Капля солнца

Вынырнув их липких мыслей, Лучена заметила, что лучи солнца подозрительно быстро пропали со стола, скользнув в сторону, на пыльный пол, а чай в ее пиале снова остыл. По привычке она вылила его в полузасохший цветок на подоконнике и снова потянулась к чайнику, подливая себе кипятка.

Вопреки ожиданиям, она проспала обычную ночь, хотя во сне-воспоминаниях прошло около месяца.

Лучене было достаточно тяжело проснуться среди смятого тяжелого одеяла и осознать, что она вернулась в свою настоящую жизнь, и больше не является свидетелем-соучастником своего сна. Она некоторое время лежала на своей кровати, недоумевая, почему она снова в незнакомом доме, почему в воздухе пахнет свежими цветами, а не уличным морозом, и куда делся странный юноша-подросток Федóр. Только когда к ее боку примостился, словно сонная кошка, призрак девочки с виновато потупленным взглядом, она стала потихоньку вспоминать.

Лучена медленно отпила из пиалы и снова застыла.

Мысли текли так медленно и неохотно, словно замерзший жидкий мед.

Ей было так жаль эту девочку. Пройти через череду изнасилований, по сути своей пыток, часть которых началась еще в глубоком детстве, стоило больших сил. Конечно, ее сломали, пусть та сама не осознавала и по инерции двигалась дальше, игнорируя незажившие душевные раны. Кроме того, Лучене, несмотря на ее очевидную любовь к своему полу, было противно осознавать, что Сирену — юную девочку, по сути своей ребенка, целовала взрослая замужняя женщина. Лучена так и не смогла до конца понять, было ли между Сиреной и Фридой нечто большее, чем касания губ и языка, но, видит небо, она не хочет знать. Неудивительно, что теперь, будучи нежитью, Сирена так много льет слез.

Ужасно, что Лучена, позволив призраку забраться в ее голову, не просто была свидетелем, а непосредственной участницей событий. Теперь проснувшись и кое-как ополоснувшись, при этом чувствуя фантомную боль по всему своему телу и словно бы внутри, она сидела на своей кухне, и обхватив голову руками, пыталась прийти в себя. Было тяжело понимать, что сама уже покойная девочка считала именно себя опороченной и ущербной, но никто из ее окружения не был достаточно авторитетной личностью, чтобы дать толковый совет или оказать поддержку. Сейчас уже поздно что-то в ней менять, Лучена никогда не сможет ее вылечить. Сирена не видела наказания своих насильников, а потому не могла их отпустить в полной мере. И, если быть откровенной, Сирена, не обладая навыками общения с людьми и своими ровесниками, действительно была излишне наивной. Доверчивой дурочкой. Лучена поражалась, как она в принципе на одной только целеустремленности и желании что-то там доказать своей недобывшей взрослой любовнице, в одиночку, с поддельными документами и ворованными вещами смогла добраться до чужой страны. Да, не без происшествий, но как факт.

Неудивительно и то, что она умерла в таком юном возрасте.

Варрин... Не имея даже за своими плечами опыта, Лучена видела их странность. Можно было полагать, конечно, что обладая собственными нравственными принципами, они не могли допустить, чтобы какая-то бесфамильная сиротка была в опасности, и взяли ее под свое крылышко. Что сама матриарх семьи была в схожей ситуации, но выстояла, и таким образом показывала свой пример девочке. На это и повелась Сирена.

Что же они позабыли здесь, в Окружном? Лучена не могла уйти от грызущего на подкорке чувства, будто ее потеря памяти, появление двух призраков, где в жизни одной из них они уже отметились и прибытие самих Варрин как-то связаны между собой. Слишком большое совпадение. Они слишком вовремя появились в жизни Сирены, и каким-то образом определили ее судьбу. Учитывая, что Лучена считает двух призраков своими родственницами, ей стоит подойти к своей безопасности как можно осторожнее. Нужно приобрести заговоренную шкатулку и спрятать в него то кольцо с совиной головой.

Кроме того, Лучена прекрасно понимает, что ни на какой ткани и нитях долго сильная магия продержаться не может. Обычно зачаровывают не ее, а элементы одежды: камни, пуговицы. К тому же Сирена была в пубертате, и в такое время вовсе на сознание лучше не действовать — это каждому магу известно, и у нее уже имелись некоторые проблемы с душевным равновесием. Поэтому, думается Лучене, браслет был не более чем панацеей. Сирена просто верила в его действенность и таким образом отгоняла плохие мысли. На это указывает ее состояние в посмертии — браслет ничего не излечил, а просто задавил поглубже, даря иллюзию душевного спокойствия. А после смерти, как известно, все всплывает наружу, все обиды и травмы. Не просто же так призраки злобными духами становятся?

Или — Лучена задумчиво пригубила пустой кипяток — в жизни Сирены случилось что-то более ужасное, чем акты насилия. Ведь ее история не кончается на одной только опушке леса.

