9 глава
Я не смотрела на Матерей Дев Ночи, окружавших меня, мои глаза были устремлены в небо. Оно было чистым, но бесстрастным; оттенки не радовали душу, ведь теперь облака разливались не теплым гранатовым цветом, а холодным – малиновым. Солнце стало раньше уходить за горизонт; подули северные ветра. Осень брала свое. Осень наступила внутри меня, превращая приятные воспоминания и счастливые моменты в грязь и слякоть. Конец моей спокойной жизни.
Опускаю голову и натыкаюсь на хмурый взгляд Нефелиты. Мысленно ухмыляюсь: «Чего же она такая грустная? Не ей же придется идти в Ад!». Ад... До сих пор не могу поверить. Прошел день после новостей, которые выбили меня из колеи. Мне даже не дали поговорить и попрощаться с Гердой. Я ее не видела. Надеюсь, она не терзает себя мыслями.
-Мариша, - подала голос Матерь Виктория, - Наша магия едина, теперь мы готовы.
Я кивнула.
-Мы отправим тебя в поселение смертных. Ты знаешь, что нужно делать. – я снова кивнула, не было сил разговаривать. – Отлично. Зелье у тебя?
Мои пальцы коснулись колбочки, которая висела у меня на шее, и подняли, продемонстрировав стеклянный пузырек, в котором плескалась прозрачная жидкость.
-Хорошо. Кольцо, которое дала тебе Нефелита? – я показала указательный палец. – Помни, чтобы вернуться назад, ты должна коснуться камня и прошептать «nou car lie mouris»*.
-Я помню.
-Тогда, раз все готово. Мы начнем.
-Удачи тебе, юная ведьма, - проговорили они хором.
В этот момент со всех сторон послышались слова заклинания, а мои ноги стало печь. Потом руки, шею, лицо и все тело. Эта боль из легкого пекла перерастала в ужасное жжение, как будто к коже приложили раскаленный метал. Я сжала губы. Нефелита говорила, что перемещение – штука не очень приятная.
Секунда. В моих глазах все темнеет. Вспышка боли достигает пика, я открываю рот, чтобы закричать, но не кричу. Яркий свет слепит даже сквозь закрытые глаза.
Еще одна секунда. И...все прекращается.
Я осматриваюсь. За мной – лес, впереди – деревянные домики, к веткам деревьев привязаны веревки, на которых болтается сырая одежда. Она старая и дырявая, явно изношенная. Значит, прямо напротив меня крестьянский дом, а забор, на который я до сих пор опираюсь, тоже принадлежит им. Лучше убираться отсюда.
Обхожу ветхое строение (если его таковым можно назвать) и нахожу тропинку, которая ведет меня между домов. Кажется, я иду в самый центр, ибо с каждым шагом обстановка и вид меняются: вместо деревянных, хлипких хижин на улицах появляются хорошие кирпичные дома, многие здания украшены росписями. Где-то растут яблони и вишни, у кого-то перед домом посажены удивительно красивые цветы. Однако, как бы то ни было, бедственное положение деревушки это никак не меняет. Возможно, передо мной открываются красивые виды, вот только люди здесь изнуренные, уставшие, злые. Для того, чтобы создать благоприятную обстановку, им приходится по-настоящему пахать.
Вот я вижу девочку во дворе, которая с усердием стирает в ведре тряпки и с трудом их выжимает. Она поворачивается ко мне, ее пустые глаза пристально смотрят на меня. Я никогда не имела опыта общения с простыми людьми, поэтому просто махаю и глупо улыбаюсь, девочка хмурится и отворачивается. Прохожу мимо другого двора: двое юношей пилят доски, они потные и дышат через раз от тяжести, но, видя меня, замирают. Их глаза широко открыты. Девушки, сидящие на скамейке около колодца, тоже странно на меня подглядывают и перешёптываются, посмеиваются. Их лица грязные, руки красные, платья в заплатках. Не знаю, где я иду теперь, но прохожу мимо лавок с продуктами, одеждой и бытовыми вещами. Скорее всего, это рынок. Старшие сестры мне рассказывали, как он выглядит. Жители все также недоверчиво смотрят на меня и обходят стороной, будто бы я болею чумой.
-Эй!
Меня окликает мужчина. Он стоит за деревянным прилавком, в одной руке – топорик, в другой – рыба. Везде много крови, мух и неприятного запаха.
-Ты кто такая?
Сам мужчина большой, толстый, его второй подбородок, как у жабы, вздрагивает, когда он вдыхает. Из-за полных щек не видно маленьких глаз. Сзади послышались смешки и возмущения по типу: «Она так открыто смотрит!» и «Помилуй Боже, и не смущается ведь!». Действительно, я рассматривала его нагло, не упускала ни одну деталь, хотя бы по той причине, что в деревне Дев Ночи не было мужчин.
