и он бы при надобности эту дверь и с петель бы снял, поэтому я слегка приоткрыл дверь. Он увидев меня ухмыльнулся.
- Чего вам, Сергей Васильевич? - спокойно спросил я, укладывая свою руку себе на карман, где положил нож.
- Ничего Ванька, ничего. Папка дома?
- Нет, он ушел. Скажите что случилось, я ему передам.
- Нет, нет, я бы и сам передал. Хотя кое-что ты и мог бы для меня сделать.
В моей груди застучало сердце, мне было страшно. Ещё никогда мне не приходилось чувствовать себя мелким ссыкуном.
- Передай ка ему, - продолжил сосед, делая перед этим паузу, - Давай передам, зайду, а то через порог примета плохая.
Я осторожно приоткрыл двери, впуская незванного в прихожую. Он подходит ко мне поближе, и за пару секунд хватает меня за шею, прижимая к своему плечу. Я настолько сильно испугался, что особо и не почувствовал, что я мои внутренности уже как ровно две секунды упирается лезвие кузонного ножа. Минута боли вернула меня в реальность, я понял что происходило. Моя майка напитывалась кровью, особенно когда нож был грубо и резко вытащен из слоев моей плоти. Я попятился назад, укладывая руку себе на живот. Он постарался замахнуться ещё раз, только уже на мою шею, но видимо у него не получилось, и поэтому у меня на виске осталась лишь царапина. Он замахнулся и в третий раз, когда я уже медленно сползал вниз по стене, медленно теряя сознание, но это остановили шаги на лестничной площадке. Он быстро вылетел из квартиры, закрыл за собой двери, и заьежал в свою, пока я сидел в отключке, сжимая рану на животе.
На кухне так и стоял мой недопитый чай, телефон и наушники.