Глава 18.
Синтия позвонила Пэм и договорилась, что придет на следующий день на работу попозже. Мы вызвали на девять утра слесаря, чтобы поставить щеколды, и если это мероприятие продлится дольше, чем мы рассчитывали, Синтия может не беспокоиться.
За завтраком, до того как вниз спустилась Грейс, я рассказал Синтии о мужчине, стоявшем напротив дома. Сначала я немного поколебался, стоит ли говорить. Но во-первых, Грейс обязательно поднимет этот вопрос, и во-вторых, если на самом деле кто-то следит за домом, не важно кто и по каким причинам, мы все должны быть на страже. Скорее всего это не имело никакого отношения к особой ситуации в жизни Синтии. Просто в районе появился какой-то извращенец, так что вся улица должна остерегаться.
- Ты хорошо его рассмотрел? - спросила Синтия.
- Нет. Я побежал за ним, но он сел в машину и уехал.
- А машину ты разглядел?
- Нет.
- Может, коричневая?
- Син, ну не знаю я. Было темно, и машина темная.
- Тогда она вполне могла быть коричневой.
- Да, она могла быть коричневой. Но также темно-синей или черной.
- Готова поспорить, это тот же человек. Который проезжал мимо нас с Грейс, когда мы шли в школу.
- Я поговорю с соседями, - пообещал я.
Я умудрился поймать соседей с обеих сторон до того, как они ушли на работу, и спросил, видели ли они кого-нибудь возле своего дома вчера ночью и вообще замечали ли что-нибудь подозрительное. Никто ничего не видел.
Но я все равно позвонил в полицию, на тот случай если кто-то с нашей улицы сообщал о чем-то из ряда вон выходящем за последние несколько дней, и оператор сказал:
- Ничего особенного, хотя, подождите, кто-то звонил позавчера насчет весьма странной вещи.
- Какой? - спросил я. - Что это было?
- Кто-то позвонил насчет странной шляпы в их доме. - Полицейский рассмеялся. - Сначала я решил, что речь идет о кляпе, но нет, то была шляпа.
- Не берите в голову, - посоветовал я.
Прежде чем я ушел в школу, Синтия сказала:
- Я бы хотела навестить Тесс. Мы, конечно, недавно у нее были, но если вспомнить, что ей пришлось пережить в последнее время...
- Чудесная мысль, - согласился я. - Почему бы нам не съездить к ней завтра вечером? Мы могли бы сходить в кафе-мороженое или еще куда-нибудь.
- Я ей позвоню, - пообещала Синтия.
В школе я застал Ролли, который полоскал кружку в учительской, чтобы налить в нее на редкость омерзительный кофе, которым нас снабжали.
- Как дела? - спросил я, подходя к нему сзади.
- Господи! - подпрыгнул он.
- Как дела? - сделал я еще одну попытку.
Ролли пожал плечами. Он казался рассеянным.
- Как обычно. А у тебя?
Я вздохнул.
- Вчера вечером кто-то стоял и таращился на мой дом, а когда я попытался выяснить, кто это, убежал. - Я отпил глоток кофе, который только что налил. Вкус был мерзкий, но поскольку кофе уже остыл, это не играло особой роли. - У нас что, контракт на поставку кофе с сантехнической компанией?
- Кто-то следил за твоим домом? - переспросил Ролли. - Как ты думаешь, что он там делал?
Я пожал плечами:
- Понятия не имею. Но мы сегодня ставим щеколды на двери. Похоже, как раз вовремя.
- Неприятно, - заметил Ролли. - Может, какой-нибудь воришка бродит по улице и смотрит, кто забыл закрыть гараж, чтобы что-нибудь стащить.
- Возможно, - согласился я. - Так или иначе, новые замки не самая плохая идея.
- Верно, - кивнул Ролли и немного помолчал. - Я подумываю, не уйти ли на пенсию пораньше.
Значит, обо мне разговор закончен.
- Мне казалось, ты решил остаться по крайней мере до конца учебного года.
- Да, конечно, но вдруг я перекинусь? Тогда им придется кого-нибудь быстро подыскивать, так? И пенсия уменьшится всего-то на несколько долларов. Я уже готов переехать, Терри. Руководить школой, работать в школе - теперь ведь все не так, как раньше, ты согласен? Я знаю, у тебя всегда были крутые ребята, но сейчас все куда хуже. Они вооружены. Их родителям на них плевать. Я отдал этой системе сорок лет, но теперь все, ухожу. Мы с Миллисент продаем дом, какие-то деньги кладем в банк и едем в Бредентон, возможно, там мое давление понизится.
