library

утро пришло не сразу.
сначала — звук.
на кухне, которая была частью зала,
что-то тихо шуршало — чайник, кружки, упаковка хлеба.
мягкое постукивание — как будто кто-то старался не разбудить.

Дима проснулся первым.
сначала — потолок.
потом — тепло под боком.
Катя.
она спала, уткнувшись носом в его плечо,
прикрытая пледом до талии, ноги переплетены с его.
волосы спутаны, дыхание ровное, губы приоткрыты.
он смотрел на неё молча.
не трогал.
просто запоминал.

в зале-кухне, не особо скрываясь, возился Сергей.
в какой-то момент он обернулся,
заметил, что Дима проснулся,
и с широкой ухмылкой поднял брови:

— ну чё, магия?

Дима чуть приподнялся на локте, ответил шёпотом:

— сиди тише, пока тебя отсюда не выкинули.

Сергей тихо засмеялся,
достал кружку, налил себе кофе
и плюхнулся на табурет рядом с обеденным столом.
на нём была старая футболка и треники,
вид был помятый, но выражение лица — победное.

Катя шевельнулась.
сначала чуть — сонно, потом открыла глаза, огляделась, щурясь от света, и хрипло спросила:

— где мы?..

— всё ещё у Серого.

она приподнялась, волосы упали на лицо,
она медленно потянулась, натянула плед на грудь и выдохнула:

— я реально вчера призналась тебе в любви?

— ты вслух три раза сказала, что «не врёшь, клянусь честно».
это считается.

она уткнулась лбом ему в грудь:

— боже...

— я не против, если что.

на кухне Сергей покашлял:

— если вам нужно, могу выйти.

— поздно, — бросил Дима.

Сергей хмыкнул и налил себе ещё кофе.

Катя, не двигаясь, прошептала:

— а он всегда такой?

— как с утра, так и всегда.

они ещё немного полежали, просто молча, не торопясь вставать, и это было тем самым утренним моментом, в котором не нужно было ничего решать.

а потом — чайник, гренки, кофе.
они втроём сидели за обеденным столом:
Катя — в чужой футболке с обнажённым плечом, Дима — в чёрной футболке, с распущенными волосами, Сергей — с лицом философа, который знает всё о жизни.

— ну что, теперь вы пара? — не выдержал Серый, глядя на них.

Катя приподняла бровь:

— а разве не ты нас вчера заставил быть ею?

Сергей сделал невинное лицо:

— я просто наливал.

они засмеялись.
без напряжения, без неловкости.
всё было по-настоящему.
тихо.
ровно.
но внутри у Димы что-то снова царапнуло.
не тревога — скорее предчувствие.
он посмотрел на Катю чуть дольше.
запомнил, как она ест хлеб с маслом,
как прикусывает губу, как смотрит на него, будто никуда не собирается.

и ему захотелось, чтобы это утро
никогда не кончалось.

⸻

после того как они позавтракали, Дима замолчал на пару минут, будто выжидал момент.
он сидел на подоконнике с чашкой кофе, смотрел на них — Катю и Сергея.
Катя листала ленту на телефоне, Сергей ел тост с сыром и джемом, в комнате звучала музыка в полголоса.

Дима выдохнул и тихо сказал:

— надо поговорить.

Сергей поднял взгляд.
Катя не отреагировала сразу, но затем всё же отложила телефон:

— звучит тревожно.

— не тревожно. просто серьёзно.

он подошёл, сел на край дивана.
смотрел прямо. говорил спокойно:

— я подумал, что это бессмысленно — всё время таскаться туда-сюда.
то у Сереги, то у меня.
вечно без вещей, вечно временно.
я хочу, чтобы у нас было место. общее.
дом.
предлагаю съехаться. втроём.
купить нормальную трёшку.
три комнаты.
место под студию.
гостиная, кухня, балкон, всё как надо.
без давления. просто — чтобы было куда возвращаться.

Катя чуть вздрогнула от его слов.
почувствовала, как внутри всё сразу напряглось.
Сергей лишь кивнул — спокойно, будто ожидал такого:

— идея, кстати, очень даже.
если найдём что-то поближе к центру — вообще отлично.

Катя выпрямилась, как будто отгородиться хотела:

— стоп.
что значит — съехаться?
мы что, семья? коммуналка? бэнд?

— нет, — Дима улыбнулся, — мы — те, кто друг другу важен.
я не прошу всё менять.
я просто хочу, чтобы у нас было общее пространство.
стабильность.
не «завтра у меня», не «сейчас у тебя», не эти перекладывания подушек.

Катя встала, подошла к окну, посмотрела в улицу:

— ты не понимаешь.
мне это не нужно.
мне окей вот так — без этих глобальных решений.
мне спокойно, когда я могу уйти.
и мне точно не нужна ещё одна ответственность.
да и вообще — у меня нет денег.
ты понимаешь это?
я не могу себе позволить такую квартиру.
ни купить, ни снимать.
ни на одну треть, ни на четверть.
так что спасибо, конечно, но я — пас.

Дима поднялся.
не спорил, не повышал голос.
он просто подошёл ближе, стал перед ней:

— деньги — не вопрос.
я всё оплачу.
не потому что ты не способна.
а потому что могу.
и хочу.
ты не должна за всё платить, чтобы быть частью этого.
ты уже часть.
просто пойми: я не предлагаю тебе клетку. я предлагаю крышу. с окнами. и дверью, через которую можно и входить, и выходить.

Катя закусила губу.
в груди всё сжалось.
не от слов — от того, насколько всё звучало реально.
и потому страшно.

— ты всё преподносишь так просто, — пробормотала она.
— а мне совсем не просто.
я боюсь остаться без пространства.
боюсь потеряться в этом «вместе».

— тогда оставим комнаты.
закроем двери.
всё останется у каждого.
но дом будет один.
и в этом доме ты будешь знать, что тебе есть куда возвращаться.
и кому.

она смотрела на него.
долго.
внутри было сопротивление.
но и тепло тоже было.
и это бесило.

Сергей сел на край стола, потягиваясь:

— ну вот. всё как обычно.
Кать, ты сопротивляешься, потому что боишься, что если станет слишком хорошо — будет страшно потерять.
но у нас тут никто ничего терять не собирается.
тут только накапливается.

тишина.
Катя подошла обратно, села, спрятав лицо в ладонях:

— я не знаю.
я правда не знаю.

Дима присел рядом, обнял, не дав ей уйти в себя:

— тогда просто подумай.
я не жду согласия сейчас.
я просто хочу, чтобы ты знала — тебе можно сказать «да».
и никто не укусит.

она усмехнулась сквозь руки.

— ты дурак.
но с хорошими идеями.

Сергей рассмеялся:

— это у него талант.

и на какое-то время всё затихло.
не потому что вопрос решился.
а потому что его уже перестали бояться.