14 часть
–Ты неважно выглядишь. Вот-вот опять обоссышься?Часы непрерывно пищали, а мышцы ног словно превратились в вату. Я снова попытался пройти мимо, зная, что это бесполезно. Обычно в драке с Фрэнки Даудом, я сторицей возвращал все удары, но сейчас я едва держался на ногах.– Убирайся к чертовой матери с дороги.– Мне и здесь хорошо, – заявил Фрэнки, скрестив руки на груди. – Немного любопытно, что произойдет дальше.Его друзья заерзали и огляделись.– Эй, Фрэнки, он действительно хреново выглядит, – заметил один из его друзей. А второй кивнул.– Ага, и у него эта пищалка...– Нет, с ним все в порядке, не так ли, Кондратюк? – Фрэнки обхватил меня за шею. – Все еще ходишь с этой маленькой штуковиной в кишках? Что будет, если ее вытащить? Ну просто разглядеть поближе.– Чувак, –его снова окликнули .– Приятель, хреновые дела, – добавил один из друзей,которого звали Иван, хотя ни один из них не двинулся, чтобы помочь мне.Собрав все силы, я сжал руку в кулак и ударил Фрэнки под подбородок. Челюсть со стуком захлопнулась, и он отпрянул от меня, брызгая слюной и матерясь.– Ах ты уфлюдок! – Он сплюнул красный сгусток. – Я на хрен прикуфил фебе яфык.Через секунду он бросился на меня с ударом, от которого у меня не было сил увернуться. Внезапно кто-то бесцеремонно оттолкнул меня в сторону и вмазал кулаком Фрэнки прямо в нос. Раздался громкий хруст.Повисло молчание, прерываемое отфыркиванием и руганью Фрэнки. Все уставились на появившегося из ниоткуда крупного темноволосого парня. На нем были рваные джинсы, потертые армейские ботинки, и он возвышался над всеми нами на добрых три дюйма. Выцветшая футболка открывала татуировки на бицепсах и на одном предплечье. Он был похож на беглого заключенного, а не на старшеклассника.«Может, так оно и есть. Вернулся отомстить за то, что отец Френки посадил его за решетку».Но под мышцами и татуировками, за холодным взглядом серых глаз{?}[Спойлер:это Андрей Мозалев,и нет "вечеринка Андрюхи к нему не относится, тот Андрей выдуманное лицо, я просто хз какие у него глаза... Не обижайтесь. ], обращенных на Фрэнки, я видел юношу. Его переполняла сила, готовая выплеснуться через край...У вице-президента Даниила Андреевича срабатывало шестое чувство на неприятности в его кампусе; он словно призрак материализовался позади нас.– Что все это значит?– Уфлюдок фломал мне нос, – гнусаво пропыхтел из-под ладони Фрэнки.Даниил презрительно поджал губы, глядя на сочившуюся сквозь пальцы Фрэнки кровь.– Сходи к медсестре, Дауд. – Он пристально посмотрел на новенького. – Мистер Мозалев, в мой кабинет. Остальные возвращайтесь в класс.Наконец его внимание привлек писк моих часов. Он окинул меня взглядом с головы до ног.– С тобой все в порядке?– Да, конечно. Лучше не бывает.Я оттолкнулся от стены и сумел-таки добраться до своего шкафчика и поднять уровень сахара в крови, прежде чем впасть в гребаную диабетическую кому. Я задавался вопросом, откуда, черт возьми, взялся этот парень.Долго гадать не пришлось. Быстро распространились слухи, что какой-то новенький ударил Фрэнки по лицу. К концу дня я узнал, что Андрей Мозалев переехал сюда из другогогорода две недели назад. Он прогулял первые дни в школе, и теперь его отстранили.Я тоже забил на оставшиеся занятия, чтобы дождаться, когда он выйдет из кабинета Даниила Андреевича.– Тебе не стоило делать это для меня, – произнес я, шагая рядом с ним, когда он шел по центральной дороге школы.– Я сделал это не для тебя, – ответил Андрей. Его голос был низким и глубоким, а взгляд прикован к дороге под ногами.– Тогда зачем?