Глава 4
Глава 4.
Храм Двенадцати Богинь. Небесная Твердыня.
Они забрались в покои бывшей Богини Жизни. Под четким приказом «обыскать» стали открывать шкафы, доставать оттуда вещи и кидать их на пол, вещи, которые все еще хранили запах некогда живого человека. Они стали швырять все статуэтки, все книги. Матрас был брошен в стену без крупицы жалости. А портреты. Девушка, облаченная в кожаные штаны и легкую синюю рубашку, покрутила три листка пергамента в руках. Две девушки- близняшки, приведшие семью к гибели и их самая младшая сестра.
- Где все ее портреты? - Вслух задала она риторический вопрос.
- Госпожа, это все, что мы нашли. – Оправдывалась девушка-тень.
Прошло четыре дня с момента, когда Олли отправился в город выслеживать местонахождение Тринадцатой Богини. Пока безуспешно. Ариан вызвал своих верных воинов в Небесный город. Морена не знала, но тем, что она была коронована, развязала руки своему врагу. Катрина решила тщательно изучить жизнь Богини, ее отношения с сестрами и матерью, найти ее слабые и сильные места и понять, почему с рождением самой темной души связано пророчество спасения мира. Почему зло было так любимого и почему так хотели, чтобы оно жило.
- Ищите дальше.
В одном ящике с документами оказалась коробочка, подписанная двумя буквами «А-М», Катрина предположила, что это первые буквы двойного имени Тринадцатой. Там оказались молочные зубы. Это должно было тронуть замерзшую душу отреченной, но нет. Еще были найдены рядом с коробочкой листы. На них аккуратным подчерком были выведены, Бездна забери, даты! Эта Сильветрис не просто заботилась о Морене, она ее очень любила. Почему? Чем заслужена такая самоотверженная любовь?
В шкатулке, спрятанной под шкафом, было найдено несколько вещей. Первое: письма. Три из них привлекли внимание своим содержанием.
Первое: «Артемия, тебе пять лет, и ты самый оптимистичный и жизнерадостный ребенок, которого я когда-либо видела. Ты словно лучик света, самый чистый и искренний. Твои волосики вьются, это, наверное, в отца. Мне хочется постоянно касаться их, чтобы понимать, ты рядом со мной, тебя никто не заберет. Ты часто копошишься в саду. Только и делаешь, что ухаживаешь за сорняками. Думаешь, что они вырастут цветами. Я не разуверяю тебя, потому что твоя вера трогает мою материнскую душу. Ты любишь смотреть на ночное небо, часто ты задаешь мне вопросы, на которые даже я не знаю ответа. Вроде они детские, но над ними голову бы сломал ни один мыслитель. Порой мне кажется, что Высшие ошиблись, ты не можешь быть злой, не можешь желать кому-либо зла. И дело вовсе не в том, что мы фактически запечатали твой темный дар. Я считаю, что ты будешь доброй. Нет, ты есть добрая. И ей останешься. Артемия, я знаю, ты никогда это не прочтешь, но мне хочется верить, что ты подсознательно будешь чувствовать мою любовь. Твоя мама»
Второе: «Артемия, тебе все также пять лет. Сегодня ночью ты прибежала ко мне и забралась под одеяло. Сказала, что тебе страшно спать одной, в углах твоей комнаты скапливаются тени и они пугают тебя. Я спела тебе твою любимую колыбельную, и ты сладко уснула у меня на руках. Ты такая невинная, такая искренняя. Мне не хотелось пугать тебя и говорить, что они, тени, действительно стерегут тебя. Они бессознательно тянуться к тебе, так как ты их Богиня, их повелительница. Неужели даже с запечатанным Даром ты не сможешь избежать судьбу? Недавно я разговаривала с твоим отцом, звезды сказали ему, что тебе будет дан пророчеством выбор. Но твоя душа, твое предназначение... Моя надежда, что ты сможешь все это обойти, никогда не угаснет. А пока, я смотрю на твое красивое личико и твои длинные реснички. Я, наверное, никогда не смогу насладиться твоим теплом, мне всегда его будет мало. Мне хочется остаться здесь, в этом моменте, с тобой. Гладить твои волосы, слушать твое тихое сопение. Девочка моя, мне очень больно от знания, что наше с тобой время ничтожно мало... Нет сил писать дальше. Твоя мама»
