Сёстры Ки

Сколько прошло времени? Несколько часов, ночь, целый день или несколько дней? Неизвестно, девочки ещё не умели считать время. Они только знали, что такое "много". Обычно дети воспринимают течение жизни иначе, чем взрослые. Один месяц, например, у маленького человека будет равен половине года, если не больше. У них жизнь только началась и им некуда спешить, поэтому они живут настоящим моментом... а у сестёр Ки в этот самый момент рушился мир. По их ощущениям, этот кашмар длился целый месяц. Тридцать дней мучительных страданий, что терзали сначала только тело, а потом коварно добрались до души! Это слишком много, почти вечность...

После смерти мамы через какое-то время пришло эмоциональное опустошение и сёстры просто потеряли сознание. Первой очнулась Нян Ин, но в лихорадочном бреду она вскоре снова упала без чувств. Во второй раз, когда она открыла глаза, тумана в них уже не было, но было невыносимо жарко, болело абсолютно всё тело, а сухой кашель усугублял ситуацию. Кроме того, промокшая насквозь одежда мерзко прилипала к коже, была очень тяжёлой и помогала холодному ветру злостно кусать тонкую замёрзшую кожу. Не вполне осознавая, что делает, старшая Ки стянула с себя почти все грязные вонючие тряпки, оставила только нижнюю чогори и юбку (Чогори - блуза, элемент национальной корейской одежды. Могла быть как нижним, так и верним элементом ханбока).

Спустя не так много времени зашевелилась и Нян Джин. Так же страшно кашляя, она перевернулась на другой бок и издавала тихие болезненные стоны. Хотелось заплакать, но не было сил.

— Нян... Джин... — позвала старшая.

Младшая отозвалась не сразу, потому что думала, что ей чудится голос сестры. В сонном бреду он слышался ей не раз, так же часто, как и видился образ того воина с арбалетом, только её голос был одним единственным лучиком света в тёмном царстве этого злого квисина (общее название всех злых духов и демонов в корейской мифологии). Лишь когда Нян Ин несколько раз повторила, она пролепетала:

— Ин!.. Ты.. здесь?

— Здесь... Ты... можешь встать?

— У меня... болят ножки и голова... я не могу встать.

— У меня тоже. — ответила Нян Ин.

Собравшись с силами, она смогла подняться. Слабость после долгого забвения немного утихла, так что девочка без особого труда подошла к сестре, чтобы помочь. Та всё ещё лежала под холодной рукой матери с закрытыми глазами. Её щёки были красными, сама она свернулась почти в клубок, как кошка. Не долго думая, Нян Ин аккуратно сняла мокрую одежду и с Нян Джин.

Помогая ей подняться, старшей тяжелее всего далось не смотреть на уже посиневшее тело женщины, что была рядом всю их маленькую жизнь. Зрелище было не из приятных, но это ведь их мать! Нян Ин было очень стыдно за страх посмотреть на... смерть, даже если она забрала самого для неё близкого человека в мире. Она отчего-то знала, что не стоит на это смотреть и позволять делать это Нян Джин. Сёстры, по правде, не хотели верить в то, что её больше нет. Мама была хорошей, доброй, в меру кроткой, всем помогала и заботилась о своих дочерях... Тогда почему тот дядя убил её? Неужели просто так? А почему теперь он хочет убить и их, ведь они до этого были с ним не знакомы? Слишком много вопросов, а ответов нет. Может быть, хотя бы папа сможет объяснить, в чём дело...

Девочки дошли до ели, что росла неподалёку. Свежие зелёные и уже сухие жёлтые иголочки неприятно кололись, зато на них было сухо. Пышные ветки частично закрывали от ветра и солнца, звуки леса убаюкивали. Сверчки, пение птиц, шелест листьев, жужжание пчёл и других насекомых; запах сырой земли, хвои, древесной смолы, очень отдалённый запах грибов — всё это окутало детей, словно в одеяло, хоть и не очень свежее, стало им колыбелью. Прижавшись друг к другу, чтобы было теплее, сёстры провалились в сон без сновидений.

Проснулись они из-за навязчивых комаров, что уже успели покусать их теплокровые тела и сильного зловонного запаха. Обеим тут же захотелось немедленно уйти не столько от вони, сколько от опасности стать закуской для лесных хищников. Энергия немного восстановилась, ушибы уже не болели, раны и порезы успели затянуться так, что больше не кровоточили, а небольшие и вовсе зажили, поэтому девочки принялись искать подъём на вершину склона, с которого недавно или уже давно свалились. Дорогу до ближайшего города они примерно помнили, так как воины вели их по прямому лесному тракту. Главной задачей, что стояла перед сёстрами, была случайно не встретить патрульных солдат.

Погода была ясной, ещё по-летнему тёплой, но прохладный ветерок напоминал об уже наступившей осени. Птицы пели свои песни, роса на траве и кустах искрилась, словно волшебная иллюзия, которую оставил здесь Кумихо. Мама каждый вечер рассказывала дочерям сказки, и одной из таких была легенда о лисе-оборотне. Нян Джин она очень нравилась, несмотря на то, что лиса была хитрой и злой – она была волшебной, а не просто человеком! Нян Ин больше нравились истории о призраках, но роса на траве тоже показалась ей красивой. Она настолько долго смотрела на неё, шагая по дороге, что в итоге сухость во рту стала особенно нестерпимой. Наклонившись к нижнему листу большого лопуха, девочка выпила самую большую скопившуюся каплю воды. Дождевая вода на первый взгляд ничем не отличалась от той, что набирали из колодца, но еле чувствовавшееся послевкусие было словно солоноватым. Утолить жажду как следует таким малым количеством воды было невозможно, даже если слизывать капли с каждой травинки, но немного смочить губы уже было хорошо.

До того, как в их дом пришли солдаты Юань, две маленькие девочки любили играть в лисицу и волчицу: они пугали соседских мальчишек, проказничали и, бывало, до вечера бегали по городу, представляя, что дома ‐ это деревья, а проходящие по своим делам люди ‐ это лесные животные, от которых нужно прятаться или на них охотится. Иногда к ним присоединилясь мальчики, и тогда они превращались чуть ли не в бандитскую банду, которые кошмарили местного бездельника и мелких торговцев, постоянно творив мелкие пакости в виде подножек, пуганий, кривляний и прочих шалостей. Мама пыталась вразумить дочерей играть в более девчачьи игры и заменить бег на танцы, но более подвижные игры привлекали их намного сильнее, чем вышивание и куклы. Так продолжалось до тех пор, пока однажды дети, сильно заигравшись, не начали досаждать сыну одного Вана (Ван — титул, которые присваивали правители провинций, а так же их родственники. Правители государств, кроме правителей Великой Монгольской Империи, так же имели титул Ван, подчёркивая свою зависимую позицию от империи и более низкий статус). Благо, что он был великодушен к неразумным отпрыскам, но и мальчиков, и девочек всё равно сильно поругали родители. Кого-то даже чрезмерно строго, например сестёр Ки.