— Какого, спрашивается, демона, — задала вопрос она в пустоту, — ты, не имея ни малейшего представления о местности и силе своих противников полезла спасать какую-то там девицу?

— Она не просто девица, — мгновенно ответили ей с неприсущей плаксе твердостью в голосе.

— Вот как, — хмыкнула Лучена. — Неужто она еще сыграет роль в твоей жизни?

Сказала Лучена и поморщилась. Сыграет — как же! Она слишком привязывается к этим девушкам, раз уж считает их живыми. Никто и ничто уже не изменит положение Сирены. Ни ее, ни Морены больше нет, и чем больше Лучена с ними будет общаться, тем больше погрязнет в чужом прошлом и, в конце концов, сойдет с ума.

Если ей это уже не грозит.

— Смотри дальше, — сказала девочка, но не показалась на глаза. — Увидишь много интересного.

— О, так ты знаешь, что произойдет? Можешь поделиться прямо сейчас. Ее таки поймали, осудили? Она оказалась отступницей, и ее сожгли? Или, наоборот, бедняжку оклеветали, и желая доказать судьям ее виновность, стражники утопили невинную душу?

Никто ей не ответил.

У Лучены даже не было сил разозлиться, но почему-то настигло веселье. Она вылила в себя кипяток, не спеша спускаться на работу. Отныне она решила показываться внизу день через день, почему-то устав. У нее уже есть достаточно умелые повара, счетовод, подавальщица, и она не видит смысла показываться там часто. Правильно говорил Таир: Лучена не откажется от такого источника денег, но это не значит, что она должна любить это место. Она, как и Сирена, похоже, не любила топтаться на месте, и страсть как хотела уехать куда-нибудь на несколько дней. Может быть, взять выручку и махнуть в Хонорру? Но не купит, как Сирена, лошадь, а возьмет в аренду, оставив в залог свой паспорт. Посетит игральные дома, бордели, поиграет на ставках, а потом вернется через парочку дней?

— Не выдумывай, — рявкнули на нее так, что от испуга она разлила воду на стол. — У тебя на носу поединок, и нужно разобраться с ситуацией, в которою вогнал тебя пацан.

— Я думала, что тебе глубоко плевать на него, его семью и меня в частности, — пробурчала Лучена, спокойно протирая тряпочкой поверхность.

— Идиотка, — протянула Морена. В отличии от Сирены, она соизволила показать себя, и теперь раскинулась на подоконнике, а сквозь нее светило солнце. Лучена думала, что от нее лучи должны преломляться и разлагаться на радугу, но того не произошло. Хотя Морена по-прежнему ассоциировалась у нее с куском ледяного кристалла. — После поединка ты продолжишь просматривать жизнь цветочка, а там настанет и моя очередь.

Лучена хотела ей возразить просто из вредности, но заметив готовность Морены отвечать тем же, не стала шатать свое спокойствие. Она до сих пор пребывала в таком умиротворении, что не хотела даже начинать склоку.

— Как пожелает молодая госпожа, — натянула она на лицо учтивую улыбку, не веря, что говорит это Морене.

Реакция была будоражущей: Морена вздрогнула от удивлении, раскрыв глаза шире обычного и мгновенно исчезла. Лучена весело рассмеялась. Неужели этого призрака отпугивает доброжелательное отношение? О, тогда она не постесняется отвесить ирийский поклон и обращаться исключительно на "вы"!

На ее балкон упал камушек. Довольно объемный, и Лучена отставила в сторону уже осточертевшую пиалу. Как ожидалось, камень был свернут в кусок бумаги, и открыв ее, Лучена разобрала витиеватый почерк угольком: "Можем ли мы снова увидеться в месте нашей последней встречи? Если да — швырни камень на землю, нет — на крышу. К."

Девушка знала только одну особу с таким инициалом, а потому, немного подумав, легко спнула камушек с балкона, и ушла собираться. Перво-наперво нужно ополоснуться, надушиться, и не забыть набрать в корзину вкусностей. Ее очередь подкармливать женщину.

* * *

— Разве ты не должна патрулировать улицу? — тихо спросила Лучена, накрытая пледом. Так получилось, что они обе взяли его с собой, и теперь лежали на одном, поверх накинув второй.

— Да что может случится днем? — зевнула Касида, лежа рядом. Их юбки и рубашки лежали неподалеку, но никто не хотел одеваться.

Лучена в мыслях смирилась с тем, что больше похожа на плаксивую Сирену. Их обеих влекло к взрослым женщинам.

Она не захотела лишний раз напрягать мозги и горло для ответа, но перевернулась, чтобы уткнутся лицом в теплую шею и обвить руками сильное, но мягкое тело. Ладони Касиды поглаживали ее по спине, и Лучена чувствовала кожей ее мозоли.

Она не знала, как спросить ее по поводу одержимости и стоит ли вовсе? Лучена пребывала в смятении. Она так запуталась.

