4 глава.
Милана села в свою машину, ощущая, как адреналин ещё пульсирует в её венах. Этот поступок был необдуманным, но в тот момент ей казалось, что это единственное, что она могла сделать, чтобы почувствовать хоть какое-то облегчение. Этот «Порш» — символ того мира, в который она была втянута, и того контроля, который Дамиан пытался над ней установить. Она ощущала, как этот мир сжимает её, как петля, затягивающаяся вокруг её шеи, и что бы она ни делала, этот мир не отпускал её.
Царапины на кузове, разрушенные зеркала и проколоты шины были, наверное, единственным способом, которым она могла выразить свой протест. Это было гневом, выраженным в её действиях. Она вытирала ладонью лоб, пытаясь успокоиться, но гнев не отпускал. Почему он думал, что может контролировать её? Почему её судьба была так тесно связана с его преступным миром? Она заслуживала большего.
День прошёл, и когда Милана вернулась домой, напряжение не спало. Она оставила свою машину возле дома, посмотрела на неё с гордостью — разрушенный «Порш» теперь был её собственным произведением искусства. Это было её заявление. «Смотрите, кто я», — казалось, этот автомобиль кричал на весь мир. Губы Миланы скривились в мрачной улыбке. Но стоило ей выйти из машины, как её взгляд упал на дом, и внутри всё снова затрепетало. Тут она и увидела его. Дамиан стоял на балконе и наблюдал за её возвращением.
Он ничего не сказал, просто смотрел. Но взгляд был таким, что даже оттуда, с расстояния, Милана чувствовала тяжесть, которую он хотел наложить на её душу. Она знала, что он понимает, что это был её ответ.
Остался только один вопрос: что он с этим сделает?
Не дождавшись, когда Дамиан решит спуститься вниз, она уверенно пошла в дом, игнорируя всё, что происходило вокруг. Её шаги были твёрдыми, как никогда. Она готова была встретиться с ним лицом к лицу, зная, что каждый его шаг может быть последним, если он попытается снова её запугать. Но её уверенность скрывала растущее беспокойство. Она не знала, что будет дальше.
Дамиан, наконец, спустился. Его лицо было холодным, и в его глазах не было ни удивления, ни гнева. Было что-то, чего она не могла понять, что-то недосягаемое. Он подошёл к ней близко, чуть больше, чем обычно, и тихо произнёс:
— Ты сделала это ради того, чтобы продемонстрировать свою силу?
Милана посмотрела в его глаза, не отводя взгляда. Он был прямым, как всегда. Он знал, что она сделала. Но её гнев не сгинул. Она стояла с гордостью.
— Я сделала это, потому что не могу больше быть игрушкой в твоих руках, Дамиан. Я не буду подчиняться.
Он не улыбнулся, но какое-то время молчал, словно обрабатывая её слова. Потом шагнул ещё ближе, и она почувствовала его дыхание на своей коже.
— Ты думаешь, что это остановит меня? — спросил он, его голос был тихим и полным скрытой угрозы. — Ты думаешь, что разрушение автомобиля заставит меня сдаться? Ты ещё не понимаешь, Милана. Ты принадлежишь мне. Ты — моя. Ты будешь делать то, что я скажу, когда я скажу.
Она замолчала. Гнев и страх переполняли её, но она не сдала позиции. Она не могла.
— Я не буду. Ты забрал у меня всё, Дамиан. Но теперь я не сдамся. Ты мне не командуешь.
В ответ он шагнул ещё ближе, не сводя с неё взгляда, и тут она поняла: этот момент был кульминацией. Он поставит её на место, но она будет бороться. И, возможно, впервые в жизни она почувствовала, как её сила действительно пробивается через его стены.
Дамиан смотрел на неё с выражением, которое было смесью интереса и недовольства. Он всегда был тем человеком, который привык контролировать всё вокруг. Но её слова, её стойкость не оставляли его равнодушным. В какой-то момент его лицо стало менее жестким, но взгляд оставался таким же пронизывающим. Он привык быть в верхушке пирамиды, но с каждым её жестом, с каждым её упрямством он начинал осознавать, что она не такая, как все остальные.
— Ты не понимаешь, — сказал он, его голос теперь был мягким, но в нём скрывался холод. — Ты наигралась в свою свободу, Милана. Ты будешь страдать за свои действия.
Её сердце сжалось, но она не отступила. Ответить что-то было не так важно, как стоять здесь и показывать ему, что она не сдаётся. Она больше не будет жить по его правилам.
— Я знаю, что ты мне угрожаешь, — ответила она, чувствуя, как кровь в её венах бурлит. — Но ты не знаешь, что делать с такой, как я. Ты привык давить, но я не буду куклой в твоих руках.
Он усмехнулся. Этот момент был таким знакомым. Он всегда заставлял женщин опускать глаза перед ним, заставлял подчиняться. Милана была первой, кто не дал ему этого.
— Ты думаешь, что я не смогу сломать тебя? — его голос был тихим, но угрожающим.
Но она не ответила. Он был прав. Возможно, она ещё не понимала до конца, насколько тяжела эта борьба. Но она чувствовала, что если сдаться, она потеряет себя. И это было то, чего она не могла допустить.
Дамиан шагнул ближе, и его ладонь опустилась на её плечо. Он не сжал её, не насильно заставил подчиняться, но его прикосновение было тяжёлым, словно он пытался передать ей свою власть через физическое присутствие.
— Ты не знаешь, что такое борьба с системой, Милана. Ты не понимаешь, что это значит, быть на верхушке и не иметь никого, кто бы тебя мог поддержать.
Она подняла голову, взглянув ему в глаза. В этом взгляде было всё — её решимость, её стремление не быть побеждённой.
— Ты ошибаешься, Дамиан. Я не боюсь. Я не боюсь быть в одиночестве. Ты можешь держать меня в этом мире, но я буду бороться за свою свободу. И ты не сломишь меня.
Он не сказал ничего. Просто стоял рядом, держа её взгляд, как будто проверяя, насколько она решительна. Но её слова повисли в воздухе, как предвестие того, что этот конфликт не закончится так быстро. В этом доме, в этом мире, они оба были в ловушке, и каждая их игра могла стоить жизни.
Он повернулся, не произнесши ни слова, и ушёл в тёмный коридор. Милана стояла, ощущая, как её тело трясёт от эмоций. Но несмотря на тревогу, была и непередаваемая решимость. В этот момент она знала, что она не будет просто ещё одной игрушкой. Она собиралась научиться бороться, научиться быть сильной. И, возможно, Дамиан даже не понимал, с кем он теперь столкнулся.
Её жизнь только начиналась, и она не позволила бы ему разрушить её.