Отец, узнав об этом только через несколько дней, вернувшись со службы, заставил дочерей весь вечер стоять на коленях на рисовых зёрнах - это поза покорности, смирения и раскаяния. Сначала стоять так было легко, но вскоре ноги начали затекать, колени – болеть, а спина и шея – уставать. Расслаблять плечи и поясницу и двигать ноги в более удобное положение было запрещено – за ними постоянно наблюдал отец и пресекал любые их попытки немного облегчить своё наказание. За подобный проступок детей вообще следовало хорошенько выпороть хворостом и это наказание обязательно бы пришло в исполнение, не будь бы они девочками. На улицу их стали отпускать одних только по истечению семи дней домашнего ареста, но это время не прошло слишком уныло — мать не могла слишком долго злиться на дочерей.

Через пару вечеров она сшила для них маленьких, но милых лисичек. Пришлось, правда, использовать одну из своих юбок, как расходный материал, но зато дети были рады. Играть с тканевыми лисами дома, а не на улице с другими детьми, было не так интересно, но не менее весело. Полёт фантазий не ограничивался одним лишь городом: девочки могли придумывать целые волшебные миры! Со временем две игрушки стало недостаточно, поэтому мама научила их делать кукол из ниток. К сожалению, коллекции самых разных игрушек не суждено было появится...

Потому, что сказки и игры закончились. Дети шли одни по лесу, в потрёпаных лохмотьях и сильно голодные. Надеялись только на призрачную возможность найти своего отца, и именно поэтому сейчас смогли найти силы действовать, иначе от них бы остались лишь обглоданные шакалами косточки. Сёстры Ки, как бы того ни хотели, больше не дети: боги желали познакомить их с ответственностью. Если не найдут отца, то никто им не поможет, никто не позаботится. В большом мире всё оказалось не так, как дома у мамы с папой – непонятно, холодно, больно и очень-очень страшно.

Дорога до города была очень длинной, особенно для маленьких детей, которые в силу своего роста и других обстоятельств шли медленно. Однако голод заставлял их идти быстрее, даже несмотря на вновь потревоженные раны на стопах: сейчас они ощущались не так болезненно, как когда их подгоняли воины. Найти пищу было важнее.

Думая о еде, они и представить себе не могли, где её достать. Сёстры видели, как люди на рынке расплачиваются за овощи монетами или небольшими блестящими кусочками какого-то металла. Что это за кусочки и где их достать? Откуда люди берут монеты? Какие овощи нужно покупать и как их выбирать? А рис? Его уже покупают готовым или с ним нужно что-то сделать? А как его приготовить? Они ещё столького не знали, ведь всё это всегда делала мама. Девочкам не приходилось вникать в подобные дела, потому что еда в доме была всегда, ведь жалование воина позволяло обеспечивать его семью самыми необходимыми потребностями. Привычный для Нян Ин и Нян Джин мир перевернулся с ног на голову. Почему всегда всё было хорошо, а сейчас нет ничего, кроме боли? Даже мамы теперь нет, остались лишь кровь и слёзы.

Ближе к ночи девочки, наконец, смогли дойти до города... но не до того, из которого их увели. Крепостная стена и входные врата отличались, на страже стояли солдаты в другой форме, нежели в их родном городе. Радовало только то, что их форма и близко не была похожа на ту, что носили злодеи из Юань. Сестёр охватила паника:

— Нян Ин, где мы?

— Я не знаю... похоже, мы заблудились.

— Я же говорила, что надо было в другую сторону повернуть!

— Нет! А вдруг там были злые дяди? — испуганно прошептала старшая.

— А если бы они были тут?..

Нян Ин не нашла, что ответить, поэтому младшая не выдержала и захныкала:

— И что нам теперь делать? Как мы найдём папу?

— Не знаю, но мы найдём! Отец тоже, наверняка, ищет нас. Он про нас не забудет! — ответила старшая, тоже поддавшись эмоциям.

Она сама была неуверена в том, что сказала, но ради сестры надо было хоть на словах пересилить страх. Блестящие от слёз глаза Нян Джин смотрели на Нян Ин, и та поспешила обнять её, чтобы спрятать свои. Времени было уже очень мало, силы были на исходе. Пора уже отправляться в совершенно незнакомый город, чтобы найти еды и одежду потеплее, но что делать, если взрослые, которые живут там, окажутся такими же злыми, как солдаты? Взрослым, кроме мамы с папой, вообще не стоило доверять, потому что они жестоки к не своим детям – девочки усвоили этот урок, когда беспечно пакостили торговцам на рынке. Мама говорила перед смертью, что к женщинам мир относился ещё суровее, от того им было страшнее двинуться с места. Однако всем всё равно на их страх – этот урок им преподнесли воины, злодеи из империи Юань, которые творили, что хотели, не задумываясь о чужих жизнях. Сейчас, обнимая друг друга, Ки понимали, что заботится о них будут только они сами, одни против целого мира! Очередная жестокая игра началась.

— Пойдём. — сказала Нян Джин.

— Ты хочешь пройти мимо тех дядь с мечами? Они могут нас убить!..т— немного взволновалась Нян Ин.

— Если мы будем стоять здесь, то умрём скорее.

— Нужно придумать, как их отвлечь.

Идея казалась неплохой, вот только все пришедшие в их юные головы планы были неосуществимы по разным причинам. Как бы дети ни пытались исхитриться, они слишком сильно боялись близко подходить к воинам. Что они могли сделать против сильных городских стражей? Это опасно. Младшая даже предложила напугать их, чтобы страшные мужчины боялись уже этих девочек, а не наоборот, но громким бурчанием желудка и лёгкой хромотой сложно было напугать даже ребёнка. Это было совсем печально.