Сейчас ей в удовольствие находиться в объятиях этой женщины, но ведь очевидно, что больше, чем эти встречи, они не смогут себе позволить. Если начальство узнает об их отношениях, карьере Касиды придет конец. Лучене было все равно на собственную жизнь, ведь в случае чего она может продать пекарню и уйти восвояси, но так не хотелось снова оставаться одной.

Что насчет Таира? Мальчик в нее влюблен, она ясно это видит. Но нужно сначала решить вопрос странностей храма и семьи Шахса, прежде чем ввязываться в эти отношения. Кроме того...

Лучена медленно моргнула, стараясь на показывать своего замешательства.

О чем она вообще сейчас думает? Ведь совершенно ясно, что она не сможет стать женой, вступить в союз с мужчиной. Тот поцелуй у ручья был не более, чем попыткой удержать парня в своих руках. Поступок был импульсивным, Лучену подгонял страх на краю с ужасом остаться одной.

Значит, сначала надо отделать Таира, а там уже решать, как поступить.

— Ты поговорила с Сапиром?

— Мхм, — тихо раздалось сверху. — Нашли место и подготовили оружие. Завтра встретимся в последний раз, и если все пройдет гладко, через два дня на рассвете приведем вас туда. Мальчик настоятельно просил отговорить тебя от затеи и решить размолвку полюбовно, даже деньги предлагал. Славный малый.

— Так уж беспокоится за меня?

— Да нет, за своего братца ненаглядного. Видимо, лихо ты пометала ножи и знатно припугнула его. Между прочим, — Касида как-то мгновенно приободрилась, — может быть ты к нам в стражу пойдешь? Или тебе по душе размеренная гражданская жизнь?

— Я слушаю, — сказала Лучена.

— Пройдешь за год обучение, — охотно продолжила Касида, — а документы я помогу тебе собрать. У тебя же нет результатов экзамена, верно? Ничего, там на месте и сдашь. Проходной балл ты запросто наберешь, там важны знания языка, географии, математики, истории и твоя физическая подготовка. Если хочешь, я могу тебя поднатаскать. А если балл наберешь высокий, то попадешь на стипендию, но нет — так у тебя пекарня есть, проживешь на ее заработок. Потом отучишься, пройдешь практику, и будешь получать большие деньги.

— Риск, — заметила Лучена.

— Ну, есть такое, — согласилась Касида, совершенно не зная о своей одержимости. — Но он составляет небольшой процент!

— Можно попасть в любую вероятность. Нет, сюда я ни ногой, Касида, уж не обижайся. Слишком много обязанностей, соблюдение субординации и законов, быть всегда готовой умереть. Нет, на такое я не могу подписаться.

— Как знаешь, — пожала плечами Касида.

Лучена могла ее понять. Быть стражником весьма престижно, а уж провинциальной девочке из небольшого городка и вовсе роскошно, но Лучена не хотела такой жизни. Это означало, что в любой момент может возникнуть необходимость подставиться под удар, чтобы спасти другого человека, а Лучена скорее сама выставит вперед невинного, чтобы спасти свою жизнь. К тому же, на ней бы лежал долг перед страной, и представители власти при любом поводе могли бы безнаказанно лазать в ее мыслях — вот что и произошло с Касидой. Она ведь даже не догадывается о том, что стало с ней. Думает, что ее ранили на миссии, и всего то. Поразительно. Она потеряла лишь часть своей памяти, незначительного куска по сравнению со всей ее жизнью. Впрочем, это могло спасти ее психическое состояние. Лучена, например, не хотела бы помнить настолько сильно травмирующее событие и тоже согласилась стереть его из памяти.

Хотя — она задумалась, — а если Касида забыла не только свою одержимость? Если двери дома открыты, какова вероятность, что вор украдет только сервиз и не позарится на украшения?

Что знает Лучена? Касида до сих пор подозревает в чем-то Талас и активно под нее копала, недолюбливает Хирона, а тот вместе с храмовиками присутствовал во время изгнания из нее духа. Как этот дух вообще оказался возле Окружного? Всех оставшихся со времен битв давно уж упокоили и забыли...

Что-то промелькнуло в сознании Лучены, и она поспешила ухватиться за мысль.

— М? Что с тобой? — Касида погладила ее по напряженной спине.

Лучена сделала глубокий вдох, чтобы заставить себя успокоиться.

Она действительно тупа. Разгадка ведь плавает на поверхности и все ждет, когда Лучена откроет ладони, чтобы вплыть прямо в руки. Стоит лишь убедиться в ее достоверности.

— Ничего. Замерзла, — она скользнула рукой к животу женщины, отвлекая ее от своего состояния.

Касида, казалось, поверила, и не стала препятствовать рукам Лучены, длинно выдыхая и прикрыв глаза.

Впрочем, Лучена не откажется в последний, как она думала, раз поиграть с этой женщиной, и скользнула вниз.

