Око бури

Зима пришла в междуречье раньше обычного. С началом последнего месяца осени долину накрыл снегопад, вынуждая самых ленивых фермеров поторопиться со сбором урожая. Там, где в это время должны были колыхаться волны пшеничных полей, теперь, на сколько хватало взгляда, раскинулась безмолвная белая пустошь. По крайней мере Раган хотел, чтобы она была безмолвной еще хотя бы несколько мгновений.

- Жуть какой холод!

Причитая, и дрожа сильнее, чем этого заслуживала погода, к стоянке приближался Марв. Молодой парень, невысокий и тонкий, с первым пушком бороды, нес охапку хвороста. Он свалил дрова на место будущего кострища и подобрал к себе тюк с вещами, на который уселся.

- Ни разу не видел, чтобы в начале третьего урожая* лежало столько снега! - Марв принялся растирать руки, помогая себе дыханием, и поглядывая на попутчика.

Раган смерил его взглядом, явно не впечатленный капризами равнинного климата так сильно.

- Это от того, что ты зим видел всего ничего, - старик пожал плечами, принимаясь за разведение костра.

Марв не нашелся что на это возразить, а потому продолжил растирать руки. Если сравнивать с Раганом, он и впрямь был юнцом, и отрицать это было сложно. Он знал старика всю жизнь, и в первых воспоминаниях Марва тот уже был старым. С другой стороны, с какого-то момента годы будто перестали отпечатываться на Рагане. Седины в волосах и морщин на лице становилось больше, но вот силы в этом старом псе все никак не убавлялось. Как только Марву исполнилось десять и он начал лезть в драки, они с Раганом стали упражняться на заднем дворе. Минул уже почти десяток лет, а юноша так ни разу и не смог побороть своего учителя.

- Думаешь будет еще снег до того, как мы доберемся до Среденса? - Марв поднял голову к небу, пытаясь высмотреть облака на горизонте. Раган чиркнул огнивом, разжигая костер,

- Нет, если завтра мы не будем останавливаться каждый час от того, что тебе приспичило, - он оторвал взгляд от дров и с неодобрением глянул на Марва. Тот оскорбился так, как будто это был первый раз, когда старик укоряет его, и как будто он в самом деле не чувствует за собой никакой вины,

- А я что могу поделать? Та шлюха в трактире принесла мне паршивый эль, я разве виноват, что после этого мои кишки все никак не могут успокоиться?

Раган тяжело вздохнул, немного пошевелив хворост веткой, чтобы он получше занялся от разгорающегося пламени.

- Так бывает, когда пытаешься сэкономить на пойле и не умеешь остановиться, когда тебе советуют.

Марв еще что-то пытался сказать в свое оправдание, но все его доводы старик слышал уже с десяток раз за сегодня, а потому пропускал мимо ушей. Он не винил Марва за то, что, вырвавшись из-под присмотра матери и сестер, парень пытался как можно скорее вкусить взрослой, по его мнению, жизни. Раган в его возрасте давно уже хлестал вино на завтрак, обед и ужин, но то было не от хорошей жизни и не от большого ума. Для Марва это было первое путешествие в столицу, да и вообще первое путешествие куда-либо дальше, чем на десяток миль от родной фермы. Раган обещал его матери присматривать за пацаном, но разве можно запретить тому безобидные шалости? Впрочем после того, как последствия юношеского веселья обернулись для них задержкой в пути, старик решил для себя, что впредь будет следить за тем, что наливают его попутчику. Девчушка-трактирщица хотела, конечно, избавиться от неудачной партии, и впарила от того подпорченную выпивку неискушенному мальчишке за бесценок. А тот оказался слишком горд и бравадист, чтобы сказать, будто у эля странный вкус - да и в конце концов откуда ему знать, какого вкуса у эля быть не должно? До этой поездки Марв пил только на больших гуляниях в ближайшем селе, когда мать не могла следить за ним весь вечер, и то украдкой, из чужих фляг, и не так много, чтобы потом быть пойманным пьяным. Кто бы что ни говорил о строгих отцах, а мать Марва могла бы всем им дать пару уроков о том, как проводить воспитательные беседы. Может она была так строга от того, что отец его по пьяни утонул в какой-то канаве, а может от того, что Марв был единственным ее сыном, но из всех запретов в его жизни, в вопросах выпивки Магда была особенно непреклонна.

Сумерки сгущались. Похлебка, приготовленная Раганом, закончилась слишком быстро, так что Марв не успел толком насладиться контрастом между горячим ужином и окружающим холодом. Хотя старик и говорил, что на улице не так уж и холодно, легче от этого не становилось. Марв постарался поплотнее закутаться в плащ, стараясь сохранить каждую крупицу тепла. Раган расстелил на земле шкуру и устраивался на ночлег, подбивая с боков одеяло. 

