Джо
1
Открыв глаза, я спустил ноги и принял сидячее положение. Осмотрев комнату, под ногами приметил бутылку рома, закатившуюся под диван. В нашем доме алкоголь никогда не задерживается. Наивно полагать, что именно эта бутылка будет исключением. Рома и впрямь было на донышке. Чтобы утихомирить головную боль, пришлось вылизать все без остатка. Если так продолжать, то головные боли станут рутиной, мысленно сказал я, пока искал свою кофту. Чтобы надеть носки, я вновь сел на постель. И пока надевал их, задумался. Объяснить себе, как человек вроде меня, целуясь с любовью всей его жизни, мог ляпнуть имя другой девушки, я даже не пытался. Обстановка не та, да и ничего уже не исправить. Надев носки, я посмотрел на своего спящего друга. Рори улегся поперек кресла, стоящего напротив моей кровати. Обнимая подаренный мной ему двойной молот, он с каждым разом, усиливая громкость, издавал протяжный храп. Чтобы не мучить себя, я накинул на него свое одеяло, взятое с кровати, и, плюнув на поиски катаны, вышел на лестничную площадку.
Начав спускаться по лестнице, остановился и посмотрел на дверь, ведущую в комнату деда. Вчера перед сном я вставил бумажку в отверстие в стене рядом с дверью. Дед мой абсолютно любую дверь закрывает так, словно молотом кует железо. Сильный удар двери равнозначен упавшей на пол бумажки. Упавшая бумажка равнозначна отсутствию деда в комнате. Вот такая незамысловатая система слежения. Сейчас бумажка на своем месте, а значит, дедушка дома. Вздохнув, я спустился на первый этаж, прошелся по коридору и у первой входной арки свернул на кухню.
Почистив зубы, я прополоскал рот, умыл лицо и, вытеревшись полотенцем, напоследок стоя перед зеркалом расчесал свои взлохмаченные волосы.
После вчерашней ссоры особого желания убираться на кухне у меня не было. Оставленные бутерброды пережили ночь, но об их мягкости можно забыть. Взяв один, я предпринял попытку откусить его немалую часть.
— Вполне съедобно, — сказал я вслух и задумался.
До турнира еще чуть больше месяца. За это время я планирую всех нас помирить. И уже будучи единым целым, мы наверняка успеем отточить свои командные навыки. Но осталась еще одна проблема. Минимальный состав команды, с которым можно подать заявку на участие в турнире, — это пять человек. Причем в него должны входить три юноши и две девушки.
Доев бутерброд, смочил горло водой, затем вымыл руки. Усевшись за стол, достал из оставленного на кухне портфеля свой блокнот. Раскрыв его, я пролистал кучу портретов до страницы с именами, написанными карандашом. На протяжении двух недель я мотался по отшибу в поисках пятого члена нашей команды. Особого желания контактировать с провинциалами у меня не было, но нехватка кадров заставила меня десяток раз прошвырнуться по плавильне и Арбократу. Все дошло до того, что я стал в серьез раздумывать о включении к нам в команду Илая.
Пробежавшись еще разок по именам, я вспомнил, что Рори пообещал поговорить с парнями из гарнизона. Я сказал ему, что деньги не проблема, и он уверил меня что постарается во что бы то ни стало найти нам нового компаньона. Возможно, мне удастся поднатаскать Илая к началу турнира, но возлагать свое будущее на плечи двенадцатилетнего ребенка наивно и нерационально. Поэтому затею, предложенную Рори, оставим и обозначим у себя в голове планом Б. Достав из портфеля ручку, на новом листке записал полные имена и фамилии своих друзей. По плану, сегодня мне нужно смотаться к Витязю и отдать ему данный листок с нашими именами. На прошлой неделе он согласился стать нашим куратором команды! Правда, цену за оказанную нам услугу он взял немаленькую.
Вырвав из блокнота листок с именами, я закрыл его и, повернув голову в право, посмотрел в окно. Вдали виднелся снежный ураган — частое явление в нашем биоме.
