Глава четвертая:
Спустить Асю аккуратно не вышло, так как мы были на втором этаже этого старого полуразрушенного здания, а ноги Ясмине были не подвластны. Так что я спустила её за руки, но это всё равно не уберегло от падения. Как только её ноги коснулись земли, она рухнула, что удивительно, беззвучно. Подруга даже не пискнула, хотя явно содрала колени и руки. Я же быстро спрыгнула, подхватила Ясу за руки и пошла вдоль стены к ближайшей дороге. Это была обычная просёлочная дорога, на одной стороне был дремучий лес, на другой же небольшое поле, где стоял этот каменный дом. Он был не из кирпича, а из серого камня. Стены были толстые, огромная комната виднелась в проёме, раньше дом имел три или даже более этажей. Сейчас же осталось лишь два, первый этаж был частично погребён. Окна, выходящие на фасад, заколоченны, а из тех, что имелись на торце, высыпалась серая земля, местами обросшая зелёной травкой, создавая холмик, словно вросший в дом. Лес уходил за горизонт, а вот поле вскоре превращалось в холмы уже естественного происхождения, на одном из которых возвышалась деревенька.
Городом, в котором мы находились ранее, и не пахло. Но делать было нечего. Медленно шагая навстречу свободе, я вспоминала карту области.
Я проезжала многие деревни возле города, но таких мест не припомню. Под ногами была старая дорога, не то укатанная телегами, не то утоптанная копытами. Но даже так. И тот, и тот вариант был странным. Сейчас ведь в любой даже захудалой деревеньке есть автомобили. Да хоть трактор. Ну, а по этой же дороге, такое чувство, никогда не проезжал ни один железный конь. Но думы об этом ничего не проясняли, так что мы плелись в сторону указателя, подойдя же к нему увидели надпись, которая гласила: «Изумрудовый починок».
Я продолжила путь, неся уже на спине подругу и вновь вспоминая карту и наименования на ней. Название было крайне странным, возле города подобных не было. Да что там возле города, я не слышала вообще ничего подобного. Починок? Что это вообще, мать его?! Я думала, возмущалась, останавливалась, чтобы передохнуть, опять думала, вспоминала, ругалась вслух, но шла. Выбора ведь всё равно нет.
В конце пути я почти ползла, Ясмина постоянно скидывала руки с моей шеи, мне приходилось пригинаться ,чтобы она полулежала на мне, меня шатало из стороны в сторону. В общем, дойти до этого поселения стоило мне огромных усилий.
Деревушка встретила нас красивыми деревянными домиками, просёлочными дорогами, жителями, которые не обращали на горе-путешественниц никакого внимания, занятые каждый своим делом. От этого я расслабилась и спустила Асю со своей спины, пришлось отряхнуть её и, поддерживая, я потащила подругу в центр селения, надеясь обнаружить там какую-нибудь забегаловку, чтобы выведать больше информации о своём местоположении.
Центр поселка не сильно отличался от окраины, единственное, что дало понять, что это и есть центр, так это подобие фонтана, вокруг которого теснились купеческие лавки, шатры и просто продавцы с лотками. Это, по-видимому был не только центр селения, но и его рынок.
Мы сильно отличались от местных не только внешне, но и нарядами. Народ здесь был загорелым, темноволосым и коренастым. Мы же были светлокожими и светлоглазыми. Цветом волос не сильно отличались, уже что-то. На мне была любимая пижамка, состоящая из шёлковых штанов коричневого цвета и топа на бретельках, а Яса была одета в лёгкие льняные штаники, на которых тут и там расплывались серые пятна пыли или небольшие алые пятнышки крови, когда-то белый топ и убитый рваный пиджак. Люд вокруг же был одет так, словно недавно вынурнул из средневековья: на женщинах сарафаны в пол, передники, воротнички, на некоторых красовались платки с великолепными вышивками, мужчины же были одеты в просторные штаны, которые заправлялись в высокие сапоги и обычную льняную рубашку, волосы были далеко не у всех коротко острижены, у молодых парней волосы были аккуратно заплетены в косу, один парень встретился с тремя косичками, женщины же забирали волосы в незамысловатые прически, у некоторых они напоминали «пучок», у других же «корзинку», длинные косы сплетались в разные геометрические фигуры на головах дам, но не было ни одной девушки с распущенными или спускающимися по плечам волосами. Ну, кроме нас, мы шествовали с грязными клочками волос вместо изящных причесок, чумазыми странными для этого места одеждами вместо удобных и чистых сарафанов.