Он пожал плечами в своей поношенной джинсовой куртке, с искусственной овечьей шерстью внутри. У него была такая же потрепанная одежда, как и у меня. Она не была намеренно потерта или порвана по задумке дизайнера. Я не понимал, почему богатые дети хотят одеваться как бедные и при этом издеваются над ними только за то, что они бедные. Но такова школа жизни.Мы продолжали вместе идти по улице, он направлялся в сторону моего района, и я догадывался, что мы соседи.Андрей мельком на меня взглянул.– Это правда, что ты жил в машине?Меня обдало жаром, и я отвел взгляд.– Ты пробыл в кампусе всего десять минут и уже услышал об этом? Новый рекорд. Да. Давно. Но, кажется, никто не может об этом забыть.– Тогда заставь их забыть.– Как?Он снова пожал плечами.– У того парня, которого ты ударил, отец – коп.Андрей скривил губы в улыбке, которая больше походила на оскал.– Да пошли они оба.– Что-то имеешь против ментов?Он ничего не сказал, и мы пошли дальше.Мы оказались в моем районе ветхих цементных коробок с ржавыми железными решетками на каждом окне. Андрей остановился и уставился на угловую квартиру на втором этаже. Сквозь драную сетку на окне слышался рев телевизора.– Это твоя?Он кивнул.– А моя в квартале отсюда.Он не двинулся с места, и меня охватило странное чувство. Словно озарение свыше, которое обычно возникает, если слова песни так идеально ложатся на музыку, что кажется, будто они исходят не от меня.«Показать ему хижину».– Тебе нужно домой? – спросил я.– Домой... – презрительно выплюнул он это слово. – Нет.Я кивнул. Между нами было почти телепатическое понимание.– Иди за мой.– Нашел четыре дня назад, – заявил я. – С тех пор прихожу сюда каждую ночь. После работы.– Что? – Петя повернулся вокруг своей оси. – А где работаешь?– В Галерее игровых автоматов на Набережной.Андрей кивнул и сел на скамейку.– Отсюда видно океан, – почти с нежностью произнес он хриплым голосом.– Да, это здорово. Хорошее место, чтобы просто...– Убраться подальше от всех?– Именно.– До этого ты выглядел больным. – Он кивнул в сторону моего запястья. – Что это за часы? Почему они пищали?– Это датчик. У меня упал уровень сахара в крови. – Я приподнял футболку, чтобы показать устройство. – У меня диабет.Андрей кивнул, а затем на его губах внезапно расплылась улыбка, и он прикрыл ее ладонью.– Что смешного? – спросил я, не обращая внимания на болезненно сжавшееся сердце.Возможно, я ошибся в Андрее. Просто еще один придурок...Он покачал головой.– Я дружил с одной девочкой, когда был ребенком... лет в пять. – Его плечи начали сотрясаться от смеха, неудержимо накатившего на него, как приступ кашля. Казалось, это застигло его врасплох. Как будто прошла целая вечность с тех пор, как он смеялся в последний раз. – Ее тетя была диабетик. Девчонка называла ее диа-ба-титьки.Я секунду пялился на него, но смех был таким заразительным, что в итоге мы оба заржали как идиоты, сложившись пополам.– Никто... не поправил ее? – выдавил я.Андрюха покачал головой.– А ты бы хотел?– Черт, нет.По хижине бурей пронесся еще один взрыв смеха, постепенно сменившийся судорожными вздохами и смешками.– Черт, много лет об этом не вспоминал, – произнес Андрей через минуту.– Это шедевр, – произнес я, вытирая глаза. – Диа-ба-титьки. Похоже на то, что мог бы сморозить новый мамин бойфренд. Специально.Даже случайное упоминание о Артемии убило остатки веселья.Андрей поднял взгляд.– Он один из таких?– Ага. Один из таких.Парень кивнул.– Они больше не будут к тебе цепляться.Я растерянно моргнул, пока не понял, что он имел в виду Фрэнки Дауда и компанию. Я изогнул бровь.– Собираешься стать моим телохранителем? Забудь. Я сам могу за себя постоять.–О да, сегодня ты прекрасно это доказал.