1.0 Плененая Красотой
Милика
Зал сиял, как драгоценный камень, сверкая светом огромных люстр. Лица вокруг — все привычные к власти и влиянию — сплетались в гул разговоров. Но среди этого шума взгляды направлялись ко мне.
Это была свадьба.
Я чувствовала эти взгляды. Они всегда находят меня, как бы я ни старалась оставаться в тени. Я прошла сквозь толпу с высоко поднятой головой, уверенно и ровно, будто каждое мое движение было частью тщательно продуманной игры. Надменность? Возможно. Но она была моим щитом. Мужчины пытались поймать мой взгляд, но ни один не получил от меня даже намека на интерес.
Мои тёмные волосы мягкими волнами спадали на плечи, подчёркивая каждую линию лица. В этом обществе внешность — это оружие. А мне приходилось быть искусной воином, даже если я ненавидела эту роль. Красота — это сила, но и клетка. Быть красивой — значит всегда оставаться на виду, под постоянным прицелом чужих ожиданий и интриг.
Я знала, зачем оказалась здесь. Оскар, мой брат, велел мне использовать свою привлекательность, чтобы заманить в ловушку мужчину. Это был его план, грязная сделка: разрушить отношения нужного человека и таким образом подорвать бизнес конкурента. Меня выставляли как приманку.
Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, но в этом мире не было места для слабости. Оскар ясно дал понять: либо я сыграю роль, либо последствия будут хуже, чем я могла представить. Он всегда был таким — властным и хладнокровным, и я знала, что спорить с ним бесполезно.
Я чувствовала себя чужой в этом зале, среди этих людей. Здесь не было места для мечтаний или амбиций, только игры за влияние. Я привыкла быть пешкой в чужих планах, но это не делало происходящее менее болезненным.
Я покинула зал, когда музыка и голоса стали невыносимыми. Мне нужно было найти минуту тишины, хотя я знала, что Оскар где-то поблизости, и моё исчезновение не останется незамеченным.
Я едва успела перевести дух, как его голос прозвучал за моей спиной.
— Ты думаешь, можешь убежать не исполнив свой долг?— прошипел он, шагнув ближе.
Я развернулась к нему, стараясь держать голову высоко, но внутри всё сжималось. Он схватил меня за запястье и резко притянул к себе.
— Ты здесь для того, чтобы выполнить моё задание, Милика. Или ты хочешь, чтобы я показал, что бывает с теми, кто ослушивается?
Оскар наградил меня пощёчиной. Удар был быстрым, резким, таким, что моя голова резко повернулась в сторону. Я только успела почувствовать, как горячая волна боли разливается по лицу, но постаралась не издать ни звука. Это было нашей тайной — никто не видел этого, никто не знал, что она переживает.
Его взгляд был холоден, а хватка — как стальные тиски. Я знала, что спорить бесполезно. Оставалось только молча выдержать это.
Но прежде чем он успел сделать что-то ещё, из тени выступил мужчина.
Он появился в тени, как хищник, следовавший за своей добычей.
— Эй! — его голос прозвучал резко, заставив Оскара отступить на шаг.
Оскар мгновенно сменил маску. Его лицо преобразилось в дружелюбную улыбку, будто он не только что угрожал мне.
Неизвестный мне мужчина, смотрел на него так, словно видел насквозь.
—Сиран, что ты тут делаешь? — Оскар улыбнулся все шире, пытаясь разрядить обстановку.
— Мы просто поругались. Ты понимаешь, как это бывает... семейные мелочи, — усмехнулся он, как будто весь этот инцидент был шуткой. — Милика упрямая, но ничего серьёзного. Ты же знаешь, как это бывает в семье.
Я опустила взгляд, чувствуя, как горит лицо. Сиран смотрел на меня, словно ожидал, что я что-то скажу. Но слова застряли в горле. Вмешательство только ухудшило бы всё.
Его компаньон осторожно положил руку ему на плечо.
Сиран
Я оказался здесь случайно. Такие мероприятия всегда были пустой тратой времени, но сегодня мне было скучно, и я решил развеяться. Зайдя в зал, я мельком оглядел гостей. Всё как обычно: мужчины обсуждали сделки и деньги, женщины — украшения на руках своих мужей, сидя тихо и красиво.
Меня не привлекала эта предсказуемость. Но среди толпы что-то зацепило мой взгляд: женщина в черном платье. Сначала я не придал этому значения. Одна из многих — красивая, хладнокровная, с выражением лица, отточенным для таких вечеров. Я знал таких женщин наизусть, они не представляли для меня интереса.
Но я поймал себя на том, что смотрю на неё снова. В её движениях было что-то... другое. Это не была просто игра. За холодной маской я увидел боль и усталость, скрытую глубоко внутри. Это зацепило меня.
