Капля солнца

Их город Окружным недаром зовется именно так. Скалы, окружающие их, по легендам, божественная дочь Горан вознесла еще в начале великой битвы, надежно перекрывая путь к обрыву и устью реки Зыби, впадающей тогда в Тихое море, чтобы твари не смогли так просто сбежать. А после победы вышедшие из укрытий люди основали в пятачке земли между ними сначала небольшое поселение, разросшееся спустя поколения в город, и напоминающее огромное гнездо.

Время шло, река уж давно поменяла свое направление, обрыв стал ближе, часть камней ушли под землю, а часть пошли ввысь, далеко разросшись, так, что торговцам и путникам приходилось объезжать город, ведь тот был одним из перевалочных к столице — Хонорре.

Но пустые скалы — полбеды, поскольку в них всегда прятались воры-душегубы.

В их рядах были и бывшие стражники, перешедшие на сторону беззакония из-за чрезмерной жестокости, и преступники, которые уже однажды отбыли свой срок в тюрьмах, но не смогли покончить с грязными делами, и даже уличные маги-ведьмаки, которые прятали свои руки перчатками, чтобы не пугать даже своих соратников чернью рук от использования грязной, ядовитой лунной магии.

Деяния разбойников касались не только путников, шедших по Извилистому пути (как назвали дорогу вокруг Окружного), но и самих жителей города: бывало, когда разбойников преследовала неудача, они пересекали границу и ночью нападали на близстоящие дома, убивая и насилуя, забирая еду и драгоценности. Стража не всегда успевала на помощь, да и после пристроить каждого выжившего ребенка, отныне без родителей, не могла — приютов у них не водилось. Так, Окружной обзавелся несколькими сиротами, и практически всех забрал храм. Некоторые, самые младшие храмовики, мучимые скорбью и тоской, часто сбегали в город, чтобы посетить свой давно забытый всеми дом или пройтись по знакомым местам.

Одна девочка шла по теплому запаху свежей выпечки, мучимая голодом от долгой дороги и остановилась у стеклянной витрины со свежими линиями узоров по краям, да приглядевшись к тому, что происходит внутри, успела пригнуться, прежде чем витрина разбилась, и на мощеной камнем дорогу посыпалось стекло. Невдалеке от нее лежал разбитый от столкновения горшок с миниатюрным кустиком каких-то синих цветов, но девочка не стала его рассматривать, от испуга быстро убежав.

— Позволь мне объяснить, — вскидывает руки вверх Таир, но скоро шмыгает вниз, и тарелка, брошенная в него, угождает в подоконник. — Лучена, ты ведь всю посуду перебьешь!

— Ох ты уже имущество мое считаешь! — кто увидел бы ее со стороны, точно не принял бы за человека. Зато Таир лишний раз убедился, что в его подруге совершенно точно есть капли солнца — так глаза сиять и вспархивать волосы могут только у колдуний... Правда, не по такому печальному поводу, — Не забудь тщательно посчитать приборы, которые я тебе в глотку напихаю!

И, схватив нож, со всей силы бросает его в Таира, и не успей тот выставить перед собой шустро поднятый табурет, точно угодил бы в лицо.

— Пожалуйста, выслушай ме... О нет!

Таир вновь увернулся, но поздновато, и спица угодила ему в воротник. Еще бы немного...

Лучена приостановилась, чтобы перевести дыхание. Из-за шума, поднятого ими, никто из клиентов не заходил, а Азар с Расимом и Димо́й не совали носа с кухни. Они всегда видели лишь добродушную и благожелательную Лучену, и не знали, как себя вести с вышедшей из ума хозяйкой, но на всякий случай не возникали. Они слышали, из-за чего их начальница вышла из себя, а потому даже немного подбадривали ее.

Таир, поймав тишину, боясь лишний раз вздохнуть, сделал жест рукой, и Сапир на корточках выбрался из-под стола, куда затаился еще с первых нот ссоры, и пополз к выходу. Но Лучена заметила, и следующая спица намертво прибила край его штанины к доскам.

