Глава 3. Милая англичанка
Смешно, как люто гонит нас
В толкучку гомона и пира
Боязнь остаться лишний раз
В пустыне собственного мира.
И. Губерман
Конечно, я видела, как из машины сразу же выскочила немолодая расстроенная англичанка. Почему-то ее внешность и возгласы давали понять, что она жительница Туманного Альбиона – бледная, стройная и орущая по-английски.
- Sorry! Sorry! – кричала она.
«Какое sorry, - подумала я. – Это ж Е, П, Р, С, Т и весь алфавит вместе взятые».
Сразу никак не получалось разобрать всех ее взволнованных речей, но мой озадаченный мозг и память помогли мне понять, что она кричала уже что-то другое, более пугающее:
- Кровь! Кровь! У вас идет кровь!
Боль отдалась в виске. Я протянула руку и нащупала рану у самых корней волос. Потом посмотрела на пальцы. Точно кровь, совсем немного. Вокруг стал собираться народ, мне стало еще холоднее, как-то асфальт меня совсем не грел. Женщина, которая вышла из машины, продолжала взволнованно щебетать возле меня:
- Я отвезу вас в больницу. Там вам окажут помощь. Все будет хорошо.
Говорила же, англичане очень добродушные и милые люди. При помощи блондинки из «Пежо» я осторожно поднялась на ноги и побрела к ее машине, будь она неладна. Еще раз взглянув на дом Джонатана, мысленно сказала ему «пока» и села в автомобиль, где играла приятная музыка и пахло ванилью. Леди пристегнула меня ремнем безопасности.
«Осторожная! Где только гуляла, эта ее осторожность, когда она сшибла меня с ног?!»
За окном замелькали дома, и я закрыла глаза, чтобы не рябило. Дама привезла меня в отделение скорой помощи и сказала, что все оплатит, и я могу не волноваться по этому поводу.
«Мне-то чего волноваться не я сбила пешехода...», - возмущение топило мое ангельское терпение. Но я помалкивала, исходя из соображений своей безопасности. Поэтому, говорить и даже думать о том, что переходила я дорогу в неположенном месте и почти с закрытыми глазами, не стала.
Небольшая приемная поликлиники, куда мы вошли, встретила шумом потолочных ламп и тихим говорком одной из сестер у стойки, пахло здесь, как и в любой больнице - чистотой. Меня посадили в кресло-каталку и отправили в смотровую палату, где врач обработал висок и заклеил ссадину пластырем. В это же время он пытался расспросить о моем состоянии и причинах аварии, которые я пыталась скрыть:
- Как вас зовут?
- Стася.
- Сколько вам лет?
- Двадцать один.
- Где вы живете?
Тут мне пришла гениальная мысль. Конечно, надо знать, что, когда ко мне в голову приходят гениальные мысли, лучше их сразу отбросить в сторону, но больше ничего придумать мне не удалось, поэтому:
- Не помню, - ответила я, потому что меня жутко раздражали его холодные руки и запах изо рта.
Доктор удивился. Кажется, даже волосы на его седом затылке немного зашевелились. Он поправил очки и пристально посмотрел на меня своими карими глазами.
- Мне кажется у меня провал в памяти, - обреченно пролепетала я и опустила глаза.
- И как давно вы это заметили? – встревожено задал очередной вопрос доктор, разглаживая пластырь у меня на виске.
- Что заметила? – наивно удивляюсь я.
- Как что? – на его лице негодование. – Провалы?
- Доктор, какие провалы? – сквозь смех произношу я.
Врач молчит. Я смеюсь и виновато извиняюсь:
- Простите, это шутка. Со мной все в порядке. В смысле голова работает нормально. Я почти не ушиблась, просто ссадина.
Оказалось, этого доктору недостаточно, и шутки он не любил и шутников тоже, пришлось терпеть фонарик, светящий мне в глаза. Потирая бедро, я объяснила врачу, что удар пришелся как раз туда, где могла бы быть отличающая меня от других выпуклость. Но через несколько минут, когда в смотровой палате появился крепкий мужчина в зеленом костюме с каталкой, я пожалела о том, что вообще заговорила об этом. Меня положили на каталку и повезли делать снимок, лампы на потолке ярко светили в глаза и, сбившись со счета, я прикрыла веки. Оказалось, перелома нет и трещин – тоже. Зато теперь есть Лондонское черно-белое фото моей выпуклости...Класс! Приеду домой, украшу стену своего скромного жилища этим шедевром.