Было, что-то еще, о чем вчера меня предупреждала Клара, но я действительно вчера перебрал и вспомнить у меня не получилось.
Обувшись, я надел малицу и сунул блокнот в специально вышитый на ней нагрудный карман, закрывающийся с помощью нескольких пуговиц.
Собрав свои волосы в хвост на затылке, подошел к зеркалу. Достав из ящика горнолыжную маску, напялил ее себе на голову. Подняв рюкзак, надел его на себя поверх малицы.
Во дворе меня встретил сильный ветер. Из-за головной боли я сглупил и поперся к главным вратам нашего участка. Стоя ровно посередине пути, я посмотрел на врата. Мало того, что добраться до них та еще задачка, так еще и дверь, ведущая с участка, была завалена доверху. Поняв, что дело гиблое, выругался и вернулся под крышу веранды. Ступая по ней на восток, свернул за угол и оказался на задней части двора. Добравшись до калитки, обернулся.
Двухэтажный дом был покрыт кучей снега. Балкон, который выступал вперед из комнаты деда, был завален доверху. После неудачной попытки вглядеться в стеклянную дверь и попытаться разглядеть возможный силуэт деда, пообещал себе, что, вернувшись, почищу двор и балкон в придачу. После, миновав калитку, прошел поперек дороги и спустился в лес.
2
В лесу ветер обдувал мое лицо с новой силой. Обтирать его руками стало опасно. Обычно люди пользуются главной дорогой, чтобы миновать хребет. Она в обход хребта ведет к северным вратам Кольцеграда. Эту дорогу используют как проезжую часть и, так как у нас с дедом нет повозки, для нас она не в приоритете.
В общем, пешком по ней идти нерационально, поэтому наши редкие гости пользуются обходным путем — через Лисий хребет.
Хребет служит преградой между нашим участком и остальным обществом. Самым близко живущем к нам человеком является лесник Джо.
Он обосновался на вершине хребта. Обществу, а точнее, Кольцеграду, был нужен надзиратель. С помощью бредового голосования, в котором, конечно же, отшиб не принимал участия, большинством голосов люди выбрали Джо. Причиной его назначения и самого голосования в целом стали слухи о моем деде и его связи с Наункоградом.
Наункоград — это город, который расположен севернее от базы городской стражи. Его граница обозначена огромной стеной, возведенной полукругом. Нельзя сказать, что отношения между этими двумя городами идут на благо обоих. Лично я вижу, что именно люди, стоящие у власти города бедующего — именно так принято называть Наункоград в простонародье, — заботятся не только о своем населении, но и о нас не забывают. Судя по слухам, турнир это идея сугубо принадлежащая Наункограду. Моя мечта — победить на турнире и получить право отправки в город будущего. Так как именно команде победителям турнира дается возможность пройти через одни из трех имеющихся врат, расположенных на севере, северо-востоке и северо-западе Кольцеграда, которые ведут прямиком туда в будущее.
И как это уже проверено временем, победители никогда не возвращались в родные края. В первые годы проведения турнира. Власти Кольцеграда были полны надежд. И во время пятилетнего промежутка они с энтузиазмом строили планы по развитию отшиба и увелечения территории Кольцеграда в целом. Но ни во время второго, третьего и даже десятого турнира ни одна команда победителей не вернулась. Всю эту информацию об истории турнира я разузнал из книг, которыми торгуют книжные черви. Это один из подвидов торговцев, торгующих не очень-то законными вещами. Наряду с ними у нас имеется множество посредников и в особенности перекупщиков. Этот вид людей особенно борзоват. За свою цену, а она обычно всегда ниже твоей на двадцать процентов, они лично готовы приехать хоть на самый край отшиба и купить твой товар. С такими людьми я стараюсь дело не иметь.
Ну так вот, лично я понимаю победителей — возвращаться в гадюшник в прямом смысле этого слова и я бы не стал. Но по какой-то неведомой мне причине в Кольцеграде уже на протяжении долгового времени не утихают споры о том, откуда родом мой дед. Из-за тонны слухов, наводнивших Кольцеград и отшиб в частности, я перестал воспринимать их серьезно.
