Глава 3
У каждого человека есть страхи. Кто-то боится одиночества, на кого-то наводят ужас мысли о смерти, кого-то пугают большие собаки. Темнота была моим страхом. Раньше я определённо не боялась темноты и мыслила очень объективно на этот счёт. Ведь казалось бы: в этом мире нет ничего паронормального, а сказки о монстрах в шкафу остались в далёком детстве. Но проведя около девяноста ночей в психдиспансере, зная что люди с самыми необъяснимыми и пугающими психическими расстройствами именно в этот момент сидят в соседних палатах и видят перед собой то, что мы видеть не способны, я начала осозновать, что темнота настораживает меня. Эти холодные больничные стены были пропитаны душераздирающими криками и болью. И мне было страшно. Мы с Хлоей не были больны. Мир просто решил отыграться именно на нас. Иногда, особенно жудкими ночами, Хлоя пробиралась ко мне в палату и успокаивала меня своим присутствием. Она абсолютно бесстрашна. Эта девушка являлась моим спасением. Теперь же, когда я уехала из больницы, а она осталась заперта в этих стенах до конца недели совсем одна, я почему-то боялась за себя. Это может показаться полнейшим эгоизмом, но в Хлое было столько моральной силы, что я не сомневалась, что она выдержит всего 4 дня. А я нуждалась в ней. Ведь во мне нет и части всей этой храбрости.
Когда я проснулась, было уже темно, хотя летом в Род-Айленде солнце садится довольно поздно. Но как только я открыла глаза, впервые за долгое время лёжа в своей кровати, я не успела придаться страхам, ведь сердце моё начало отчаянно стучать: мои родители, вот же они, совсем рядом, в соседней комнате. И у меня наконец появится возможность поговорить с ними обо всём произошедшем. В те редкие дни, когда они навещали меня, они всячески избегали всех моих вопросов, истерик и грубых слов. Через какое-то время я закрылась в себе и заперла всю злость и вопросы далеко внутри своего подсознания, ведь начала понимать, что за те жалкие минуты свиданий я не добьюсь от родителей ответа. А теперь, когда время нашего разговора не ограничено и рамки не отчерчены, моя злость, копившаяся все эти месяцы, готова была выплестнуться на них. Но сперва я добьюсь, чтобы мне в деталях объяснили, за что они поступили со мной так жестоко.
В комнате было темно. Жёлтый свет просачивался в щель между полом и дверью, но совсем не освещал пространство вокруг. Я поднялась с кровати и уверенным быстрым шагом направилась к двери. Резко остановив руку у самой её ручки, я медленно повернулась от неё и тихо, на носочках подошла к окну. Золотисто-жёлтые зановески уютно висели по бокам, и темнота почти перестала быть пугающей. Но сердце отчаянно, быстро колотилось. Я открыла форточку и жадно, но в то же время очень медленно втягивала в себя воздух. Вечерний прохладный воздух щипал нос. Я не слышала звуков, не смотрела на улицу, не шевелилась. Я боялась. Я не знала чего боялась.