Полукровка.Сирена

Я сидела в кабинете отца, дожидаясь его прихода. Здесь всё было подчинено строгому порядку: книги стояли ровными рядами, бумаги сложены с безупречной аккуратностью, ни единой пылинки. Всё это словно кричало о сдержанности и контроле — впрочем, как и сам хозяин кабинета.

Дверь распахнулась, и внутрь вошёл отец — высокий, величественный, в безупречно чёрном костюме.

— Надеюсь, ты не успела разрушить мой кабинет за время ожидания, — заметил он, бросив на меня оценивающий взгляд.

Я ухмыльнулась.

— Я вела себя примерно. Всего-то пару книг переставила местами.

Он приподнял бровь, но ничего не сказал, лишь кивнул в сторону выхода.

— Пойдём.

Я встала, потянулась и последовала за ним.

Мы вышли из административного корпуса академии и направились к её воротам. Академия раскинулась вокруг нас в привычном своём великолепии — высокие шпили зданий, каменные дорожки, редкие аллеи с древними деревьями, которые, казалось, видели больше, чем кто-либо из нас.

— Как проходит обучение? — поинтересовался отец, не снижая шага.

Я пожала плечами.

— Сложно, — призналась честно. — Я многое ещё не знаю, и силы у меня пока нет.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Но ты справляешься.

— Не без помощи друзей, — я чуть улыбнулась. — Они меня постоянно вытаскивают. Когда я что-то не понимаю, объясняют, иногда прикрывают, если я случайно... ну, устраиваю что-то не то.

— Надеюсь, речь идёт не о катастрофах.

— Катастрофы — это громко сказано, — я усмехнулась. — Но бывает весело.

— Например?

Я ухмыльнулась, вспоминая утренний урок.

— Сегодня на травологии случился один забавный инцидент. Один из студентов решил блеснуть знаниями и, не дочитав описание травы, уверенно заявил, что она используется для снятия проклятий.

Отец молча выждал, пока я продолжу.

— Только вот оказалось, что это не просто лечебное растение, а один из сильнейших природных афродизиаков, — я рассмеялась. — Преподавательница даже не сразу смогла ответить, так как смеялась добрых пару минут.

Отец лишь слегка качнул головой.

— Интересно, усвоил ли он урок?

— Думаю, да. Особенно после того, как ему пришлось вслух перечитывать описание растения перед всей группой.

Отец коротко хмыкнул, что у него, наверное, можно было счесть за лёгкое развлечение.

— Рад слышать, что ты не только учишься, но и развлекаешься.

Я закатила глаза.

— Ну, без этого никак.

Когда мы покинули академию, путь до его дома занял немного времени. Как всегда, его жилище выглядело строгим, почти минималистичным. Белые стены, мраморный пол, тёмная мебель. Никаких лишних деталей.

Кроме одной.

Я заметила её, как только вошла — небольшая фотография, стоявшая на одной из полок. На ней была мама. Молодая, улыбающаяся, ела пасту с салатом. Я остановилась, чувствуя лёгкое удивление.

— Не ожидала увидеть здесь что-то подобное, — заметила я, оборачиваясь к отцу.

Он посмотрел на фото, задержался взглядом, но не стал ничего комментировать.

— Это было давно, — просто сказал он.

Я перевела взгляд обратно на снимок.

— Ты был там?

— Нет.

И снова короткий ответ, но я знала, что за ним скрывается гораздо больше.

Пока мы садились за стол, в воздухе повисло молчание. Не тягостное, скорее наполненное мыслями, которые никто из нас не спешил озвучивать. Впрочем, мне было комфортно. 

Я крутила вилку в руках, накручивая на неё длинные полоски пасты, и задумчиво смотрела на тарелку. Было странно видеть этот ужин здесь, в доме отца. Минималистичная обстановка, строгие линии мебели, ничего лишнего. И вдруг — тарелка с тёплой, ароматной пастой и лёгкий салат рядом. Почти домашний уют.

Отец, как всегда, сидел прямо, сдержанный, но спокойный. Его движения были размеренными, будто даже обычный приём пищи подчинялся какому-то неведомому распорядку.

— Ты удивлена? — спросил он, заметив мой взгляд.

— Немного. Не ожидала, что ты любишь пасту.

— Я не сказал, что люблю, — заметил он. — Но когда-то мне её часто готовили.

Я усмехнулась.

— Мама?

Отец не ответил, но в уголке его губ промелькнула едва заметная тень улыбки.

Некоторое время мы ели молча, потом он спросил:

— Чем ты занималась до академии, помимо разрушения имущества?

Я закатила глаза.

— Я не так уж много всего разрушила.

