Глава 24.
* * * (Ульяна)
— Уль, ты сейчас занята? — в офис влетает Кирилл, держа в руке свой ноутбук. Снимает куртку и отбрасывает её на диванчик, а сам подбегает ко мне за барную стойку и наконец выдыхает.
— да не особо. Думала, к Егору поехать, итак уже поздно. А вчера не успела к нему, выгнали из больницы, — допиваю свой кофе и вопросительно смотрю на Кирилла. — тебе то чего?
— Уль, ну ты ведь сейчас вообще офигеешь. Я сейчас был в участке. Дело то раскрыто, — с ликованием говорит Кирилл и включает свой ноут.
— не понимаю тебя. Ты сейчас о чём? — подпираю голову рукой.
— ну... дело с аварией той ночью. Если в кратце, то это был не несчастный случай. Тут замешена наша очень хорошая знакомая, — Кирилл сразу же меняется в лице. Я тоже.
— Карина? — молюсь всем богам, чтобы это было ложное предположение... но Кирилл кивает. Тогда внутри меня всё рушится окончательно. — она подстроила аварию? Но как? Нет, Кирилл, я отказываюсь в это верить. Она сама бы не смогла, — горько усмехаюсь и закрываю лицо рукой.
— она одна — да. Но у неё есть лучший друг на строне — Никита. Ты только посмотри, Лапуль, — дёргает меня за плечо. Тогда я открываю глаза и смотрю в экран ноутбука. — это что, запись с камер видеонаблюдения?
— да. Попросил у полиции. Они уже ищут эту машину. Ты только посмотри...
Я всматриваюсь в это видео. Вот машина Егора... он едет, как вдруг его подрезает не пойми откуда взявшийся чёрный мерседес. А дальше происходит позднейшая жуть. Машину Егора сносит по дороге то вправо, то влево, а по итоге он резко врезается прямо в здание. Отворачиваюсь, на глазах снова наворачиваются слёзы.
— зачем ты мне это показал? Это просто ужасно. Я не думала, что настолько тяжёлая авария. На это страшно смотреть... а всё из-за чего? Из-за ревности? Да она сумасшедшая! Как она такое вообще смогла придумать? — кричу я. Не могу больше сдерживать эту бурю эмоций в себе.
— тише, тише, Лапуль, — Кирилл приобнимает меня за плечи и прислоняет к себе. — ничего уже не вернёшь. Всё уже случилось...
— они же сядут? — тихо спрашиваю я, казалось бы, очевидный вопрос.
— конечно. Конечно сядут. Это статья.
* * *
Месяц. Проходит месяц. Моё здоровье из-за нервов значительно ухудшается. Становится трудно работать из-за недостатка сна, а следовательно проектов всё меньше, как и денег. Выхожу на серьёзные мероприятия за месяц всего лишь три раза, и на каждом из них журналисты пристают всё с теми же вопросами. Почти каждый день я езжу к Егору, но он меня всё отталкивает и отталкивает. Когда спрашиваю у Кирилла, почему же он не ездит к своему другу, он отмахивается важными делами.
Но сегодня один из самых тревожных дней со дня аварии. Сегодня состоится суд, где я и Кирилл, как свидетели в защиту Егора. Я снова прихожу с охраной.
— как же я вас всех ненавижу, — говорит мне Карина, когда её и Никиту полиция проводит к решётке. Он успевает посмотреть на меня злостным и ненавистным взглядом, прежде чем оказывается за решёткой со своим другом. Сглатываю.
— Уль, успокойся, всё будет хорошо, — Кирилл замечает моё беспокойство. — пойдём, — доводит меня до нашего места до начала суда.
— вы признаёте свою вину, Никита Алексеевич? — обращается, считай, к преступнику, судья.
— да.
— что? Ты совсем свихнулся? — подпрыгивает на месте Карина, но её Никита не слушает и продолжает.
— и моя подруга тоже как соучастница этого преступления. Она меня попросила подстроить аварию, могу предоставить доказательства.
— ч..что? — не успокаивается девушка. — какие доказательства...?
— когда мы сидели в тот вечер в машине у офиса, я поставил телефон на звукозапись, зная, чем это всё закончится, — объясняет спокойно Никита. У меня сердце сжимается от всех слов. В них есть хоть капелька человечности?...
— лишение свободы до двух лет, — в самом конце заявляет судья, стуча брамой. — заседание окончено.