— Лу... Лучена, я, наверно, уйду, — попробовал он откланяться, но Лучена только взрыкнула на него.

Оба парня сглотнули. Сапир себя чувствовал крайне неловко не только из-за своего чуточку унизительного положения, но и из-за сути проблемы, возникшей между его братом и этой девушкой. Ведь и на нем была часть вины...

— Бессмысленно, — наконец, сказала она. — Так мы ничего не решим.

— Мы ведь можем поговорить? — аккуратно спросил Таир, но напоровшись на жесткий взгляд, замолк.

— Тогда отметель его, — хихикнула Морена, вплотную встав к спине Лучены, не боясь, что та оттолкнет — не на глазах у многих, — выбей все дерьмо, чтобы он без боли не мог сделать глотка воды, заставь ползать в твоих ногах и рыдать от унижения...

— Дело не может этим окончиться, — процедила она.

Лучена сняла со своих волос накосник и бросила прицельно в ладонь Таира. Тот поймал, и лишь потом осознал, что собирается делать Лучена.

— Поединок.

— Исключено, — нахмурился Таир. — Мы на разных ступенях...

— Это ты не можешь меня вызвать на бой. А я — могу, — хмыкнула жестко Лучена, вскинув голову. — У меня нет старших родичей, нет мужа или брата, чтобы они отстояли мою честь. У меня есть я, и я вызываю тебя на поединок. Причина — оскорбление.

Таир, недолго подумав, прикрыл глаза.

— Принимаю. Мой секундант — Сапир. Твой?

Он бросил взгляд в сторону кухни, думая, что Лучена назовет имя кого-нибудь из помощников и надеясь на Расима: так через друга он, возможно, сможет уговорить Лучену отказаться от боя. Он не хотел избивать девушку, но не мог оскорбить ее же поддавством. За последнее можно вызвать и на дуэль.

— Касида, — неожиданно сказала Лучена, ухмыльнувшись, словно разгадав замысел Таира, — Она свяжется с вами через три дня. Устроит?

— Да, — сказал Сапир, стараясь сохранять достоинство. Будучи накорачках с иглой в штанине, у него, что удивительно, получалось.

— Тогда собери мусор, Таир, а ты, Сапир, поправь мебель. Из-за вас клиенты напуганы.

Никто из парней не стал оспаривать ее слова. В конце концов, Лучена без всякого труда вытащила ножи из досок и спокойно скользнула на кухню.

Быстренько прибравшись, они решили больше не беспокоить Лучену, пусть и по разным причинам. Таир, подняв полусломанный горшок с цветами, забрал его с собой. Юноша был закономерно подавлен, но Сапир — зол на себя за свой длинный язык. Он и не ожидал, что с виду спокойная и рассудительная девушка с упорством дознавателя развяжет его язык стаканом холодного сока, а потом с коротким предупреждением поднимет подарок Таира и без жалости бросит в него.

— Добрый день, — обратилась к ним некая девушка, и повернув к ней голову, юноши увидели, судя по всему, новую стражницу их улицы. Оба узнали ее лицо, да в прошлом, еще будучи детьми, играли с ней на площади во время праздников или ярмарки, но будучи с разных улиц, никогда не общались близко и даже не знали имени, а потом та и вовсе куда-то пропала. Надо же, оказывается, ей удалось поступить в академию и даже выпуститься.

Сапир с задушенной завистью заметил на ее кителе знак мага.

— Добрый, — ответили они вразнобой и вместе с ней прошлись взглядом по сломанной витрине и стеклу вокруг пекарни.

Стражница поправила фуражку и вздохнула.

— Меня зовут Касида, и отныне я сторожу ваш район, — она коротко приложила руку к груди и кивнула.

Услышав ее имя, братья переглянулись.

В этот же момент дверца пекарни с грохотом открылась, заставив их всех вздрогнуть, и на пороге появилась нарочито спокойная Лучена.

— Касида, как хорошо, что вы появились. Не окажете ли честь стать моим секундантом?