- Ты не думаешь, что спать на морозе опасно? - спросил Марв, с сомнением оглядывая ложе попутчика. До сих пор им везло останавливаться то на постоялых дворах, то в заброшенном сарае, то напроситься ночевать на хуторском сеновале. 

- Поверь мне, мальчик, я знаю, какой мороз бывает опасен. Ляг ближе к костру, я буду поддерживать огонь ночью. Насмерть не окоченеешь, - Марву показалось, будто он заметил на лице Рагана усмешку, но трудно было сказать так ли это на самом деле, или отсветы костра добавляли старику эмоций. Марв всегда удивлялся тому, как Раган умудряется сохранять одно и то же выражение лица почти все время. Иногда его можно было рассмешить, хотя получалось это в основном у младших сестер Марва, а иногда разозлить - в этом больше преуспевал сам Марв, - но таких событий за неделю можно было по пальцам пересчитать.  В остальное же время Раган был непроницаем и спокоен, будто живущий в горах монах, познавший единство с окружающими его камнями.

Последовав примеру старшего товарища, Марв расстелил свернутую шкуру и одеяло. Перед тем как лечь, он пошел проверить лошадей, а заодно обойти их небольшую стоянку напоследок, напряженно вглядываясь в темноту. С одной стороны от них были поля, покрытые снегом, с другой - лес, в глубине которого темнота сгущалась настолько, что казалась густой. Марв надеялся, что никого не увидит, и пока это оставалось так. Где-то в чаще ухнула сова, но в остальном тишину ничего не нарушало. Облегченно выдохнув, юноша похлопал лошадей по шеям. Те не были довольны тем фактом, что для добычи травы приходится ворошить снег, но пожаловаться не могли. Поэтому Марв взял на себя роль глашатая:

- Знаю, ребята, сегодня без свежего сена. Но завтра к вечеру мы доберемся до Среденса, и подыщем вам хорошую конюшню на время фестиваля, это я обещаю, - он улыбнулся, снова похлопав их по шеям, и одна из лошадей фыркнула, тряхнув гривой. Возможно это значило, что его обещание запомнили.

Мысли о столице грели изнутри почти так же сильно, как горячая похлебка. Всю поездку они будоражили его, подбадривали, и напоминали, ради чего он уже почти неделю трясется в седле. Раган не был хорошим рассказчиком, а мать так давно была в Среденсе, что уже мало что помнила. Поэтому Марв сам фантазировал о том, как выглядит город. Иногда ему представлялись высокие башни, как в сказках, которые сочиняли сестры, а иногда громадные стены с окнами-бойницами, как в рассказах о войне, которые сочинял деревенский пьяница Джеггинс. Иногда крыши домов в фантазиях Марва были выстелены красной черепицей, а иногда разноцветной, и дома тоже были самых разных цветов. Приезжий торговец как-то рассказывал, что в одном из вольных городов побережья дома теперь красят в разные цвета, и Марв отчего-то решил, что так непременно должны делать во всех больших городах. Ему представлялись люди - хорошо одетые, прогуливающиеся по мощеным улицам, и аккуратные лавочки с вывесками. Иногда он боялся, что даже в своей лучшей рубахе, которую мать подарила ему на день рождения, и которую Марв взял с собой, он все равно будет казаться нищим на фоне городских жителей. Но он отгонял эти мысли, стараясь вернуться к разноцветным домам и крышам. Его мечтой было, чтобы на фестивале ему удалось похвастать своим мастерством, и кто-нибудь из городских сапожников позвал бы его в подмастерья. И тогда Марву не пришлось бы возвращаться в грязную и серую деревню, не пришлось бы больше слушать нравоучения матери и насмешки сестер. Он бы, конечно, посылал им деньги и письма, а однажды, когда у него будет своя лавка - позвал бы их в гости. И они бы увидели, как хорошо он устроился, что у него все получилось, и мать бы гордилась, а сестры признали, что и с него тоже вышел прок.

Засыпая, Марв смотрел на чистое небо, считая звезды. Их было чертовски много, а он не очень дружил с числами, поэтому сбивался, обычно, на третьем десятке. Ему удалось согреться, хотя щеки и нос все еще пощипывало от холода. Раган сквозь сон сунул несколько веток в костер, чтобы тот не погас. Треск огня убаюкивал, и вскоре деревья склонились над Марвом, пряча звездное небо, уволакивая его во тьму сна. 

Возможно, знай он, как не скоро ему предоставится еще одна такая спокойная ночь - Марв бы постарался подольше посмотреть на звезды. 

____________

*Третий урожая - третий месяц урожая, третий месяц осени.