Взяв в руки снимок, я направилась в приемное отделение, где меня ждала расстроенная нарушительница моего спокойствия и здоровья. Леди болтала с кем-то по телефону, не хотелось мешать, поэтому я просто стояла у нее за спиной и слушала английский треп.
- Привезти ее к нам? – спрашивала она у кого-то на том конце. – Думаешь, так будет удобно? Да, сегодня Рождество...
Вот ведь, сегодня и правда было католическое Рождество и я, хоть и не католик, все равно хотела получить хоть маленький презент от Вселенной. Хотелось хоть глазочком увидеть Джонатана. Где он интересно сейчас?
- Да-да, – продолжала она. – Думаешь, не я виновата в аварии? Я сбила ее. Хорошо привезу и попробую по дороге уговорить не писать заявления. Хорошо. Хорошо.
Заявление? Что за заявление? Мне не нужны лишние проблемы. И никакого заявления я писать не собиралась. Сама виновата, зазевалась и не увидела «Пежо». Но от приглашения провести Рождество в компании, пусть и от такой странной дамы, отказываться не хотелось, не сидеть же в номере и пить одной теплое шампанское? К дому Джонатана ночью не пойдешь, по телевизору только каналы на английском и немецком. И Надюха бы мне этого никогда не простила. А расстраивать подругу, как и подводить босса – смертельный грех.
Пока я размышляла, леди повернулась и осуждающе посмотрела на меня.
- Давно вы здесь стоите?
- Нет, – соврала я. – Только что подошла. Вот. – Я протянула ей фото своей попки. – Все нормально, переломов нет. Можно ехать домой.
Она хитро улыбнулась.
- А где вы живете?
- В отеле, - тоскливо призналась я. – Мне надо немного проехать на автобусе, потом на метро, а там еще пешком минут пятнадцать. Я здесь в командировке, совсем одна...
«Ну, давай, пожалей меня».
Я уже хотела соврать, что мне придется идти пешком через большой пустырь ночью, а леди все не предлагала отпраздновать Рождество у нее. Оставалось ковылять самой. И только повернувшись к выходу, наконец, услышала:
- Подождите. Не согласились бы вы провести Рождество с моей семьей, у нас дома? Все-таки, я вас сбила... Да и в компании отмечать веселее?
- Конечно! – обрадовалась я. Но более сдержанно добавила:
- Буду очень рада, спасибо.
И мы направились на стоянку, с помощью поддерживающей меня под руку англичанки.
- Я Клер, – представилась она.
- Стася, - отозвалась я.
- Какое интересное имя.
- Русское, - переполненная гордостью, уточнила я, чем очень развеселила новую знакомую, которая оказалась очень даже милой женщиной, как впрочем, и все «бритиши». Мы всю дорогу болтали, меня попросили рассказать о России и себе, пришлось объяснять, что на самом деле я – Настя, но друзья зовут меня Стася и, что я, надеюсь, раз мы собираемся вместе справлять Рождество, я могу их считать друзьями. Клер смеялась и сетовала на то, что я слишком много говорю. А мне оставалось только думать, что наша неловкая ситуация и кошмарное знакомство никому не испортят праздничного настроения. А потом она поведала немного о себе и своей семье, но много рассказать не успела, потому что вскоре мы уже припарковались у обочины. За окном темнота, я озиралась по сторонам, как «ежик в тумане», стараясь не отставать от новой знакомой.
- Не узнаешь местность? – спросила, улыбаясь, Клер.
- А она должна быть мне знакома? – удивилась я и поежилась от холода, пряча руки в карманы пуховка.
- Там, дальше по дороге, я тебя и сшибла.
- Да?
Я закрутила головой в поисках того самого дома, с которым, как мне казалось, я уже попрощалась. Вот удача. Завтра точно завалюсь к Джонатану в гости.
«Вот так, по наглой, и завалишься? – спрашивало подсознание. – С этим пластырем на виске и хромоногая?»
«Нет, – обреченно ответила я сама себе. - Лучше буду ждать его весь день на лесенке соседнего подъезда и просто посмотрю на него издалека, а потом можно будет еще целых полгода сходить по нему с ума. И это станет самым дорогим подарком на Рождество».
Но подарок, кажется, ждал меня уже здесь и сейчас. Мы с Клер поднимались по ступеням уже известного мне дома, и сердце забилось чаще. Моя спутница постучала по двери этой странной металлической штукой, и спустя мгновение, дверь открыл седой мужчина с шикарным пивным животом. Это точно был не Джонатан, что немного расстроило. Но я и так уже сегодня получила с полна.