- Сегодня ты действительно выглядишь напряженным. Может, тебе пойти домой?
- Я в порядке. - Он помолчал. Ролли не курил, но сейчас выглядел как курильщик, страстно мечтающий затянуться. - Миллисент уже ушла на пенсию. И меня ничто не останавливает. Ведь никто из нас не становится моложе, верно? Никогда не знаешь, сколько тебе еще осталось. Сейчас ты здесь, а через минуту тебя уже нет.
- Кстати, - сказал я, - ты мне напомнил.
- Что?
- Насчет Тесс.
Ролли мигнул.
- Что насчет Тесс?
- Выяснилось, что у нее все нормально.
- Что?
- Они еще раз сделали анализы, и первоначальный диагноз оказался ошибочным. Она не умирает. С ней все хорошо.
Ролли обалдело смотрел на меня:
- Ты это о чем?
- Я говорю тебе, что с ней все в порядке.
- Но, - сказал он медленно, словно не мог осмыслить мои слова, - врачи уверили ее, что она умирает. А теперь говорят, что ошиблись?
- Знаешь, - заметил я, - эти новости плохими не назовешь.
Ролли снова моргнул.
- Нет, разумеется. Замечательные новости. Гораздо лучше, чем сначала получить хорошие, а потом плохие.
- Наверняка.
Ролли взглянул на часы:
- Слушай, мне пора идти.
Мне тоже было пора. Мой творческий урок начинался через минуту. В последний раз я велел им написать письмо незнакомому человеку и рассказать, не важно, существует он на самом деле или нет, о том, чего никому другому они рассказать не решались.
- Иногда, - сказал я им, - куда легче поведать незнакомцу что-то очень личное. Как будто это менее рискованно - открыться перед тем, кто вас не знает.
Когда я спросил, не хочет ли кто-нибудь попробовать, к моему изумлению поднял руку Бруно, наш классный клоун.
- Бруно?
- Да, сэр. Я готов.
Бруно никогда не выступал добровольцем. Я заподозрил недоброе, но все равно был заинтригован.
- Ладно, слушаем тебя.
Он открыл свой блокнот и начал:
- Дорогой Пентхаус...
- Стоп, - остановил я. В классе уже смеялись. - Предполагалось, что ты пишешь письмо человеку, которого не знаешь.
- Я не знаю никого, кто бы жил в пентхаусе, - заявил Бруно. - И сделал то, что вы велели. Написал о том, о чем бы больше никому не сказал. Во всяком случае, не своей маме.
- Твоя мама - та дама, которая проглотила арбуз, - вякнул кто-то из класса.
- Тебе хочется, чтобы твоя мама тоже так выглядела, - парировал Бруно, - а не как фотокопия чьего-то зада.
- Что-нибудь еще? - спросил я.
- Нет, подождите, - сказал Бруно. - Дорогой Пентхаус. Хочу рассказать тебе о случае, происшедшем с моим близким другом, которого я далее буду называть мистер Джонсон.
Мальчишка по имени Райан едва не свалился со стула от смеха.
Как обычно, Джейн Скавалло сидела в конце класса, скучающе смотрела в окно, короче, вела себя так, будто все происходящее ниже ее достоинства. Возможно, сегодня она права. Джейн словно бы предпочитала быть в любом другом месте, но не здесь, и если бы я в этот момент взглянул в зеркало, то увидел бы на своем лице точно такое же выражение.
Девушка, сидевшая перед ней, Валери Свиндон, из тех, кто всегда старается угодить, подняла руку.
- Дорогой президент Линкольн! Я думаю, вы один из самых великих президентов, потому что боролись за свободу рабов и за всеобщее равноправие.
Дальше продолжалось в том же духе. Дети зевали, закатывали глаза, и я подумал, что ситуация из рук вон плоха, если ты не можешь восхититься Авраамом Линкольном и при этом не выглядеть идиоткой. Но пока она читала письмо, я вспоминал Боба Ньюхарта и телефонный разговор между смышленым парнем с Мэдисон-авеню и президентом - как он посоветовал ему расслабиться, не принимать все близко к сердцу.
Я спросил еще пару ребятишек, потом вызвал Джейн.
- Я пас, - сказала она.
После урока, проходя мимо моего стола, она оставила на нем лист бумаги.