Мы были белыми воронами на этом рынке. Поэтому я шустро юркнула в закрывающуюся дверь какой-то столовки, чтобы придержать её и помочь подруге зайти. Встретила нас веселая пухлая женщина с подносом, которая предложила какое-то пойло и яичницу, заявив, что это самое вкусное и единственное пригодное к питанию здесь. Но я решила отказаться и направилась к барной стойке, придерживая за локоть Асю и расталкивая бедрами пьяных мужчин вокруг. Странно, но в заведении почти не было женщин, что, конечно, смущало, но масленых взглядов на нас не бросали, даже невзирая на наши одежды, поэтому я решила ненадолго забыть об этом, нам нужно всего лишь немного узнать об этом месте, добраться до ближайшего города, а там и телефона. Никаких столбов в деревушке не наблюдалось, связи, полагаю, так же.
Вместо бармена наливал всем выпить и готовил ту самую, пригодную к пище, яичницу пузатый мужчина. На его усах была пивная пенка, а по бородке стекали капли жёлтого напитка. Несмотря на неопрятность его внешний вид не отталкивал, он казался очень добрым и приятным человеком.
-Здравствуйте, а можно ли узнать, в какой области мы находимся и как далёко до ближайшего города? -Хо-хо, милая, здравствуй-здравствуй. Так до столицы две недели пути, а облысть. А шо эт такое то?
Естественно, меня поразили не только мера расстояния, но и говор. Две НЕДЕЛИ пути. Это на чем, интересно? На улитках? Я бывала в деревнях, но чтобы там область «облыстью» называли ни разу не слышала, да и речь не на столько колхозная.
-Да,- я выдавила из себя улыбку,- ничего особенного.
Интересно, а деньги то тут хоть принимают? Или шкурами расплачиваются...
- А деньги вы такие принимаете?-я достала бумажные купюры из пиджака Ясмины, не желая копаться в сумке, чтобы показать. Брови трактирщика пошли на лоб, а после он упал на колени.
-Барыня, да шо ш вы сразу то не сказали? Не признали, простите, крови вашей светлой. Умоляю, не губите, не надо денег, мы вас так покормим и кров дадим, и на все ваши светлые вопросы ответим.- Меня вновь поразил шок, я даже забыла как моргать, осознавая, за кого меня приняли. Что же здесь творится? Я молча развернулась и поплелась к выходу из забегаловки, Ася плелась за мной, так как её локоть всё ещё был в моей руке. Все посетители расступались перед нами и «работать бёдрами» не пришлось.
С пустым взглядом я вышла на свежий воздух, за нами выскочил и бармен, он пал ниц и начал просить прощения, окружающие смотрели с удивлением, а я постепенно приходила в себя и ,присев рядом с мужчиной на корточки, шёпотом промолвила:
«Пожалуйста, поднимитесь и зайдите внутрь, сделайте вид, что меня и не было там. Хорошо? Прошу вас, не переживайте.»
Я положила руку ему на плечо, мужчина сначала вздрогнул, а потом утих и посмотрел в мои глаза. Его очи были полны благодарности и счастья, а я недоумевала и грустнела.
Неужели в этом месте такая ужасная политика, раз за неузнавание могут наказать? Именно эта мысль глушила все остальные, и от неё становилось горько.
Куда же мы попали? Или это сон? Для достоверности я ущипнула себя и почувствовала боль.
Всё это реально.
Здесь мы барыни. Здесь ездят на улитках. Здесь жестоко карают за неузнавание. Здесь мы всегда будем правы и нас будут бояться.
Захотелось взвыть.