Глава 14
Такая пустая тишина была невероятно неприятной.
А еще было немного, немного тяжеловато, смотреть Кейтэлю в лицо.
Это верно ... Честно говоря, это было на самом деле довольно тяжело (обременительно) для меня.
Так тяжело, что это буквально давило меня.
Я думала, что мы уже привыкли друг к другу, но мы все еще были далеки друг от друга, как обычно.
Давление и чувство опасности, исходящие от разделяющего нас расстояния, медленно перекрывало мне воздух. Я уже знала, почему он показал мне такое лицо, но это было не из-за того, что я была его дочерью. Я была почти уверена, что это было связано с тем, что он был абсолютно уверен, что я никогда не смогу вспомнить ничего из этого.
Это была стена.
Это было то, что он автоматически выдвигал, как правило, и это мешало другим приближаться к нему.
Это было очень тяжело.
Я протянула к нему руку. Поскольку мои руки были такими короткими, не потребовалось много времени, чтобы добраться до него.
Моя рука погладила его по щеке. Кейтэль не отвергал и не принимал это.
Все, что он делал, это смотрел. Он был кем-то вроде туриста-вуайериста, только наблюдал, что я делаю и что буду делать дальше. На ощупь щека была очень мягкой.
Я могла чувствовать его короткие вдохи и ощущение его кожи на кончиках моих пальцев.
Только в такие моменты я чувствовала, что он был настоящим живым существом.
Обычно он ощущал себя скорее шедевром, чем настоящим человеком. Возможно, потому, что он был гораздо ближе к шедевру, чем обычный человек.
Почему все в нем так извращено?
Он не мог быть таким с самого начала, верно? Должно быть, он не всегда был таким ...
Иногда я задаюсь вопросом о его прошлом, его жизни и о том, что он думал в своей голове.
Поэтому ... Так, всё. Я слишком задумалась.
Это был мой предел, все, казалось, что я не имела права и места в его жизни.
«Глупый».
То, что нарушило тишину, был, как обычно, мой голос. Кейтэль посмотрел мне в глаза и нахмурил брови.
«Что она говорит?»
Я говорю, что ты глупый. Верно, ты.
«Дада».
Я еще не хотела называть его папой. Я знаю, что признала его своим отцом с тех пор, как он спас мне жизнь, но в тот момент я почувствовала, что для него было действительно отвратительно принять решение спать со мной, поэтому я отказываюсь называть его так. Он еще не заслуживал звания папы.
Помахав ему обеими руками, я улыбнулась ему.
Легкая улыбка появилась на губах Кейтэля, когда он увидел мое сияющее лицо.
«Ее словарный запас стал лучше».
Горничная вошла, когда я отвлеклась, и теперь она готовила всё ко сну. На маленьком столике у кровати теперь стояли бокалы со льдом и красным вином. Должно быть, горничная принесла их.
«Ребенок должен спать в кроватке?»
Несмотря на то, что Кейтэль не удосужился повернуть голову, горничная как-то поняла, что он разговаривает с ней.
Горничная скромно сложила руки и склонила голову.
«Пока она не упадет с кровати, хорошо, если она будет спать на кровати, Ваше Величество».
«Это правда?»
«Просто нужно быть осторожным, чтобы не прижать тело ребенка своим собственным телом».
Он молча посмотрел на меня с достаточно широкой улыбкой, которая расплылась по его лицу. Нет, это было похоже на улыбку, но на самом деле это было больше похоже на ухмылку.
«Я хочу поиграть с ней и уложить ее спать».
Ты просто хочешь использовать меня, чтобы поиграть, а затем заснуть.
Я очень волнуюсь по некоторым причинам. Возможно ли это?! Я умру от удушья? Я не только задохнусь, но и из-за моего собственного отца?
Нет, невозможно ... Покатиться и раздавить насмерть!
Вместо того, чтобы быть раздавленной, лучше просто быть убитой!
«Приятных снов».
Я посмотрела на Кейтэля, когда он положил меня рядом и поджал губы.
Эй, Абей (папа), обращайся со мной очень хорошо. Я все еще ребенок.
Холодные губы коснулись моего лба, но я все еще чувствовала страх.
Ах, этот хороший сон на самом деле кошмар, верно?
Мне было уже пять месяцев, и я обнаружила, что просыпаюсь посреди ночи без всякой причины. Мне это показалось странным, так как в последнее время это случалось чаще, и мое раздражение росло, так как рассвет стал моим часом пробуждения.
Ах, я снова проснулась.
Обычно, если ты просыпаешься посреди ночи, сон должен немедленно тебя одолевать, но по какой-то причине этого не произошло.
Ах, почему я.
Мои открытые глаза просто смотрели на потолок спальни. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла разглядеть слова, вырезанные на потолке. Казалось, там было написано «Королевский 12-й Дворец». Если я не права, тогда неважно.
Ах, мое тело лихорадит. У меня грипп?
