Тихая музыка

Из актового зала доносилась мелодия. Тихая, спокойная... Она умиротворяла, заставляя сердце трепетать от ощущения какой-то неистовой нежности, а потухших в животе бабочек - оживать и вновь наслаждаться жизнью. Временами мелодия становилась громкой и резкой, олицетворяя страдания, мучение и усталость от всего на свете. Но эта грубая, бескорыстная мелодия исчезала так же быстро, как и начиналась, и вновь возвращалось это трепещущее, расслабленное ощущение... На душе играли и боль, и любовь. Юра с каждым прикосновением к клавишам пианино показывал свои чувства, но взгляд сзади, который он ощущал уже давно, словно говорил ему прекратить.

И Юра остановился.

Он развернулся и посмотрел на Володю, который, опершись на дверной косяк, потирал висок.

Тишина между ними длилась так же, как та нежная мелодия, но в этот раз в ней не было нежности. Была лишь тоска и напряжение. Юра развернулся, хотел нажать пальцем на клавишу, чтобы вновь начать играть, но тихий голос Володи остановил его.

— Юр... — сказал Давыдов, и Конев опустил руку на колено и закрыл глаза. Послышались шаги. Старый паркет противно заскрипел. Вожатый остановился совсем рядом; Юра слышал его тихое дыхание, но ничего не говорил.

Тёплые ладони опустились на шею, пальцы ласково коснулись подбородка и надавили вверх, заставляя запрокинуть голову. Юра запрокинул, но продолжал держать глаза закрытыми.

— Прости... — вожатый склонился, едва коснувшись губами аккуратного лба, оставляя лёгкий, словно бабочка, поцелуй.

Юра злился. И злился сильно, но при всём этом он позволял к себе прикасаться. Он позволял себя трогать и целовать. В тишине Конев слышал, как быстро и волнительно колотится сердце Володи. Он боялся потерять Юру, даже после всего того, что наговорил ему в ту ночь.

Хотелось сбежать. Убежать прочь и не видеть никого! Но... Юра этого не делал. Не мог. Что-то держало его. А что же именно?

...

Возможно, любовь к Володе?

Даже сквозь злость, сквозь слёзы и обиды он продолжал любить вожатого. Он был ему дорог настолько, что Юра даже не знал, как это чувство описать словами... Он был готов отдать за него хоть жизнь.

Он был готов пойти на всё ради Володи... Лишь бы тот всегда был рядом и никогда не отталкивал его...

— Володь... — наконец шепчет он и распахивает глаза. Он смотрит на застывшие слёзы в глазах Володи и не произносит больше ни слова.

Он встаёт медленно, подходит так же медленно и прижимается к Давыдову.

Он обнимает его, поглаживает по спине и шепчет последние слова:

— Прошу... Не отталкивай меня больше... Никогда.

— Обещаю, Юрочка, обещаю.

Объятия Володи столь же крепки, как и его любовь к Юре. К его Юре. Прекрасному пианисту и просто к великолепной любви всей жизни.

На мгновение показалось, что мелодия на пианино заиграла вновь. Но это лишь отголоски сознания бушуют.