Ну почему этим миром правят ужасные и глупые взрослые, которые даже в нормальные и весёлые игры не умеют играть? Они умеют только ругаться, обижать друг друга и вечно придумывать какие-то правила, которые сами же не хотят соблюдать. Так почему же они здесь главные? Несправедливо. Вот если бы они слушались детей, то было бы совсем по-другому: никто бы не плакал, все смеялись и играли, делились друг с другом сладким тростником и часто ходили бы друг к другу в гости... Почему же глупые взрослые этого не понимают? Сестрам Ки больше всего было непонятно и обидно от того, что они обижают не только таких же сильных, как они, но ещё и маленьких. Лучше вообще держаться от них подальше!

Вскоре ответ на вопрос, как попасть в город, решился сам по себе. Началась смена караула. Во тьме и прохладе ветренной ночи никто не обратил внимание на маленьких, бледных, как пизраки, девочек. Если кто и замечал их краем глаза, то непременно решал, что они чумные и дольше трёх дней прожить уже не способны, поэтому тут же о них забывали, словно никогда и не видели никаких одиноких грязных щенков. Даже не человеческих детей, а щенков уличной, избитой палками бродячей собаки. Никак по-другому суровые солдаты бы не назвали осиротевших, больных на вид оборванок, так как были не приучены жалеть несчастных и обиженных судьбой.

Однако сёстрам Ки жалость и не была нужна, только не от людей с мечами! Равнодушие воинов и их собственная незамнетность дали шанс проследить, куда направляются мужчины, которых только что сменили другие и обнаружить ещё один, по всей видимости, запасной вход в город. Его почему-то не стерегли. Небольшой проём, выделанный в крепостной стене, даже не освещался. Воины беспрепятственно прошли внутрь, Нян Джин с лёгким опасением, но всё же смело выглянула из-за угла, чтобы немного осмотреть то, что там находилось. Там действительно никого не было, а чуть поодаль начинались жилые крестьянские районы. Как только свет от факела солдатов растворился во тьме, девочки шагнули, наконец, в город и, привыкнув к темноте, отправились к домам.

В одном из дворов, где не обитали собаки и хозяева спали крепким сном, они нашли бочку с водой, откуда и решили утолить жажду. По очереди опуская сомкнутые ладони в воду, девочки всё пили и пили, словно это был последний оставшийся в мире источник жизни. Она была достаточно холодной, чтобы потом заболело горло, но что значит всего лишь больное горло, если ты умираешь изнутри от ран на сердце? Эта холодная вода могла позволить прожить немного дольше, хотя бы до того времени, пока они не найдут своего отца.

О, великий Будда, ежели светлые души этих несчастных не несут греха, укажи им путь до дома их отца! Единственное, о чём они когда-либо просили Богов, неустанно повторялось из раза в раз в их маленьких головах. Отец непременно должен был узнать, что произошло с их матушкой, а обо всём остальном стоило подумать уже потом. И только Боги всё ещё оставались последней надеждой девочек, только с их помощью дети смогут не потеряться в большом мире... или им всё равно? А, возможно, Боги такие же жестокие, как и взрослые? Получается, что даже небесным обитателям нельзя доверять? Вопросов становилось всё больше, а задать их было некому. Совсем непонятно стало, как жить под этим небом. С отцом и матушкой рядом девочки могли не беспокоится о таких вещах, с утра до вечера их день состоял из игр и смеха. Сейчас же о веселье не было сил думать. Стоило бы найти еду и какие-нибудь накидки, что бы стало хоть немного теплей.

На водной поверхности, искажённой рябью из-за детских ладошек, сверкнула почти полная луна, отражая свой тусклый свет на совсем юное лицо. Нян Ин застыла, не узнавая себя. Перепачканная грязью бледная кожа, залёгшие синяки под глазами, сильно обветренные губы, кое-где до крови потрескавшиеся, красный толстый след на шее, заставляющий вспоминать плохие события... Кто эта девочка? Незнакомка, которую хотелось выбросить из памяти навсегда. Младшая Ки была в таком же состоянии, только ещё с небольшим синяком на скуле, уже начавшем зеленеть. Старшая сестра внезапно зачерпнула много воды и выплеснула себе на лицо, словно пытаясь смыть с себя краски, которыми кто-то разрисовал её. Смылась только дорожная пыль и грязь, но она снова повторила процедуру умывания, надеясь, что на этот раз она снова увидит прежнюю себя... но ничего не изменилось ни на второй, ни на третий раз. Вода намочила её тёмно-каштановые волосы у лица, рукава и воротник, ветер не упустил возможности тут же сильнее укусить мокрую кожу. Она поёжилась, обняв себя за плечи и почувствовав знакомое влажное тепло в уголках глаз. Нян Джин аккуратно дотронулась своей холодной ручкой до плеча Нян Ин:

— Сестрёнка...

Несколько мгновений погодя, старшая подняла взгляд на сестру и коротко бросила:

— Ты тоже умойся.

— Ладно. — кивнула младшая, выполнив просьбу.

— Пойдём, поищем еду и накидки. В дома заходить не будем, а то нас поймают. — проговориа Нян Ин, потянув сестру за руку.

Нян Джин оставалось только молча последовать за ней. Они долго бродили вдоль улиц, внимательно заглядывая в каждый двор и остерегаясь сторожевых собак. Ступали тихо и осторожно, старались даже дышать, не хлюпая носом. Первая попавшаяся на их глаза бельевая верёвка не заинтересовала девочек, так как на ней не было одежды маленького, подходящего для них размера. Где-то весела только женская одежда, она тоже была им без надобности.

Наконец, сёстры увидели вяленную рыбу, но была она развешана на верёвочке у самой двери жилого дома и слишком высоко. Не долго думая, они нашли длинную палку, которая оказалась тяжеловатой для того, чтобы ребёнок долго удерживал её в вертикальном полжении, поэтому они держали её в четыре руки. Пытаясь аккуратно достать свою находку, девочки смогли зацепить середину верёвки за палку и потянуть вниз, но эта нехитрая конструкция держалась крепко за деревянные выступы под крышей и около окна. Сёстры приложили больше усилий и верёвка, наконец, поддалась, однако по инерции палка с громким стуком упала на крыльцо. Последствия этого не заставило себя долго ждать: возле дома на против залаяла собака, а за ней проснулись и другие псы в округе. Стало слишком шумно, чтобы хозяева оставались в своих блаженных снах, поэтому следом за лаем послышались сонные недовольные ругательства и где-то зажигались слабенькие огоньки от свечей. В том доме, где произошло небольшое воровство, тоже появились признаки жизни, так что девочки, не забыв подхватить добытую еду, кинулись бежать прочь, пока их никто не успел заметить.