Дорогой незнакомец!
Это письмо от кого-то кому-то, никаких имен, ведь все равно никто никого не знает. Имена ни черта не значат. Весь мир состоит из незнакомых людей. Миллионы и миллионы незнакомцев. Каждый для другого незнакомец. Иногда мы думаем, будто знаем других людей, особенно тех, кто по определению нам близок, но если мы их в самом деле знаем, то почему удивляемся дерьмовым поступкам? Например, родителей всегда поражает, на что способны их дети. Они воспитывают их с пеленок, проводят с ними каждый день, считают гребаными ангелами, и вдруг в один прекрасный день на пороге появляются копы и говорят: «Эй, родители, догадайтесь, что случилось? Ваш сынок только что проломил голову другому ребенку бейсбольной битой». Или наоборот, ты ребенок и тебе кажется, что все, блин, замечательно, но в один прекрасный день мужик, который считался твоим отцом, делает вам ручкой, желает счастливо оставаться. И ты думаешь: «Что же это такое, мать твою за ногу?» Поэтому через много лет, когда твоя мать находит вроде бы нормального парня, ты думаешь: «А когда этот день настанет?» Потому что такова жизнь. Жизнь всегда спрашивает саму себя: «Когда настанет этот день?» Ведь если он не наступает слишком долго, ты понимаешь, что он, блин, уже на носу.
С наилучшими пожеланиями, Незнакомец.
Я прочитал сочинение дважды, затем вверху страницы поставил «А» своей красной ручкой.
В обеденный перерыв я хотел заехать в магазин Памелы, чтобы повидать Синтию, и когда шел через парковку к своей машине, Лорен Уэллс как раз ставила свой автомобиль на свободное место рядом с моим. Рулила она одной рукой, другой прижимала к уху сотовый.
За последние пару дней я исхитрился не сталкиваться с ней. Не хотел разговаривать и сейчас, но она уже опускала стекло и приветственно поднимала подбородок, прося меня подождать, продолжая говорить по телефону. Она остановила машину, сказала в телефон: «Подожди секунду» и повернулась ко мне:
- Эй! Я не видела тебя с той поры, как вы снова ездили к Пауле. Вас опять покажут в шоу?
- Нет, - ответил я.
На ее лице промелькнуло явное разочарование.
- Плохо. Не сделаешь мне одолжение? Это займет секунду. Можешь сказать «привет» моей подруге?
- Что?
Она протянула мобильный.
- Ее зовут Рейчел. Просто скажи: «Привет, Рейчел». Она умрет, когда узнает, что ты муж той женщины, которая участвовала в шоу.
Я открыл дверцу своей машины и, прежде чем сесть, произнес:
- Займись чем-нибудь полезным, Лорен.
Она уставилась на меня с открытым ртом, потом крикнула достаточно громко, чтобы я услышал сквозь стекло:
- Думаешь, ты крутой? Ошибаешься!
* * *
Когда я добрался до магазина Памелы, Синтии там не было.
- Она позвонила, что ждет слесаря, - объяснила Пэм. Я взглянул на часы. Почти час дня. Я подсчитал, что если слесарь пришел вовремя, то должен был закончить работу в десять, самое позднее - в одиннадцать.
Я полез в карман за мобильным, но Памела протянула мне свой.
- Привет, Пэм, - сказала Синтия. - Извини меня. Я уже еду.
- Это я.
- О!
- Заскочил, надеялся, что ты здесь.
- Слесарь опоздал, совсем недавно ушел. Я уже еду.
- Скажи ей, чтобы не спешила, - обратилась ко мне Пэм. - Здесь тихо. Может вообще сегодня не приходить.
- Ты слышала? - спросил я.
- Ага. Оно и к лучшему. А то у меня мысли разбегаются. Мистер Эбаньол звонил. Хочет с нами встретиться. Он заедет в половине пятого. Ты успеешь к этому времени вернуться домой?
- Конечно. Что он сказал? Что-нибудь обнаружил?
Памела подняла брови.
- Он не стал говорить. Обещал все обсудить при встрече.
- Ты в порядке?
- Немного странно себя чувствую.
- Ага, я тоже. Но очень может быть, он скажет нам, что не нашел ни шиша.
- Я понимаю.
- Ты встречаешься завтра с Тесс?
- Я оставила послание. Не опаздывай, ладно?
Когда я повесил трубку, Пэм спросила:
- Что происходит?
