Глава 1.
Ли Джи замерла у старинного фарфорового столика, устремив свой взгляд на небольшой пруд, расположенный на заднем дворе в окружение старинных камней и редких деревьев вишни. Холодный зимний ветер направлял свои порывы прямиком в изящные, непривычные для дочери простолюдинки, черты лица, заставляя щеки покрыться лёгким румянцем. Ее длинные черные волосы спадали мягкими волнами по спине и плечам, словно тушь по шелковому свитку. Тонкие пальцы едва касались хрупкой чаши, наполненной ароматным чаем, легкий пар которого разлетался по воздуху – хрупкий, как и ее собственные надежды.
В голове вплывали воспоминания из детства – как маленькая девочка гуляла по этому дворику летними днями, кормила нескольких рыбок, подаренных матушкой на тринадцатый день рождения, как осенними вечерами катаясь на деревянной качели, госпожа Ли рассказывала дочери разные сказки о светлой любви.
Сейчас же, Джи казалось, что это были не приятные воспоминания из прошлого, а лишь короткий сон.
И все потому, что накануне вечером матушка, закутанная в темно-синее шелковое одеяние, сообщила с неумолимой решимостью о браке. «Сын торговца шелком из Сучжоу – достойная партия. Ты должна выйти за него, чтобы помочь нашей семье продвинуться в торговли намного выше, чем мы находимся сейчас». Ее слова были не просьбой, а приговором, вынесенным без права обжалования.
Карие глаза Ли Джи, полные затаенной тревоги, скользили по извилистой линии бамбуковой решетки, будто ища лазейку от неминуемой судьбы.
Она вспомнила свою подругу Лянь, которая два года назад была выдана замуж по воли родителей. И теперь она редко появлялась в саду монастыря, где когда-то они читали стихи и мечтали о свободе. О возможности самим вершить свои судьбы. Глаза Лянь потускнели, а улыбка стала натянутой, словно шелковая нить, готовая вот-вот оборваться. Джи больше не узнавала ту жизнерадостную и готовую к приключениям подругу. И это несомненно ее не только удручало, но и пугало.
В голове сразу возникали мысли о том, что стоит ей выйти за сына семьи Ду – как таже участь, что постигла Лянь, постигнет и ее.
Ли Джи знала законы своего мира. Женщина – словно вода, что принимает форму сосуда, должна принимать и направлять своего мужа. Но внутри нее росло глухое сопротивление, тихий, но настойчивый голос, который шептал о праве выбора, о личной воле.
- Джи, поспеши в дом. – голос матушки раздался позади, прерывая ее размышления. – Портниха скоро прибудет, чтобы снять мерки для свадебного наряда.
В этот момент на соседней ветке персикового дерева села певчая птица, которая начала свою раннюю утреннюю песню. Ее трель была звонкой и свободной – контрастом к душевному томлению Ли Джи.
Девушка невольно провела пальцем по краю чашки, оставляя на белоснежном фарфоре едва заметный влажный след – словно слезу, которую она не могла позволить себе проронить.
Слова госпожи Ли пронеслись мимо ее ушей, заставляя продолжать стоять на своем месте и придаваться размышлениям. Ей никак не давала покоя мысль о столь раннем замужестве.
«Что я знаю о муже, которого мне выбрали? Как я могу доверить свою судьбу этому незнакомому мужчине, о котором ничего не знаю? Что уж таить греха. Я и о своем прошлом до двенадцати лет ничего не знаю...» - подумала она. Торговец шелком из Сучжоу... Имя, которое ничего не значило для ее сердца. Богатство семьи, их социальный статус – все это было важно для матушки, но не для нее.
Узнать свое прошлое, найти место в этом мире, и встретить истинную любовь – вот что было важным для Джи. Но никак незнакомый мужчин и брак с ним.
В глубине двора старый слуга подметал дорожки, его движения были размеренны и неторопливы, как и сама жизнь в этом доме, где каждый шаг был предопределен многовековыми традициями. Но Ли Джи понимала: хоть ее судьба и была предрешена, яростное сопротивление внутри не даст сбыться этому приговору.
Только вот... Она не была готова идти рука об руку с этим чувством и творить свою судьбу. Ни сегодня. Ни в этот самый момент.