Продолжая ступать по лесным тропам, я приближался к деревянной арке.
Деревянную арку образовывали деревья, расположенные по обеим сторонам тропы. Отличительной особенностью таких деревьев была их относительно малых размеров ширина стволов, у которых, в свою очередь, была поразительная гибкость. Высота таких деревьев была столь огромной, что от дующего на них ветра верхушки не выдерживали напора и склонялись друг на друга, образовывая арку. Сейчас под грузом выпавшего на них снега они вновь соединились, и мне приходиться обходить кучки снега, сваленные с верхушек.
Выйдя из лесу, я устроил привал. Убрав снег с поваленного дерева, уселся на него и достал воды. Смочив горло, посмотрел на вершину. Из чащи деревьев тонкой струйкой поднимался дымок.
Вспомнив про фирменного кролика, которого умеет готовить только Джо, я закинул бутылку в портфель и быстрым шагом стал подниматься в высь. Раннее утро и время завтрака — все это укрепляло мое предположение насчет кролика.
Когда я преодолел половину подъема, поднялась метель, пришлось надеть маску и натянуть колпак. С каждым шагом воздух становился более разряженным, дышать становилось труднее, и головная боль подступила вновь. Разум затуманился, но вера в то, что на вершине меня ждет запеченный кролик, заставляла продолжать идти не останавливаясь.
3
Первым вершину покорил рюкзак — нести его стало невыносимо. Рассчитав расстояние и силу броска, я запульнул его на ровную поверхность впереди. Затем уже с огромной легкостью поднялся следом и рухнул на спину на расчищенный от снега маленький клочок земли.
Закрыв глаза, мысленно представил, как лопаю огромную лапку кролика. Все эти мысли побудили желудок выдать воинственный клич, который острым клинком рассек тишину.
Сняв запотевшую маску, я встал и направился к палатке — она была расставлена между двумя огромными стволами дума. Перед ее входом на безопасном расстоянии был разведен костер, вокруг которого квадратом были размещены распиленные напополам стволы деревьев. Сколько у Джо ушло времени на распиливание одного такого ствола, я даже представить себе не могу.
Сев на один из них, приблизил ладони к костру — жар поглотил их, и мне сразу стало теплей.
Темный силуэт высотой в два метра показался справа от палатки. Правой рукой тень убирала заостренный предмет себе за пояс. Другая рука у нее была занята деревянной чашей. Судя по внешнему виду, она была глубокой. По двум разделенным частям бороды, каждая из которых была обмотана чем-то вроде нити, я признал наставника.
Направляясь к костру, он заулыбался, и я улыбнулся в ответ. Морщины, расположенные на его физиономии, в момент его улыбки нагнетали жути.
Когда Джо сел рядом и поставил чашу на середину бревна, мой нос унюхал запах приготовленного кролика. Точные факты не знаю, да и к слухам отношусь негативно, но главной особенностью Джо являлось его молчание.
Мне пришлось обучиться языку жестов, чтобы вести беседы с наставником. Пока дед обучал меня науке, Джо практиковал мои навыки самообороны. В итоге вышло недурно. Пару раз гибкость ума и ловкость движении спасали мне жизнь.
Заметив мой испепеляющий взгляд на чашке, Джо движениями рук дал команду приступить к завтраку.
Долгие годы мне, было интересно узнать о том, кто обучил его языку жестов, сам он об этом не рассказывал. Спустя сотни моих попыток докопаться до истины — в пятисотый юбилей — он выдал спич, что лишь избранные духом могут обучиться тайному языку его рода.
Честно, я до сих пор считаю чистым вымыслом то, что рассказал мне Джо, но когда мои попытки перевалили за тысячу, у меня опустились руки.
Пережевывая остатки кролика, я встал и направился к упавшей березе. Наставник не обратил на меня внимания, продолжая употреблять пищу. Дойдя до березы, я наклонился и поднял рюкзак. Стряхнул с него снег и уложил в расчищенное от снега место, затем надежно зафиксировал, а после открыл.
