Глава 40.
открыл нам дверь, я взглянул на Винса.
- Попытайся еще раз, - предложил он и показал на пандус. - Возможно, быстро не получается.
Я вновь нажал на звонок. Послышались приглушенные звуки движения в доме и через несколько секунд дверь открылась, но не широко, а неуверенно, рывками и только на узкую щелку. Когда щелка достигла фута, я понял, в чем дело. Женщина в инвалидной коляске отъезжала назад, приоткрывала дверь, затем снова отъезжала, наклонялась, и все повторялось.
- Миссис Слоун? - спросил я.
На вид ей было под семьдесят, может, даже за семьдесят. Она была худая, но двигала верхней частью тела с ловкостью, не подразумевающей хрупкость. Она крепко держалась за колеса своей коляски и надежно прикрывала нам вход в дом. На коленях у нее лежал плед, закрывавший ноги. На ней были цветастая блузка и коричневый свитер. Седые волосы туго стянуты назад, ни одна прядь не выбивалась. На резко очерченных скулах следы румян, пронзительные карие глаза перебегают с одного из визитеров на другого. Черты свидетельствовали, что в свое время она была потрясающе красивой, но сейчас все исчезло, сменившись плотно сжатыми губами, квадратной челюстью и раздраженностью, возможно, даже жестокостью.
Я поискал в ней черты Синтии, но ничего не обнаружил.
- Простите, что так поздно вас беспокою, - сказал я. - Вы миссис Слоун?
- Да. Я Энид Слоун. И вы правы. Уже очень поздно. Что вы хотите?
По голосу было очевидно, что я все равно ничего не получу. Она высоко держала голову, подбородок выпятила вперед, и вовсе не потому, что мы над ней возвышались. Она так демонстрировала силу. Пыталась убедить нас, что она крутая старуха и с ней лучше не связываться. Я удивился, что она не испугалась двух мужчин, появившихся у нее на пороге поздно вечером. Ведь факт оставался фактом: она была старушкой в инвалидной коляске, а мы двумя здоровыми мужиками.
Я быстро оглядел гостиную. Старая мебель в колониальном стиле, расставленная с большими промежутками, чтобы могла проехать коляска. Выгоревшие занавески, несколько ваз с искусственными цветами. Толстый тканый ковер, стоивший, очевидно, очень прилично, когда его стелили, был выношен и местами запятнан.
В другой комнате на первом этаже работал телевизор, а из кухни доносился приятный аромат.
- Печете? - потянул я носом.
- Морковный торт, - огрызнулась она. - Для моего сына. Он скоро вернется.
- Вот как, - сказал я. - Так мы как раз по его душу.
- Зачем вам нужен Джереми?
Действительно, зачем он нам?
Пока я колебался, придумывая, что ответить, в игру вступил Винс:
- Где Джереми сейчас, миссис Слоун?
- Кто вы такой?
- Боюсь, что вопросы будем задавать мы, мэм. - Он говорил командным тоном, но, как мне показалось, старался, чтобы этот тон не стал угрожающим. Мне даже подумалось, что ему хочется внушить Энид Слоун мысль, будто он из полиции.
- Кто вы такие?
- Мы могли бы поговорить с вашим мужем? - спросил я. - С Клейтоном?
- Его здесь нет, - заявила Энид Слоун. - Он в больнице.
Для меня это было неожиданностью.
- Вот как? Мне очень жаль. Случайно, не в той, мимо которой мы ехали?
- Если вы приехали со стороны Льюистона, - подтвердила она. - Он там уже несколько недель. Я беру такси, чтобы навестить его. Каждый день, туда и обратно.
Ей было важно, чтобы мы знали, на какие жертвы она идет ради мужа.
- А разве ваш сын не может вас отвезти? - поинтересовался Винс. - Его так долго не было?
- У него дела. - Она двинула коляску вперед, будто намереваясь спихнуть нас с крыльца.
- Надеюсь, ничего серьезного? - заметил я. - С вашим мужем?
- Мой муж умирает, - ответила Энид Слоун. - У него рак с метастазами. Так что это дело времени. - Она поколебалась, потому взглянула на меня: - Это не вы сюда звонили? Спрашивали Джереми?
- Да, - кивнул я, - мне надо было с ним встретиться.
- Вы говорили, будто он сказал вам, что собирается в Коннектикут, - недовольно произнесла она.
- Вроде он так сказал.
- Он никогда вам такого не говорил. Я его спрашивала. Он сказал, что никому не говорил, куда собирается. Тогда откуда вы об этом узнали?
