Глава I
Эймонд неуверенно вошел в покои, оглядывая холодные стены, освященные теплым пламенем свечей. Он вернулся позже обещанного, а потому был уверен, что его молодая жена, не повернувшаяся к нему, но знавшая о его присутствии, уже знала о его деяниях. Девушка склонилась над синего цвета камзолом, который долго и аккуратно вышивала серебряными нитями накануне. Не для него. И принц злился еще сильнее. Она так старательно сначала выводила на бумаге эскиз, потом выбирала ткани и работала в ночи, дабы не сыскать ненужного внимания Вдовствующей Королевы или Одноглазого Принца. А он знал. Почти принял, что его леди-жена любит своего кузена или брата, Эймонд не задумывался о тонкостях и о том, кто кем приходится в выводке его сестрицы-шлюхи. Но увидев щенка Стронгов в главном зале лорда Борроса, им завладела ярость. Обида, зависть. Черноволосый ублюдок переманивал лордов на сторону узурпаторши, видел мир двумя глазами, вел себя дерзко, а жена Эймонда в ночи шила ему камзол. Он помнит, как выбежал из замка, как оседлал Вхагар и шторм. Навеки помнит, как пасть его драконихи сомкнулась, перекусывая Люцериса Велариона и его серебрянного дракона.
Одноглазый принц неделю не появлялся в Королевской гавани. Он бесцельно рассекал воздух верхом на Вхагар, не желая вернуться. Боясь заглянуть в глаза своей молодой жены и увидеть в них ненависть. Или вовсе не увидеть ее глаз. Но к его большому сожалению, прятаться ему не позволяла честь. А потому на 9 день с момента происшествия в Штормовом пределе, Вхагар приземлилась на берегу Черноводного залива. Мокрые волосы и одежды Принца Эймонда, грязь и местами рваный внешний вид привели его матушку Королеву в ужас и она тотчас велела приготовить ему ванную. Уже переодетый, он стоял в своих покоях, подбирая слова, дабы мирно объясниться с женой.
- Зима у порога, уже холодно, чтобы спать с открытыми окнами, - проговорил Принц, подходя к развивающимся на ветру шторам. Капли дождя громко и не прекращая стучали по стеклу. Без них в комнате воцарилась бы гробовая тишина, разбавляемая нравоучениями Эймонда и потрескиванием угля в камине.
- В Штормовом пределе ветра сильнее, - задумчиво проговорила девушка, не отрывая взгляда от манящего, но недоступного ей пламени. Ее отец всегда злился, когда речь заходила об отсутствии у нее дракона. Деймон долго и упорно пытался договориться с Королем, но Визерис отнекивался, ссылаясь то на ненадобность во всадниках, то в отсутствие яиц. На деле Король просто боялся, что под контролем у его брата будет еще один дракон.
Но глядя на кузенов, парящих в небе, проводящих время со своими родственными душами, сотканными из пламени, девочка мечтала вознестись к небу, обогнать их, стать лучшей всадницей. Тем же грезил и Эймонд. Наверное, это и сблизило их в детстве, а затем и в юности.
- Эйни, я виноват.
- Ты дал мне слово, Эймонд! Обещал, что не тронешь Люка,- в сердцах сказала девушка, вставая с постели. Принц заметил черные одежды на ней, она носила траур. Или так обозначала свою принадлежность к шайке Рейниры?
- Не смей скорбить по лорду Стронгу, тем более..,- договорить Эймонд не успел, был прерван звонкой пощечиной.
Эйнна, кажется, сама испугалась своего поступка. Они никогда не прибегали к рукоприкладству. Наоборот, всегда являлись главными сторонниками друг друга. И страх, что их прекрасные, столь дорогие отношения испортятся, охватил обоих.
- Я не хотел, чтобы все так закончилось, - искренне признался Эймонд, заключая жену в объятия и слыша тихие всхлипы.
