12.
Репетиция шла наперекосяк с самого начала. Мадонна нервничала, постоянно сбивалась с ритма, а её игра звучала механично и без души. Напряжение нарастало с каждой ошибкой. Гитара, обычно казавшаяся продолжением её самой, сегодня будто сопротивлялась.
Внезапно Мадонна резко встала, сжала струны так, что костяшки побелели, и бросила гитару в угол студии. Инструмент с глухим стуком ударился о стену и упал на пол.
— Всё норм? — осторожно спросил Олег, не отводя взгляда от гитары.
— Как видишь, — фыркнула она, стараясь выглядеть равнодушной, но в её голосе слышался надлом.
— Рендал, возьми себя в руки, — сказал Дима, поднимаясь из-за микрофона. Его тон был твёрдым, как у старшего брата, уставшего мириться с капризами.
Мадонна резко повернулась к нему, её глаза горели гневом.
— Да иди ты куда подальше, — отрезала она. — Я прекрасно знаю, что мне делать.
— Ей и так не очень! — вмешалась Аня, вставая между ними. Её голос прозвучал громко и решительно. — Может, вместо того чтобы давить, вы просто поможете ей?
В комнате повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь эхом удара гитары. Каждый из них понимал, что это не просто срыв. Что-то тянуло её ко дну, и пока никто не знал, как вытащить Мадонну из этого состояния.
— Не нужно мне помогать, — отрезала Мадонна, с вызовом оглядывая всех, но взгляд задержался на Диме.
— Никто и не собирался, — сухо бросил Олег, решив, что лучше не встревать.
Аня кашлянула, явно собираясь что-то сказать, но Дима поднял руку, останавливая её. Он подошёл ближе к Мадонне, его фигура словно заполнила всё пространство между ними.
— Не нужно, да? — произнёс он тихо, но так, что каждый в комнате почувствовал напряжение.
— Именно, — Мадонна скрестила руки на груди, но дрожь в голосе выдала её.
— Хватит, Дима, — осторожно вмешалась Аня. — Ей сейчас лучше...
— Не трогай её, — резко бросил он, не отводя взгляда от Мадонны.
Мадонна выпрямилась, её глаза вспыхнули.
— Не трогай? — с вызовом переспросила она. — А ты что, решил меня спасать?
— Да, если придётся, — ответил он без колебаний, сделав ещё один шаг вперёд.
Олег тяжело вздохнул:
— Ребят, может, вы уже...
— Молчи, Олег, — одновременно бросили Дима и Мадонна, даже не глядя на него.
— О, отлично, продолжайте, — пробормотал он, подняв руки.
Дима оказался так близко, что теперь между ним и Мадонной не было ни миллиметра свободного пространства.
— Ты можешь швырять гитары, срываться на всех вокруг и говорить, что тебе никто не нужен, — тихо произнёс он, но его голос дрожал от подавляемой ярости. — Но, чёрт возьми, я знаю, что это не так.
Мадонна сжала кулаки, её дыхание участилось.
— И что ты будешь делать, а? — бросила она, её голос звучал чуть тише, но всё ещё был острым.
Дима наклонился ближе, его лоб почти касался её.
— То, что всегда делал, — прошептал он, а затем внезапно притянул её к себе, поцеловав так резко, что она едва успела выдохнуть.
— Эм… мы вообще-то тут ещё, — осторожно произнесла Аня, а Олег издал тихий свист, стараясь сдержать смех.
Мадонна отстранилась, её лицо пылало.
— Тогда выходите, — сказала она, бросив на них испепеляющий взгляд.
— Как скажете, Рендал, — усмехнулся Олег, уводя за собой Аню.
— Донна… — начал Дима, его голос звучал мягче, но в нём читалась настойчивость.
— Не называй меня так, — резко оборвала его Мадонна, её голос звучал так, словно она поставила стену между собой и этим именем.