Андрей молча ждал.Господи, мне нужны руки, чтобы играть. Чтобы из моей музыки что-нибудь получилось. Чтобы заработать кучу чертовых бабок и показать миру здоровый средний палец за то, что Вселенная отвратительно жестока.Саша всегда говорила мне, что я хорошо разбираюсь в людях. Так вот, то, что я увидел под гладью серых глаз Андрея Мозалева, меня опечалило. Боль. Опасность. Жестокость. Мир к нему тоже был безжалостен. В нем что-то сломали. Я мог бы стать его другом и позволить ему сражаться за меня, если ему это нужно.– Хорошо, – произнес я в тишине, хотя сомневался, что он ждал моего согласия.Но Андрея, казалось, ответ удовлетворил, и он снова уставился на воду.Я закинул рюкзак на плечо.– Мне пора на работу. Оставайся, сколько захочешь, – добавил я, но в этом не было необходимости. Теперь это место принадлежало и андрюхе.Александра. Пятничным утром я надела в школу легинсы с цветочным принтом, длинную белую блузку и выскользнула из опустевшего дома. Родители ушли на работу пораньше – папа в огромную технологическую корпорацию, а мама работала в муниципалитете менеджером по связям с общественностью. Они оба проводили там как можно больше времени, то ли избегая друг друга, то ли из-за нашего финансового положения.Или по обеим причинам.В школе на центральном дворе стоял стол. На нем красовалась бумажная скатерть с надписью «ГОЛОСУЕМ ЗА СВИТУ ОСЕННЕГО БАЛА!», раскрашенной золотой и голубой краской. По бокам к утяжелителям были привязаны воздушные шарики той же расцветки.Я направилась к своему шкафчику, и меня окружили Ева, Анна Щербакова и Софья Акатьева{?}[Ничего плохого к девочкам не имею это просто сюжет. ].– О-о-о, – протянула я со смехом. – У меня неприятности? Сегодня тот день, когда мы должны были надеть все розовое?Аня и Софа рассмеялись, а Ева закатила глаза.– Клянусь, ты вызубрила весь фильм наизусть.– Вызубрила? Да я в нем живу, – усмехнулась я. – За исключением того, что вы милые девчонки. – Я наклонилась, чтобы рассмотреть кулон Сони – маленький золотой медальон в форме сердца. – Красивый, Сонь.Она прикоснулась к кулону.– О, спасибо. Мне его подарила бабушка...– У нас осталось десять минут до звонка, – вмешалась Ева, кивнув в сторону двора. – Пора голосовать.Мы направились к столу. Двое студентов, сидевших между шариками, записали наши имена и вручили нам планшеты.В бюллетени были перечислены номинанты на Короля, Королеву, Принца и Принцессу, а также указаны их достижения и заслуги перед школой. Ева была среди номинанток. Благодаря модному видеоблогу с более чем 25 тысячами подписчиков ее хвалили за «предпринимательский дух».Аню и Софу тоже номинировали, как и меня, к моему шоку. Рядом красовался толстый абзац с перечислением всех моих внеклассных занятий и достижений.– Ни фига ж себе, – пробормотала я, и меня охватил странный трепет.– Как такое возможно?Аня улыбнулась мне.– Понятия не имею.– Я тоже, – вставила Софа.– Обязательно проголосуйте за себя на роль Принцессы, – велела Ева, зная, что роль Королевы бала принадлежит ей. – Хочу, чтобы хотя бы одна из вас участвовала в этом празднике вместе со мной.Софа и Аня переглянулись и отвернулись, чтобы заполнить бюллетени, затем сложили их и сунули в ящик.– Я не буду голосовать за себя, – произнесла я. – Это... странно. Для меня большая честь просто оказаться номинированной. – Я рассмеялась. – Разве не так говорят? Но я с радостью проголосую за вас, девочки.Я отметила Еву как Королеву, а Илью Малинина качестве Короля. Это легко. Другой выбор все равно пустая трата голоса. Принцессами я отметила Аню и Софу, предоставив решение судьбе. Принцем мне хотелось записать Марка, но я знала, что он воспримет это как шутку или насмешку.