«Музыка между воротами»

Луна

Я сидела на краю дивана, уставившись в точку на паркете. Солнце Лос-Анджелеса едва пробивалось сквозь плотные шторы гостиничного номера. Казалось, воздух здесь был пропитан тревогой и ожиданием.

— Они пишут, что я не пою вживую. Что я просто кукла, — прошептала я, поджав ноги под себя.

Карл подошёл ко мне и протянул чашку тёплого какао. Он всегда знал, когда молчание было громче слов.

— Пусть пишут, что хотят. Ты знаешь правду, — он сел рядом и положил ладонь мне на плечо. — Если бы они слышали, как ты пела вживую в отеле, они бы заткнулись.

— Но они не слышали. Они видели только сцену. Видели, как я... танцую. А потом делают выводы.

Мой голос дрожал. Слухи о том, что я пою под фонограмму, вспыхнули ярче, чем все мои выступления вместе взятые. Скандал с танцем, где хореограф настоял на тверке, был ещё свеж — и теперь это. Новый виток хейта. Новый шквал угроз. Иногда... мне казалось, что я задыхаюсь.

В дверь постучали.

— Лу, мы едем в студию. Тебя ждёт Марк (звукорежиссёр) , — это был голос менеджера. Он звучал напряжённо.

Я кивнула, хотя никто этого не видел. На секунду мне показалось, что я потеряла себя в этом туре. Я хотела, чтобы сцена приносила радость, но вместо этого она приносила страх.

Ламин

Я стоял в углу тренировочного зала, ритмично отбивая мяч об пол. Сара наблюдала за мной, как всегда внимательно. Я видел, как она переглянулась с Марселлой, и понял — что-то будет. (Сара девушка Эктора а Марселла девушка Кубарси)

— Ламин, — Марселла подошла ближе, — тебе нужно быть рядом с ней. Сейчас как никогда.

Я промолчал, но мяч под ногой дернулся, словно отразив моё напряжение.

— Ты боишься за неё? — спросила Сара. Её глаза были мягкими, но взгляд — проницательным.

— Я злюсь, — тихо сказал я. — За всё. За то, что она не заслужила этого. За то, как легко люди забывают, кто она есть.

— Тогда докажи, что ты рядом, — Марселла мягко улыбнулась. — Даже если она отдаляется. Ей тяжело. Очень.

Я знал. Я видел её глаза после концерта. Видел, как она держалась, как будто всё в порядке. Но я знал, как больно может быть за ширмой сцены.

Я набрал её номер. Гудки. Тишина. Потом голос.

— Привет.

— Лу, я хочу, чтобы ты знала. Я здесь. И плевать, что говорят другие. Ты настоящая. И сильная. И самая красивая, когда поёшь по-настоящему, не для камер.

Она молчала, но я слышал её дыхание. Рваное. Едва слышное.

— Спасибо, — прошептала она. — Я... я тоже хочу быть рядом.

Я сжал телефон крепче.

— Тогда будь. Просто будь собой. Этого достаточно.

Джуд

Когда я вошёл в студию звукозаписи , там уже был Арда. Он сидел в углу и что-то писал в блокнот, как всегда сосредоточенный.

— Ты видел, что происходит с Лу? — спросил я.

— Да, — он закрыл блокнот и посмотрел на меня. — И ты хочешь помочь.

— Конечно. Но не знаю как. Если бы можно было выключить этот шум...

— Ты должен говорить. Слушай её. Не советы давать, а просто быть рядом.

Я кивнул. Арда всегда говорил кратко, но метко. И он знал, каково это — быть в центре внимания, когда ты ещё не готов.

Через несколько минут мы с Луной стояли на репетиции. Она пела новую балладу, и её голос дрожал. Я подошёл после окончания песни.

— Лу, ты невероятная. И это не шутка. Даже если мир ослеп — я вижу тебя.

Она покосилась на меня. Её губы дрожали, как будто она хотела что-то сказать, но боялась.