- Думается, нам лучше продолжить разговор внутри, - заметил Винс, делая шаг вперед.
Энид Слоун вцепилась в колеса:
- Я так не считаю.
- Ну а я считаю, - возразил Винс, положил руки на поручни коляски и толкнул ее назад. Энид Слоун, естественно, не могла ему противостоять.
- Эй! - Я коснулся его плеча. Я вовсе не планировал грубого обращения с пожилой женщиной в инвалидной коляске.
- Не волнуйся, - успокоил меня Винс, стараясь говорить уверенно. - Здесь на крыльце очень холодно, и я бы не хотел, чтобы миссис Слоун простудилась и умерла.
Мне не слишком понравились его слова.
- Немедленно прекратите! - воскликнула Энид, отталкивая руки Винса.
Он вкатил ее внутрь, не оставив мне другого выбора, как последовать за ними и закрыть за собой дверь.
- Похоже, тут лаской ничего не добьешься, - сказал Винс. - Так что задавай свои вопросы.
- Кто вы такие, мать вашу? - прошипела Энид.
Я несколько удивился.
- Миссис Слоун, - начал я, - меня зовут Терри Арчер. Я женат на Синтии Бидж.
Она смотрела на меня с открытым ртом, потеряв дар речи.
- Вижу, это имя вам кое о чем говорит, - заметил я. - В смысле, имя моей жены. Может быть, и мое тоже, но имя жены явно произвело на вас большое впечатление.
Она по-прежнему молчала.
- У меня к вам вопрос, - продолжил я. - Возможно, он прозвучит несколько дико, но я бы попросил вас набраться терпения, даже если это покажется вам смешным.
Молчание.
- Итак, вы мать Синтии? Вы Патриция Бидж?
Она презрительно рассмеялась:
- Понятия не имею, о чем вы говорите.
- Тогда почему вы смеетесь? - спросил я. - Похоже, вам знакомы имена, которые я назвал.
- Уходите из моего дома. Я не понимаю вашей болтовни.
Я взглянул на стоящего с каменным лицом Винса:
- Ты видел мать Синтии? Кроме той ночи, когда она уезжала из дома?
Он отрицательно покачал головой.
- Это может быть она? - спросил я.
Он прищурил глаза и присмотрелся:
- Думаю, вряд ли.
- Я звоню в полицию, - заявила Энид, поворачивая кресло.
Винс зашел сзади и уже хотел схватиться за ручки, но я жестом попросил его остановиться.
- Не стоит, - сказал я. - Хотя, возможно, это неплохая мысль. Мы все сможем подождать возвращения Джереми и задать ему вопросы в присутствии полицейских.
Это остановило движение кресла, но все же она произнесла:
- Почему я должна бояться полиции?
- Хороший вопрос. Действительно, почему? Не связано ли это с тем, что случилось двадцать пять лет назад? Или с более поздними событиями в Коннектикуте? Пока Джереми не было дома? Со смертью Тесс Берман, тети моей жены? И частного детектива, которого звали Дентон Эбаньол?
- Пошел вон! - бросила она.
- Кстати, насчет Джереми, - продолжил я. - Он ведь брат Синтии, верно?
Энид смотрела на нас полными ненависти глазами.
- Не смейте так говорить! - потребовала она, сложив руки на коленях, прикрытых пледом.
- Почему? - удивился я. - Потому что это правда? И Джереми на самом деле Тодд?
- Что? - возмутилась она. - Кто вам такое сказал? Это грязная ложь.
Я посмотрел на Винса, который все еще держал кресло за резиновые рукоятки.
- Мне нужно позвонить, - заявила она. - Немедленно пустите меня к телефону.
- И кому вы собрались звонить? - поинтересовался Винс.
- Не ваше дело.
Он взглянул на меня и спокойно констатировал:
- Она собирается предупредить Джереми. Это не самая хорошая мысль.
- А как насчет Клейтона? - спросил я. - Клейтон Слоун на самом деле Клейтон Бидж? Один и тот же человек?
- Дайте мне телефон! - настаивала она, шипя, как змея.
Винс продолжал удерживать кресло. Я сказал ему:
- Ты же не можешь все время держать ее вот так. Это считается похищением или нарушением прав человека.
- Совершенно верно, - обрадовалась Энид Слоун. - Вы не имеете права врываться в дом старой женщины и удерживать ее таким способом!
Винс отпустил кресло.
- Тогда звоните в полицию, - заявил он, блефуя так же, как только что делал я. - Но не смейте звонить сыну. Зовите копов.
Кресло не шевельнулось.