Братья пораженно застыли, не зная, как реагировать на поразительную честность девушки. С одной стороны, закон разрешал дуэли лишь в исключительных случаях и с сомнением относился к поединкам, причем последние должны проводиться под присмотром служителя закона. Но просить стать секундантом стражницу — это большой жест доверия. Неужели Лучена настолько верит в закон?

Касида, на пару секунд не совладавшая с лицом и показав искреннее изумление, откашлялась и кивнула, вновь приложа руку к сердцу.

— Я оправдаю ваше доверие, госпожа Лирци. Кто...

— Я доверенное лицо второй стороны, — не дал ей договорить Сапир и с намеком отвел взгляд, показывая, что здесь, на улице, более говорить не намерен. Касида кивнула, и вытащив из нагрудного кармана небольшой блокнот, написала на нем время и место, где можно будет обговорить весь процесс. Сапир, прочитав, убрал в карман, показывая, что его устраивает.

— Итак, — объявила она, — штрафовать вас смысла нет, да и не по-людски это, ведь конфликт даже не закончен. Давайте вы быстренько приберетесь, и люди не будут бояться зайти? Госпожа Лирци, ради неба, не делайте так больше.

— Не буду, — кивнула Лучена, и, не прощаясь, ушла, закрыв за собой дверь и выставив на целой витрине табличку "Закрыто". А ведь был лишь полдник.

* * *

Они без слов шли к дому Шахса. Братья подавили в себе порыв развернуться и уйти в другую сторону и неважно какую: ни этот дом, ни храм больше не могли вызвать в них чувство защищенности. Не то что бы раньше Таир не замечал странностей, по большей части он предпочитал закрывать глаза или ссылаться на личные, непонятные ему мотивы родителей, но правда открыла ему глаза весьма болезненно.

Оба брата испытывали ядовитое чувство предательства и брошенности. Ни один из них не чувствовал себя виноватым, как пытались им втолковать в храме, и внутри они стали таить в себе злость на свои семьи.

Кроме того, им было просто мерзко возвращаться назад и делать вид, словно ничего не произошло. Шра всегда все знал и смотрел на все сквозь пальцы, являясь другом детства Хирона, но мама? Неужели она тоже видела амбиции Хирона, которые он не смог воплотить, а теперь отравляет жизнь своему родному сыну?

Таир обхватил ладонь Сапира, сплошь все в мозолях и шраме, и крепко сжал, будто прося прощения, что так долго закрывал глаза на очевидное. Сапир без слов сжал его ответ, словно уверяя, что не таит обиды, ведь это он пытался скрыть практически всю правду и сознательно умалчивал от брата некоторые аспекты своей жизни. Им уже удалось пройти через разговоры, когда Таиру пришлось узнать, каков на самом деле уклад храма. Что им еще оставалось делать, запертыми в отдельных абсолютно пустых комнатах? Если Таир поначалу пытался вывести уговорами, угрозами или истерикой храмовиков и Хирона на разговор, чтобы их выпустили, то Сапир практически сразу смирился и просто наслаждался способностью к дыханию.

Они смогли выйти, только поклявшись не рассказывать о тайне храма.

— Сбежим? — предложил Таир с надеждой.

Сапир покачал головой.

— Он укрепил вашу связь. В равноденствие. Теперь найдет тебя и в Ирие, — сказал спокойно, без злости, возмущения или упрека. Будто все эмоции уже давно утихли.

Таир сжал зубы, но промолчал. Дом был уже близко, вот вдали виднеется знакомая калитка и яблони, а там внутри уже ждут отец с матерью...

Неожиданная мысль, такая яркая и чистая, заставила разгладить его лицо. Он схватил Сапира за плечо и, утянув в закоулок, шепнул:

— А если я женюсь? Свяжу себя узами с женщиной, как сын уйду из дома.

Сапир нахмурился, недоумевая.

— Кто тебе позволит? Только отец может заключать браки, а он сам выбрал тебе жену.

— Их можешь заключать и ты, — глаза Таира сверкали. — Ты уже прошел ступень храмовика, и пусть пока не шаман, но уже — ведун. Ты можешь нас обженить!