— Ты тоже не должен молчать, Джуд, — вдруг произнесла она. — Когда молчишь ты, всё становится ещё страшнее.

Я кивнул. Я понял. Отныне — никакой тишины.

Луна

В студии было душно. Воздух вибрировал от звуков гитар, от битов, от напряжения. Я стояла перед микрофоном, и у меня тряслись пальцы.

— Попробуй ещё раз, — сказал звукорежиссёр. — На втором куплете голос уходит в сторону.

Я кивнула. Хотя на самом деле хотелось всё бросить. Сесть. Уткнуться в колени. Исчезнуть. Потому что сейчас, даже когда я пела честно, пела сама — никто не верил. Все говорили одно и то же: «Слишком идеально», «Это не она», «Фонограмма».

После записи я вышла в коридор. Там меня ждал Карл. Его присутствие стало чем-то вроде якоря. Он всегда был рядом, и всегда знал, когда мне просто нужно молчание.

— Ты держишься, как настоящая рок-звезда, — сказал он, пока мы шли к машине.

Я устало усмехнулась.

— Я будто не я. Будто всё уходит из-под ног.

Он подождал, пока мы не остались вдвоём, и только тогда заговорил серьёзнее:

— Если хочешь — отменяй всё. Тур, гастроли. У тебя есть право сказать «стоп».

— А что потом? Скажут, что я сбежала. Что испугалась. Что была пустышкой, — я остановилась. — А может... может, я действительно боюсь?

Карл посмотрел на меня внимательно.

— Бояться — это нормально. Не нормально — жить, подстраиваясь под хейт.

В его словах была правда. Горькая, но реальная.

Я выдохнула. Потом резко набрала номер продюсера.

— Я хочу сократить концерты. Провести прощальные — и всё. Я не могу больше. Я не обязана разрушать себя, чтобы оправдать ожидания.

Ламин

Мы с Сарой сидели на скамейке возле тренировочного зала. Она пила воду, я держал мяч на коленях, будто он был живым существом, которому тоже больно.

— Лу сильнее, чем кажется, — сказала Сара. — Но сейчас она почти на грани. Ты понимаешь?

Я кивнул.

— Я думаю о ней постоянно. Но ей нужно больше, чем просто мои мысли.

— Ты можешь быть её точкой опоры. Не как парень, не как герой. Просто как человек, который рядом.

— Я боюсь, что всё сломаю.

— А ты уже пробовал просто быть собой?

Я взглянул на неё. Вопрос звучал глупо, но в нём была суть. Я всегда хотел быть идеальным рядом с Лу — контролировать всё, защищать её. А может, всё, что ей нужно — это просто я.

Когда мы встретились после студии, она выглядела уставшей, как будто прошла сквозь шторм.

— Я отменяю концерты, — сказала она.

Я смотрел в её глаза.

— Ты уверена?

— Устала быть машиной. Хочу дышать.

— Тогда я с тобой. Всегда.

И впервые за долгое время она улыбнулась. Настояще, без напряжения.

Джуд

Я сидел в своей комнате с Ардой. Он перебирал гитару, наигрывая простую мелодию.

— Как ты думаешь, Лу справится?

— Она уже справляется, — ответил он. — У неё есть ты. И Ламин. И Карл. Её голос — это не просто ноты. Это жизнь.

Я кивнул. Потом резко сказал:

— Я волнуюсь, что не делаю достаточно.

— Бывает, что и просто быть рядом — это максимум.

Я подумал о концерте в Лос-Анджелесе. О той самой песне с хореографией. Лу плакала после неё. Не вслух, не явно — но я видел, как она тряслась в гримёрке.

— После той сцены... — начал я.

— Я был там, — перебил Арда. — Видел, как она держалась. Не из-за хейта. Из-за тебя. Из-за того, что ты потом подошёл и сказал: «Ты больше, чем это всё». Она запомнила.

Эти слова обожгли.

Я встал.

— Я хочу быть лучше. Для неё. И для себя.

— Тогда иди. Скажи ей это.

подписывайтесь на мой тгк @onlyforezo