* * *

После "игр" они ополоснулись в теплой реке и оделись, но Лучена не успела и обувь натянуть, как Касида потянула ее на поляну, где с земли подняла пару самых обыкновенных засохших, но прямых палок и одну из них бросила Лучене. Девушка мгновенно ее поймала и рефлекторно, по какому-то наитию, прокрутила запястьем, взмахивая ею, при этом удивляясь своему умению. Ее тело само встало в стойку: ноги развелись и немного согнулись, корпусом слегка подалась вперед, а вторую руку держала наготове. Глаза ее будто лизнуло теплом, и вот она уже не отводит взгляд от женщины напротив нее, почему-то замечая, что у той большая сила в ногах, но корпус слаб.

— Знала бы ты, какая ты сейчас красивая, — вздохнула Касида, отражая ее положение.

Стражница сделала первый выпад. Лучена ни о чем больше не думала, кроме их положения в пространстве и делала резкие, но плавные и точные движения. В ней не было веселья, одна только сосредоточенность. Она почему-то и не допускала мысли нападать, но ловко уворачивалась, применяя как можно меньше сил. Они не стремились скрестить свое мнимое оружие, а проткнуть противника.

Почему-то бой показался ей очень медленным. Не только из-за самой Касиды, которая с каждым неудачным своим выпадом повышала скорость и сложность, а за сам факт одного противника перед Лученой. Она смотрела только на женщину напротив себя, а тело будто следило за всем происходящим вокруг и было в недоумении от пустоты.

Впрочем, Лучена довольно быстро стала уставать от, казалось, бесконечных движений по кругу, но не только телом — и от однотипных движений. Видимо, она слишком давно не занималась по-настоящему. Увидев знакомую связку ударов, она сделала несколько ложных выпадов, заставляя женщину сделать широкий шаг назад, бросила в нее палку и прокатилась по сырой траве между ног не ожидавшей того Касиды.

— Бам, — сказала спокойно Лучена, когда ткнула женщину в спину отвалившимся сучком.

Касида в знак поражения уронила свое оружие и медленно обернулась. Лучена выпрямилась и, наконец, после нескольких глубоких вдохов, направленных на успокоение ритма сердца, пожала Касиде руку.

— Сдаюсь. Но не находишь, что это можно рассчитать как грязный удар?

— Обговоришь с Сапиром детали непосредственно перед началом поединка.

Лучена заставила себя невозмутимо улыбнуться. Почему-то ее тело и сердце все равно не расслаблялось. Она, несмотря на понимание обстановки, была уверена, что бой никогда не будет закончен, пока противник жив.

Касида отвернулась первой, чтобы пойти к дереву и свернуть пледы, и Лучена была ей благодарна за это. Сама девушка не смогла бы найти в себе силы сознательно подставить спину и ждать, пока ее ударят в спину или затылок. Собственные чувства ее пугали, потому что она не понимала их смысла.

Почему-то наравне с ними в ней крепко сидело понимание, что разгадку она найдет с помощью призраков.

* * *

— Сего дня имеет место быть поединок равных, причина — оскорбление, — произнес Сапир монотонным голосом, встав между Лученой и Таиром. За его спиной стояла Касида, нагруженная целой охапкой гладких тонких жердей.

Как секунданту, ему и Касиде было положено носить в нагрудном кармане желтый бутон лютика. Зимой, например, используются простые желтые салфетки.

Таир смотрел прямо на Лучену, а та — словно сквозь него. Ее лицо было спокойно и расслаблено, будто она спит с открытыми глазами. Он слишком редко и украдкой становился свидетелем такой Лучены, и сейчас чувствовал легкое волнение.

— Сторона Лирци, вы настаиваете на сатисфакции?

— Да, — произнесла твердо Лучена.

Она была в свитере с длинным горлом и юбке, которую, впрочем, немного укоротила на ладонь, чтобы, по всей видимости, не мешалась при ходьбе. Волосы ее, обычно двумя слабыми косами лежавшие на плечах, сейчас собраны в высокую и крепкую гульку и закреплены заколками.

— Сторона Шахса?

— Да, — Таир за те недолгие минуты подготовки к поединку кроме приветствия ничего не сказал. Сам он тоже был в своей простой одежде, в крепких темных штанах и коричневой рубашке для ручной работы.

— Поединок проводится в отведенном на лужайке участке, посредством обмена ударами деревянными палками, без использования магии и холодного оружия, до первой крови или просьбы бойца о прекращении поединка. Проигравшим считается раненый до крови или, соответственно, прекративший поединок. Секунданты в поединке не участвуют и права на повторный поединок не имеют. Прошу вас, господа, на позицию.

Накануне, вопреки надеждам Таира, Касида от лица Лучены отказалась отменять поединок и

Касида с Сапиром ушли за линию камней, которыми они обозначили поле поединка. Оба принесли с собой аптечку на случай, если раны окажутся серьезными. Возле них лежали несколько крепких прутьев, чтобы сразу снабжать свою сторону оружием в случае ее поломки.