Сапир вырвал руку и поджал губы, отряхнувшись, но не делая попыток уйти.

— Ну же, братец, подумай сам! — уговаривал Таир, — Разве ты не хочешь уйти от них? Покинуть храм, поступить в академию, начать жить в Хонорре! Забыть этот богами покинутый город!

— Здесь твои родители, Таир, и твои друзья. Разве ты бросишь их? Не руби с плеча, это очень важное и рисковое решение.

— Они поймут. Я ведь не буду жить с ними всю жизнь, они всего лишь мои друзья, а не братья! А родители... — он печально улыбнулся, — Отправлю им письмо с объяснениями и дело с концом!

— Но на ком ты женишься? — вспылил Сапир, — На какой-нибудь бродяжке, сиротке бесфамильной, чтобы она недолго думая побежала вместе с тобой, счастливая от возможности стать чем-то большим, чем ничтожество?

Он замолк, пораженно глядя на подавленного его словами Таира.

— Прости. Это... ты ведь про нее говорил?

— Я объяснюсь с ней. Если она не согласится, то да, на бесфамильной сиротке.

Сапир некоторое время молчал, обдумывая его слова. Это могло бы сработать, но слишком много риска и последствий. Это звучит очень просто с уст Таира, но он еще не знает и половины всех возможностей Хирона и своего отца.

— Тогда женитьба должна стоять последним пунктом. Он почувствует, когда связь оборвется, и сразу забьет в колокола, не будет времени собирать вещи и бежать. Нужно уехать под предлогом в ближайший город, а там уже... Или даже потихоньку все туда перевезти, — Сапир оперся спиной о стену и покусал губу, уже совершенно точно приняв решение бежать, стараясь не обращать внимания на просиявшего Таира. Ведь Таир был блядски прав: Сапир хочет покинуть это место, — У тебя есть какие-нибудь ценные вещи?

— Только ты и она, — улыбнулся он, будучи совершенно честным.

У Сапира от его слов на несколько секунд дрогнуло сердце, и он отвел взгляд.

— Может, все-таки останемся? Послушай, — поднял он руку, прерывая горячие протесты, — допустим, нам удастся сбежать. И что дальше? Как ты собираешься зарабатывать на жизнь? Ты же знаешь, что на открытие самой простенькой лавки требуется деньги и время. Ладно, денег ты можешь насобирать или украсть, но что быть с твоей фамилией? Думаешь, так легко будет отречься? Отцы будут нас искать. Если я поступлю — а это еще под вопросом! — то меня сможет защитить академия на правах покровителя. Но что будет с тобой и Лученой? Ты о ней подумал?

— Я возьму ее фамилию, — подумав, сказал Таир.

— Сначала тебе нужно будет отречься от своей настоящей и найти родителя, который бы дал свою, — покачал головой Сапир, грустно улыбнувшись. — А ты думаешь, почему бесфамильные не заключают браки и порождают ублюдков? Их некому благословлять. Между прочим, по этой же причине ты не сможешь жениться на ней.

— Что? — недоуменно моргнул Таир.

— Лирци передали свою фамилию вместе с пекарней, — пояснил Сапир. — И удочерили ее лишь в магистрате условно, не придя в храм. Посему выходит, что Лучена либо бесфамильная, либо не отреклась от семьи и носит свою урожденную. В первом случае ваш брак невозможен, а во втором... Это уже не наши проблемы и мы не в праве об этом говорить.

— Небо, какие проблемы от фамилии!

— Потому что мы, люди, неполноценные, — хмыкнул Сапир.

— У тварей тоже было подобие фамилий, — опроверг Таир.

— Они назывались полными именами своих племен и не вели одну лишь нить от отца, забыв прошлое матери.

— Только семь последних имен с каждой стороны, — буркнул Таир, просто чтобы поспорить.

— Достаточно, чтобы избежать кровосмешения.

— Но людям-то зачем они нужны?

— Для связей, конечно же. Видишь, как тебя любят? Если с тобой что-то случится, то тебя смогут найти и Шра, и Марна, и Хирон.