***
Король Эйгон скучающе сидел на троне, покачивая ногой и деловито оглядывая просящих. Крайние дни он соблюдал все правила этикета, ограничивал себя в вине, рано вставал и вовремя ложился спать. Король прекрасно осознавал тяжесть возлагаемых на его юные, неподготовленные плечи обязанностей. Мать этого не ценила. Дед-десница имел на него какие-то свои планы. Жена вечно прибывала в своем мире. Пожалуй, единственная, от кого он получил поддержку, была Эйнна Блэкфаер, бастардка Порочного Принца. В Драконьем логове она одарила его теплым взглядом и мягко сжала его ледяную, мокрую от страха ладонь. Присела в реверансе, когда корона завоевателя возложили на его чело.
- Мой Король, что вы думаете по этому поводу? - неуверенно спросил плохо одетый проситель. Судя по испачканным в траве брюках, это пастух.
- Задумался. Повторите вопрос.
- По закону, введенном не так давно, корона забирает десятину овец ежегодно, - крайне неуверенно вновь начал мужчина.
"Неужели опять", - подумал Эйгон, вспоминая пастуха, просившего вернуть ему овец пару дней назад.
- Но у меня стражники забрали половину моего небольшого стада. Я прошу вас, Мой Король, восстановить справедливость. У меня семья, маленькие дети, они пропадут без еды, умоляю вас, помогите! - пролепетал пастух, падая на колени.
- Встаньте, - спешно проговорил Король, явно тронутый.
Но тут же вмешался его десница, взглядом говоря "Неужели ты такой мягкотелый".
- Ваш Король поможет вам. Лорд Джаспер, займитесь этим вопросом, - с улыбкой сказал Эйгон. - На сегодня все.
Король встал с железного трона и направился к выходу.
- Твои подданные должны видеть, что ты участвуешь в управлении, - прошипел Десница, хватая внука за локоть.
- У меня жуткая мигрень, мне нужно к мейстеру. После обеда принесите указы, которые малый совет смеет рассматривать без меня. Отныне я лично буду это контролировать.
Просьба приказ Короля был выполнена, после обеда на его столе появилась стопка бумаг, на рассмотрение которых он планировал потратить дневное время. "Только не заляпай бумаги чернилами, иначе лорду Ланнистеру придется переписывать все заново" - не удержался от едкого комментария Десница.
Работая, Эйгон отвлекался. То на шум волн, то на крики чаек, то на мысли о своей семье, что с недавних пор увеличилась. Король откинулся в кресле и залюбовался видом из открытых окон, вспоминая авантюру, которую они незаметно провернули с братом.
Эймонд пришел поздним вечером. К его несчастью, Король выпил мало и был в состоянии рассуждать, а не бездумно действовать. Одноглазый принц просил обвенчать его с Эйнной Блэкфаер. Поступок на редкость отчаянный, даже безумный, ибо если Деймон узнает... Эйгон устроил свадьбу в ту же ночь. Его тронули чувства брата, которые он старательно пытался скрыть. После церемонии, Эйгон объявил себя покровителем их любви и поднял бокал дорнийского за вечное пламя их чувств, ощущая себя участником этой истории.
***
Мрачное небо над Драконьим Камнем отражало настроения внутри него. Весть об убийстве принца Люцериса потрясла и сплотила черных в горе, но разбила самопровозглашенную Королеву. Рейнира плохо спала и много ела, часто впадала в истерики из-за переживаний о сыне Джейкерисе, которого ранее отправила на север. С мужем общалась лишь в главном зале, склонившись над резным столом. Он отдалился от нее, причины она не ведала и не пыталась узнать, ибо считала, что обиду затаить в пору ей. Ведь это он собрал военный совет, оставив ее одну в родах. Он схватил ее за горло, в порыве ревности к брату.