Таир заметил, как Лучена с последними словами Сапира бросила взгляд в сторону, и обратив свое внимание туда же, Таир нашел ровным счетом ничего, кроме границы камней.

Секунданты бросили им ружье, и Лучена подняла свое. Она умело покрутила его в руке со глухим свистом рассекаемого воздуха, но Таиру показалось, что должна держать точно не палку. По сигналу они прошли до середины, где их разделял один шаг. Наверно, со стороны было забавно видеть беспокойство на лице рослого, крепкого юноши и холодное спокойствие в, казалось, мягкой девушке, притом на голову меньше него, но Таиру было совсем не весело.

— Первый удар за оскорбленной стороной.

Лучене не нужно было больше ждать, и она сделала замах, целясь в лицо Таира.

— Милые бранятся, — вздохнула с напускной грустью Касида, впрочем, не отводя взгляд от боя и готовясь снова бросать в руки девушки жерд.

Если избиение младенца можно назвать поединком.

Лучена не церемонилась, и наносила удары быстро, вкладывая в каждый выпад всю силу. Можно было диву даваться, сколько в ней энергии, но секунданты посудили, что ее подпитывала злость.

От напускного спокойствия и следа не осталось: ее губы были сжаты в тонкую линию, лицо потеряло все краски, а в движениях не осталось ни следа жалости. Казалось, она хотела продлить поединок, а потому не била прицельно под дых или в шею. Несмотря на свой рост и очевидную разницу в весе, Таир только и мог что уворачиваться и подниматься с земли, но слишком часто пропуская удары то по рукам, то по спине или ногам. Если он и делал выпады, то Лучена каким-то образом отражала его атаки на него же самого. Она не нарушила ни разу правила, при этом сдерживая свое обещание: девушка сломала об парня не один жерд.

— Только попробуй прервать поединок, — один раз сухо она обратилась к нему.

— Не посмею, — ответил он ей на выдохе, но не смог сдержать восторг.

О, чертово небо, как ему было хорошо в этот момент.

Он всегда догадывался, что Лучена может быть одной из сбежавших дочерей высокопоставленных офицеров, а теперь мог убедиться воочию. Ни на одной улице нельзя научиться так красиво вести бой. Ее осанка практически всегда была безупречной, но сейчас она напоминала собой гордую гарпию, а ее юбка взметалась, словно хвост русалки, мешая увидеть следующий шаг. Из-за ее скорости только выпали заколки, держащие строгую прическу, и волосы теперь двумя косами спадали с ее спины, но с каждым ее резким поворотом все норовили ударить Таиру по лицу. Она будто не избивала своего противника, а исполняла танец, под темп которого Таиру было сложно подстроиться.

Таир чувствовал, что под его одеждой по телу цвели синяки, он тяжело дышал, а на лбу его налипла челка, но, тем не менее, он был восхищен своей соперницей. И без всякой обиды, как и подобает на поединке, принимал безжалостные удары, от которых из раза в раз ломалось оружие в руках Лучены. Она так была вовлечена в процесс, что взяла сразу два жерда в руки, и продолжила бой, совершенно не сбиваясь с ритма и не позволяя сойти с него и Таиру.

Неожиданно девушка остановилась после череды особенно сильных ударов и опустила свое оружие, которое уже дало трещину.

Таир тоже застыл в замешательстве, пусть почти задыхался от усталости, напряжения и тупой боли. Ей стало плохо?

— Что случилось? — обеспокоилась Касида.

Лучена ничего не ответила — она сделала шаги в сторону юноши, так и не подняв палку.

Тот отпрянул назад, но остановился, почувствовав подошвой ботинка линию камней. Снова не заметил, как она загнала его.

Лучена подошла к нему вплотную и Таир бросил испуганно-вопросительный взгляд на Сапира, не понимая, что она делает. Стоит ли ему продолжать поединок?

Лучена встала на цыпочки и прижалась своими губами к его рту. Таир от боли замычал, когда почувствовал жесткий укус на своей нижней губе, и отпрянув от него, Лучена позволила рассмотреть капельку крови, стекающей по его подбородку.

— Поединок окончен, — объявил опешивший Сапир, но быстро пришел в себя. — Госпожа Лирци, поздравляю с победой. Обменяйтесь рукопожатием в знак разрешения конфликта.

— Что это было? — спросил потерянно Таир.

— Когда я зла, не всегда даю отчет своим словам, — дыхание Лучены стало тяжелым от усталости. Только сейчас, борясь с темными мушками перед собой, Таир смог увидеть пот на ее лбу, — Насколько сильно надо бить, чтобы выступила кровь? К тому же ты в одежде, и даже если есть рана, ее не видно. По лицу бить я не хотела.

Таир промычал что-то невразумительное и подался вперед, когда девушка начала падать на траву. Оказалось, что она просто прилегла отдохнуть и похлопала возле себя.

— Давай, друг мой, ложись и рассказывай.