Они не знали, куда бежать, ибо страх быть пойманными мешал хорошенько обдумать возможное место ночлега. Если люди просто не успевали заметить два маленьких силуэта, мелькнувших в тени, то уличных собак нельзя было так просто обмануть. Чувствуя запах теплокровых тел и вяленной рыбы, они ловко и быстро их преследовали и ослабевшие дети с ранами на стопах, очевидно, были им не ровня. Нян Джин спотыкалась и падала, озлобленные псы успевали больно кусать её за ноги. Нян Ин не могла бросить сестру, помогала ей подниматься, за что тоже не смогла избежать укусов. Кусали собаки больно, глубоко вонзая свои клыки в тонкую кожу, чуть ли не отрывая от своих жертв куски плоти и не оставляли попыток утащить их единственную пищу. Однако, сёстры Ки не сдавались. Раньше они и подумать не могли, что милые собачки, с которыми они часто игрались в спокойные времена, могут быть такими жестокими созданиями. Отец говорил девочкам, что эти милые щеночки когда-то в далёкой древности были грозными волками, злыми лесными хищниками, но наивный детский разум едва ли мог в это поверить. Зато теперь, когда они увидели и почувствовали эту жесткость на себе, сомнений больше никаких не было. Не разбирая дороги, куда бежать, девочки прибежали, как они поняли на рынок, так как повсюду были расположены склады, запертые павильоны и пустые прилавки. У каждой постройки на стенах висело по одному факелу, а возле одного из складов стояла повозка с соломой.

Вдруг у младшей девочки вспыхнула мысль использовать огонь как оружие, даже не смотря на то, что она его боялась — отдавать рыбу и, возможно, самой стать обедом для голодных животных она не собиралась. На её удивление, страх придал сил, поэтому она ловко на бегу смогла подобрать первый попавшийся под руку камень и со всей оставшейся силой бросить его в крепление на стене, которое удерживало факел на весу. Однако меткость подвела её. Нян Ин с удивлением и непонием смотрела в сторону сестры, но спустя секунду уловила её мысль. Точно также подняв камень с земли, только уже побольше и увесистей, она подбежала ближе к своей цели и кинула. О, чудо, деревянное основание упало на землю, где старшая девочка его подхватила и ударила прямо в пасть самой злой псины. Нян Джин же заметила, что несмотря на то, что собаки злы и голодны, несколько из них кинулась за камнем, который бросила Ин, словно это была игра. Эта мысль не успела сформироваться в её голове, инстикты самосохранения сработали быстрее: она стала бросать камни в этих зверей, стараясь ударить не слишком сильно, но достаточно больно, чтобы они отступили. Всё-таки Джин любила животных и не хотела уподобляться взрослым, которые, как ей казалось, вообще никого и ничего не любили. Нян Ин в этот момент явно не разделяла симпатию сестры, била зверей со всей силы, на что была способна её слабая ручка. Достаточно быстро скулящие псы стали отступать, явно не ожидая от них такого сопротивления. Удивительное явление: страх, конечно, никуда не делся, но уступил место чему-то ещё, до селе незнакомое сёстрам! Чувство, будто они больше не зайцы, убегающие от своей смерти, а сами стали хищниками. Может, не такими же сильными, как их враги, но точно теми, кто способен дать им отпор. Как лисы и волки. Едва ли хитрые рыжие зверьки будут уступать хозяевам леса. Эйфория от победы, которая для взрослых людей была бы мелочью, но для детей - чем-то неизмеримо большим.

Не выпуская из рук свои нехитрые оружия, девочки долго искали место, где можно спрятаться и провести остаток ночи. Городских патрульных стражей они старались обходить третьей дорогой, полагая, что им это удаётся. На деле же воины замечали этих оборванных сироток, но никому не было до них дела, ведь выглядели они так плохо, что все были уверены: сегодня-завтра они испустят дух.

Сёстры обошли добрую часть города, не заходя только в богатые районы, но всё же нашли ветхий сарайчик. Казалось, его забросили много лет назад, ибо даже замка на двери не было. Аккуратно войдя внутрь, какое-то время им пришлось привыкать к темноте. Когда же зрение привыкло, девочки увидели, что они здесь не одни - из горы старых опилков на них смотрело шесть пар настороженных кошачьих глаз. Кошки, в отличии от собак, не были агрессивными, поэтому ни сколько не пугали уставших и замученных детей. В сарае пахло пылью, землёй и гниющим деревом, повсюду ползали всякие жуки и летали мошки. Девочкам не хотелось делить кров с насекомыми, но выбора небыло. Как только сёстры, прихрамывая, дошли до опилок и сели на них, несколько котов восприняли их опасными и тут же убежали в другой конец сарая, но выходить не стали. Факел, оставленный Нян Ин на полу немного дальше от входа, привлекал животных своим теплом. Когда детям удалось, наконец, расслабиться, укусы и ушибы ощутимо отозвались болью. Перевязывать раны, как это делала их мама, было нечем, да и они понятия не имели, как нужно лечиться, чтобы всё быстро прошло. Оставалось только немного утолить голод, что они и сделали. Рыба была не просто вкусной, а самым вкусным кушаньем на свете, по сравнению с пустыми бесвкусными рисовыми шариками, что давали солдаты Юань. Стоило бы оставить часть еды в запасе, ведь когда они смогут поесть в следующий раз было неизвестно, но дети никак не могли насытиться. Они съели всё съедобное без остатка, даже обглодали кости. Затем прижались друг к другу как можно ближе и, какое-то время ворочавшись от боли, заснули прямо в опилках.

Проснувшись утром, на своё удивление они заметили, что даже не замёрзли. Неудивительно, ведь кошки спали к ним вплотную со всех сторон, а особенно смелые даже улеглись на девочек сверху. Где-то чуть поодаль и сбоку, похрустывая, худощавый кот доедал рыбные кости, что оставили сёстры минувшей ночью. Ещё какой-то пушистый лизал руку Нян Ин в тех местах, где были укусы собак. Она сразу же прогнала кота, но потом подумала о странности: почему укусы практически не беспокоят, разве они не должны болеть сильнее? Они болели, но терпимо. В конце концов, это не стёртые в кровь стопы. Как всегда, Нян Джин спала дольше старшей сестры, поэтому пришлось её будить. Младшая очевидно собиралась проигнорировать необходимость просыпаться и после пары безуспешных попыток её разбудить, Нян Ин вздохнула и принялась изучать сарай.

