Музыка страсти

Оставив Марка в комнате, я тихонько прикрыла за собой дверь и прокралась по длинному коридору мимо гостевых спален и ванных к лестнице. Снова попыталась вернуться нервозность. 

«Немного глупо впускать в дом совершенно незнакомого человека. Тебе ведь это известно, верно?» 

Но я была отличницей, и учителя всегда хвалили меня за ум и умение хорошо запоминать факты. А факт заключался в том, что Марк за время нашего короткого разговора не менее трех раз проявил заботу о моей безопасности. Его угрюмость была вызвана подозрительностью, как будто он не мог понять, почему я к нему так добра. 

«Потому что он не привык, чтобы люди с ним хорошо обращались. Или к спальням со смежными ванными комнатами». 

В нашей огромной кухне с гранитными столешницами и техникой из нержавеющей стали ,я достала из холодильника коробку с именинным тортом. Никак не могла выбросить из головы урчание в животе Марка ,а потому сунула в сумку,а потом ещë закинула одноразовые тарелки, кукурузные чипсы, банку сальсы, две банки кока-колы, вилки и салфетки. Закинув сумку на плечо, я схватила коробку с тортом и так же крадучись поднялась наверх. 

Я на ощупь открыла дверь своей спальни. Марк исчез. 

– Вот черт. – Я сникла. Разочарование оказалось сильнее, чем я ожидала. Но в следующее мгновение коробка с тортом чуть не выпала у меня из рук, когда Марк появился из моей гардеробной. 

– Я не был уверен, что это ты, – пояснил он. 

– Я подумала, что ты меня бросил. 

– Все еще здесь. – Он посмотрел на мою сумку с продуктами, и в его голосе промелькнуло беспокойство. – Это что? 

– Еда. Я весь вечер занималась... 

– Ты занимаешься летом? 

– Да. Хожу на подготовку к старшим классам. Когда-нибудь я стану врачом. Хирургом. На это уйдут годы учебы и практики, так что стараюсь работать наперед. 

– Ох. Круто. 

– Ну так вот, я много занималась и, оказывается, проголодалась. Тут не так уж много. Просто чипсы, сальса и газировка. Ну и конечно торт. – Знаю, не совсем здоровый перекус... 

Марк ничего не ответил. Он слишком умен, чтобы купиться на мою тонко замаскированную благотворительность. Но голод, должно быть, победил гордость, потому что он не стал спорить и позволил мне устроить наш маленький пикник на полу за кроватью, на случай, если нагрянут родители. 

Я уселась спиной к стене, а Марк сидел напротив меня, у моей кровати, вытянув перед собой длинные ноги. Мы ели и болтали о том, с кем он познакомится в школе. 

– Капитан молодежной футбольной команды – квотербек, Илья Малинин, – сказала я и тут же пожалела, что начала с него. Краска залила лицо. – Ты играешь в футбол? 

–Нет. 

– Хм, да, значит, он квотербек. 

– Ты это уже говорила. – Марк скользнул по мне проницательным взглядом и тут же отвел его. – Он тебе нравится. 

– Что? – практически взвизгнула я, но тут же понизила голос. – Нет, я... почему ты так думаешь? 

– Из-за того, как ты произнесла его имя. И у тебя все лицо покраснело. Он твой парень? 

– Вряд ли. Посмотри на меня. 

– Я прекрасно тебя вижу. 

Так и есть. Его глаза цвета топаза не только смотрели на меня, но еще и видели. Возникло чувство, будто на моем лице отражались самые сокровенные тайны сердца. По коже разлился жар, и мне пришлось отвести взгляд. 

– Ты же знаешь, как это бывает, – произнесла я. – Я заучка, а он бог футбола. Он даже не замечает моего существования. Но мы с детского сада вмести ходим в школу, и я... не знаю. Мне кажется, я всегда была влюблена в него. – Я прижала ладони к щекам. – Не могу поверить, что только что рассказала тебе все это. Пожалуйста, никому не говори, когда начнутся занятия. Это меня убьет. 

Марк отвернулся и потянулся за газировкой. 

– Забуду, что ты вообще об этом упоминала. 

– Хорошо... кстати, с Камилой ты тоже познакомишься. Она очень умная и веселая. И к тому же красивая. Удивительно похожа на Зою Кравиц. Она моя лучшая подруга. Мой единственный друг. 

– А у меня нет ни одного. Так что у тебя все в порядке. 

– Да, но ты только что переехал. А я здесь всю свою жизнь. – Я заправила за ухо прядь волос. Но теперь мы с тобой друзья, верно? Давай обменяемся телефонами! Тогда мы сможем переписываться. – Я схватила с кровати свой телефон. – Вот черт, будет так здорово получать сообщения и не знать наверняка, что они от Ками. 

– У меня нет сотового, – ответил Марк, вытирая руки о рваные джинсы и не глядя на меня. 

– Ох. Погоди, серьезно? – Я уронила телефон на колени. – Как вообще ты без него выживаешь? 

– Если тебе приходится без чего-то обходиться, ты просто берешь и обходишься. 

– Даже представить себе не могу. 

Он нахмурился. 

– Держу пари, что так. 

– Эй... 

– А что? Ты же сама только что сказала, что не можешь представить? 

– Да, но это несправедливо... 

– Справедливость? – Марк усмехнулся. – Ты ни черта не знаешь о справедливости. 

– Почему ты на меня злишься? 

