Полукровка.Сирена

Я не помнил, когда в последний раз так просто жил этот день.

С Эвелин всё казалось легче. Мы возились с тестом, покрывая кухню мукой, смеялись, когда корица оказалась не только в булочках, но и в волосах. Потом забрались на диван и смотрели старый фильм ужасов — тот самый, который, по её словам, «точно не напугает». Конечно, в итоге она всё равно прятала лицо у меня на плече на самых напряжённых моментах, а я изо всех сил старался не усмехаться.

Но настоящей передышкой стала танцевальная студия.

Я знал, что ей нужно было сбросить напряжение, отвлечься от всего, что с ней происходило. Поэтому привёл её сюда, в это тихое место, спрятанное в старом доме. Полупустой зал, мягкий свет, музыка, заполняющая пространство. Она танцевала босиком, закрыв глаза, и я видел, как её тело обретало лёгкость, как будто весь мир за дверью переставал существовать.

Если бы не одно «но».

Этот дом принадлежал компании, в которой я не был рад никому.

Особенно Мэри.

Она появилась, как только мы закончили, прислонившись к дверному косяку с довольной улыбкой.

— Гейбриэл, — её голос, как всегда, был обманчиво ласковым. — Не думала, что увижу тебя здесь.

Я напрягся, но постарался не выдать раздражения.

— Просто зашли на тренировку.

— Мы с отцами как раз обсуждали нашу помолвку, — она сделала шаг ближе, будто проверяя мою реакцию.

Я стиснул зубы.

— Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь жениться.

— О, Гейб, — она улыбнулась, но в её глазах мелькнул холодный огонь. — Это не то, чего хотим мы. Это то, чего хотят они.

Я не ответил. Просто развернулся и вывел Эвелин из студии, пока Мэри не решила сказать что-то ещё.

После этого мы долго просто шли по улицам, стараясь забыть этот разговор. И на мгновение мне казалось, что я снова могу дышать.

Только вот эта свобода всегда была обманчивой.

Я понял это, как только закрыл дверь своей комнаты.

И в тот же миг мир вспыхнул багряным светом.
_______________________
Жар ударил в лицо, обволакивая тело волной удушающего тепла. Гравитация сместилась, словно меня выдернули из реальности, и через мгновение я уже стоял не в своей комнате.

Чёрные каменные стены вздымались под потолок, теряющийся во мраке. Воздух был густым, пропитанным запахом серы и древней магии. Зелёное пламя в тяжёлых канделябрах освещало тронный зал.

Я был дома.

И я ненавидел это место.

На возвышении, в массивном троне, сидел он.

Авадон.

Отец.

— Ты снова убегаешь, — произнёс он ровным голосом.

Я медленно выдохнул, разжимая кулаки.

— А ты снова лезешь в мою жизнь.

Он не спешил отвечать, лишь лениво постукивал когтями по подлокотнику трона. В его глазах, чёрных, как сама тьма, не отражался свет.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, Гейбриэл, — наконец сказал он. — Ты должен принять свою судьбу.

Я сжал зубы.

— Я не обязан ничего принимать.

— Ты — мой сын. Наследник. — Его голос стал глубже, резче. — А значит, твой долг — продолжить дело семьи.

— Моего долга не существует, — я вскинул подбородок, встречаясь с ним взглядом. — Это твои правила. Твои игры. Ты хочешь, чтобы я заключил этот брак ради политического союза? Забудь.

Авадон чуть прищурился.

— Ты думаешь, что это всего лишь игра? Ты правда настолько наивен?

Я хмыкнул, скрестив руки на груди.

— О, конечно. Мир рухнет, если я не женюсь на Мэри. Как же мы без этого обойдёмся?

В ответ он встал. Его рост всегда был пугающим, выше, чем у любого демона, но я не сделал ни шага назад.

— Союз с домом Азазеля — не просто формальность. Это мир, стабильность. Ты знаешь, что между нашими кланами тлеет война. И я не позволю, чтобы твои капризы уничтожили всё, что я строил.

— Я не игрушка для сделок, — холодно сказал я. — Я не отдам свою жизнь за политику.

Авадон смотрел на меня долго, оценивающе. Затем медленно усмехнулся.

— Ты забываешь, Гейбриэл. — Он шагнул ближе, и воздух сгустился, будто его присутствие вытесняло само пространство. — В этом мире у тебя нет выбора.

Я смотрел в лицо отца, стараясь не показать, как бешено колотится сердце.

— У тебя ничего не выйдет, — сказал я тихо, но твёрдо.

Авадон улыбнулся — медленно, хищно.

— Посмотрим.

Я почувствовал, как пространство вокруг меня снова ломается, как реальность рвётся на части. Пламя вспыхнуло, а затем… тишина.

Я очутился в тёмной квартире.

Тихо выдохнув, провёл рукой по лицу, стирая напряжение. Часы на стене показывали глубокую ночь.

Я осторожно прокрался в комнату Эвелин.

Она лежала, свернувшись в кокон из одеял, её дыхание было ровным, спокойным. Свет луны падал на её лицо, освещая расслабленные черты.

Я тихо сел на край её кровати, наблюдая.

Я начинал привыкать к ней. К её голосу, к её взгляду, к тому, как она невольно улыбалась, когда погружалась в свои мысли. Она была… другой. Живой. В ней не было той холодной расчётливости, которой меня окружали всю жизнь.

Но она тоже была сломана обстоятельствами.

Я видел, как тяжесть прошлого висела на её плечах, как что-то тёмное пряталось в глубине её глаз.

Может, именно поэтому я чувствовал себя с ней иначе.

Я молча смотрел на неё, позволяя этой редкой тишине заполнить меня.

«Мы оба – пленники. Просто наши клетки выглядят по-разному».