— Я могу привести список.

— Давай лучше о хорошем, — я пожала плечами и усмехнулась. — Я занималась танцами.

Отец поднял бровь.

— Танцами?

— Да. Причём довольно долго, — я снова накрутила пасту на вилку. — Начинала с обычных, но потом перешла на более сложные стили.

Он молча ждал продолжения.

— Ну, ты же понимаешь, что не обошлось без казусов?

Отец жестом предложил мне продолжать.

— Например, на одном из выступлений у меня разошлась юбка. Прямо посередине номера. Пришлось как-то выкручиваться, чтобы не сбить остальных.

Отец хмыкнул.

— И как выкрутилась?

— Просто сняла её и продолжила в шортах, — я пожала плечами. — Потом оказалось, что зрителям даже понравилось.

— Хитро.

Я улыбнулась.

— А ещё был случай, когда на репетиции я слишком увлеклась и случайно заехала учителю локтем в нос.

— Он выжил?

— Да, но после этого всегда держался от меня подальше.

Отец чуть качнул головой.

— Я не удивлён.

Некоторое время он просто ел, потом его взгляд стал более серьёзным.

— Ты хорошо развлекаешься, но пора понять, как устроен наш мир.

Я отложила вилку, готовясь к лекции.

— Давай. Удиви меня.

Отец слегка наклонился вперёд.

— Иерархия демонов сложна. Это не просто хаос и разрушение, как думают многие. У каждого демона есть своё место, свои обязанности. Верхушка правит, но также несёт на себе груз ответственности за равновесие.

Я слушала внимательно.

— И ты находишься… наверху?

— Да. Это значит, что я не просто управляю, но и слежу за тем, чтобы силы оставались в балансе.

— А если кто-то нарушает баланс?

— Тогда мне приходится вмешиваться.

Я задумалась.

— Значит, ты не просто сидишь в своём кабинете и отдаёшь приказы?

Отец усмехнулся.

— Было бы неплохо, но нет.

Я покрутила вилку в руках.

— Тогда почему никто не говорит об этом? Все представляют демонов либо жестокими, либо беспечными существами.

— Потому что правда сложнее, чем мифы.

Я молча кивнула, переваривая информацию.

— Выходит, ты не только сильный, но ещё и очень занятой.

— Именно.

Я усмехнулась.

— Тогда тем более странно, что ты сидишь тут со мной и ешь пасту.

Отец взглянул на меня и спокойно ответил:

— Иногда баланс требует небольшого отступления от правил.

Я улыбнулась. Может, он и был прав.

Глава

Я сидела за столом, доедая пасту. Мысли упорно возвращались к тому, что я видела раньше в кабинете отца.

В том большом зеркале.

Я не сразу поняла, что смотрю не просто на своё отражение. На поверхности мелькнуло что-то родное — воспоминание. Моё.

Асмодей.

Я бросила короткий взгляд на отца. Он, как обычно, оставался невозмутимым, неспешно доедая ужин.

Нужно было узнать больше. Но так, чтобы он не догадался.

Я сделала вид, что просто задумалась, и, небрежно прокручивая вилку в пальцах, спросила:

— Отец, в первый день учёбы ты сказал, что Асмодей будет меня оберегать. Почему?

Он ненадолго замолчал, затем спокойно произнёс:

— Потому что я ему доверяю.

— Но почему именно он? — я постаралась, чтобы голос звучал лениво, будто спрашиваю просто так. — Он не выглядит... ну, знаешь, как телохранитель.

Отец усмехнулся.

— И ты думаешь, что телохранители должны выглядеть как громилы с пустыми взглядами?

Я пожала плечами.

— Не обязательно. Но он... слишком расслабленный.

Отец отложил вилку и слегка наклонился ко мне.

— Асмодей — не просто преподаватель. Его сила значительно превосходит многих демонов в академии.

Я сделала вид, что удивлена.

— Серьёзно?

— Серьёзно, — подтвердил отец. — Он владеет магией соблазна, манипуляции и... разрушения.

— Разрушения? — я нахмурилась.

— Не в том смысле, в каком ты привыкла это понимать, — пояснил он. — Он не уничтожает, а подчиняет. Его способности позволяют сломать волю любого, кто попадёт в его поле влияния.

Я задумалась.

— Но он ведь никогда не использует это в академии?

— Конечно нет, — отец склонил голову. — Он связан клятвой, как и все преподаватели.

Я кивнула, сделав вид, что удовлетворена ответом, но на самом деле вопросы только множились.

— Значит, ты доверяешь ему настолько, что оставил за мной присматривать?

Отец посмотрел на меня внимательно.

— Он спасал мне жизнь. Не раз.