Чай остыл. Его аромат – смесь жасмина и зеленых листьев – теперь казался горьким, как предчувствие неизбежных перемен. Медленно отставив чашку, девушка повернулась спиной к двору и поспешила к матушке, пока крошечный журавль – символ верности и долголетия, - стоящий на краю столика, молча провожал ее своим безжизненным взглядом.
В его неподвижности и молчание таилось столько же достоинства, сколько и в ее пока что незамеченной тихой решимостью не допустить этот брак.
******
- Какая же она красавица. – с восхищением смотря на молодую девушку, пролепетала пожилая портниха. – Она похожа на только распустившейся небесный лотос. Глаз оторвать невозможно.
- Вы правы, госпожа Гуань. – с улыбкой ответила госпожа Ли, смотря на свою дочь, облаченную в красное свадебное платье, украшенное золотыми узорами лотоса. – Судьба подарила мне столь прекрасного ребенка за все те страдания, что пришлось пережить после смерти мужа. Я не перестаю благодарить богов за этот подарок.
«Подарок? Разве ребенка, которого ты растила к собственного, говоришь всем о любви к нему, можно продать словно какой-то товар?» - говорил голос внутри юной девушки, которая наблюдала за разговором матушки и госпожи Гуань через отражение зеркала. Этот голос был полон негодования, злобы, и даже может... ненависти?
Но Ли Джи была благодарна матушке за то, что та вырастила ее, когда родителей не стало. Она дала ей кров, крышу над головой, и материнскую заботу, которая так была необходима сиротке. И если за такую доброту необходимо отплатить собственной свободой... Она была готова это сделать.
Готова до тех пор, пока не узнает всю отвратительную правду о своем будущем муже, и собственной матери.
- А что насчет тебя, Джи?
Наконец и к ней обратились за мнение, которое так и бурлило внутри, желая выплеснуться наружу. Но то мнение было не о наряде. Совсем нет. Оно было о браке, о возможности самой вершить свою судьбу. О том, что так и не вылилось из ее уст.
Обернувшись, Ли Джи растянула губы в легкой добродетельной улыбке, сложа руки у груди и, совершив наполненной благодарностью поклон. Но был ли он от чистого сердца, даже сама девушка не знала.
- Платье очень красивое. Спасибо вам, госпожа Гуань.
- Что ты, - искренне улыбаясь, махнула рукой женщина. – Ты достойна платья намного лучше этого в свой знаменательный день. Я бы даже сказала, что свадебное платье самой императорской семьи лишь было бы достойно быть на тебе.
- Это была бы великая честь для меня. – не переставая улыбаться, ответила Джи, хоть в груди от упоминания императорской семьи что-то кольнуло. – Но не думаю, что им бы понравилось услышать о том, что какая-то простолюдинка достойна их прекрасных одеяний.
- Верно, верно. – согласно кивнула госпожа Гуань. – Могут сочти и за оскорбление их семьи, что совсем таковым не является. Я ведь лишь пожилая торговка одеждами, которая говорит о том, что видит и чувствует...
При упоминание императорской семьи, госпожа Ли слегка нахмурила свои тонкие брови и, прокашлявшись, вмешалась в их беседу, переводя тему в совсем другое русло.
- Что-ж, думаю на сегодня хватит с примерки. Ли Джи необходимо закончить с проверкой своего приданного. А нам с вами, госпожа Гуань, - взяв женщину под руку, госпожа Ли повела ее в сторону выхода из дома. – Нужно обсудить пару вопросов о сотрудничестве.
Ли Джи не успела проронить и слова, когда две женщины уже скрылись за поворотом, оставляя ее наедине со своими мыслями и доводами о грядущем браке. Как матушка и сказала, она проверяла свое приданное после того, как переоделась в привычную обычную одежду, лишенную каких-либо изысков. Но даже в такой, казалось бы, простой одежде, юная Ли Джи не переставала выглядеть прелестно и величественно.
Близился вечер, на улице бушевал морозный ветер, а будущая госпожа дома Ду, торговцев из Сучжоу, сидела на горящей свечой, сверля взглядом полыхающий огонек. Но полыхал не только этот малыш... Полыхало ее сердце, наполненное гневом и горечью разочарования.
Пока она проверяла приданное, смогла услышать шепот двух слуг – того пожилого садовника и кухарки средних лет. Они обсуждали то, как госпожа Ли, не моргнув и глазом согласилась на брак ради своей выгоды. О похабном отношение молодого наследника семьи Ду к обычным людям и женщинам. И о том, что сразу после их брака он может взять наложницу, и даже не одну.