— Сначала нужно обработать раны, — Сапир в секунду оказался рядом. Таир услышал в его холодном голосе большое беспокойство.

Стражница присела возле Лучены с довольной улыбкой. Она протянула собственную аптечку Сапиру — ему нужнее, а сама достала Лучене фляжку воды, с хитринкой наблюдая, как жадно девушка впилась в сосуд.

— Потрясающе, — шепнула она.

— Где только ты училась? — спросил в тоской Таир, расстегнув полы рубашки и позволяя Сапиру ощупать его на переломы. К губе он прижимал холодную фляжку, которую ему передала Лучена.

— Тебе нужно в стражу, — заметил Сапир, сидя на коленях перед Таиром. — Такой талант теряешь. Первый раз вижу настолько сильную девушку.

— Обычно моих соклассниц с топором в зал не загонишь, — хохотнул Таир. Сапир вовремя подставил плечо, не позволяя завалиться набок.

Стражница кивнула, но не стала что-то говорить и давить на Лучену.

— Полагаю, на том мои обязанности подошли к концу.

— Спасибо большое, — поблагодарила ее Лучена, прижав одну руку к груди. Облака закрыли солнце, потому ей не нужно было щуриться, чтобы посмотреть на женщину. — Вы можете идти на службу.

Касида с каким-то намеком стрельнула глазами в парней рядом, но Лучена покачала головой.

— Вам не требуется медицинская помощь? У меня есть при себе спичка.

— Не нужно, здесь только ушибы. Спасибо за беспокойство.

Кивнув и подняв с земли свою фуражку, женщина удалилась. Когда фигура стражницы скрылась на скалами, Лучена снова подала голос:

— Итак, я слушаю.

— Тебе мало было поединка? — спросил вяло Сапир. Видно было, что ему не нравились следы на теле брата.

— Я лишь выпустила свое справедливое негодование, а теперь готова выслушать ваши объяснения, по результатам которых решу, продолжать ли мне с вами общение.

Таир ткнул Сапира в грудь, чтобы не начинал склоку. Старший брат закатил глаза, но промолчал, не желая при посторонней показывать свой характер.

— Да нечего-то и рассказывать, — пожал плечами он и поморщился от боли. — Это родители решили. Мы сами не понимаем их выбора. Сошлись на том, что хотят приватизировать пекарню. Они хотели назначить помолвку еще когда Лирци были живы, но потом все времени не было или подходящего момента. Вот, к примеру, прислужник с книгой сбежал, а как благословлять без нее? Ты не подумай, — поспешно сказал Таир, — я бы предупредил тебя заранее и в случае отказа отговорил бы родителей. Но проблема в том, что... как бы тебе сказать?

— Я бесфамильная, — подсказала ему Лучена и вздохнула, подпирая голову рукой и прикрыв в усталости глаза. — Говори как есть, мне пока лень злиться.

Братья переглянулись и вздрогнули. Да, Лучену лучше не злить. У Таира от ее слов почему-то сильнее заболели синяки.

— Так и есть. И они не оставили своего решения, но ждут момента, чтобы сказать тебе это. Ведь нельзя просто прийти и ляпнуть: "Чудесная погода, хороший чай, ты, кстати, бесфамильной ходишь". Уже хотели меня отправить, чтобы я тебя в храм привел.

Сказал, и только по дикому взгляду Сапира понял, что именно.

К его смятению, Лучена удовлетворенно кивнула и села на траву, разглаживая ткань юбки.

— Вот и отставив незначительные детали, мы добрались к сути.

— Незначительные? — распахнул ошеломленно глаза Сапир и выставил на обозрение свои руки в охлаждающей и заживляющей мази: — Вот это?

— Завались, — пнул его Таир. Даже он не ломал трагедию и не придавал своим синякам столько значения, сколько Сапир.

— Итак, — хлопнула Лучена в ладоши, обрывая начинающуюся склоку, — Чему свидетелем я стала в храме и почему вас держали там больше недели?

Братья переглянулись. Конечно, они уже заранее отрепетировали, что говорить девушке, но трудно было решиться.

— Лучена, — начал Таир осторожно. — Ты уверена что хочешь это выслушать? Правда весьма уродлива и опасна. Ты можешь лишиться своих спокойных дней или даже жизни.

* * *

Девушка приподняла бровь. Морена, сидящая прямо позади нее, медленно и вкрадчиво рассмеялась:

— Им уже не требуется твое согласие. Посмотри в эти глаза, они все решили за тебя.

— Я всегда могу притвориться, что ничего не слышала. Покой в неведении, счастье во мраке.

— Не смей говорить этого при отце. Или тебе стало холодно? — сказал Сапир, намекая на пламя, которого так боятся ведьмы.

Он застегнул на Таире рубашку и сел рядом. Остальное он обработает потом, не при девушке.

— Стоит тогда начать издали. Ты уже знакома с Февралем, насколько знаем, — Сапир сел возле Таира, и теперь они расположились кругом. Из сумки на поясе он достал яблоки и протянул каждому.