- Синтия наняла... мы наняли детектива, чтобы он занялся исчезновением ее семьи.
- Вот как, - проговорила она. - Ну, это, конечно, не мое дело, но если хочешь знать мое мнение, это пустая трата денег, ведь прошло столько лет. Никто никогда не узнает, что случилось в ту ночь.
- Увидимся позже, Пэм, - сказал я. - Спасибо, что разрешила воспользоваться телефоном.
- Кофе хотите? - спросила Синтия, когда Дентон Эбаньол вошел в наш дом.
- Да, с удовольствием, - ответил он. - С большим удовольствием.
Он устроился на диване, и Синтия принесла кофе, чашки, сахар и сливки на подносе вместе с шоколадным печеньем. Она разлила кофе по чашкам и протянула детективу тарелку с печеньем. Он взял одно, а мы с Синтией тем временем мысленно кричали: «Ради всего святого, расскажи нам, что знаешь, еще минуту мы не выдержим!»
Синтия взглянула на поднос и сказала:
- Я принесла только две ложки. Терри, будь добр, возьми еще одну.
Я пошел на кухню, открыл ящик с приборами, но в пространстве между держателем для ножей и стенкой ящика, где хранилась всякая ерунда, начиная от карандашей и кончая пластиковыми заколками от пакетов из-под хлеба, что-то зацепило мой взгляд.
Ключ.
Я взял его. Это был запасной ключ от задней двери, обычно висевший на крючке.
Я вернулся в гостиную с ложкой и сел. Эбаньол достал свой блокнот, открыл его, полистал и сказал:
- Давайте посмотрим, что здесь у нас.
Мы с Синтией терпеливо улыбнулись.
- А, вот оно! - Он посмотрел на Синтию. - Миссис Арчер, что вы можете рассказать мне о Винсе Флеминге?
- Винсе Флеминге?
- Верно. Это тот парень, с которым вы в ту ночь сидели в машине. - Он замолчал, потом взглянул на Синтию, затем перевел взгляд на меня и снова посмотрел на Синтию. - Извините меня. Ничего, если я заговорю об этом в присутствии вашего мужа?
- Нормально, - ответила она.
- Насколько мне известно, его машина стояла за магазином. Там и нашел вас отец и привез домой.
- Да.
- Мне удалось познакомиться с полицейскими документами по этому делу. К тому же продюсер с телевидения дала мне запись шоу - простите, но я не видел его, когда оно шло по телевизору, я не любитель такого рода передач. Однако большую часть всей информации они получили от полиции. А вот у этого типа, Винса Флеминга, несколько избирательная память, если вы понимаете, о чем я.
- Боюсь, после той ночи я не поддерживала с ним никаких отношений, - сказала Синтия.
- Он постоянно попадал в неприятности с законом, - объяснил детектив. - У него и папаша такой же - Энтони Флеминг в то время руководил довольно значительной преступной группировкой.
- Вроде мафии? - спросил я.
- Не такой масштабной. Но имел значительную долю в нелегальной торговле наркотиками между Нью-Хейвеном и Бриджпортом. Проституция, угон машин и все такое.
- Бог мой, - удивилась Синтия. - Я и понятия не имела. То есть я знала, что Винс вроде как не очень хороший парень, но не знала, чем занимался его отец. Он все еще жив?
- Нет, его застрелили в девяносто втором году несколько начинающих бандитов. Из-за сделки, которая сорвалась.
Синтия качала головой, не в состоянии поверить в услышанное.
- Полиция их поймала?
- Не пришлось ловить, - пояснил Эбаньол. - Люди Энтони Флеминга о них позаботились. Убили всех живущих в доме - и виновных, и еще нескольких человек, которым не повезло оказаться в неподходящем месте в неподходящее время - в порядке возмездия. Считается, что операцией руководил Винс Флеминг, но его не только не осудили, даже не предъявляли обвинения.
Эбаньол потянулся за другим печеньем.
- Не надо бы мне это есть, - заметил он. - Уверен, жена готовит что-то вкусное на ужин.
Тут я не выдержал:
- Но какое все это имеет отношение к Синтии и ее семье?
- Никакого, и это абсолютно точно, - ответил детектив. - Но я знаю, каким стал Винс, и пытаюсь представить себе, каким он был в ту ночь, когда исчезла семья вашей жены.
- Вы полагаете, он имеет к этому какое-то отношение?