Я заметил её с первого взгляда. Не то чтобы она была самой красивой женщиной в этом зале — красота здесь была повсюду, расфасованная в дорогие платья и бриллианты. Но в ней было что-то другое. Отрешённость. Она словно смотрела на весь этот фарс свысока, как будто место ей было не здесь. Может, это и зацепило меня. А может, её тихая борьба с этим миром, которая не была видна никому, кроме меня.
Когда я увидел, как её брат ударил её в коридоре, что-то щёлкнуло внутри. Этот мерзавец, Оскар, держал её за запястье, как игрушку. В его жестах не было ничего братского — только ярость и контроль. Она же стояла перед ним, не шелохнувшись, словно сама себя убеждала, что боль неважна, что она просто обязана это вынести.
Я хотел влететь в этот коридор и сломать его пальцы, один за другим. Хотел увидеть его взгляд, когда он поймёт, что ошибся. Но здравый смысл был моим вечным проклятием. Мой компаньон схватил меня за руку, прошептал: «Не лезь, Серан. Ты не спасёшь её. Здесь это нормально».
Нормально. Какая же чушь.
Оскар мгновенно сменил маску, его тон стал мягким, почти небрежным, словно шелк, прикрывающий лезвие. Я стоял напротив него, удерживая внутри нарастающий гнев, стараясь не выдать ни единой эмоции.
— Мы просто поругались. Ты понимаешь, как это бывает... семейные мелочи, — усмехнулся он, как будто весь этот инцидент был шуткой. — Милика упрямая, но ничего серьёзного.
Я перевел взгляд на девушку . Она стояла чуть позади брата, прячась в тени, как птица с большими подрезанными крыльями. На её лице застыла безразличная маска, но я видел боль — скрытую, подавленную, как зверя, запертого в клетке. Она избегала моего взгляда, словно боялась показать свою ранимость.
Это прожгло меня изнутри.
— Не выглядело как ничего, — тихо отрезал я, чувствуя, как злость растёт внутри, как раскалённое железо, что не остынет само собой.
Оскар, не теряя самообладания, продолжил говорить, его голос был таким же сладким, как яд.
— Поверь, это просто эмоции. Я люблю свою сестру, ты же понимаешь. Иногда бизнес и личное смешиваются, но это нормально. Я уже всё уладил.
Мои мысли путались. Я знал, что не должен вмешиваться. Это не моё дело, не моя жизнь, и уж тем более не моя семья. Но я не мог сдвинуться с места. Что-то удерживало меня там, даже когда мой компаньон осторожно коснулся моего плеча, давая понять, что пора уходить.
Но я не двигался. Я смотрел на прекрасную словно луна девушку. Её молчание было словно нож, вонзающийся в меня снова и снова. Почему она ничего не говорит? Почему не смотрит на меня? Почему не попросит помощи? Эти вопросы глухо звенели в голове, лишённые ответов.
"Почему мне это так важно?" — думал я, злясь на себя. Я видел такие сцены множество раз: женщины в этом мире — лишь красивые куклы, игрушки в руках мужчин. Но в ней было что-то другое. Я чувствовал это, хотя и не мог объяснить. Она была не просто ещё одной из них.
«Ее имя Милека... Прекрасное.»
Оскар наклонил голову, стараясь выглядеть искренним.
— Всё под контролем, брат, — сказал он. — Не переживай. Мы решим это сами.
Я сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Слова Оскара звучали всё бессмысленнее, но я знал: если вмешаюсь, это приведёт к войне, на которую я не имею права. Мой компаньон снова тихо шепнул мне:
— Не лезь, это не твоё дело.
Я стоял, будто прикованный к земле, не в силах заставить себя уйти. Милика так и не подняла головы, и это молчание разрывало меня на части.
— Хорошо, — процедил я сквозь зубы. — Надеюсь, вы решите это... по-семейному.
Оскар сразу расслабился, словно почувствовал победу. Его улыбка была столь же фальшивой, как всё, что он говорил.
— Конечно, Сиран. Спасибо за понимание. Ты же знаешь, как бывает в семьях.
Я сделал шаг назад. Моё тело сопротивлялось, будто отказывалось уходить. Милика по-прежнему не смотрела на меня, её взгляд был устремлён в пол. Я ждал хоть малейшего знака — хоть чего-то. Но ничего не произошло. Она молчала. И это молчание причиняло боль сильнее любых слов.
Когда мы с компаньоном вышли из коридора, я чувствовал, что что-то важное осталось там, позади. Словно я упустил момент, который мог всё изменить. Но я не оглянулся. Я знал: если оглянусь, то уже не смогу уйти.
И всё же, уходя, я ощущал поражение.