— Любопытный молодой человек, — сказала Лучена. Она не стала упоминать о знакомстве и с Мартой, помня про историю Таира.

— Очень повезло, что ты выбрала его в качестве посланника. После кражи книг храм укрепили в плане сигнальных чар.

Лучена медленно моргнула.

Не ожидая, пока она начнет осознавать, Сапир продолжил:

— Тем не менее, Февраль смог туда проникнуть, найти меня с Таиром, а потом без суеты уйти и доселе к нему не нагрянули последствия. Как же ему это удалось?

— Очень везучий? — на пробу предположила Лучена.

— Нет. Его отец и мой — союзники.

— Постой, — подняла ладонь верх Лучена, недоумевая, — Шаман и главарь мародеров?

— Шаман и наркоделец.

— Еще лучше, — фыркнула девушка, пребывая в шоке. — Как так получилось?

— Тебя только это волнует?

— А то! Почему же... Вас держат в заложниках, — подскочив и пропустив несколько звеньев логической цепочки, сразу пришла к выводу Лучена под удивленный взгляд юнош, — Нужно рассказать Касиде.

— Не гони коней, — шикнул на нее Сапир, дернув за руку, чтобы села на место.

От шока Лучена не сразу смогла отреагировать, но увидев его ладонь на своих руках, отпрянула назад. Сапир в извиняющемся жесте склонил голову, но не обратил внимание на ее реакцию, думая, что она просто оскорбилась.

— Хирон был в ближнем круге ныне покойного герцога Амаранта Зоран. Это даже не его настоящее имя. От отрекся от своей личности, уйдя в этот богами забытый городок.

— Его сослали.

— Или так, уже не имеет значения. Но факт в том, что он силен и хочет вернуть свое влияние.

— Дурманом? — подняла удивленно брови Лучена. За эти минуты ее лицо столько раз меняло свое выражение, что ближе к обеду она покроется морщинами.

— С большими деньгами и властью легче стать князем, чем ты думаешь. В больших городах наркоторговля процветает вовсю. Казино, бордели, частные игорные дома.

— Власть власти рознь. Он был непосредственным советником Зоран, а теперь — какой-то барыга? У него совсем не осталось гордости?

— Какая уж гордость у еретика, — фыркнул Таир.

— Объяснись.

— Хирон часто ходит по городу и может заметить потенциал в детях, но не каждые родители хотят отдать свое чадо в храм на полное воспитание, а некоторые вовсе не хотят развивать в своих детях магический потенциал. Тогда Хирон подстраивает их смерть. Чаще просто предоставляет эту работу Демиду, не желая оттягощать свою карму убийством, а ребенка забирает к себе. Справедливости ради, образование он дает достойное, следит за их здоровьем и не позволяет перетруждаться. Ну а то, что концентрат из их крови использует как основу для наркотика, так это мелочи, — ухмыльнулся Сапир под обеспокоенный взгляд Таира.

Наверно, настоящее испытание иметь такого родителя. А когда и за что Хирона сослали? Застал ли Сапир бытие отца советником Зоран?

— Давно тебе это известно?

— Всегда. Но осознал неправильность происходящего недавно, тогда же и поплатился, — спокойно признался Сапир. Намекал ли он на перелом своей ноги? — Поэтому — да, если вздумаешь сдать его властям, то и меня привлекут к делу, и Таира, и всю его семью.

— Что?

— Отец распространял дурман как торговец. Отвозил его в другие города, — пояснил Таир.

— Ты этого не знал, — прищурилась Лучена.

— Нет. Только после... случая с колодцем в храме.

— Итак, что мы забыли... — бесстрастно продолжил Сапир, будто его наказание, когда он несколько дней провел в ледяном колодце с трубкой во рту его совсем не волновало. А ведь в нем наверняка есть толика магии, которую он скрывает. Хирон использовал на родном сыне пытку, которую часто практикует совет инквизиторов по отношению к мужчинам-магам.

— Ах да, прислужника-отступника тоже отец мой науськал на предательство. То есть мальчик не сразу понял, что именно призвал. Он искренне верил, что достопочтенный учитель дал ему книгу, чтобы малец призвал души своих родителей и смог проститься. Не знал он, что прочитанное заклинание появилось за день до кражи книги, и призывает не призраков, а дух.

— Изгнали? — спросила Лучена, уже зная ответ.

— К сожалению, он вселился в одного мага-стражника. Насколько знаю, провели ритуал экзорцизма, но что теперь с беднягой, неизвестно. А прислужник убит на месте.

— Мы лишь не понимаем, зачем это нужно было Хирону. Так много шагов и риска, и ради чего? Чтобы укрепить стены?

Лучена покусала губу. Прикрыла глаза, смиряясь. Похоже, как и Сирена, она не могла так просто оставить детей в беде. А Таир с Сапиром именно что были в западне: оба осознавали аморальность происходящего в своих семьях, но не имели возможности сбежать. Один из них — кровный сын шамана, второй — названый или духовный. Их найдут где угодно.