Ничего интересного в нём не было. Казалось, что со дня на день, когда дунет сильный ветер, он развалится. Походив немного по кругу, чтобы размяться, девочке почему-то захотелось залезть на самую верхушку горы опилок. Это горка была небольшой для взрослого человека, но для ребёнка — размером с него самого! Под весом её маленьких ножек опилки осыпались и, когда она добралась до вершины, горка уменьшилась почти вдвое от первоначального размера, но зато под ней обнаружился сундук. Самый простой деревянный ящик с проржавевшей металлической основной конструкцией. Как ни старалась Нян Ин, она не могла его открыть. Она не понимала в чём дело: либо крышка была слишком тяжёлой, либо он был закрыт на ключ, но замочной скважины нигде девочка не увидела.

— Нян Джин, помоги мне!

— Что такое? — сквозь сон недовольно пробормотала младшая Ки.

— Помоги мне открыть сундук!

— Какой ещё сундук..?

Нян Джин нехотя разлепила глаза, погладила котика и подошла к Нян Ин. Внимательно рассмотрев этот деревянный короб, они вместе стали тянуть крышку вверх, но всё равно никак не получалось открыть. Тогда им пришла идея покопаться в опилках, дабы найти какой-нибудь инструмент, например молоток или пилу. Они старательно искали, но нашли только пару ржавых гвоздей. Младшая Ки вдруг вспомнила, как их мама, чтобы достать со дна тонкого кувшина, куда не достаёт рука, монеты, переворачивала его вверх дном. Её нисколько не смутила закрытая крышка сундука, ведь она думала, что если внутри есть что-то тяжёлое, то оно толкнёт крышку вниз и та откроется. Перевернуть сундук на бок получилось быстро — он оказался не таким тяжёлым. Крышка на дюйм приоткрылась! Девочки попытались открыть её руками, но она всё никак не поддавалась, поэтому они решили сесть на короб сверху и оттолкнуть ногами. Ноги были сильнее рук и эта тактика сработала, хоть и не сразу.

Из сундука вывалилась стопка прохудившейся от времени одежды, вероятно, какого-то крестьянина. Она была невзрачных серо-синих цветов, очень пыльной и грязной, кое-где порванной и со странными тёмно-коричневыми пятнами. Дети уже видели похожие на одежде у мамы и на своей собственной, уже знали, что это кровь. Сёстрам неважно в тот момент было, принадлежала ли эта одежда хозяину этого сарая или его родственнику, умер ли он или, наоборот, совершил убийство в этой одежде. Они обрадовались, что она была мужской. Они переоделись.

Одежда взрослого мужчины, очевидно, слишком велика двум маленьким и худым девочкам. Пачжи (штаны свободного кроя, входящие в состав мужского ханбока) были настолько большими, что они обе могли вместиться в одну штанину. Одна только чогори могла заменить им полноценный ханбок, если бы не чересчур длинные рукава. Нет, это никуда не годилось! Хорошо, что истончившаяся ткань легко рвалась, иначе им бы пришлось искать более подходящий вариант где-нибудь вблизи жилых домов.

Сёстры укоротили пачжи почти идеально по длине своих ножек, а чтобы они не были широкими, из остатков ткани сделали подобие пояса. У чогори оторвали только лишнюю длину рукавов. Делать это было очень странно, ведь мама всегда ругала дочерей за неаккуратное отношение к одежде, если вдруг во время игр они рвали её. Случалось это довольно часто, учитывая их предпочтение к подвижным играм, и каждый раз мама заставляла их зашивать или заштопывать испорченную ткань. В итоге у них получились очень странные и нелепые наряды, свободно сидящие на детях и неровно порванные, словно сделанные из старых мешков для риса. Несмотря на то, что длина более-менее подходила им, девочки тонули в этой одежде. Однако теперь они были похожи пусть даже на диких оборванцев, но всё-таки мальчиков. Это давало им чуть больше шансов выжить и найти отца.

Когда они наконец вышли из места своего ночлега, солнце на несколько мгновений ослепило им глаза. Стало неприятно, но возвращаться обратно в опилки не хотелось. Сёстры шли по улицам незнакомого города, внимательно разглядывая всё вокруг себя. Мимо них пронёсся какой-то всадник и поднял дорожную пыль так, что Нян Джин чихнула. С одной стороны, люди здесь говорили на том же языке, что и в их родном, носили такие же ханбоки, так же ругались на цены и торговались, занимались точно такими же делами. С другой же стороны, все люди здесь были какими-то более встревоженными, чем в их родном городе. Хотя разве там жители оставались спокойными до сих пор, когда солдаты Юань всё разграбили? Возможно, как думали девочки, здесь тоже побывали те злые дяденьки. Жители незнакомого города переглядывались и шептались, когда видели двух нищих бездомных мальчишек, всем своим видом вызывающие жалость и, у некоторых добряков, сострадание. Ки замечали это, но упорно игнорировали и старались ходить по самым нелюдным улицам.

Вскоре они почувствовали запах жаренного мяса — набрели на небольшую таверну. Есть очень сильно хотелось, но денег не было, а попрашайничать они бы никогда стали. "Непристойно просить подати, когда у самого есть голова на плечах, руки и ноги" — говорила их мама. Поэтому они решили понаблюдать за посетителями таверны и подождать случай, когда кто-то не доест. Такой случай подвернулся достаточно быстро: компания воинов, о чём-то бурно разговаривая, в одно мгновение встали из-за столов и ушли, оставив монеты на столе. К опустевшему столу тут же подошла пожилая женщина, чтобы забрать оплату и убрать тарелки. Со всем этим она быстро справляется, выбросив остатки еды в корзину возле заднего входа. Девочки шмыгнули к корзине, когда женщина отвернулась, и принялись доедать. Тем было немного риса, овощей и куринного мяса. Они разделили еду между собой примерно пополам, не обделяя друг друга, как всегда делала мама. Женщина,что выбросила объедки в корзину, уже давно заметила бездомных мальчишек возле таверны. Предположила, что они сироты и заранее догадывалась, что они придут за остатками еды. — Эй, мальчики.