Даже я чувствовала, как повышается температура моего тела. Я хотела плакать, но у меня не было сил. *ХНЫК ХНЫК*
Пока я покусывала палец и пыталась повернуться, что-то твердое помешало мне.
Что это?
Когда я подняла голову, Кейтэль оказался прямо перед моим носом.
«Ууаа!»
Что это? Почему этот человек здесь ...
Тогда я поняла ...
О да, это спальня Кейтэля.
Я прокляла собственную глупость и медленно отодвинулась от него.
Я не хочу быть убитой (раздавленной) им.
В любом случае, кем бы ни был этот отец, он очень красив.
На мгновение я забыла о своей лихорадке и подняла свободную руку (которую я не сосала), чтобы потрогать растрепанные волосы на его лбу. Я ухмыльнулась, слегка коснувшись его длинных ресниц. Наверное, даже в лихорадке у меня все еще оставалась энергия, чтобы наслаждаться его лицом.
Спящее лицо Кейтэля было другим. Я слышала, что все спящие лица выглядели мирными.
Его лицо во время сна действительно было мирным. Спящий Кейтэль по-своему немного шокировал. Я впервые видела его таким. Он все еще выглядел как молодой мальчик. Глядя на его мальчишеское лицо, мое сердце заныло.
Да, это верно. Ему всего двадцать шесть лет по корейским меркам. Он в том возрасте, когда закончил бы армию, окончил колледж и был бы готов искать работу. Если бы он был быстрым, он мог бы стать отцом, но более вероятно, что он все еще был ребенком, только становившимся независимым.
Я все еще не могла приспособиться к этому миру, но поняла, что Кейтэль был человеком того возраста.
«Просяю тсепя».
Верно, я прощаю тебя.
Все те разы, когда ты говорил так бесчувственно и все твои неуклюжие поступки, я все это прощаю сразу с большим сердцем. Мне двадцать пять лет, но я также мало знаю о детях, и если бы я была вынуждена заботиться о них, я бы точно так же была неуклюжей, как Кейтэль. Это так. Если подумать, я могу понять твои неловкие действия.
Я была новичком-ребенком, но он был также новичком-отцом. Он только что встретил форму жизни, ребенка, как он мог знать, как с ней обращаться? Просто глядя на его поведение до сих пор, я понимаю, что он никогда раньше не интересовался детьми.
Подумать только, что у такого человека есть ребенок ...
«Глуупый».
Я вспомнила, что Церера говорила мне раньше – что у меня есть только этот человек. Сначала я не поняла, что она имела в виду. Я поняла это сейчас. У меня действительно только этот человек.
«Папа».
Я нашла руку Кейтэля и крепко сжала ее. Моя рука была такой маленькой и белой по сравнению с грубой кожей, полной мозолей. Это выглядело жалко, поэтому мне не нравилась грубая текстура его руки.
Он действительно был моим отцом.
Я вздохнула.
Этого одного факта мне было достаточно.
Того факта, что он был моим отцом.
Я снова поняла, что это и есть связь родитель-ребенок. Даже если тебе не нравится их личность, то, как они разговаривают, как они выглядят, и ты ненавидишь, как они думают ... Отец есть отец. Это не то, что может измениться только потому, что мне это не нравится. Это такие вещи. То же самое было и для него.
С ребенком так же. Ты не можешь продать или изменить это, потому что не хочешь.
Я должна приспособиться. Что еще я могу сделать? Мне нужно разобраться с этим.
Однако теперь, когда я решила ... Кейтэль, тебе нужно быть готовым. Я совсем не твоя обычная невинная дочь. Если ты посмотришь на меня свысока, то в итоге пострадаешь только ты!
Хорошо, Абей?
Спит как мертвый, как всегда.
А?
«Разве он спит, а не мертв?»
От голоса, который я только что услышала, у меня перехватило дыхание.
Этот голос ...
Я тихо успокоила свое бешено колотящееся сердце и посмотрела в потолок. Единственное, что я могла видеть, что в комнате была темнота. В этой темной комнате была особенно темная фигура. Нет, это был человек.
Это возможно? Еще один ночной гость?!
«А?»
Эта фигура, должно быть, тоже обнаружила меня. Я пыталась не дышать.
Могут ли глаза человека светиться в темноте? Нет, это были не человеческие глаза, но, и не кошачьи.
Это было довольно таинственно. Нет, это пугало до такой степени, что пересиливало всякое любопытство.
«О, хо?»
Когда я пыталась заглушить звук моего дыхания, черная фигура подошла ко мне. Я крепче сжала руку Абея.
Абей проснись, Абей! Это срочно! Твоя дочь, кажется, скоро умрет! Абей! Папа!
«Ты меня видишь?»
Это было как в тот раз, когда мама застукала меня за игрой на компьютере посреди ночи или когда я прокралась на кухню, чтобы украсть еду, и была поймана с поличным.