Таир взрыкнул и замахнулся на Сапира, но так медленно, что тот без труда уклонился и тоже в шутку вскинул кулак.

Он промолчало о том, что даже герцоги не стесняются союза между близкими родственниками, аргументируя это сохранением способностей к волшбе. Но кто знает, чем это может вылиться уже в следующем поколении? Твари, как ни крути, были явно умнее людей. Может, от того и считали скотом.

— Но как узнать, вспомнила ли она о семье? — когда они закончили шуточный поединок, снова поднял вопрос Таир. — Впрочем, даже если это случилось, и она еще не ушла, то ее в самом деле не ищут...

Сапир вовсе не одобрял такой повышенный интерес Таира к якобы-Лирци. Ее прошлое слишком туманно, а способности исключительны, чтобы так просто потерять память и оказаться в небом забытом Окружном. Он давно высказал свои сомнения Таиру, но если тот не внял им, то Сапиру лишь оставалось подавлять в себе недовольство, но идти следом и слушать бесконечные хвалы ее стану, глазам и голосу.

Однако он, как ни крути, был благодарен Лучене. Именно она нашла его и вытащила из ледяного колодца. Пусть в первые дни, будучи запертым в комнате, он был зол на девицу за то что та привела и подвергла Таира опасности, но пришлось признать, что рано или поздно правда была бы вынесена наружу. Подумать только, Сапир подавлял смешок, когда Таир ругался и всплескивал руками — Лучена даже связалась с сынком Демида и заплатила, чтобы он удостоверился в благополучии обоих! Однако Лучена явно поцелованная солнцем: кто, как не сын соратника отца знал, как пробраться в храм незамеченным и так же уйти без последствий?

— Между прочим, — бросил он задумчивому Таиру, — нужно поговорить с Февралем, — одно упоминание этого имени заставляло Таира краснеть от злости.

— Слишком часто он захаживает в пекарню.

Сапир, не сдержавшись, закатил глаза. Хорошо, пусть внимание Таира будет сконцентрировано на этом, а не побеге. Но он не смог не улыбнуться.

— Если, конечно, ты переживешь поединок. Злая Лучена на редкость меткая.

Таир обреченно застонал.

И они продолжили путь в его дом.

* * *

Наконец, наступила самая любимая пора Лучены, когда солнце по праву своему вступило в силу, и люди вовсю пользовались его теплом, чтобы вдоволь рассадить овощей и запастись ими на зиму. Причем эта пора наступила резко и неожиданно: вот она куталась ночами в одеяло, а днем надевала теплые носки, а вот уже убирает теплое пальто глубже в сундук и спит с открытым балконом.

Лучена не держала огород, а потому могла в свое свободное время, которого стало благодаря честным работникам больше, погулять. Например, с одной милой стражницей.

Она не знала, как стоит себя показать и с какой целью они хотят провести свое время в обществе друг друга, а потому не решилась отрекаться от своей манеры одеваться. Призраки будто приняли эстафету у воробьев под окном, и беспрерывно щебетали ей на уши, озабоченные встречей гораздо больше нее самой.

— Нанеси румяна, ты же на мертвеца похожа больше, чем упырь на нежить!

— Распусти волосы, они у тебя очень красивые.

— И пояс туже затяни, ты ведь не беременна!

— Подтяни юбку и открой колени, у тебя такие красивые ножки.

— Неба ради, не бери с собой корзину! Словно торговка медью!

Впрочем, она огрызалась им вяло, с неохотой, без вкуса. Что от Сирены, девчонки-женоложицы взять? А Морена давала, как выяснилось, дельные советы и ее сомнения по поводу Таира оправдались.

Лучена помрачнела, вспомнив причину своей злости на юношу, но встряхнув головой, выбросила о нем мысли и продолжила подготовку к...

— Свиданию, — шепнула Сирена.

Лучена вздохнула и нагнувшись, чтобы завязать шнуровку на босоножках, закрыла волосами лицо, пряча румянец.

Да, свидание.

И нет, она не похожа на утопленника, пошла в бездну, Морена.