- Мне нужно съездить в больницу, - обратился я к Винсу. - Хочу повидать Клейтона Слоуна.
- Он очень болен, - вмешалась Энид. - Его нельзя беспокоить.
- Я потревожу его на несколько минут, чтобы задать пару вопросов.
- Вы не должны туда ехать! Часы для посещений давно закончились! Кроме того, он в коме! Он даже не поймет, что вы там!
Будь он в коме, сообразил я, она бы так не беспокоилась, что я могу с ним встретиться.
- Поедем в больницу, - сказал я.
- Если мы оба уедем, она тут же позвонит Джереми. Предупредит его, что мы здесь. Я могу ее связать.
- Господи, Винс, - возразил я. - Я не позволю связывать старую женщину-инвалида, какой бы неприятной она ни казалась. Даже если из-за этого так и не найду ответов на свои вопросы. Что, если тебе здесь остаться?
Он кивнул:
- Годится. Мы с Энид поболтаем, посплетничаем о соседях, и все такое. - Он наклонился так, чтобы она могла видеть его лицо. - Разве это не весело? Мы даже можем попробовать морковный торт. Запах восхитительный. - Он полез в куртку, достал ключи от машины и кинул их мне.
- В какой он палате? - спросил я у Энид.
Она с ненавистью смотрела на меня.
- Говорите, иначе я сам вызову полицейских.
Она сообразила, что, попав в больницу, я все равно узнаю, в какой палате лежит Клейтон, и процедила:
- Третий этаж, палата триста девять.
Прежде чем уйти, мы с Винсом обменялись номерами мобильных телефонов. Я сел в его машину, с трудом включил зажигание. К чужой машине всегда надо пару минут привыкать. Я выехал с дорожки и развернулся, не сразу сориентировавшись. Понимал, что Льюистон к югу отсюда, и от бара мы ехали на юг, но приеду ли я куда нужно, если двинусь в этом направлении? Поэтому я вернулся на главную улицу, свернул на восток, выбрался на шоссе и рванул на юг.
Я свернул направо, как только заметил вдали синее «Н». Нашел больничную парковочную площадку и вошел в здание через приемное отделение. В комнате для ожидания сидели человек шесть: родители с плачущим ребенком, подросток с коленом, замотанным окровавленной тряпкой, престарелая пара. Я прошел мимо них, мимо сестринского поста, где заметил объявление, гласившее, что приемные часы закончились в восемь, нашел лифт и поднялся на третий этаж.
Меня вполне могли остановить, но я полагал, что если все же доберусь до палаты Клейтона Слоуна, все будет в порядке.
Двери лифта разошлись на третьем этаже как раз напротив поста медсестры. Но там никого не было. Я вышел из лифта, осмотрелся и повернул налево, глядя на номера палат. Нашел триста двадцать второй, обнаружил, что номера увеличиваются, и повернул в противоположную сторону. Причем мне снова пришлось пройти мимо сестринского поста. Там, спиной ко мне, стояла женщина и читала график, так что я старался ступать как можно тише.
Коридор свернул налево и на первой же двери я увидел цифру 309. Дверь была приоткрыта, в полутемной палате горели лишь небольшая лампа дневного света рядом с кроватью.
Это была одноместная палата. Из-за занавески виднелась только спинка кровати с картой в металлической рамке. Я зашел за занавеску и увидел лежащего на спине человека, который крепко спал. Лет за семьдесят, как мне показалось. Истощенный, редкие волосы. Наверное, в результате химиотерапии. Дыхание хриплое. Пальцы длинные, белые и костлявые.
Я перешел в угол палаты, откуда мог следить за коридором. В изголовье стоял стул, и, когда я сел, заметить меня из коридора стало еще труднее, даже если бы кто-то прошел мимо.
Я изучал лицо Клейтона Слоуна, разыскивая то, чего не нашел в Энид Слоун. Что-то в форме носа, ямочке на подбородке. Я протянул руку и легонько коснулся пальцев больного, он в ответ всхрапнул.
- Клейтон, - прошептал я.
Он втянул воздух, бессознательно подергав носом.
- Клейтон, - снова прошептал я, проводя рукой по его высохшей коже. От вены около локтя тянулась трубка. Какое-то внутривенное вливание.
Его веки затрепетали, и он снова втянул носом воздух. Увидел меня, моргнул пару раз, присмотрелся.
- Что...
- Клейтон Бидж? - спросил я.
Это не только помогло ему сфокусировать взгляд, он резко повернул голову. Складки на шее сжались.
- Кто вы такой? - прошептал он.
- Ваш зять, - ответил я.