Как я могу описать это дрожащее волнующее чувство? Я просто плакала внутри. \
* плачет *
Я что, умираю? Подумать только, еще один гость пришел ко мне в гости. Абей здесь, но я все равно умру снова. Это верно, моя жизнь проклята. Это верно, черт возьми! Даже если ты не заставишь меня с этим смириться, я уже знала, что моя жизнь была проклята с самого начала!
«Значит, нет?»
Какого черта, это призрак?
«А?»
А, что за чушь? Что, черт возьми, не так с этим парнем?
Ночной гость, чье лицо я даже не могла видеть, просто скрестил руки. Затем он удивленно произнес.
«... Может даже говорить».
С кем он разговаривал? Может, он просто сошел с ума?
Тень не оказалась ночным гостем, и, логически говоря, остается лишь возможность призрака или сумасшедшего. Каковы были шансы, что сумасшедший проникнет в спальню Императора? Так что, думаю, он может быть только призраком. Верно?
Серьезно, я смотрю не на ночного гостя, который пришел, чтобы убить меня, а на призрака?!
Это было только мгновение, но его глаза потемнели.
«Ты действительно видишь меня».
Глаза внезапно приблизились, потрясая меня почти до смерти!
Aах! Абей, спаси меня! Твоя дочь в шоке!
«.... Эти слова?»
С кем, черт возьми, ты говоришь?
«А? Я разговариваю с тобой».
Так кто ты ... А? Я?
Я была так потрясена, что на секунду у меня перехватило дыхание. Я посмотрела на него с потрясенным выражением лица. Тот парень, чье лицо я не могла разглядеть, безмолвно улыбнулся и подошел ближе.
Кто, кто, кто ... кто ты?!
«А? Я?»
Мы серьезно понимали друг друга. Я не была уверена, должна ли я быть более удивленной тем фактом, что он мог понять мои слова или что он не был призраком.
«Что ты собираешься делать после того, как узнаешь?»
Что он говорит? Это бессмыслица.
Когда мое лицо напряглось, приближающаяся фигура схватилась за живот и начала смеяться. Я была шокирована, что сумасшедший смех не разбудил Кейтэля.
Абей, твои уши бесполезны.
«Ах, какого черта. Это дочь Кейтэля. Что ты здесь делаешь?»
Я чувствовала себя взволнованной тем фактом, что он знал меня. Кем он был?
По какой-то причине меня больше волновало, что он меня знает. Я скорчила лицо.
Что ты собираешься делать после того, как узнаешь?
О боже, ты уже сошел с ума.
Парень подошел ближе, сел возле кровати и потянулся, чтобы погладить меня по щеке. В отличие от большой неуклюжей руки отца, его рука была мягкой и нежной, но я чувствовала, как по моей коже поползли мурашки. Скорее убери руку.
«Довольно милая».
Кто? Я?
Что ж. Да, я довольно милая. Моя прелесть в том, что я могу покорить эту планету. Моя цель – покорить мир своей милостью ... Нет!
Я цокнула языком по своей глупости, когда тихий смех прекратился. Затем глаза, светящиеся синим во тьме, холодно блеснули.
«Однако, человеческое дитя. Как ты меня видишь?»
...
Погода уже изменилась ...
Я посмотрела в окно с немного озадаченным выражением.
Деревья уже переоделись в разноцветную одежду, и листья падали.
Фу, тут, кажется, трудно прибираться. Ну, это не важно ...
Осень приближалась.
«Вот, Принцесса. Это ...»
Детское питание, которое Церера давала мне, изменилось, так как мне исполнилось восемь месяцев. Конечно, я все еще пила молоко, но мне давали и молоко, и детское питание, как будто я ела рис и суп.
Сегодня была приготовлена кабоча.
«Ма ма. Ма ма».
«Верно. Хорошо. Это вкусно?»
«Фкусняа».
Когда я скопировала ее с неуклюжим акцентом, Церера весело засмеялась.
Это верно, теперь я могу говорить слова, похожие на человеческую речь. Ну, у меня был сильный акцент, так что я все еще не могла нормально говорить, что немного обескураживало. Почему я не могу говорить, когда у меня есть рот? Это должно быть воля небес, которые завидуют моему разуму! Да верно. Это должно быть так ...
«Ку-ку».
Пока я жевала сладость во рту, Эллен вдруг выскочила снизу. То, чего мне действительно хотелось, так это бросить на нее полный презрения взгляд, но так как она сделала это для меня, я улыбнулась ей.
«Вот, малышка, я улыбаюсь тебе».
«О, Принцессе это нравится».
Эллен села возле моей кроватки, опустила подбородок на перила и улыбнулась.
Эй, мне это совсем не нравится, но я смеюсь ради тебя, окей?
Я серьезно не могу сказать, она здесь ребенок или я.
Все, что я хочу, это просто поесть. Ням ням. Кабоча – это вкусно. Ням, ням.