Мы с Кириллом выдыхаем.
— Егор, у тебя тут очень душно, тебе нужен свежий воздух, — подхожу к окну и открываю его.
Наступила весна, хоть и до сих пор на улице было прохладно, настроение было другое. В это время как будто просыпалось всё живое из спячки. В воздух поднимался другой запах, солнечных дней становилось больше. Становилось теплее.
— ты вот так оставишь окно открытым, уйдёшь, а потом станет холодно. К этому всему ещё и простудой заболею, — грубо подмечает Егор, недовольно смотря то в окно, то на меня.
— ну ты чего? Я не забуду закрыть его. Да и я сегодня хотела с тобой подольше посидеть. У меня выходной сегодня, — возвращаюсь к Егору и сажусь на край кровати.
Некоторое время мы сидим в тишине. Ничего друг другу не говорим, лишь смотрим в глаза. Сейчас каждая секундочка, каждая минутка с Егором мне неимоверно дорога. Так хочется к нему прижаться, укрыться в его тёплых объятиях, почувствовать на своей коже поцелуи, но всего этого уже нет как целый месяц. Лишь лёгкие поцелуи в щёчку, мимолётные прикосновения.
— ну и что ты сидишь тут, Уль? — вздыхая, спрашивает меня блондин.
— я очень скучаю по тебе... столько времени уже прошло, а до сих пор привыкнуть не могу, а у меня скоро выступление на премии, — поджимаю губы, смотрю на Егора.
— я надеюсь, ты выйдешь с нашей песней? — хриплым голосом спрашивает меня Егор.
— очень бы хотелось... Ты разрешишь?
— глупый вопрос. Я этого очень хочу. Надеюсь, что будет телевизионная версия, и я посмотрю на свою малышку по телевизору, — кивает в сторону висящего на стене телека прям напротив кровати.
— давай сделаем массаж? — смахиваю с глаз вновь подступившие слёзы и убираю с ног Егора одеяло. — мы давно не делали. Ты пытался разминать?
— нет, и не собираюсь. Уля, не нужно этого делать, верни одеяло на место, — вижу, как Егор напрягается, но не собираюсь ничего исправлять. Он не хочет, но это нужно. Он не борится, значит я буду за него бороться и делать всё, лишь бы был хоть самый маленький результат.
— я ничего не верну. Раз ты ничего не хочешь делать, значит буду делать это я за тебя, — обхватываю стопы парня и начинаю делать стимулирующие движения. Вкладываю в них всё своё тепло, надежду, любовь и веру в самое лучшее... — всё будет хорошо, всё будет как раньше...
— Уля, прекрати, — сжимает руки в кулаки и смотрит на меня. У него начинает получаться хоть немного поднимать голову.
— я не прекращу, не прекращу, Егор. Ты не должен сдаваться... — останавливаюсь и смотрю на ноги. — ну давай же... попробуй пошевелить...
Егор поджимает губы, смотрит на свои пальцы ног, сосредоточившись. Я замираю в ожидании. Сердце начинает биться быстрее, сейчас вот-вот Егор сможет наконец пошевелить...
— нет, я не могу, — выдыхая, говорит он.
— завтра тоже надо будет попробовать, — продолжаю делать массаж.
— Ульян, ну прекрати, пожалуйста. Хватит меня мучить. Это всё равно всё бесполезно, — Егор снова злится, я это чувствую даже через прикосновения.
— Егор, придётся потерпеть, — смотрю на него уже глазами, наполненными солёной жидкостью.
— Ульяна, хватит! — неожиданно Егор повышает голос и ударяет ладонью по матрасу под собой. — уходи! Я хочу побыть один. Мне не нужна ничья забота, я не хочу больше никого видеть! — громко ругается.
— но Егор... я не могу сейчас уйти. Я люблю тебя и хочу быть рядом, — подсаживаюсь ближе к нему на кровать. Его слова сильно бьют меня, словно током, но я держусь. Моя любовь к нему сильнее, чем какая-либо обида.
— уходи, Уль, уходи, — так холодно и равнодушно ко мне говорит парень.
— хорошо... — поднимаюсь с кровати и забираю свои вещи. — поправляйся, — последний раз посмотрев на него, я выхожу в коридор. Закрываю дверь палаты и тут же скатываюсь по ней к полу. Облокачиваюсь на неё спиной, поджимаю свои коленки к груди, обнимаю их руками и склоняю голову. Я всё равно рядом...