— Почему? — тихо спросил он, не отводя от неё взгляда.
Она фыркнула, скрестив руки на груди, и отвернулась.
— Потому что это звучит так, будто ты меня жалеешь. А мне не нужна жалость, ясно?
Дима наклонил голову, его взгляд стал ещё пристальнее.
— Жалость? — переспросил он, подходя ближе. — Ты правда думаешь, что я могу тебя жалеть?
Мадонна молчала, стиснув челюсти, её плечи были напряжены, как пружины.
— Донна… — снова начал он, но она резко повернулась к нему.
— Я сказала, хватит! — выкрикнула она.
— Хорошо, — сказал он спокойно, отступая на полшага. — Тогда Мадонна. Но я всё равно не уйду.
— Дима… — начала она, но её голос дрогнул.
— Нет, дай мне договорить, — перебил он, его голос стал твёрже. — Ты можешь беситься, кричать, швырять что угодно, но ты не заставишь меня отвернуться от тебя.
Она сжала кулаки, пытаясь держать оборону, но он снова сократил расстояние между ними.
— Я называю тебя Донной не потому, что жалею, а потому, что для меня ты больше, чем просто Мадонна Рендал. Поняла?
Она застыла, её губы дрогнули, но слова застряли где-то в горле. Секунду спустя она отвела взгляд, но не успела ответить, как в студии послышался голос Олега:
— Эй, я понимаю, что тут какая-то драма, но репетицию никто не отменял.
Мадонна резко выдохнула, как будто это вывело её из транса, а Дима только тяжело вздохнул, отступая, но всё ещё смотря на неё так, словно она была его единственной целью в этой комнате.
— Ты манипулятор, — наконец произнесла она, с трудом контролируя свою раздражённость. — Зачем так далеко?
Дима не изменил выражение лица, но его голос стал немного твёрже, хотя он всё ещё пытался сохранить спокойствие.
— Рендал, хватит истерить, — сказал он, поднимая руки. — Что ты хочешь?
— Ничего, — она опустила взгляд, пытаясь скрыть, что её слова не такие твёрдые, как она хотела.
Он сел перед ней на корточки, поставив руки на подлокотники её стула, будто дав ей возможность почувствовать его близость, но не наседая.
— Не капризничай, — сказал он с лёгкой улыбкой, но в голосе была настойчивость.
Мадонна едва сдержала нервный смешок, чувствуя, как её раздражение начинает таять. Она не могла контролировать, что происходит внутри неё.
— Я просто устала, — выдохнула она, её голос был слабым. — И у меня эти дни...
Дима наклонился чуть ближе, его взгляд был мягким, но решительным.
— Вот в чём дело, — сказал он, словно понимая её больше, чем она сама. — Хочешь, закончим репетицию сейчас и поедем домой ко мне, поужинаем?
Она долго молчала, внутренне борясь с собой. Вроде бы ей не хотелось показывать свою слабость, но это предложение звучало как нечто простое и тёплое, что она так редко позволяла себе принять.
— Ты уверен, что сможешь вытерпеть меня в таком состоянии? — с натянутой усмешкой спросила она, хотя её голос был уже не таким жестким.
Дима улыбнулся, в его глазах было что-то успокаивающее.
— Да, могу, — ответил он спокойно. — Ты не должна быть идеальной для того, чтобы я был рядом.
Мадонна почувствовала, как её напряжение немного уходит. Она не знала, что именно заставило её так расслабиться, но, возможно, было время позволить себе просто быть.
— Ладно, — она вздохнула, опустив голову. — Давай, поехали.
Когда они вышли из студии, Мадонна почти сразу почувствовала, как её силы покидают её. Дима, не говоря ни слова, подошёл ближе и аккуратно взял её за руку, ощущая её напряжение. Она не пыталась вырваться, но и не смотрела на него, её глаза были уставшими, будто она уже пережила слишком много за этот день.