Мы вошли, и я представилась:
- Стася.
- Ричард, – ответил мужчина. – Хорошо, что ты согласилась провести этот вечер с нами.
- Да, - неуверенно ответила я, рассматривая небольшой холл. Здесь тоже пахло ванилью, а еще корицей и другими пряностям. На стенах приятного бежевого оттенка теснилось множество семейных снимков, которые я посчитала, что пока не вежливо рассматривать. Вверх уходила лестница, а за ней, на первом этаже, наверное, кухня и гостиная. Вокруг горело много ламп, холл выглядел очень светлым и уютным.
«Ничего себе, типичный дом англичанина», - подумала я.
- Сейчас я покажу комнату, в которой ты сможешь отдохнуть, – спохватилась Клер.
А я спохватилась, что не расспросила о соседстве Джонатана Коула. И решила это исправить, пока никто не разбежался:
- Простите, - начала я, стягивая шапку. Мне стало немного душновато. – Когда вы меня сбили, я искала дом Джонатана Коула. Понимаете, я очень люблю его фильмы, и это очень странно прозвучит, но и его самого.
Клер и Ричард переглянулись, что меня немного насторожило, потому что так иногда смотрела на меня Надя.
- Извините. Я не сумасшедшая, чтобы вы сейчас обо мне не подумали. Понимаете, мне хотелось бы хоть издалека посмотреть на него, понять, так ли он прекрасен, как на экране. Успокоить свое растерянное сердце и вернуться домой со спокойной душой. Я не хочу причинить ему вреда или что-то такое, просто посмотреть на него и...
«Надеюсь, у меня получилось этим монологом не выставлять себя совсем уж сумасшедшей фанаткой. Давайте, поверьте мне, что я белая и пушистая, просто не умывалась после аварии и эпиляцию делала два дня назад»
Они вдруг заулыбались. Что бы это могло значить? Прохожие на улице, у которых я спрашивала про дом Джонатана, тоже мне как-то странно улыбались.
- Так вот, - продолжала я, пока они молчали. – Вы случайно не знаете, где он живет?
Пауза, кажется, затягивалась. Я чувствовала себя все более неловко и неуместно. Захотелось тут же сбежать и даже отпраздновать Рождество в номере с теплым шампанским.
«Видимо, все-таки, перегнула палку я с этой любовью».
И тут Клер еще раз взглянула на Ричарда, вздохнула и протянула мне руку, вновь представляясь:
- Клер Коул.
- Стася Щербакова, – я смущенно пожала ей руку. – Подождите... Я что-то не поняла? Как вы сказали?.. Коул?
- Да. Я Клер Коул, а он, - она показала на мужчину рядом с собой. – Ричард Коул.
Мне в глаза бросилось фото, где эти Коулы обнимали за плечи симпатичного улыбающегося «принца» Коула! Все еще не веря себе и им, я вкрадчиво поинтересовалась:
- И вы?..
- И мы родители Джонатана.
«Ничего себе Вселенная, вот это пинок ты мне дала!»
- Шутите? – неуверенно спросила я. То-то мне их лица показались знакомыми. Но как было узнать того, кого мельком пару раз видел на мониторе и увидеть «живых» родителей Джонатана здесь.
- Нет. Не шучу, – заверила Клер.
- И вот это значит.... – я обвела руками помещение.
- Дом, где мы живем, – продолжала Клер.
- И где бывает...
- Да, Джонатан иногда бывает здесь, когда возвращается в Лондон.
- И я... И вы... И мы... и... - я, похоже, забыла английский, да что говорить и русский тоже.
Они смотрели на меня, как на полоумную, но кажется с пониманием. И это радовало.
- Ничего себе, - сказала я по-русски.
А дальше произошло именно то, чего я от себя не ожидала. С визгом и писком я набросилась на них, обнимая и крича:
- Вы мама и папа Джонатана! – это было еще по-русски. Потом я слегка отстранилась и, посмотрев то на одного, то на другого, проговорила на английском, уже более сдержанно:
– Простите, это во мне заговорила моя загадочная русская душа.
Они понимающе похлопали меня по спине и сказали, что Рождество наступит только ночью. И чтобы я пока подождала с проявлениями своих чувств. Наверное, они могли выставить меня сразу за дверь, опасаясь моих расспросов и того, что я накинусь с объятиями на всех членов семьи. Но не выставили, поэтому я просто потерялась в пересчете пунктов плана и решила, что стоит вести себя более сдержанно, чтобы не спугнуть Удачу.