– Вот, – сказала я и сунула листок в щель. – Я выполнила свой гражданский долг. Теперь я свободна?– Притормози, – ответила Ева. – Потусуйся здесь до звонка.– Зачем?– Неплохая самореклама, – ответила Софа, постучав себя пальцем по виску. – Стратегия.Я ухмыльнулась.– Чтобы электорат нас запомнил?– Именно.Я все еще ощущала небольшое волнение из-за моей номинации, но ошиваться вокруг стола мне казалось уже слишком.– Вот черт, чуть не забыла, – воскликнула Ева. – Девочки, вы слышали? У нас есть еще один новичок в старшем классе. Андрей Мозалев.Мне знакомо это имя. Вчера учитель по истории устраивал перекличку, но Андрей так и не появился.– Очевидно, что он малолетний преступник. Отсидел в тюрьме...– Серьезно?– Я слышала, что он убил своих родителей и бежал из штата.– Ань, не выдумывай...Мне нравились мои новые друзья. Каждая обладала прекрасными качествами, если познакомиться с ними поближе за пределами школы, но на сегодня мой лимит сплетен исчерпан. Я отключилась от их болтовни и блуждала взглядом вокруг, пока не заметила Марка. Он шел по двору, глядя себе под ноги и согнувшись так, словно рюкзак весил тысячу фунтов.– Кстати, о новом парне, – сказала Ева, подталкивая меня локтем. – Твой лучший друг и Фрэнки вчера подрались после физкультуры.Меня захлестнула волна гнева, и я стиснула зубы.– Что произошло?– Я слышала, Фрэнки надрал Марку задницу, или Марку было плохо, ну или что-то такое, но потом появился Андрей и избил Фрэнки до полусмерти. Сломал ему нос и отрезал кусок языка.Аня и Софа ахнули и что-то пробормотали, а я закинула сумку на плечо и поспешила к Марку, не обращая внимания на оклики Евы. Я догнала его и пошла рядом.– Привет.– Привет, – глухо ответил он.Я поискала глазами следы драки с Фрэнки, но костяшки пальцев на вид были целые, а лицо такое же красивое, как и всегда.Возможно, Ева ослышалась.Я подняла взгляд и успела заметить, как Марк внимательно разглядывал меня. Он тут же отвел глаза. Ткнул большим пальцем в сторону стола для голосования.– Выполнила свой гражданский долг?– Ха, я так же его обозвала. – Я попыталась улыбнуться. Он не улыбнулся в ответ. – Это, конечно, глупо, но довольно весело.Какое расточительство, – мрачно пробормотал Марк.– Почему ты так говоришь?– Я могу придумать сотню программ, на которые школа могла бы потратить деньги. А вместо этого они арендуют кабриолеты для спортсменов и принцесс, чтобы двадцать минут покатать их после футбольных соревнований.– Это традиция. И деньги с бала всегда идут на благотворительность. Они не пропадают впустую...– Верно, – выплюнул Марк. – Мистеру Давиду Викторовичу приходится каждый год устраивать распродажу выпечки, чтобы поддержать кафедру музыки и не лишиться работы. Но давайте мы все равно будем финансировать популярный конкурс, традиции ради.Я остановилась и положила руку ему на плечо.– Эй. Я знаю, как тебе все это не нравится, но...– Но нравится тебе.Я повела плечом.– Меня номинировали, это полнейшее безумие...– А-а. Теперь все понятно.– Эй, так нечестно!– Год назад тебя бы под дулом пистолета не заставили голосовать за всю эту хрень. Но, наверное, все меняется, когда ты среди них, да?Я вздрогнула и скрестила руки на груди.– Ты ведешь себя сейчас как настоящий придурок.Он был раздражен и зол.– Разве ты не сегодня начинаешь работать с Малининой?– Да. И что?– Разве это не в миллион раз важнее?– Разумеется, так и есть. Но это... – я махнула рукой в сторону стола для голосования. – Весело же. Это старшая школа. И мне хочется получить такой опыт. Он мне нужен. Целыми днями я только и занята, что учебой и факультативами... и домашняя жизнь трещит по швам. А если Малинина действительно смертельно больна, то я согласна на любое отвлечение от всего этого дерьма. Ладно?