Третье: «Артемия, наше время заканчивается. Я благодарю судьбу и Свет за то, что мне было разрешено увидеть тебя повзрослевшую. Ты стала такой красивой, но такой печальной. С каждым годом ты улыбалась все меньше и больше плакала. Закрывалась в себе и в комнате, меньше говорила со мной. Мне тяжело видеть тебя такой. Но я понимала и понимаю тебя. Ты потеряла сестер, потеряла веру в себя, в какой-то степени из-за меня и моей защиты. Ведь я изгнала тебя из Храма Спасения. Но, поверь, у меня не было другого выхода. Ты часто кричишь по ночам и теней в твоей комнате стало больше. Ты не замечаешь, но иногда твои глаза начинают гореть Тьмой. Но я верю, что ты никогда не станешь злой, ты, моя девочка, самая добрая. И потери не сделают из тебя Ее. Артемия, скоро я уйду, расстанусь со своей оболочкой и, возможно, присоединюсь к Высшим Богам. Тебе будет больно, но не вини себя. Ты не в чем не виновата, это последствия моих поступков. Я все это предвидела, ведь я- Богиня Жизни. Прошу тебя, не копи обиду и не мсти тем, кто взял на душу грех. Живи в Громвиле, подальше от пророчества, Клана и тех, кто тебя ищет. Помни, что я бы отдала свою душу, ради еще пары минут с тобой. Но это невозможно. Я всегда буду с тобой, за твоей спиной. Я- твои крылья. Твоя мама».
Катрина удивилась, ощутив, как по ее щеке скатывается одинокая слеза. Глаза расширились от эмоций, губы скривились. Нежели девушку растрогали письма? Да, положим, это так. Слова матери, идущие прямо из ее души. Строки, посвященные еще доброму и светлому ребенку. Как они могли не подействовать на эмоции и чувства отреченной. Она хоть и жестока к Морене и ее прошлому, но Сильветрис все же мать.
Смахнув слезу со своей щеки, девушка сложила все письма втрое и положила в свой нагрудный карман. Позже она обязательно их все перечитает.
В шкатулке оказалось еще пара интересных вещей. Какая-та статуэтка? Черно-белая роза с длинными шипами. Стопка рисунков. Что примечательное, так что на половине рисунков нарисована тень с красными глазами, а на остальных семья Морены, Богиня Жизни, разные помещения Храма.
Получается, Тринадцатая будучи ребенком была доброй и чистой, но все время боялась теней, темноты и какого-то существа с красными глазами.
Катрина усмехнулась, четко уверенная в том, что не может дитя Хаоса, Тьмы и Света одновременно, быть хорошей. Это как дьяволы из Бездны неожиданно станут жителями Загранья или служителями Храмов. Невозможно. Против законов мироздания.
- Прекратить! – Прогремел властный голос над ухом девушки.
Она знала, что Ариан не сдержится и явиться сюда, чтобы навести порядок. Брату никогда не нравилось неуважение и несправедливость. Таков был он, жестокий, властный, полный гнева и боли, но тем не менее еще умеющий сострадать.
- Богиня Жизни достойна высшей степени уважения. Свою жизнь она положила на то, чтобы вырастить, воспитать своих детей, а также, чтобы защитить и беречь народ не только Небесного города, но и всего континента. Разве такая женщина достойна того, чтобы все ее памятные вещи, письма, одежда и картины были в таком ужасном состоянии? – Парень умел говорить так, спокойно, убедительно, но не громко и четко. Однако никто не смел и взгляд поднять, всем разом стало стыдно. Но не Катрине. – Навести здесь порядок, и чтобы ничего не было повреждено. Госпожа Катрина Ромирес лично проверит это.
Девушка сложила руки в карманы брюк и повернулась к брату. Сегодня он выглядел собранно. Небольшая корона из черненного железа надежно прикреплена к зачесанным волосам. Идеальное светлое лицо, четкая линия бровей, абсолютно холодный взгляд, будто бы смотрящий в пустоту. В хребте ушей по несколько сережек. Губы сомкнуты в линию. Катрина оглядела одежду брата. Черная рубашка с острыми плечами и серебристыми эполетами. И черные прямые штаны с мерцающими узорами.
- Хорошо, брат, - сказала отреченная. – Рада, что ты больше не в том ужасном кабинете.
- А я рад, что ты больше не в том ужасном болотном костюме, - улыбнулся он уголком губ. Но не было в этой улыбке никакого тепла. – Пойдем в Зал Двенадцати Богинь, там нас ждут.
Продолжение следует....