— Ребята, всем спасибо, на этом репетиция подходит к концу, Мадонне плохо, мы поехали домой, — сказал Дима, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась забота.
— Окей, — послышались голоса Олега и Ани, но они не стали возражать. Всё было понятно и без слов.
Они направились к машине, Дима подал Мадонне руку, помогая сесть. Он сразу сел рядом с ней, не позволяя расстоянию между ними даже возникнуть. Когда она устроилась на сиденье, он положил свою ладонь на её ногу, чувствуя, как она напрягается на мгновение, но затем расслабляется под его прикосновением.
Она молчала, её глаза были закрыты, и он понимал, что это не просто усталость. Всё её тело кричало о том, что она переживает что-то большее, чем просто физическое состояние. Дима не спешил с вопросами, но его рука мягко поглаживала её ногу, пытаясь создать какую-то невидимую связь, которая бы успокоила.
— Ты можешь отдохнуть, — сказал он, его голос был тихим, почти шепотом. — Всё будет в порядке.
Мадонна не ответила, но её плечи немного расслабились, когда он продолжил гладить её. Она почувствовала, как её сердце замедляется, и хотя она была слишком усталой, чтобы даже полностью осознать происходящее, его присутствие заставляло её чувствовать себя немного легче.
Когда машина поехала, она закрыла глаза, позволяя себе отдаться тишине и успокаивающему прикосновению. Всё, что ей нужно было сейчас, — это время и пространство, чтобы быть самой собой без необходимости что-то объяснять.
Мадонна закрыла глаза, её лицо слегка искажалось от боли. Она постаралась держаться, но тяжесть в животе не давала ей покоя.
— У меня живот болит... — тихо сказала она, не пытаясь скрывать свою слабость. Её голос звучал устало, но в нём не было отчаяния, только тихая просьба о помощи, которая была больше, чем слова.
Дима молча повернулся к ней, его глаза сразу стали более настороженными, но он не спрашивал лишних вопросов. Он знал, что сейчас важно просто поддержать её.
— Хочешь, я тебе что-то принесу? — спросил он, его голос был мягким, но в нём всё равно чувствовалась забота.
Она немного помолчала, а затем, с лёгкой усмешкой, но в глазах всё равно оставалась усталость, сказала:
— Мороженое. Да, я хочу мороженое. Это всегда помогает.
Он поднял брови, немного удивлённый, но сразу понял, что она, вероятно, просто хочет немного почувствовать себя лучше, даже если это всего лишь капля комфорта.
— Хорошо, — сказал он с улыбкой, несмотря на всю ситуацию. — Какое хочешь?
Мадонна задумалась на секунду, её лицо немного расслабилось, когда она пыталась выбрать.
— С клубникой, наверное, или шоколадное. Не знаю... Что-нибудь, что поможет мне пережить этот момент, — её голос был всё ещё тихим, но теперь в нём чувствовалась хоть какая-то лёгкость, как если бы эта просьба стала чем-то вроде маленькой отдушины.
— Понял, — ответил Дима, сразу направляя машину в ближайшую кафе или магазин, где можно было купить мороженое. — Сейчас всё будет.
Он чувствовал, что хотя бы этим маленьким жестом может облегчить её день.
Дима остановил машину возле магазина, быстро выскочил и вернулся с большим ведёрком мороженого, которое он поставил на консоль между ними. Мадонна взглянула на ведро, глаза её удивлённо расширились.
— Что так много? — спросила она, почти не веря своим глазам. Она была немного удивлена, но не могла скрыть, что её это немного развеселило.
Дима усмехнулся, снимая крышку с ведра и ложку, подавая ей первую порцию.
— Всё для тебя, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в лоб. Его движение было мягким, нежным, и в этом поцелуе было что-то успокаивающее, что заставляло её почувствовать себя немного лучше.
Мадонна тихо засмеялась, принимая ложку мороженого, её глаза блеснули от лёгкой улыбки.