– Ладно. Как хочешь.Мы стояли, а между нами повисла ужасная, напряженная тишина, которая разбивала мне сердце. Мы такими не были. Красивое лицо Марка отражало тяжелое напряжение, а в глазах появилось еще больше беспокойства.– Я слышала о том, что вчера случилось с Фрэнки, – рискнула я.– Не сомневаюсь в этом.– Ты в порядке?– Все хорошо. Завел нового друга.– Этот новый парень, Андрей? У нас с ним общая история. В теории. Он не появился...– Его отстранили, – произнес Марк.– Я слышала, он сломал Фрэнки нос.– Ты все правильно слышала. Сам я в тот момент не был способен на такой подвиг.Я сильнее сжала его руку.–У тебя упали показатели? Снова? Может, тебе стоит поговорить со своим эндокринологом? Или дело в датчике? Может, он сломался?– Нет.– Что это значит?Он мягко высвободил руку из моей хватки.– Перестань беспокоиться обо мне, Саш. Пожалуйста. Просто... перестань.– Не могу. И никогда не смогу. Ты мой лучший друг.Прозвенел звонок, Марк задумчиво посмотрел на меня и отвел взгляд.– Мне пора в класс.– Марк, поговори со мной. Прошу тебя.Он сдался и побежденно опустил плечи. Его глубокий голос еще больше охрип.– У моей мамы появился новый любовник.– Ох. – Мое сердце упало от скрытого в этих словах подтекста. – Он... плохой?– Еще неизвестно насколько, но да. На днях к нам зашел Матвей, полицейский. Арт повел себя как полный осел. Мне было жутко стыдно за него. Поэтому я сказал Матвею больше не приходить.– Марк, нет. Тебе нужна помощь.– Со мной все будет в порядке. И я не хочу об этом говорить, Саш.Я неохотно кивнула.– Ладно. Мне очень жаль, что тебе приходится терпеть. Его.Он встретился со мной взглядом, и глухие стены немного опустились, как будто только для меня. Он вздохнул и провел рукой по своим длинным каштановым волосам.– Прости, что веду себя как козел, но с кем поведешься...Не говоря ни слова, я крепко обняла его. Он наклонился, чтобы мне было удобнее, но едва обнял меня в ответ, как будто боялся обжечься.– Мистер Кондратюк? Мисс Трусова? – Заместитель директора Даниил стоял за спиной Марка и постукивал по наручным часам.– Вы оба опаздываете.Марк отстранился и закинул сумку на плечо, глядя куда угодно, только не на меня.– Увидимся позже? – спросила я.Мне хотелось узнать, придет ли он ко мне вечером, как делал тысячи раз за последние четыре года. Но это казалось неправильным. Теперь все между нами казалось неправильным.– Да, увидимся, Саш, – ответил он и быстро ушел.В тот день на уроке истории я, как обычно, сидела рядом с Камилой. Мистер Алексей Сергеевич начал перекличку.Онищенко?– Здесь.– Мозалев?Последовало молчание, а затем Алексей, грусный мужчина с седеющей бородой, пробормотал себе под нос:– Ох, точно. Отстранен.Он сделал пометку в своем журнале, а затем снова запустил на доске фильм, который мы начали на прошлом уроке: документальное кино о российской революции.Когда в классе выключили свет, Ками наклонилась ко мне и прошептала:– Ладно, мисс подружка папарацци. Кто этот новый парень, который все время не появляется?– Андрей Мозалев, – прошептала я в ответ. – Его отстранили за то, что он ударил Фрэнки Дауда. Сломал ему нос.– Мой герой, – пробормотала Ками. – Этот говнюк сам напросился.Я кивнула.– Он доставал Марка. Снова.Камила нахмурилась и откинула за плечо россыпь косичек.– Фрэнки ненормальный. Уверена, это у него от папаши.– Офицера полиции?– Ага. Не ты одна слушаешь сплетни. Милена дружит с одним из детективов в полицейском участке рядом с нашим домом.