13
21 год, по летоисчислению Нового мира
В трёхстах километрах западнее шато «Нардин»
—Скажи, Карим, как ты умудряешься петь? — спросил Поль. — Любую мелодию выворачиваешь так, что от оригинала остаются только слова, да и то с восточными переливами. Это что, зов предков?
—Много ты понимаешь в музыке, Медведь! — Карим поднял указательный палец. — Это пою не я — это во мне поёт сама пустыня.
—
Не претендую на роль знатока, но этот вой меня слегка тревожит. Кажется, что где-то разделывают барана. Причём живьём…
Никита фыркнул и отвернулся. Пел алжирец и правда не очень. Звуки, которые он извлекал из своего горла, больше напоминали призыв охрипшего муэдзина, чем песню, знаменитую в Старом свете.
— Да, может, я не умею красиво петь, но разве это главное? Хочешь, спою другую?
— Может, не надо?
— Когда поёшь, путь кажется короче, — он откашлялся и затянул: — Шайя-я-ян он ю крэ-эйзи да-а-аймонд… Нет, тебе правда не нравится?
— Тьфу, дьявол…
— Ладно, не буду. Ты, перед выездом, связывался с конвоем? — спросил Карим, аккуратно выворачивая руль. Движок басовито зарычал и потащил джип вверх по склону.
— Да, — Поль бросил взгляд на карту, лежащую у него на коленях, — точка рандеву — в ста километрах отсюда. У заброшенной фермы.
— Развалины, — уточнил алжирец, — это уже развалины. Дома быстро умирают, если в них не живут люди. Я помню эту ферму. Её хозяин был упрям, как ишак, и погиб глупо. За два часа доберёмся. Может, и быстрее, но дорога дрянь.
— А что, смерть бывает умной? — спросил Никита.
— Смерть? Она бывает правильной. Своевременной…
— Хорошую тему выбрали! — проворчал Поль. — Лучше за дорогой смотрите! Хотя спешить некуда, у них поломка серьёзная. Два Орденских транспорта встали, а их точно не бросят. Пока починят, пока соберутся… В общем, всё равно первыми будем.
По словам Нардина-старшего, транспортный конвой, к которому они собирались примкнуть, умудрился застрять в двухстах километрах отсюда.
— Всё у американцев не так, как у людей, — усмехнулся Никита. — Пока раскачаются, пока починят… Глядишь, к вечеру и доберутся. Хотя это тот случай, когда лучше подождать. Идти в колонне — оно как-то спокойнее.
Машина выбралась на небольшой пригорок, с которого открывался прекрасный вид на окрестности. Правее в призрачной синеватой дымке темнела горная гряда, а впереди, насколько хватало глаз, расстилалась саванна. Высокая, выжженная на солнце трава колыхалась под ветром, словно огромное живое существо. Казалось, что это дышит сама пустыня. Метрах в четырёхстах, у засохшего, похожего на карагач дерева, устроилась небольшая стая местных гиен — свиней-падальщиков. Они настороженно посмотрели на машину, но с места не сдвинулись. Чуть дальше паслось несколько шерстистых носорогов — похожих на своих суматранских собратьев из Старого Света, но украшенных двумя хорошо развитыми рогами и длинной шерстью. Это зверьё было осторожнее — один из них повернул голову, провожая джип, и не спеша, с достоинством начал удаляться. За ним, поднимая клубы пыли, тронулись его собратья.
— Прямо сафари! — кивнул алжирец. — Сколько лет езжу, а каждый раз — как впервые!
— Сафари, — усмехнулся Нардин. — Вспомни, как ты впервые сюда попал. Ругался на чём свет стоит.
— А сам? — вернул усмешку Карим. — Кто сутки на валуне просидел, пока его не нашли?
— Эту историю мне не рассказывали! — подал голос Никита, сидящий на заднем сиденье.
— Ты лучше за окрестностями следи, слушатель…
— Не переживай, Никита, — ухмыльнулся алжирец, — я тебе потом расскажу.
— Трепач, — покачал головой Нардин.
— Я?! — возмутился Карим. — Ну раз так, слушай! Один раз твой отец сутки просидел на валуне. Видишь в отдалении камень? Вот примерно на таком. Чёрт…
— Что случилось?
— Или мне показалось, или там был блик, — нахмурился рассказчик.
— Скорость не снижай, — Поль щелкнул предохранителем автомата.
— Не учи, — прищурился алжирец, — сейчас будет ложбина. Проверим?
— Да, — кивнул Нардин и, повернув голову, добавил: — Никита, остаёшься у машины, прикроешь.
— Понял, отец.
В этой местности часто встречались валуны. Иногда — целые нагромождения, аккуратно сваленные в кучу. Кстати, об их происхождении Орденские учёные спорили до сих пор. В Старом свете такие валуны называли эрратическими, то есть «блуждающими». Наследие ледникового периода, разбросанное по всей Европе. Но здесь, в Новом мире, не было других признаков ледникового периода, кроме этих камней, разбросанных по саванне к западу от Аламо. Джип съехал в поросшую кустарником ложбину, и мужчины выбрались наружу. Никита осмотрелся, держа пулемёт наперевес, и пожал плечами.