-Господи, ты глухая? Я тебя кличу, бестолковая! Откуда взялась? Чего приперлась. Мы тебя знать не знаем.
-Я...я, - нужно срочно что-то придумать, – я приехала к тете.
-Какой тете? Как звать? – хитро ухмыляясь, произнес мужик.
-Э...Мэлори.
-Чего-о? Слышь ты, овца глупая, кого надурить пытаешься? Я здесь живу всю свою жизнь, каждого в лицо знаю. Сзади тебя стоит народ, и каждый подтвердит, что не знает никакую Мэлори.
За спиной и правда послышались согласия. Черт. Я даже сделать ничего не успела, а у меня уже проблемы. Как мне спасать Эсмеральду в Аду, если я с обычными людьми не справляюсь!
-Чего раскудахтались! – послышался звонкий голос, а в следующее мгновение чьи-то полные руки заключили меня в объятия. – Племянница моя, как долго я тебя ждала! Извини, что не встретила, все готовила к приезду. А ты заблудилась, да и эти гарпии налетели сразу.
Некоторое время я была в оцепенении, а потом неуверенно обняла женщину.
-Ага...
-Так это твоя племянница? – сконфуженно спросил мужик.
-Да, моя!
-Так ты же не Мэлори! – он посмотрел на меня и на нее, не веря своим глазам.
-Это мое настоящее имя. Мэлори Вансон. Все верно, девочка не знала, что я уже давно живу под другим именем, - толстяк за прилавком намеревался что-то сказать, однако защитница с раздражением закричала. – Ой, даже не вздумай открывать свой рот, свинья грязная. Занимался своей рыбой? Вот и отрубай им головы, это единственное на что ты годен. А вы чего стоите глазеете? Вам тоже пару приятных слов сказать? У каждого второго дочь – бл*** и сын-пьяница, а на девочку набросились, собаки!
Мои глаза от выражений этой дамы чуть не вылезли. Но с иной стороны, мне понравилось видеть, как лицо толстяка краснело, а сам он насупился и поджал губы. Вот пусть сам думает, какого это, когда тебя оскорбляют.
Я так и не смогла рассмотреть лицо спасительницы, ибо она сразу взяла меня за руку и куда-то повела.
Люди косо поглядывали на меня, но произнести слова не осмеливались, видимо, действительно боялись эту женщину.
Дикие люди.
Большие пальцы незнакомки, на которых блестели золотые кольца и перстни, крепко держали мое запястье и разжались ровно в тот миг, когда мы зашли за порог каменного дома. Женщина заперла деревянную дверь на засов и сурово посмотрела на меня.
-Ну. Говори: кто такая и зачем сюда приехала?
Я назвала ей мое настоящее имя, а вот про родину – наврала. Мой язык повторял слова легенды, которую для меня придумали Матери Дев Ночи: что я долгое время жила на северо-востоке, в маленькой деревне под названием «Керчь», не обучена грамоте, поэтому и не знаю в какой стране находится моя малая родина. И вообще я глупая крестьянская девушка, над которой еще в ранней юности надругался парень, чей отец был из знатного рода, и, дабы не опорочить честь семьи, уехала куда подальше в надежде на лучшую жизнь.
Такого бреда в жизни мне еще не приходилось говорить. Но я решила придерживаться образа «глупой простушки», чтобы не навлечь еще больше бед.
Я никогда не считала себя хорошей актрисой, и скептически изогнутая бровь собеседницы была доказательством моих не самых лучших актерских способностей.
-Ладно...-задумчиво протянула она. – Давай так. Я разрешу тебе остаться на ночь, напою тебя и накормлю, но в ответ потребую от тебя правды, - я поджала губы, - Не бойся. Я никому ничего не расскажу и твои секреты не выдам, хотя бы по той причине, что у меня тоже есть тайна. Очень большая. Которая может стоить мне жизни. У тебя, кстати, эта тайна тоже есть, поэтому мы с тобой в одной лодке, - по-доброму усмехаясь, озвучила женщина.
-О чем вы говорите?
-Ты согласна на такой уговор?
Недолго думая, я согласилась, мне действительно нужно где-то переночевать. Однако мысли, озвученные женщиной, меня испугали. Она говорила так, будто бы что-то знала. А если правда так? Что мне делать? Как оправдываться?...
-Меня зовут Юнона, - прозвучало с другого конца комнаты. Красивое имя. Легкое и молодое.