Деймону было тяжело. Он не боялся войны, предвкушал ее. Но его руки были связаны глупыми, наивными желаниями Рейниры сохранить мир. Если бы во главе стоял он, в тронном зале давно висели бы его гобелены. Если бы он был наследником, сложной ситуации на грани катастрофы не было. Деймон относился к Люцерису как к своему сыну и его трагичная гибель не прошла мимо него. Но нельзя беспокоиться за мертвого, когда живой в опасности. Деймон отчаянно искал способы уберечь дочь. Он поступил опрометчиво, когда доверил ее Эймонду Таргариену.
В его памяти снова и снова всплывали воспоминания о последнем визите в Красный замок. Рейнира вновь с упоением слушала мудрое хрипение Короля, однако Деймон выносить бессвязный бред потерявшегося во времени брата уже не мог. Он нашел уединение в богороще. Ему как никогда хотелось лечь под раскидистые ветви чардрева, сделать глоток дорнийского и уснуть, как он делал это раньше. Но его покой вероломно нарушил племянник с повязкой на глазу. И, признаться, Деймон навряд ли узнал бы в этом высоком, статном и наверное красивом юноше того зашуганного отпрыска Хайтауэров, вокруг которого хлопотала Королева-шлюха, требуя выколоть глаз Люку. На поясе у него Порочный Принц приметил меч и кинжал, что вызвало у него усмешку. Неужели внук неуклюжего в бою Отто Хайтауэра может владеть оружием!
- Рад, что вы приехали, дядя.
- Я тоже. Но ты здесь не за тем, чтобы высказать любезности. Я прав, племянник?
Не стоило тогда даже слушать его, допускать мысль о доверии к мстительному наезднику Вхагар.
Деймон догадывался, что его старшая дочь питает слабость к Эймонду Таргариену. С того дня, как отпрыск Хайтауэров обменял глаз на дракона, семьи не виделись. Но вороны часто летали в Королевскую Гавань и обратно, что Рейнира, к слову, не замечала. А неподалеку от Драконьего камня иногда останавливалась Вхагар, явно не просто так. Но Деймон хорошо знал любимого ребенка и контролировал это общение.
Когда ему сообщили, что одна из его наложниц беременна, на дворе был 111 год от завоевания великого предка. Он сомневался, но дал ребенку появиться на свет и холодной январской ночью у него родилась дочь. Эйнна Блэкфаер. Деймон видел в ней себя, нянчил и воспитывал как принцессу. Представил своему брату и нарек своей наследницей.
"Наследницей ничего" - шептались за его спиной дворовые лорды, больше похожие на индюков, погрязших в сплетнях и не видевших ни одной битвы. Когда его нарекли Королем ступеней, Деймон не хотел падать на колени перед братом, думая о постройке крепости, дабы передать ее дочери, но быстро отмел эту идею.
- Я сражался во имя тебя, брат. Так позволь мне получить то, что я хочу, в обмен на корону, что отдал тебе в тронном зале.
- Ты сражался по своему желанию и лишь потому, что любишь битвы, Деймон, - с усмешкой отвечал Визерис, вновь склонившись над макетом старой Валирии, - что ты хочешь?
- Дракона для своей дочери и присвоения ей моего имени.
- Попроси меня о чем-нибудь другом, - промямлил Король.
Своих дальнейших слов Деймон не запомнил. Он спешно вернулся на Драконий Камень верхом на Караксесе. Принц не отвечал на примирительные письма своего жалкого брата. Если бы Деймон был первенцем... Все было бы иначе.
Его лодка медленно приближалась к воротам Королевской Гавани. Белые волосы скрывала накидка, делая Порочного Принца незаметным в ночи. Стражники города узнали его и позволили пройти. Помня слова Миссарии, он быстро нашел нужного крысолова.
- Принесите мне голову Эймонда Таргариена, одноглазого брата Короля-узурпатора. Он умелый воин, будьте готовы.
- А если не найдем его? - глухо спросил стражник, - Королева подойдет? Женушка, поди, ближе сердцу Короля будет.
- Не смейте трогать женщин, - приказал Деймон, и, погодя мгновение, с улыбкой продолжил, - Сын за сына.