Неверие в то, что женщина, растившая ее как собственного ребенка, оказалась жадной до денег и власти, окутало сознание Ли Джи. Но затем это неверие сменилось гневом, который дожидался приход хозяйки дома, чтобы вырваться наружу.
- Ли Джи, дитя мое, ты все проверила?
Сначала раздался голос, и только потом на пороге спальни появилась сама госпожа Ли, чья улыбка сменилась подозрительным взглядом, стоило увидеть наполненное гневом лицо дочери.
- Матушка, я услышала... - не отводя взгляда от пламени свечи, тихо заговорила девушка. – Вы продали меня семье Ду. Не заботились о моем счастье будучи в браке, а просто продали как какую-то вещь.
- Джи. Союз с домом Ду – честь. – начала было женщина, но Джи перебила ее.
- Честь? Разве честь – быть проданной как вещь, без права голоса? Разве я не человек? По-вашему, у меня нет сердца?
Госпожа Ли уперла руки в бока, принимая оборонительную стойку. Слова дочери не только ранили ее, но и показывали то, что ее план может быть разрушен. А она никак не могла этого допустить. Ни после того, как потратила на эту юную особу столько времени, сил, и средств.
- Твое сердце не важнее долга перед родом! Мы не обычные люди. Ты – дочь дома Ли. Ты – моя жемчужина, которая принесет нашей семье славу, став женой наследника императорского торговца Ду.
Слезы, которые так долго таились где-то внутри, наконец нашли выход, скатываясь по щекам словно жемчуг, о котором совсем недавно твердила госпожа Ли. Но даже несмотря на это, голос девушки оставался стальным.
- А если эта жемчужина разобьется? – наконец подняв голову на мать, произнесла она. – Если ее душа будет погребена под крышей чужого дома? Мама, он ужасен... Ду Тяньжэ груб, тщеславен, и разгульный. Я не буду с ним счастлива. Я не люблю его!
Джи резко поднялась со своего места. Руки сжались в кулаки, а глаза, наполненные слез, смотрели прямо в холодные глаза матери, ища в них хоть каплю понимания.
- Любовь – игрушка поэтов. В жизни женщины важна стабильность, честь и терпение.
- Тогда... - стиснув зубы, ее изящные черты, будто вырезанные из слоновой кости, исказил гнев. – Я лучше останусь без почестей, без титула и без крыши над головой. Но буду свободна.
На этих словах в комнате, освещаемой лишь свечой, повисла тишина. Но не прошло и минуты, как ее разбивал звон, раздавшийся от пощечины, которой госпожа Ли одарила строптивую дочь.
Больше никто не сказал слова. Точнее не мог, чтобы не усугубить ситуацию, которая и так была накалена словно сталь клинка, кующегося в мастерской искусного кузнеца.
Госпожа Ли смотрела на Ли Джи пылающим от гнева взглядом, а она была ошарашенная этим поступком матери, устремила полный боли взгляд в пол, приложив руку к пульсирующей щеке.
Знала ли она, что так все обернется? Хотела бы перемотать время назад, чтобы молча проглотить свое негодование сложившейся ситуацией? Нет. Ли Джи смогла наконец увидеть истинное отношение матери к своей судьбе. Этот разговор. Этот поступок. Это все раскрыло ее глаза, сняв розовую пелену.
- Джи, доченька...
Наконец заговорила госпожа Ли, опустив грустный взгляд на дочь, которая за все шесть лет жизни под ее крылом познала материнский гнев.
- Не нужно, мама. – холодно ответила Джи. – Я все поняла и, - в попытках сказать те самые слова, к горлу подступил ком. Но, даже с ним она смогла справиться и договорить. – Исполню вашу волю. Я выйду за Ду Тяньжэ.
Женщина улыбнулась, полна радости от услышанных слов. Она поспешила помочь дочери подняться с колен, а затем заключила ее в своих объятия.
- Ты умница. Я всегда знала, что моя доченька умная девочка и поймет то, как важен этот брак для нашей семьи. – пролепетала женщина, представляя свою жизнь без забот, стоит этому браку состояться.
Но Ли Джи не разделяла с ней этой радости. Девушка понимала, что совсем скоро свобода, которую она так ценила и жаждала – раствориться, словно сладкий сон.