Я не ожидала такого ответа.

— Правда?

— Правда, — он чуть улыбнулся, но в глазах мелькнула тень старых воспоминаний. — И если я доверяю ему свою, то уж твою тем более.

Я снова опустила взгляд на тарелку, делая вид, что думаю о чём-то отвлечённом.

На самом деле в голове уже складывался план.

Если отец доверяет Асмодею, это не значит, что я должна верить на слово. Теперь я точно хотела узнать больше.

Только без лишних вопросов. И уж точно так, чтобы отец не догадался.

Отец допил бокал воды и спокойно сказал:

— Останешься здесь на ночь. Утром я отвезу тебя в академию.

Я слегка нахмурилась.

— А я думала, ты просто отправишь меня к друзьям, чтобы сэкономить время.

— Не сегодня, — ответил он.

— Значит, я удостоилась личного сопровождения? — усмехнулась я.

— Но выезжаем на час раньше, — добавил он, не обращая внимания на мой тон. — У меня много работы.

Я скорчила страдальческое выражение лица.

— Отец, ты же знаешь, что утро и я — вещи несовместимые.

Он спокойно посмотрел на меня.

— Ты выживешь.

Я фыркнула, но в целом была не против.

— Ладно, раз уж выбора всё равно нет.

Он кивнул, давая понять, что разговор окончен, а я встала из-за стола и направилась в гостевую комнату.

Как только я вошла внутрь, то сразу поняла, что интерьер полностью соответствует характеру отца. Почти всё здесь было белым — стены, потолок, даже постельное бельё. Только шкафы с серыми фасадами выделялись на общем фоне, внося хоть какой-то контраст.

Я устало села на кровать, медленно опустилась на подушки и выдохнула.

Но стоило мне закрыть глаза, как перед мысленным взором снова вспыхнула та сцена.

Зеркало.

Я знала, что в кабинете отца оно не просто отражает. Оно показывает воспоминания. Но на этот раз я увидела не его прошлое.

Я увидела себя.

Фрагменты детства, сцены, которые я не помнила или, возможно, намеренно забыла. Смех, чужие голоса, тени вокруг. И Асмодей.

Он был там.

Я не знала, какую роль он играл во всём этом, но точно понимала: он как-то замешан.

Я перевернулась на бок, уставившись в белую стену.

Отец мог знать об этом. Мог и не знать. Но если я спрошу его напрямую, он либо не ответит, либо даст ровно столько информации, сколько сочтёт нужным.

Нет.

Я узнаю всё сама.

Я не заметила, как мысли начали спутываться, как веки стали тяжелее.

Последнее, о чём я подумала перед тем, как провалиться в сон:

Я разберусь. Любым способом.

_______________________________

Асмодей стоял возле письменного стола, глядя в одну точку, но не видя окружающий мир. В голове у него вихрем проносились воспоминания. Те воспоминания о которых никогда не узнает Люцифер.

"Почему ты так поступаешь?" — голос Эвелин звучал с болью и непониманием.

Он помнил, как она смотрела на него — с упрямством, с желанием докопаться до истины, с той искоркой, которая делала её такой особенной.

"Это слишком опасно," — ответил он тогда, но этого было недостаточно. Она никогда не принимала слова без доказательств, никогда не отступала, если что-то решала для себя.

Поэтому у него не было выбора.

Он начал читать заклинание — слова на латыни текли с его губ плавно, без запинки, будто давно стали частью него самого.

Глаза Эвелин расширились, её губы дрогнули, будто она хотела что-то сказать, но веки стали тяжелыми. Она пошатнулась, а затем, не успев даже осознать, что происходит, закрыла глаза и потеряла сознание.

Асмодей осторожно подхватил её, не дав упасть.

— Прости, — выдохнул он, вглядываясь в её лицо.

Тонкие пальцы сжали её тело крепче, и в следующий миг он растворился в воздухе, перемещаясь в её комнату.

Тепло. Уют. Всё здесь было пронизано её энергией. В отличие от минималистичного интерьера дома, её комната выглядела живой.

Постельное бельё было светло-розовым, на стенах висели гирлянды, мягко освещая пространство приглушённым светом. На полке у окна стояли книги, небольшие фигурки, любимые мелочи, создававшие ощущение уюта.

Он медленно опустил её на кровать, поправил прядь волос, что упала на лицо.

Наклонившись, он коснулся губами её щеки, задержался на мгновение.

— Так будет лучше, — прошептал он, отстраняясь.

Затем сделал шаг назад и растворился в тени, оставляя её спящей, ничего не подозревающей, в этом уютном, теплом мире, который он так хотел уберечь.