Он открыл было рот, но тут же захлопнул его. 

–Ничего подобного. 

Я подождала несколько секунд, потом взглянула на него. 

– Все в порядке. Ты можешь мне рассказать. Если хочешь. 

– Что рассказать? 

– Что угодно. 

«Например, где ты живешь». 

– Мы только что познакомились, – возразил Марк. – И ты девчонка. 

– И что? 

– И то. Парни не болтают с девчонками о всякой ерунде. Они общаются с другими парнями. 

– Но друзья разговаривают, помнишь? И к тому же... – Я демонстративно огляделась и заглянула под кровать. – Здесь нет парней. 

Он издал смешок. 

– Боже, ну ты и зануда. Хотя и храбрая. 

– Считаешь меня храброй? 

Он кивнул. 

Мои щеки вспыхнули. 

– Меня еще никто не называл храброй. 

Наши взгляды встретились, и на губах Марка промелькнула слабая улыбка. Атмосфера между нами, казалось, потеплела и смягчилась. Просто замечательно в свой день рождения сидеть с этим парнем. 

Но затем мама с грохотом распахнула дверь своей спальни, и вниз по лестнице загрохотали ее шаги. 

Я вздрогнула, и мы с Марком замерли. Через несколько минут она заговорила на повышенных тонах, отец ей ответил, они оба спорили все громче и громче, пока не перешли на настоящий крик. Под внимательным взглядом Марка мое лицо опалило жаром. Желудок сжался в тугой узел, и меня затошнило от только что съеденного. 

– Поверить в это не могу, – кричала мама снизу. – Еще один, Винс? Сколько еще? 

– Господи Иисусе, уже больше десяти вечера. Отвали от меня, Линн! 

Их слова стали приглушеннее – мама, вероятно, бегала за папой по дому, размахивая перед ним какими-то бумагами, как она уже делала до этого. Меня насквозь прожигал стыд. Я подтянула колени и закрыла уши, желая, чтобы родители провалились сквозь землю. Меня окутал хвойный аромат сосновых иголок с привкусом сальсы. Я приоткрыла один глаз. Марк подвинулся и сел рядом со мной. Он не обнял меня, но сел так близко, что мы соприкасались. Плечом к плечу. Установил контакт. Дал мне знать, что он со мной. 

Я прислонилась к нему, и мы прислушивались, пока ссора родителей не затихла. Наверху снова послышались мамины шаги. Дверь захлопнулась. Внизу тоже хлопнула дверь кабинета, и воцарилась тишина. 

– Они часто ссорятся? – тихо спросил Марк. 

Я кивнула, уткнувшись носом в его потертую куртку.

– Раньше они любили друг друга, а теперь ненавидят. Мне порой кажется, будто я попала в симуляцию идеальной семьи, но программа дала сбой. 

– Почему бы им просто не развестись? 

– Думаю, тут замешаны деньги. Они мне ничего не говорят, но я знаю, что они не могут расстаться, пока все не уладится. – У меня защипало глаза. – Но я все еще надеюсь, что вместе с денежным вопросом наладятся и их отношения. 

Марк ничего не сказал, лишь сильнее прижался ко мне плечом. 

– Мы друзья, Саш, – наконец произнес он, глядя прямо перед собой. 

– Что? 

– Ты спрашивала... И да. Мы друзья. 

Я уставилась на него, а он сверху смотрел на меня, и счастье изгоняло из моего сердца холод, порожденный ненавистью родителей друг к другу. 

Я нашла в себе силы улыбнуться. 

– Готов есть торт? 

Я нарезала клубничный торт в ванильной глазури, и мы с Марком поели и еще немного пообщались. У него чуть кола не пошла из носа от смеха, когда я рассказывала случай с одним скейтером, Фрэнки Даудом. Как он пытался спрыгнуть на своем скейте с обеденного стола в кафетерии, но упал и опрокинул подносы с едой людям на колени. 

– Из-за этого началась драка едой, – продолжала я. – Боже, директор был в бешенстве и пытался сразу задержать весь седьмой класс. – Марк засмеялся еще громче. Мне нравился его хрипловатый смех. В этот момент все его лицо озарялось светом. На несколько мгновений его напряжение и тревога исчезли, и я почувствовала, что сделала нечто большее, чем просто накормила его. 

Мы наелись до отвала, и Марк тяжело вздохнул. 

– Черт, как хорошо... – Но в этот момент ему в голову явно пришла какая-то мысль, и проклятое беспокойство снова к нему вернулось. – Мне пора. 

– Тебе не нужно... 

– Я должен. – Он поднялся и закинул рюкзак на плечо. – Спасибо за еду. И за торт. 

– Спасибо, что съел его со мной, теперь я не чувствую себя такой жалкой. 

– Ты не жалкая! – воскликнул Марк и засунул руки в карманы. – Как думаешь, я могу взять еще один кусочек с собой? 

– Возьми хоть весь. Я его не хочу. 

– Нет, – тихо ответил он. – Я не заберу твой именинный торт. Только один кусочек. Для мамы. 

– Ох. Конечно. – Я завернула кусок торта в салфетку и протянула ему. – Марк?.. 

– Не надо, – прервал он меня, убирая торт в рюкзак. 

– Откуда ты знаешь, что я хотела сказать? 

– Я знаю, о чем ты хочешь спросить, но не стоит. Сегодня был прекрасный вечер. Я не хочу все испортить.