Достав канат, маленькую кувалду, железную скобу и восьмерку, пристально стал крутить головой. Найдя нужное деревце, я закрыл рюкзак и направился к выбранному дереву.
Придерживая скобу одной рукой, другой, в которой была кувалда, сделал пару ударов и вогнал скобу в выпирающие корни дерева.
Корни были огромными и выпирали через сугробы. Очередная особенность деревьев, но вид был другим.
Просунув веревку через скобу, завязал на ней узел, длинным концом обмотал дерево и отбросил веревку с выступа вниз. Теперь, если после урагана ствол дерева сломается, железная скоба все равно позволит спускаться, фиксируя веревку.
Решив, что спешить незачем, я подошел к переоборудованному под скамейку булыжнику. Джо разместил его прямо у самого края. Расчистив место для своей задницы, я скрестил ноги и принял сидячее положение.
Смотря вдаль, внизу я видел, как снежная метель постепенно поглощала землю. Сквозь метель просачивались лучи восходящего солнца.
Решив, что нужно воплотить такую красоту на бумаге, достал из нагрудного кармана блокнот с карандашом и начал делать зарисовку.
В процессе работы менял свое положение для удобного ракурса. Порой тишину нарушал скрежет, доносящийся снизу. Метель продвигалась с огромной скоростью. Всего в парочке километров от нас она полностью поглотила двухэтажное здание. Местные прозвали его берлогой.
Закончив работу, слез с самодельной скамейки. Выставив рисунок пред лицом, придвинулся на самый край выступа в целях сравнения с оригиналом.
В очередной раз тишину пронзил треск, но, любуясь своим творением, я не заметил, как выступ начал клониться вниз. Ноги стали скользить следом. Очухавшись, было ринулся назад, но раздался новый треск, и части выступа полетели вниз. Успев в последний вагон, я уклонился от отколовшейся части булыжника и оттолкнулся ногами от земли. Открытыми ладонями я ухватится за острые остатки выступа. Каменные ошметки впились в ладони, из-за чего проступила кровь. От боли на миг пришлось закричать. Взяв себя в руки стал шевелить мозгами. Подтянуться не вариант — лишь сильнее руки покалечу. Вспомнив про веревку, посмотрел направо — ветер колыхал ее в двух метрах от меня. Сделав глубокий вдох, попытался опять найти опору для ног. Ладони все глубже насаждались на ошметки. Струсив, что останусь калекой, не посчитав риски и не найдя опоры для ног, я подтянулся на раненых руках и, раскачавшись по сторонам, сиганул вправо. Находясь в полете, попытался схватить веревку. Мне это удалось, но из-за глубоких ран, сильно сжать руки не получилось, и теперь веревка, обжигая ладони, скользила между, я летел вниз. Смотря вверх, на то место, где мгновение назад я беззаботно рисовал пейзаж, моргнув, я увидел Джо, в руках у него было что-то черное. Сделав замах правой рукой, он махнул в мою сторону. Черный кнут обвил мое тело, и я завис на весу. Рывками тело поднималось вверх, живот скрутило так сильно, что при каждом рывке у меня было извержение желудка, кролик вырывался на волю.
Затащив меня к себе, первым делом Джо дал мне подзатыльник. Его огромный лоб, который был скрыт под капюшоном, извергал литры пота. На остатках огромного валуна, о который опирался Джо, вытаскивая меня, остались проталины его черных меховых ботинок.
Когда он подтянул меня к себе, в попытках отдышаться, я не нашел ничего лучше, чем обнять своего наставника. Убрав кнут за пазуху, он ответил взаимностью.