— Вроде тихо.
— Никого там нет, — сказал Карим и кивнул в сторону уходящих носорогов, — будь здесь люди, паслись бы они так мирно?
— Логично, — согласился Нардин, — но проверить всё равно не мешает.
Тихо шелестела трава, в которой стрекотали какие-то местные насекомые. Неподалёку от валуна, устроившись в тени колючего кустарника, свернулась змея. Она подняла голову, но, не увидев ничего угрожающего, быстро успокоилась. Только раздвоенный язык мелькнул во рту острой молнией.
Прикрывая друг друга, мужчины подошли к камню. Поль осторожно обогнул валун и увидел брошенный джип. Сузуки Самурай. Судя по всему, машина попала в яму — она стояла, накренившись на правую сторону. На одном боку было несколько глубоких вмятин, а лобовое стекло выбито и лежало на капоте, поблёскивая на солнце лучиками трещин. Мужчины неторопливо подошли к машине. Пока Карим прикрывал, Поль убрал автомат за спину и, достав пистолет, внимательно осмотрел салон. Машина стояла здесь уже давно — на гранях погнутой жести уже появилась ржавчина, а салон был занесён песком и пылью. На заднем сиденье лежала пустая канистра, изодранный спальный мешок и небольшой коврик.
— Чисто! — сказал он и нажал тангету висящей на жилете рации, — Никита, как у тебя?
— Тихо, как на кладбище.
— Подъезжай сюда.
Пока один из них копался в машине, другой, не опуская вскинутый к плечу автомат, обошёл валун. Через секунду послышался его голос:
— А вот и водитель! Правда, только кости остались. Больше нет ничего.
Нардин подошёл к алжирцу и увидел разбросанные по земле останки, на которых виднелись обрывки одежды. На одной ноге даже ботинок сохранился. Карим кивнул на разбитый человеческий череп, с которого свисали клочья высохшей кожи.
— Кому-то сильно не повезло. А потом ещё и зверьё позаботилось. Месяца два-три, не больше. Мне кажется, на него кто-то напал, пока он с машиной возился. Большая гиена или нечто схожих размеров. Те же падальщики, например. Сам знаешь, что стаей они могут напасть на человека.
— Могут, — согласился Поль, — но что здесь блеснуло?
— Блик? — пожал плечами Карим. — Чёрт знает.
— Машина была с противоположной стороны, от стёкол бликовать не могло. Что-то другое.
— А оно тебе нужно, Медведь? В машине что-нибудь нашёл?
— Ничего особенного. Только вот, — Поль показал найденный револьвер, — два патрона в барабане. Лежал под сиденьем. Неплохая штука — Смит-Вессон, под 0.357 Magnum. Больше оружия нет.
— Есть, как не быть! Вот лежит, — алжирец подошёл к небольшому кусту, росшему рядом с камнем, и тронул концом ботинка автомат Калашникова, покрытый толстым слоем пыли. В общем — поживиться здесь нечем. Разве что эту железку взять, на детали. Поехали, пока падальщики нами не заинтересовались.
Послышался звук машины и через несколько секунд подъехал Никита.
— Что-нибудь нашли?
— Ничего особенного для этого мира. Ещё один бродяга, — ответил Карим.
— Смотри, — Поль показал кусок тряпки песочного цвета, застрявшей на ветках колючего кустарника, — лямка от рюкзака. Наверное, что-то съедобное внутри было, вот зверьё и поживилось.
— И всё?
— Если что и было, то уже не найдём. Кстати, он мусульманином был.
— Я что-то следов обрезания не заметил, — усмехнулся Карим.
— В машине молитвенный коврик лежит, — объяснил Поль.
— Тогда плохо. Не видать ему райских кущ, — тряхнул головой алжирец, — врагу не пожелаю быть сожранным свиньями.
— Но что тогда блестело?
— Не знаю, Медведь. Может, осколок стекла или консервная банка. Всё, что угодно!
Нардин посмотрел в сторону взгорка, откуда они приехали. Потом обошёл валун и через несколько секунд подал голос.
— Есть!
— Что-то нашёл?
— Да.
У основания валуна лежала небольшая, чуть больше сигаретной пачки, железная коробка. Её верхняя крышка была сильно вмята. Судя по всему, кто-то из свиней-падальщиков наступил на неё, когда дрался со своими сородичами за кусок мяса. Обычная коробка из нержавеющей стали — раньше в таких носили стеклянные шприцы.
— Я бы на твоём месте такие вещи не трогал, — подал голос Никита.
— Если бы там был какой-нибудь нежелательный сюрприз, — заметил Поль, — то он давно бы взорвался от удара копытом. И тогда, кроме костей этого бедняги, мы имели бы ещё один скелет. Только побольше размером.
Он повертел её в руках и, хмыкнув, попытался открыть. Однако удар был сильным, и вскрыть находку было непростым делом — коробку почти сплющило. Подцепив ножом, Нардин отогнул край крышки и посмотрел внутрь.
— Diable!
— Что там? — покосился Карим.
— А ты сам посмотри!