Ки хотели было убежать, но женщина, похоже, не собиралась их гнать. Вместо этого она протянула миску с только что приготовившимися целыми куринными крылышками:

— Не бойтесь. Возьмите и поешьте.

— Мы не принимаем подачек. — сказала Нян Ин.

— Вот как. А что вы тогда принимаете? — спросила женщина.

Девочки переглянулись, размышляя, как ответить. Она действительно хочет им помочь?

— Вы знаете человека с фамилией Ки? — проглотив большой кусок, задала вопрос Нян Джин.

— А зачем он вам? — удивилась женщина.

— Мы ищем своего отца.

— Правда? Думаете, вы из семьи Ки? — добродушно проговорила она, оглядывая их с ног до головы.

Сёстры немного смутились и опустили взгляд в землю. Разумеется, таких грязных, худых, бездомных детей, питающихся помоями, отовсюду предпочитали гнать вон. Ни в одной приличной семье, пусть даже крестьянской, не могло быть таких отпрысков.

— А почему нет? — спросила старшая.

— Глупышки. — немного грустно улыбнулась женщина и скрылась за дверью дома, где, скорее всего, находилась кухня.

Доев, они вышли обратно на дорогу. Намеревались начать расспрашивать торговцев о семье Ки, так что направлялись на рынок. Они знали, как он выглядит, ведь ночью уже побывали там. Выходит, что город уже не такой уж и незнакомый. На улице внезапно стало шумно, кто-то громко кричал: "Разойтись!" — три всадника неслись с очень большой скоростью. Обернувшись на стук копыт, сестёр окатил ужас: это же те самые злые дяди из Юань! Всё тот же хищный взгляд воина, убившего их мать, был устремлён строго вдаль и не отвлекался ни на что. Он куда-то спешил. Девочки настолько испугались, бросились бежать со всех ног вперёд, ибо больше некуда, в призрачной надежде обогнать быстрого скакуна. Страх застилал разум и они не осознавали, что в образе мальчиков воин бы не узнал их. Игнорировали камни на дорогах, из-за которых подворачивали ноги. Игнорировали кричащих и предостерегающих их людей. В их головах красным светом вспыхнуло: "Бежать и как можно дальше отсюда!"

Детям повезло добежать до поворота в переулок быстрее, чем их могли бы настигнуть. Однако на другой улице были ещё два конных, которые, по всей видимости, решили ехать переулками, чтобы приехать в место назначения быстрее тех троих. Они как раз собирались поворачивать, но внезапно появившиеся сёстры напугали их коней. Лошади резко остановились и встали на свечу, чуть не скинув своих наездников и ударив источник своего страха копытами. У маленьких слабых тел не было шансов не потерять сознание от такого удара. Даже не успев ничего осознать, а только на миг увидеть перед собой блеск подков и услышать лошадинное ржание, девочки упали на землю без чувств.

Всадники эти были статным господином и его слугой. Слуга недовольно спешился, чтобы определить, живы ли эти непутёвые дети. Как же не вовремя это произошло! У них есть дела гораздо важнее всяких нищих беспризорников. Господин, конечно, тоже был недоволен случившимся, но спокойно спросил у слуги:

— Живые?

— Пульс есть, но они не дышат. — ответил тот, но тут же старшая Ки закашляла, а младшая задышала. — Да, господин, они живы. Что прикажете делать?

Статный мужчина тяжёлым взглядом оценил состояние мальчиков, которых только что едва не убил. День клонился к закату, а он спешил на важную встречу, так что принимать решение нужно было быстро. Не то, чтобы их смерть, если бы она случилась, хоть как-то тронула бы его. Для него всё было бы куда проще, если бы они умерли, но теперь проблема в том, что они живы и отчего-то именно сегодня он не хотел приказывать убивать. Хотя он мог бы дать лишь один сигнал жестом, чтобы слуга убил этих детей, но зачем? Всё-таки человеку его статуса, коим он являлся, пологалось быть не только жестоким, но ещё и дальновидным.
— Отвези их во дворец. Прикажи привести их в порядок, покормить и подать лекаря. — приказал господин.

— Слушаюсь. — ответил слуга, хоть и не хотел возиться с мальчишками. Приказы короля не оспариваются.

*некоторое время спустя*

Нян Ин резко пришла в себя, когда её попытались раздеть. Она не смотрела, кто это был и где она, а просто откинула от себя чью-то руку и отвернулась спиной к этому человеку. Рядом лежала её сестра, всё ещё без сознания. На скуле Нян Джин была небольшая ссадина, покрытая дорожной пылью. Наверное, она ударилась о камень или о землю, когда упала. Понемногу память восстанавливалась и старшая вспомнила, что они убегали от страшного воина, который хотел их убить, а потом — ржание лошади и темнота... а теперь она проснулась, а сестра оставалась без сознания!! Нян Ин подумала, что случилось что-то серьёзное и впервые испугалась за младшую! В этом мире так много опасностей, которые настигали врасплох всегда, когда девочки не были к ним готовы. Как будто боги не планировали, чтобы эти дети остались в живых, и теперь пытались исправить это недоразумение. Старшей стало невероятно страшно, что она могла лишиться ещё и младшей сестры.

— Не трогайте нас. — немного робко проговорила Нян Ин, но вопреки этому смело развернулась к незнакомому человеку лицом и закрыла Нян Джин своей спиной.

Это оказались девушка и мужчина. Мужчина стоял поодаль и наблюдал за происходящим, а девушка пыталась раздеть детей, закрывая при этом свой нос рукавом. В отличии от сирот, эти люди были хоть и небогато, но хорошо одеты. Они были чистыми, причёсанными и выглядели здоровыми. Комната, где они находились, была просторной и высокой, но полупустой. По крайней мере, в ней было тепло, сухо и никаких посторонних запахов.

— Глядите, очнулся! Какой-то ты слишком стеснительный для мальчика. — усмехнулась девушка и протянула стопку чистой и целой одежды. — На, надень.

Нян Ин взяла протянутое. Снова развернулась спиной к незнакомцам и принялась медленно и робко раздеваться. Нельзя было, чтобы кто-то узнал о том, что они на самом деле девочки. Гораздо безопаснее и лучше родиться мальчиком!

— Где вы живёте? — спросил мучжина.

— Нигде. — резко ответила старшая.

— Родители есть?

— Нет. Умерли.