Она прекинула через плечо небольшую кожаную сумочку, по случаю купленной на ярмарке. Не с холщевой же идти? В нее она бросила фляжку воды, пару ранеток,

Посмотревшись в зеркало, она осталась довольна. Что ни говори, Лучена очень красива в своей поре цветущей молодости. Как же она раньше не замечала, что никто не хочет с нею знакомиться? Не то что она хотела или ждала, но мимолетно думая об этом, немного была оскорблена.

А ведь причина была такой доступной и тупой.

Благо, до реки было идти очень близко, потому, поправив шляпку, она неспеша пошла.

— Не беспокойся, — сказала с улыбкой Сирена, порхая вокруг нее и звеня накосниками. — Она тебя позвала, ей и думать, куда вы пойдете.

— Хоть бы она в общество тебя не потащила, — буркнула Морена, спокойно шагая рядом. — Не хватало о тебе новых слухов.

Лучена была склонна согласиться.

Обнаружив еще прошлым утром, столкнувшись с последствиями разговора с Касидой, о своем очевидном влечении к женщине, она весь вечер убила на медитацию, а призраки были так тактичны, что даже не возникали.

Просто люди относились весьма критически, неодобрительно что к женоложицам, что к мужеложцам, пусть к первым и терпимее. Что взять с девки? Замуж их легче отдать, а там уж муж всю дурь выбьет... Пусть в мужья она пока присмотрела себе лишь Таира (хоть после вынесенной правды нужно хорошо обдумать этот вариант), нельзя дать никому знать о ее природе. К тому же никто не станет приходить в пекарню к "неправильной женщине", и все деньги перейдут к конкурентам.

Более того, даже с Касидой придется быть в первое время осторожной. Были ли у стражницы те же планы, что у Лучены, или она преследует иные цели? Конечно, ее намерения более, чем прозрачны, но вдруг?

Ноги привели ее к тропе, простирающейся между скал, к ручью, а там и река рядом.

Сначала ее нос уловил дивный сладкий запах цветущих яблонь. Лучена однажды попробовала яблочное вино и ей очень понравилось, пусть захмелела она быстро.

Запах. Лучена забыла нанести немного духов!

— Почему вы не напомнили? — тихо шикнула она на призраков.

— Не волнуйся, ты очень хорошо пахнешь, — успокоила ее Сирена и добавила: — К тому же, ей может не понравится чужой аромат на тебе.

И тихо внутри себя Лучена поняла: она действительно сходит с ума. И очень удачно, что она выкрала время на свидание — совершенно не годилось иметь в собеседниках одних лишь призраков! Да, Лучена никогда не сможет рассказать сокровенное или мучившее ее ни Таиру, ни Касиде, но можно ведь на короткие минуты-часы представить, что она нормальна?

Но стоит помнить о своем намерении на счет Сирены. Она обещала и себе, и девочке посмотреть прошлое последней, а там, быть может, и Морены. Если та не будет раздражать.

Лучена сделала бездумно еще один, но внутри все перевернулось от испуга и неожиданности, когда она услышала жизнерадостное:

— Здравствуйте, Лучена!

Недалеко от нее, под тенью молодых яблонь и кустов вишни стояла Касида — но не в своем кителе и не в пижаме. На ней была зеленая, с вышитыми по подолу желтыми нитями узоров, туника с глубоким вырезом и дивный черный ремень, затянутый не так уж туго, но Лучена с трудом оторвала взгляд от широких бедер. Чем ближе Лучена подходила, тем больше видела деталей. На ремне были выжжены некие письмена, смысл которых Лучена не хотела разгадывать. На ногах — босоножки, на запястьях — несколько тонких браслетов. Касида не стала наносить тушь или румяна, поскольку ее черты и без того были выражены, но Лучена заметила блеск на пухлых губах. Девушка (или женщина?) собрала волосы в две свободные косы, которые лежали на обеих плечах.

— Здравствуй, Касида, — улыбнулась ей Лучена, сразу обозначив обращения.

Касида это поняла быстро.