4
Отдышавшись, мы вернулись к костру. Пользуясь снегом, я аккуратно, стараясь не задеть глубокие раны на ладонях, кончиками пальцев умудрился умыть лицо. Встав со своего места у костра, я подошел и показал свои ладони Джо. Осмотрев их, он усадил меня обратно на свое место. Указывая своей левой рукой на отдельные участки моей одежды, движениями правой руки он приказал мне привести одежду в порядок. Пока я безуспешно пытался пальцам оттереть остатки рвоты, Джо снял с пояса пару банок с чем-то зеленым внутри.
Смотря на меня, наверное, он понял, что я занимаюсь распространением, а не зачисткой рвоты, так-как жестами дал команду, чтобы я не двигался. Отряхнув пальцы от желтого снега, я замер и уставился на наставника. Открыв одну из банок, он зачерпнул пальцами содержимое и начал размазывать мазь сперва вокруг одной раны, а потом второй. Скрипя зубами, приходилось терпеть не только боль, но и пару десятков новых рвотных позывов, вызванных запахом мази. Обработав сперва первую руку, а затем вторую, он дал понять, что сейчас вернется, и направился к палатке.
Придя в себя, я увидел, как Джо зашел в палатку.
Наверное, он что-то искал — из палатки доносился грохот. Посмотрев на пустую чашу, я вспомнил кролика, верх над чувствами взяла обида, а тело пронзила дрожь.
Звуки грохота прекратились, Джо показался у входа и быстрыми шагом направился обратно к костру. В руках у него была шкатулка, а сверху на ней лежали белые марли.
Усевшись рядом, он положил шкатулку на ствол, вытянул мои ладони и смочив марли снегом, обмотал их вокруг каждой руки. Марли успели окраситься в зеленый цвет, пока наставник завязал последний узел на запястье. Дав мне понять, что он закончил, Джо пересел на свое место и положив шкатулку себе на колени открыл ее.
Деревянная емкость была покрыта чем-то красным. Из любопытства я вытянул шею вперед и попытался заглянуть внутрь. Заметив это, Джо развернул шкатулку, теперь я отчетливо видел содержимое. В углублении, на набитой чем-то подушечке лежала потертая пара перчаток. Джо объяснил мне, что это его подарок на мой семнадцатый день рождения. Перчатки помогут защитить руки от холода и в момент опасности послужат дополнительным оружием.
Запутавшись с последним, я переспросил. Джо, заметив мое смятение, пальцем показал на отверстия, расположенные на внешней стороне перчаток.
В ответ ему я сказал, что все равно не понимаю, к чему он ведет.
Скорчив смешную физиономию и даже постучав пару раз рукой по виску, он весьма доходчиво объяснил, что железные кругляшки, вставленные в эти отверстия, при ударе кулаком нанесут огромный вред противнику.
Сменив явное выражение смятения, на задумчивый и серьезный вид, мысленно я пытался разобраться в полезности эффективного использования перчаток. Дураку понятно, что с какой бы ты силой не ударил по челюхе противника, отдачи тебе не избежать, но, возможно, внутри перчатки обшиты толстым слоем ткани. Придя к такому выводу, мне стало интересно, и я начал строить теорию о том, как до этого додумался Джо. В изобретательстве он был не силен.
Не сумев совладать с собой, напрямую спросил, где Джо взял эти перчатки. Размахивая руками, он рассказал, что они достались ему от друга. Вопросов после услышанного стало больше, но чтобы больше не докучать наставнику, я утихомирил свое любопытство.
5
Когда солнце встало в зените, я жестами объяснил наставнику, что мне нужно продолжать путь. Джо махнул головой и передал мне перчатки.
Обернув трос вокруг торса и продев в восьмерку, я начал спускаться. Наставник наблюдал за процессом, стоя около оборудованной березы.
Помимо огромных сугробов, доставляющих проблемы ногам, метель настигла меня. Смотря вниз, нельзя было разглядеть даже медведя. Вместо пары рук, которые теперь были защищены перчатками, ветер с новой силой обжигал мои щеки, а падающие с неба снежинки постоянно мешали полному обзору, прилипая к маске.
Через час мне удалось встать на ровную поверхность. Я молил бога, чтобы на моем пути в одной из ближайших канав мне встретилась госпожа удача!