— Ты серьёзно, ведро? — она посмотрела на него с таким выражением лица, как будто это было немного перебор.
— Да, — ответил он, продолжая её кормить. — Пусть ты почувствуешь себя немного лучше. Ты же заслуживаешь этого.
Она замолчала, с интересом посмотрев на него, и вновь поняла, как важно, что он рядом. Это было не просто мороженое — это было что-то большее, чем просто еда. Это было заботой и вниманием, которое он дарил ей, не задавая лишних вопросов.
— Ты даже не представляешь, как это мне помогает, — сказала она, поглощая ещё одну ложку. В её голосе была благодарность, которую она не всегда могла выразить словами.
Мадонна посмотрела на него, её взгляд был полон игривого вызова, когда она поднесла ложку с мороженым к его губам.
— Будешь? — спросила она, её голос стал мягче, с лёгким оттенком флирта.
Дима замедлил движение, его глаза встретились с её, и он на секунду задержал взгляд, чувствуя, как её просьба тянет за собой что-то большее, чем просто желание поделиться мороженым.
Он слегка наклонил голову, чувствуя, как между ними растёт какое-то напряжение, которое было не только от сладкого угощения. Мадонна держала ложку в руках, её дыхание чуть учащалось, и он пнял, что момент был более интимным, чем они оба могли осознать.
— Я могу не согласиться, — сказал он тихо, его голос был полон лёгкой игры и чувственности. Она не отводила глаз, поднеся ложку к его губам чуть ближе, чем нужно было, как будто проверяя, на что он решится.
— Ты точно хочешь отказаться? — её слова звучали почти как лёгкое послание, в котором скрывалась и нежность, и дерзость одновременно.
Дима молча поднял руку, коснувшись её локтя, чтобы она не отняла ложку. Его пальцы на её коже будто слегка замедлили время. Он смотрел на неё с тем выражением лица, которое не оставляло места для сомнений. С ним она могла быть самой собой, и это было всё, что она сейчас хотела.
— Нет, — сказал он, и мягко поцеловал её в угол губ, когда принял ложку. — Ты всегда знаешь, как сделать этот момент особенным.
Мадонна не успела ничего ответить, так как его поцелуй заставил её замолчать. Она почувствовала, как лёгкость и тепло наполнили её, а мороженое стало лишь частью того, что они делили вместе.
Когда они приехали к Диме, Мадонна сразу почувствовала, как усталость начала побеждать её. Она быстро сняла своё платье, ощущая, как оно тянет и мешает. Не задумываясь, она направилась к его шкафу, отдав предпочтение его футболке — тёплой, мягкой и такой большой, что она утонула в ней, как в облаке.
Её руки, скользнувшие по ткани, почувствовали знакомое ощущение уюта и покоя. Она натянула футболку, и её взгляд немного прояснился, когда ткань коснулась её кожи. Этот момент простого комфорта оказался именно тем, что ей было нужно, чтобы почувствовать себя лучше.
Когда Мадонна вернулась в комнату, она уже выглядела расслабленной. Футболка свисала с её плеч, слегка подчеркивая её лёгкость и свободу. Она подошла к Диме, который сидел на диване, и села рядом.
— Теперь намного лучше, — сказала она, слегка улыбаясь, и её взгляд был мягким, как никогда. Вся тяжесть прошедшего дня немного отступила, и она почувствовала, как тепло его дома обвивает её, давая возможность просто быть собой, не скрывая ни слабости, ни боли.
Дима положил руку ей на плечо, его прикосновение было лёгким, но настолько сильным в своей поддержке, что Мадонна почувствовала, как с каждым его движением в ней растёт чувство покоя.
— Ты выглядишь лучше, — сказал он с тихой улыбкой. — Тебе нужно больше отдыхать.
Она просто кивнула, потянулась к нему и закрыла глаза, наслаждаясь моментом покоя.