Глава 15. Конец игры
Тяжелое дыхание Чишии эхом отдавалось в затхлом воздухе театра. Боль, пронзившая его тело электрическим разрядом, не сломила его внешнего спокойствия, но что-то внутри надломилось. Его слова, как всегда расчетливые и выверенные, оказались ложью, обнажив глубоко скрытые чувства.
Энни, с болью в глазах, не выдержала:
— Чишия, ты ведь должен говорить правду! Зачем ты лжешь? Это же игра на выживание!
В ее голосе звучало отчаяние и непонимание. Она не могла понять, почему он так упорно пытается скрыть свои чувства, почему он так боится быть уязвимым.
Не успел Чишия ответить, как на экране снова вспыхнула надпись: «Агуни, выбор за тобой. Правда... или Smерtь?»
Тяжело сглотнув, Агуни почувствовал, как пересохло во рту. Правда... Этот путь означал раскрыть все. Смерть... И тишина навсегда. Он бросил взгляд на измученные лица остальных участников, на их молчаливое ожидание. Они ждали его решения. Ждали, чтобы он либо раскрыл правду, либо заплатил жизнью.
Он закрыл глаза, вспоминая Шляпника. Вспоминал его безумные идеи, его наивную веру в лучшее. Вспоминал, как эта вера разбилась о жестокую реальность этого мира.
Снова открыв глаза, Агуни ответил:
— Правда, — выдохнул он.
«Хороший выбор, Агуни. А теперь, ответь — кто убил Шляпника?»
Агуни снова закрыл глаза. Правда обжигала его, словно раскаленное железо. Он знал, что эти слова изменят все. Он должен был говорить правду. Он не мог лгать. Удар тока был не самым страшным. Самым страшным было предать память Шляпника.
Наконец, собравшись с духом, он произнес, и его голос прозвучал глухо и отчаянно:
— Я... Я уbил Шляпника.
Тишина снова поглотила пространство. Но на этот раз она была другой. Она была пронизана шоком, недоверием и... ужасом. Агуни ждал. Ждал молнии, ждал обвинений, ждал всего. Но ничего не произошло. Он просто стоял, один на один со своей правдой, которая теперь висела между ним и остальными. Жизнь Шляпника была оплачена правдой.
Липкий страх снова сковал Агуни. Его откровение о смерти Шляпника вызвало бурю эмоций, но, на удивление, он остался жив. И вот, его снова вызывают к барьеру.
«Агуни, ты пережил прошлый вопрос. Но посмотрим, как ты справишься с этим. Правда или smерtь?»
Агуни посмотрел на свои руки, все еще дрожащие от напряжения. Правда о Шляпнике вырвалась наружу, словно гной из старой раны. Он чувствовал облегчение, но и ужасающую пустоту. Он выдал свой самый страшный секрет. Что еще у него могли спросить? Что он еще мог потерять?
Но тут же его осенило. Был еще один секрет. Еще одно бремя, которое он нес долгие годы.
— Smерtь, — сказал Агуни.
В тот же миг его пронзила невыносимая боль. Ток прошел через все его тело, заставляя его содрогаться и кричать.
Агуни рухнул на землю. Ложь, прикрытая ценой его жизни, унесла его в небытие. Но, возможно, именно эта ложь подарила остальным шанс на выживание.
Окончание игры оставило зияющую пустоту в сердцах выживших. Победа была горькой, отравленной потерей Тоши и Агуни. Кrovь и страх пропитали их души, и эта грязь, казалось, никогда не отмоется.
Арису и Усаги обнялись. В этом объятии было отчаяние, облегчение и безмерная скорбь по тем, кто не дожил до конца.
Энни, казалось, сломалась. Правда, которую она вырвала из себя на допросе, продолжала отравлять ее. Она чувствовала себя грязной, преданной, опозоренной. Она избегала взгляда Чишии, ощущая его холодный, проницательный взор, словно клеймо, выжженное на ее коже.
Чишия, как всегда, был отстраненным и загадочным. Он скользил взглядом по выжившим, анализируя, оценивая, словно проводя ментальный аудит их выживаемости. Но время от времени его взгляд задерживался на Энни. В этом взгляде не было осуждения или злорадства. Скорее, это было сложное переплетение понимания, жалости и... интереса. Он понимал цену, которую она заплатила за выживание, и, возможно, даже восхищался ее силой и слабостью одновременно. Он, как никто другой, знал, как легко сломаться в этом безумном мире.
Они выжили, но их души были навсегда искалечены этой жестокой игрой. Им предстояло жить дальше, неся на себе бремя выживших, с призраками Тоши и Агуни, всегда преследующими их воспоминания