- Я просто-напросто не знаю. Но у него была причина злиться. Ваш отец уволок вас со свидания с ним. Это было унизительно не только для вас, но и для него тоже. И если он имеет какое-то отношение к исчезновению ваших родителей и брата, если он... - Детектив заговорил тише. - Если он их убил, то у него был отец с подходящими средствами и опытом, чтобы замести следы.
- Но полиция наверняка в свое время всем этим интересовалась, - вмешался я. - Вы же не первый человек, кому это пришло в голову.
- Вы правы. Полиция этим интересовалась. Но не раскопала ничего конкретного. У них были одни подозрения. А Винс и семейка организовали алиби друг для друга. Он сказал, что уехал домой, после того как Клейтон Бидж увез свою дочь.
- Одну вещь это объясняет, - вставила Синтия.
- Что именно? - поинтересовался я.
Эбаньол улыбался, похоже, знал, что она собиралась сказать:
- Почему я осталась в живых.
Детектив кивнул.
- Потому что я ему нравилась.
- Но твой брат? - спросил я. - У него не было ничего против твоего брата. - Я повернулся к Эбаньолу: - Как вы это объясните?
- Тодд мог просто оказаться свидетелем. Он все видел, значит, должен был быть уничтожен.
Некоторое время мы молчали. Затем Синтия сказала:
- У него был нож.
- У кого? - спросил детектив. - У Винса?
- В тот вечер, в машине. Он им хвастался, показывал мне. Это был один из тех ножей... как вы его называете? У которого выскакивает лезвие?
- Пружинный? - подсказал детектив.
- Верно, - кивнула Синтия. - Я помню... что держала его... - Ее голос сорвался. - Боюсь, я могу упасть в обморок.
Я быстро обнял ее за талию.
- Что-нибудь принести?
- Мне просто нужно... освежиться... Я на минутку...
Я с беспокойством следил, как Синтия поднимается по лестнице.
Эбаньол тоже следил за ней и, услышав, как хлопнула дверь в ванную комнату, наклонился ко мне:
- И что вы думаете по этому поводу?
- Не знаю, - признался я. - Думаю, она вымоталась.
Детектив кивнул и какое-то время молчал. Затем продолжил:
- Насчет этого Винса Флеминга. Его папаша неплохо зарабатывал своей преступной деятельностью. Если он испытывал какую-то ответственность за то, что сделал его сын, ему было по карману оставлять некоторые суммы тете вашей жены на образование ее племянницы.
- Вы же видели письмо, - напомнил я. - Тесс вам его показывала.
- Да. Вместе с конвертами. Насколько я понимаю, вы жене еще об этом не говорили?
- Пока нет. Хотя думаю, Тесс уже готова сказать. Полагаю, в решении Синтии нанять вас она видит знак, что пора расставить все точки над i.
Эбаньол задумчиво кивнул.
- Сейчас, когда мы пытаемся получить какие-то ответы, лучше все открыть.
- Мы собираемся навестить Тесс завтра вечером. Хотя, возможно, съездим к ней уже сегодня. - Если честно, я думал о ежедневном гонораре детектива.
- Это правильно... - В кармане Эбаньола зазвонил телефон. - Наверняка, отчет по поводу ужина, - сказал он. Но на его лице появилось удивление при виде номера. Он сунул телефон снова в карман. - Пусть оставят послание.
Синтия спускалась вниз по лестнице.
- Миссис Арчер, вы нормально себя чувствуете? - спросил детектив. Она кивнула и снова села на диван. Эбаньол откашлялся. - Вы уверены? Потому что я хотел бы поднять еще один вопрос.
- Да, - сказала Синтия, - продолжайте, пожалуйста.
- Понимаете, всему этому может быть очень простое объяснение. Ошибка чиновника, такое случается. Государственная бюрократия способна и не на такое.
- Да?
- Видите ли, когда вы не показали мне фотографию вашего отца, я, как и собирался, обратился в департамент транспорта. Я подумал, что они смогут мне помочь в этом отношении, но, как выяснилось, ошибался.
- У них не оказалось его фотографии? Это было до того, как они стали воспроизводить на водительских правах снимок владельца? - спросила она.
- Вот тут вся загвоздка, - признался Эбаньол. - Дело в том, что у них нигде не отмечено, что вашему отцу вообще когда-либо выдавались права.
- Что вы хотите этим сказать?
- Его нет ни в каких документах, миссис Арчер. С точки зрения департамента, он никогда не существовал.