Мужчина тяжело вздохнул. Кажется теперь он проникся к ним киким-то подобием сострадания, а ведь ещё несколько часов назад хотел оставить их валяться на дороге. Он не понимал, зачем Его Величество проявил милость к каким-то безродным и бездомным детям, но сейчас он думал о том, что король поступил благородно.

— Вот еда и вода, а там вода для умывания. Умойтесь и поешьте. Скоро придёт лекарь для слуг и осмотрит вас. — сказал мужчина и вместе с девушкой вышел из комнаты.

Девочка переоделась, умылась и попила воду, а к еде не притронулась, хотя желудок неприятно бурчал. Мама и папа учили их гордости, не просить и не принимать подати. Одежда была из хлопка: нижняя - белого цвета, а верхняя - синяя. Своим стилем похожа на одежду девушки, которая только что вышла, только мужская и маленьких размеров. Она оказалась немного великоватой девочкам в плечах, но в целом сидела приемлемо и удобно. Пока не пришёл лекарь, Нян Ин начала переодевать младшую сестру, но в процессе та очнулась:

— Где мы?

— Не знаю.

— Что произошло? — снова спросила младшая.

— Не знаю. — ответила старшая.

— Почему мы здесь?

— Потому что нам помогли.

— Кто помог?

— Не знаю. Здесь были дядя и тётя, они дали нам одежду, воду и еду. Скоро придёт лекарь.

Нян Джин перестала задавать вопросы, но всё ещё ничего не понимала. Кикие странные взрослые... Почему они помогли им? Разве не все взрослые злые? Младшая сделала всё тоже самое, что Нян Ин. От миски с едой они отвернулись, чтобы не дразнить себя и стали ходить по комнате, с интересом рассматривая.

За этим помещением ухаживали каждый день, судя по чистоте и состоянию деревянных стен. Здесь были шкафы и сундуки, в которые очень хотелось заглянуть, но девочки для этого были слишком воспитаны. Нельзя трогать чужое без разрешения. Вскоре пришёл лекарь и осмотрел их. Дал мазь, чтобы мазать укусы собак, застравил выпить горькое и противное на вкус лекарство, чтобы не болело горло и сказал, что через час после лекарства нужно будет обязательно что-то съесть. Затем он рассказал, что их спас король Шеньяна, который великодушно разрешил им провести одну ночь здесь и погулять по территори дворца, но строго неподалёку от их комнаты. Девочки испытывали целую смесь эмоций, пока не понятную для них. Эта странная эмоциональная смесь была похожа на страх вместе с сильным чувством благодарности.

Позже, поздним вечером, неспешно прогуливаясь по территории дворца вдоль ароматных розовых кустов, сёстры думали и разговаривали о том, в каком же большом и красивом доме живёт король. Вдруг, услышав негромкие, но уверенные голоса, они сначала хотели уйти. Однако Нян Джин узнала один из них и с округлёнными от страха глазами вцепилась Нян Ин в рукав. Старшая осторожно выглянула из-за куста и увидела на втором этаже дворцовой постройки веранду, украшенную красивыми бумажными фонарями. В ней сидели двое мужчин, но всё внимание сразу же приковалось к одному из них — тому самому воину, убившему их маму. Мужчины пили вино, на столе перед ними было множество яств, которые, впрочем они почти не трогали. Пение сверчков немного заглушало разговор, но напряжённые до предела детский слух улавливал каждое слово.

— Нам помешал принц Ван Ю. Попадётся мне ещё раз - заплатит за это. — несколько раздражённо сказал воин.

— Тогда нужно сделать так, чтобы принц больше никогда не вернулся сюда! И тогда я один буду королём и Шеньяна, и Корё. — спокойно, но со скрытой злобой сказал второй мужчина.

— Но тогда императорский двор будет ожидать от Вас двойной компенсации. Нужно ли уточнять, какой? — усмехнулся воин.

— Ха-ха-ха, да что вы говорите. — рассмеялся король. — Шаги уже были предприняты.

— И какие же?

— Просто подождите немного. Я отправил огромную дань ко двору императора. Уверен, что этого хватит даже на строительство нового дворца.

— Очень надеюсь, что так. — кивнул убийца невольниц.

— Нян Ин, пойдём отсюда! — шёпотом произнесла Нян Джин, почти не плача и утягивая её за руку назад в комнату.

Старшая не стала сопротивляться. Придя обратно в комнату они долго молчали. Темнота прятала их от мира и не навязывалась, позволяла почувствовать себя хоть на время в безопасности. Они не могли ещё понять всего смысла разговора короля и этого злодея из Юань, ведь многое в этом мире им только предстояло узнать. Под словом "дань", упомянутое королём, девочки поняли невольниц, а это значит, что их спаситель вовсе не добрый. Да, он совершил один благородный поступок - помог двум мальчикам, но продал в рабство огробное количество женщин. Возможно, среди них были и маленькие дети с родителями.

— Почему король помог нам? — дрожащим от слёз голосом спросила Нян Джин.

Она не ждала ответ, да и Нян Ин нечего было ответить. В полной тишине они просидели очень долго, но сон никак не шёл к ним. Пение сверчков только было слышно где-то в далеке. Рядом стояла уже давно остывшая еда - они так и не притронулись к ней, даже после наказа лекаря. Наконец, послышался голос старшей Ки:

— Король может помочь нам найти отца, если мы станем ему служить.

— Он не поможет нам во второй раз. — возразила младшая. — Но если мы будем служить ему, то тот дядя из Юань нас не убьёт.

— Нужно стать воинами, как папа. Тогда мы сможем его найти.

— Да! А ещё тогда мы сможем побить кого угодно!

На том и решили. Следующим утром они пойдут просить Его Величество.

Следующий день был серым и дождливым, обычно такие нагоняют тоску. Не спавшие всю ночь сёстры хотели отдохнуть, но нужно было осуществить задуманное. Этот непогожий день благоволил им гораздо сильнее, чем предыдущие ясные. Пока дворцовые слуги тратили время, чтобы обойти весь дворец и не выходить под дождь, два ребёнка не испугались промокнуть. Ещё ночью начал моросить мелкий дождь, так что они решили аккуратно выйти прогуляться. На улице нашли на вид дорогие и высокие сапоги, обтянутые кожей и явно принадлежавшие королю, и зонтик. Решили их спрятать, чтобы они не промокли и подумали, что это станет отличным поводом преподнести эти предметы королю завтра. Почему сапоги стояли на улице, девочки так и не поняли. Утром побежали напрямую через двор в то дворцовое крыло, где слуг ждал король, и оказались там быстрее них. Капли были крупными, а ветер прохладный, так что в быстро промокшей насквозь одежде детям стало холодно, но они старались не показать дрожь.