— Я знаю, что одна деятельная стражница набрала некоторый компромат на Хирона. Либо на Талас.

— Лекарь? — нахмурился Таир, вспоминая. — Покойная. Причем она здесь?

— Притом, что ни мародер, ни шаман с химическими веществами не умеют обращаться. Наркодельцам очень нужен был лекарь, ведь в лечебных школах изучают химию как основную дисциплину. Возможно, ее привлекли деньгами, ведь лекарям не так уж много платят, — предположила Лучена, но после шепота Морены исправилась: — Нет. Ее племянник является членом храма. Похоже, женщина была умна, а потому не стала препятствовать, когда за ним пришли. Сомневаюсь, что такая порядочная женщина была рада работать на наркодельцев. Возможно, она сама обратилась в стражу, когда сил терпеть уже не было. Оттого и мертва сейчас.

— Дух вселился в эту стражницу, — прищурился Сапир. — а для экзорцизма необходимо открыть мысли и душу. Хирон изгнал духа и не упустил возможность подтереть ее память.

— Предполагаю, это так.

— Кто же эта стражница? — спросил Таир, и в понимании его глаза расширились, — Это Касида. Ее перевели в наш район, не только на спокойную улицу, но и поближе к отцам, чтобы они следили за ее состоянием.

— Ну, что вы планируете делать? — спросила Лучена. — Выбор, по правде, у вас небольшой. Точнее, его совсем нет. Итак, сдавать свои семьи будете здесь или поедете в столицу?

Братья потупили взгляд. Что-ж, Лучена и не надеялась. Впрочем, она не собирается гнать их тряпкой.

— Значит, молчим, — хлопнула она по коленям и приготовилась встать, — Главное предупредите, если ваши отцы вздумают подсадить и меня на дурман.

— Мы хотим сбежать, — признался Таир.

Лучена даже присела назад. Хохотнула без веселья.

— О милый, тогда перед побегом можешь не прощаться со мной, потому что вас вернут в тот же день назад.

— Нет, ты не поняла. Мы хотим отречься от семьи и сбежать.

— Это удастся Сапиру, — заметила девушка. — И то лучше сбежать в какие-нибудь трущобы, там отречься, а потом пару-тройку лет скитаться по всему Крону, или вовсе махнуть в Ирий. А ты?

Таир облизнул губы. Он глубоко вздохнул и сунул руку в нагрудный карман Сапира, доставая оттуда кулон с маленьким бордовым сосудом в виде сердца на серебряной цепочке. Видимо, отдал ему, боясь, что сломает на поединке.

— Лучена, я... — он густо покраснел, но взгляд не отвел, и протянул кулон. — Я, первенец...

— Нет, — каркнула Лучена голосом Морены, отшатываясь назад. Она с первых строк поняла, что хочет ей сказать Таир, а потому была испугана и зла.

Сапир понятливо отвернулся, не желая смущать их и делал вид, что нашел в скалах что-то крайне интересное.

— Позволь уточнить, — медленно произнесла она, — ты вместе со своим братом прямо сейчас признался, что ваши семьи замешаны в убийствах, отступничестве от магии, связи с криминальными лицами, изготовлении и сбыте наркотиков, а также, предположительно, во взятничестве, и после своего дивного завершения в виде изложении своего желания сбежать, отречась от своих крови, ты решил сделать мне предложение руки и сердца? Я ничего не упустила?

Да, она была гневна, но куда больше искренне не понимала хода мыслей этих юнош.

— Я не хотел тебя оскорблять и что-то утаивать, а потому — да, — кивнул Таир, опустив ладонь на свое колено, но не убирая кулон.

— М, я бы хотела подробностей.

— Мы отречемся от своих семей, а потом, при твоем согласии, я хотел... Я хотел взять тебя в жены или войти в твою семью.

— Погоди, стой, — Лучена прижала ладонь ко лбу. Кажется, от такого количества новостей и мыслей у нее даже поднялась температура. — Ты будешь бесфамильным. Как же тогда ты вступишь в брак?

Судя по ошеломленным лицам, они этого не учли. Лучена страдальчески вздохнула.

— Нет, стой, больше ничего не говорите, — подняла она руку и все-таки встала. Вслед за ней поднялись и юноши. — Хорошенько обдумайте свой план, а потом возвращайтесь.

— То есть, ты согласна? — аккуратно спросил Таир.

Лучена нахмурилась.

— С таким предложением? — она намекнула на обстановку и вид побитого Таира. — Отнюдь.

— А если бы...

— Без если бы. То, что вы мне рассказали — отвратительно, а отношение ко мне — мерзко. Я знаю, что вы не более, чем жертвы обстоятельств, но ваша готовность впутать меня в грязь ваших семей по истине гнусно и бесчестно. Все, молчите оба. Я уйду первой, вы — через двадцать минут после меня.