Пока моя новая знакомая подогревала воду в бульотке, я рассматривала ее необычную внешность: лет ей было примерно 35-40, кожа оттенка молочного шоколада; глаза цвета морского неба в ранний час; черные как смоль волосы; черты лица у нее были мягкие, я бы сказала, ласковые: маленький носик, плавные линии губ. Единственное, что выбивалось из этой тонкой натуры – глаза. Узкие, резкие, хитрые как у кошки. Брови тоже имели резковатую и угловатую форму, придавая взгляду дерзости и порочности, словно какие-то черти плясали в лазурном небосводе ее глаз.
Это завораживало и пугало одновременно. От такой красоты не можешь оторвать взгляд, но боишься, что эта же красота высматривает и видит все твои тайны, чтобы обратить их против тебя.
Фарфоровый чайник засвистел. Вода вскипела. Через минуту на столе стояли две белые чашечки с чаем, в которых плавали мята и красные ягоды, на вязанной скатерти лежали пряники и сухофрукты.
-Угощайся, Мариша.
-Спасибо.
Юнона сделала глоток горячего чая, а потом резко и сурово посмотрела на меня:
-Ладно, я не буду спрашивать откуда ты в самом деле сбежала и почему. В твоем белье копаться не стану. Но могу понять причину, по которой ты приняла такое решение...
-Да?- с наигранным удивлением просила я.
-Ты такая же, как и я. Мы своих чувствуем, - с таинственной улыбкой озвучила женщина.
В этот миг чай словно встал в горле и пошел наружу. Сильный кашель никак не прекращался, но это волновало меня меньше всего. Она поняла, кто я. Поняла. Но как?
-Я не совсем...
-Ты все понимаешь, девочка. Ты ведьма. И я ведьма. Мы сестры. Нам нельзя попадаться открыто на глаза людям, а уж тем более священникам, - жутко рассмеялась собеседница. – Эти сволочи, верующие в Бога и всепрощение, меня чуть не разрезали на части как вшивую собаку. Я успела сбежать. Запрыгнула в пустую повозку и уехала, - отпив еще чая, она иронически усмехнулась и продолжила. – Я не выбирала кем рождаться. По собственной воле я бы ни за что не заключила сделку с дьяволом. Но так как моя прапрабабка отдала свою душу и тем самым обрекла весь женский род, у нас в семье рождались только ведьмы. Я в том числе.
В моей голове все перемешалось. Юнона не языческая ведьма – она дочь тьмы, а если точнее, жертва неразумного поступка своей родственницы. Раз так, то почему она сказала, что чувствует меня? Сказала, что я одна из них? Мы – языческие ведьмы – отличаемся от ведьм сатанинских, что можно понять по магической энергии, но Матери Дев Ночи позаботились о том, чтобы меня не вычислили. Моя сущность скрыта. Только...
«Только если с помощью магии, они не напустили на тебя энергию темных ведьм, чтобы точно уберечь», - прозвучало в голове.
-Поэтому, если ты столкнулась с такой же ситуацией, я тебя понимаю. И готова помочь. Могу обеспечить кровом, найти работу, будешь помогать мне по хозяйству...
-Нет, нет, - резко перебила я. – У меня другая проблема.
Юнона нахмурилась.
-Тогда зачем ты здесь? Только честно...
Теплые руки Нефелиты коснулись моих щек, нежно поглаживая.
-У нас есть план, Мариша, - шепотом произнесла старуха. – Нам известно, что через неделю в Царстве Ада начнется праздник Восхода Утренней звезды.
-Что это еще за праздник?
- Это день, когда в небесах разверзлась бездна, сплетенная из кошмаров, ужасов и страданий. Когда Бог низверг Люцифера, а тот воскрес в новом обличье и сотворил свое царство. Это пиршество всех высших существ Ада, в частности, демонов и первородных тварей. Однако для всех остальных – перевертышей, ведьм и демонов четвертого ранга и ниже – нахождение на празднике, в дворце князя Тьмы - запрещено. Только...если они не находятся в роли прислуги, которой отбирают заранее.
Я с трудом сглотнула, понимая к чему клонит перво-ведьма. Ее костлявые пальцы сжали мои предплечья.
-Мариша, мы знаем, где через два дня остановится глашатай Ада, дабы набрать прислугу. Одна такая деревня находится за несколько километров от нас, но это самое ближнее поселение, которое мы смогли обнаружить.
-Что от меня требуется?-стальные нотки прозвучали в моем голосе.
-Мы отправим тебя в деревню, придумаем тебе легенду. Твоя задача-попасть во дворец,-она испытывающе глядела на меня.-Я бы хотела тебе дать совет, сказать, как будет все проходить, и утешить. Но...проблема в том, что я не знаю. Никто не знает. Я не знаю, нужно ли тебе будет проходить отбор, или тебя заберут просто так. Куда отвезут сначала...Я ничего не знаю.