— Где обувь Его Величества? Почему до сих пор не принесли? — кричал на служанок главный евнух.

— Уже сейчас должны принести...

— Она здесь! — громко сказали девочки в образе мальчишек, подбегая к ступенькам и ставя сапоги под навес и кладя туда же зонтик. — Мы спрятали обувь, чтобы она не промокла.

— Кто эти мальчики? — спросил правитель у евнуха.

— Это те самые, что вчера попали под лошадей. — с поклоном ответил тот.

Сёстры опустились на колени прямо на мокрую каменную дорожку, низко поклонились:

— Господин, просим Вас, возьмите нас в слуги. Мы сможем Вам отплатить!

— Вы сможете мне отплатить? — слегка улыбнулся он. — Как вас зовут?

— Сон Нян. — ответила старшая.

— Сон Мин. — проговорила младшая.

— Так вы братья? Родные?

— Да, господин. У нас общие отец и мать.

— Славно. Чтож, и как вы собираетесь мне отплатить?

— Мы станем самыми верными воинами! — сказала младшая. — Будем служить верой и правдой до конца дней своих!

Они обе снова низко поклонились.

Правителю Шеньяна пришлось по нраву их намерение, и с тех пор сёстры Ки официально стали служить во дворце. Всегда были накормлены, напоены, обуты и одеты, жили с крышей над головой. Больше они могли не бояться умереть с голоду или от руки Юаньских злодеев. Сначала девочки просто смотрели, как треннируются другие солдаты и должны были подавать им воду. Их каждый раз приводили в восторг победы одного солдата над другим в фехтовальном или кулачном бою, попадание чётко в центр мишени при стрельбе из лука с дальнего расстояния. Также они любили рассматривать различные оружия, изучать, для чего они и какими бывают. Воду, кстати, они подавали только лучшим из лучших воинов. Со временем и взрослые солдаты прониклись товариществом с двумя шустрыми мальчишками, которые росли быстрее других детей слуг.

Они везде ходили вместе, не разлей вода. Очень быстро и чётко выполняли все поручения. Стали душой компании и одними из лучших слуг короля. Он мог положиться на них в любом деле, но, пока они ещё дети, не слишком серьёзном. По ночам братья Сон спали редко, а вместо этого сбегали на стрельбище или крытый зал треннировок. Упорно совершенствовались в стрельбе из лука и фехтовании, тренировались носить на себе и бегать с дополнительным грузом, чтобы развить выносливость.

В раннем отрочестве у Нян Джин появилась появилась проблема: волосы перестали быть прямыми, появилась небольшая волна. У Нян Ин же волосы всегда оставались ровными и лежали строго в ряд. В связи с этим главный евнух приказывал младшей смазывать волосы барсучьим жиром и всегда ругал её, когда она этого не делала. Барсучий жир было трудно смыть с волос, да и к тому же, имел противный запах, из-за чего другие солдаты и Нян Ин часто посмеивались. Конечно, не всерьёз, но Нян Джин принципиально отказывалась выполнять приказ евнуха. Это почти переросло в конфликтную ситуацию, но король узнал об этом и разрешил ей не использовать барсучий жир. Правителю даже нравился слегка взлохмоченный и диковатый вид младшего Сон. Когда появилсь первые месячные, сёстры были в ужасе. Они не знали, что происходит и думали, что это серьёзная болезнь. Разумеется, обращаться к лекарю с такой проблемой они не стали, иначе бы раскрылся их главный секрет. Однако вскоре они поняли, что ничего серьёзного, кроме терпимой боли и кровотечения не происходит, а само это явление появляется только раз или два в месяц, так что просто научились скрывать это.

Всякий раз, когда начинались месячные, они надевали двое нижних пачжи и одни верхние самого тёмного цвета, которые у них были. Подкладывали побольше тряпок в штаны. Затем надевали длинную верхнюю чогори, тоже самого тёмного цвета, а на неё сверху ещё накидку до шиколоток. Было в таких нарядах жарко и очень неудобно, но только так можно было скрыть любые непридвиденные протечки крови. Купались в эти дни они всегда в реке, чтобы у дворцовых слуг не возникало лишних вопросов о том, почему в банях после братьев Сон остаётся кровавая вода. Все испачканные тряпки и штаны сразу либо сжигали, либо выбрасывали в реку, чтобы вода унесла их течением как можно дальше и никто не смог их найти. Также они стали изменять свои голоса на более низкие, ведь у парней в отрочестве должен начать ломаться голос.

Шли годы, сменялись сезоны, строились города. Сёстры становились всё лучше и лучше в боевых искусствах и всегда оставались победителями в поединках с другими воинами. Они снова и снова, до предела, брали в руки меч или лук и шли совершенствоваться, оттачивать свои навыки до идеала. Они не жалели ни себя, ни времени, ни инструментов. Не важно, холодно им было или жарко, больно или нет, тяжело или легко — ничто не могло отвлечь их от цели стать лучшими воинам в Шеньяне. Только так они смогут ничего не бояться, защитить себя и друг друга, найти своего отца и осуществить мечту — отомстить за смерть матери. Жизнь их стала бесконечной борьбой с самими собой и за место "под солнцем" — заслужить доверие короля.

Чуть позже их обучили грамоте, так что теперь они могли развиваться не только телесно, но и умственно. Часто бывало, что после треннировок они пропадали в архиве с книгами. Яса Чингихана (главный свод законов Монгольской Империи) перечитывался ими по нескольку раз в месяц до тех пор, пока они не выучили его почти наизусть. Король платил им неплохое жалование, но девушкам некуда было его тратить, так что просто каждый раз откладывали. Во время посиделок с другими солдатами, чтобы повеселиться, Сон Мин научился придумывать различные игры и часто они из простых и безобидных перерастали в азартные. Младший из братьев часто выигрывал, так что за проигрыш ему платили либо деньгами, либо вином, либо услугой. Этим братья умело пользовались, чтобы выслужиться перед королём. В последствии из-за этого они получили прозвище "шакалы", потому что характером были похожи на диких волков, но ростом не вышли.

Через 13 лет шакалы добились своих целей.