Лицо Нефелиты исказилось от внутренней боли, а руки, на которых висела старая кожа, затряслись.
-Надеюсь, ты сможешь нас простить.
-Я приехала сюда, чтобы обрести лучшую жизнь. Скоро сюда прибудет глашатай Ада. Он будет набирать прислугу во дворец, чтобы приготовиться к празднику Восхода Утренней звезды. Я...-мой взгляд задержался на изумленном и шокированном лице Юноны, что-то в ее глазах меня настораживало, - Я надеюсь задержаться там.
Женщина не проронила ни слова. Она пристально вглядывалась в мое лицо, как будто бы впервые меня видела. За окном послышались крики чей-то матери, что звала ребенка домой, ведь вечерело; раздались мужские голоса и брань. А потом из Юноны вырвался истерический смешок. Сначала один. Глаза приобрели сумасшедший оттенок. Потом второй. Она двумя руками закрыла губы, чтобы скрыть устрашающую улыбку. Третий. Юнона содрогалась от хохота. Неестественного. Женщина была похоже на умалишённую.
По коже поползли мурашки.
-Юнона?...-несмело произнесла я.
Она нервно засмеялась. А в следующее мгновение все эмоции на физиономии стерлись, осталось сухое и бездушное выражение лица.
-Не смешная шутка, Мариша.
-Я не шучу.
-Ты больна?-серьезно поинтересовалась женщина.
-Нет...
-Мариша! – дикий крик заставил меня прижаться к стене. – Не вздумай! О какой хорошей жизни в Аду ты мечтаешь!? Я знаю, - от истерики снова не осталось следа, и на лице ее возродилось спокойствие. Эмоции Юноны менялись ежесекундно. – Знаю таких девочек, как ты. Встречались такие. Наслушаются глупых историй и слухов якобы обычная сельская ведьмочка вышла замуж за лорда или солдата тьмы. За демона высшего ранга или перевертыша. Или о том, что она смогла хороша показать себя во дворце и ее наградили почетным титулом, оставив в стенах замка, где она пользовалась огромной популярностью и каждый день ходила на балы. Вас легко заманить в такую ловушку. Эти ублюдки этим и пользуются! Ты не найдешь там лучшей жизни, Мариша!
Что-то в ее глазах, в дрожащем от переизбытка чувств в голосе, меня тронуло. Это что-то очень колкое и болезненное, словно Юнона на личном опыте знает, что это такое.
-Юнона. В твоей жизни что-то произошло? – возможно, неуместно было задавать вопросы на такие интимные темы едва знакомому человеку, но я открылась ей, и, надеюсь, на откровенность с ее стороны.
-Да.
Короткий и жесткий ответ.
-Ты расскажешь?
-Нет.
Мои губы сложились в прямую линию. Действительно, Мариша, на что ты надеялась? Глупая девчонка.
-Ложись спать. Уже поздно, - тихо произнесла женщина.
Я легла на маленькую кровать, укрытая двумя одеялами. Подушка была твердой и неудобной, но я не смела жаловаться. В этой же небольшой комнатке расположилась Юнона. Я отвернулась к стене, покрытой серой краской, и разглядывала отходившие куски краски и трещины, за которыми скрывался кирпич. На улице слышен был вой ветра, который доносил звуки и голоса гулявшей ребятни.
-У меня была племянница, - раздался скрипучий голос из другого угла комнаты, - Она уехала в другую деревню, чтобы попасть на праздник Восхода Утренней звезды в качестве прислуги. Ее звали Касиопа. Молодая девчонка, которая не хотела жить в селе, которая верила в сказки, где прекрасным принцем был демон в доспехах. Я не смогла ее остановить. Ее забрали. Неудивительно, ибо она была неписанной красоты. Больше я от нее ничего не слышала. Прошло несколько лет.
Мой голос дрогнул, но я старалась говорить ровно:
-Никакой весточки?
-Нет. Я уверена, она мертва.
Меня парализовал ужас.
Послышался шум, голос Юноны стал звучать ближе, видимо, она повернулась ко мне лицом.
-Мариша. Это самоубийство. Ты не выйдешь оттуда живой. Ирод – новый князь Ада – зверь...Он хуже всех предыдущих правителей. Сын Сатаны недавно воссел на престол, но репутация опередила его! О его ужасных деяниях уже слагают легенды и сочиняют баллады. Я столько слышала...он-истинное зло во плоти.
По моей щеке скатилась одинокая слеза, мои глаза были все также устремлены на серую потрескавшуюся стену, словно меня ожидает такое же серое и израненное будущее. Я не хотела умирать.
Я так молода.