— Как ты дошла?

— Неплохо. К счастью, никого из знакомых не встретила. А ты?

— Увы, встретила, но меня не узнали, — девушки хитро переглянулись.

— Расскажешь, откуда ты будешь? Я лишь знаю, что ты из стражи и попала к нам из-за ошибки начальства.

— Гм, а почему бы и нет. В таком случае, ты не против погулять по берегу? — подумав, Лучена кивнула ей, и Касида просияла лицом. — Клянусь, я видела ракушки улиток. Может, оставишь сумку под стволом? Здесь совершенно никого нет, а я запомнила это место.

И Лучена оставила сумку. Пусть с ней она чувствовала себя увереннее, лишь увидев, как сама Касида волнуется и частит, испытала что-то сродни облегчению.

Солнце палило, но легкая прохлада от реки уравновесило тепло. Лучена оказалась разнежена приятным запахом, и без усилий смогла послушать Касиду.

Оказалось, что та практически на восемь лет старше Таира и, скорее всего, Лучены — раз уж та мысленно ставит Шахса в ровесники. Она родилась и выросла в Окружном, но в восточном районе, который ближе к городу Бору, в то время как сейчас они находятся в западном районе, через который идут к ущелью. Поступила в академию сначала на ученую, но в первый же год ее талант заметили и учитель позволил пройти экзамены на мага. Касида прошла, и смогла отучиться. Прошла практику в Хонорре, потом вернулась в родной город и попала сразу же на задание по ловле отступника. Там ее ранили, доставили в госпиталь, где и познакомилась она с Лученой.

Выходит, подумала Лучена, что ей и вправду подправили память. Ну ничего, так даже лучше.

Пока Касида говорила, они сделали круг, по дороге собирая цветы, растущие вдоль реки, и вернулись назад к яблоням.

Под удивленным взглядом Лучены Касида достала спрятанную корзину и вытащила плед, который расстелила в тени. Девушка — женщина! — хитро подмигнула и пригласила к себе.

— Смотри, — она достала пару деревянных горшочков и пару глиняных кувшинчиков с жидкостью.

Лучена села рядом и положила цветы на плед. Она почему-то не подумала что-то взять с собой, и смутилась. У нее же есть целая пекарня! Она решила, что в следующий раз точно угостит Касиду.

Открыв первый горшочек, Касида вытащила куски теплого куриного пирога с тыквой, завернутый в газету и протянула Лучене. Та с благодарностью его приняла, и густо покраснела, когда уловив запах, ее живот заурчал. Но Касида не рассмеялась зло, а хихикнула, улыбнувшись:

— Ты ешь, ешь. И вот, запивай соком, иначе в горле встрянет, — она указала на кувшинчики, но спохватилась: — О небо, я забыла сказать, что если ты не любишь мясо, то я сделала еще со сладкими яблоками.

Лучена тогда уже сделала укус, а потому не могла заверить, что она сейчас бы съела и то, и другое, и неопределенно промычала, но Касида ее поняла, и сев удобнее, полоижа на колени сорванные цветы, перебирая их по цветам. Некоторое время они молчали, но тишину разбивали звуки текущей реки и плескающихся в ней птиц.

— У тебя совершенно нет ухажеров? — спросила как бы между прочим Касида, когда протянула Лучене салфетку.

Лучена пожала плечами и не смогла скрыть свою жесткую ухмылку, но, благо, стражница не заметила.

— Это и было причиной поединка.

Касида даже отвлеклась от своего занятия.

— Ты позвала его на поединок, потому что он не ухаживал за тобой?

— Чт... Нет!

— О. Тогда объяснишь? — неловко хохотнула стражница.

— Он просто отпугнул всех, — и, решив быть откровенной, добавила: — Если ты не знаешь, то я не всегда здесь жила. Только последние три года.

Лучена села возле нее под тенью дерева и сняла шляпку. Касида, разложив цветы на своих коленях, кивнула ей, показывая, что слушает.

— Свой первый год здесь, я, признаться, даже не вспомню. Ты действительно не знаешь? — не выдержала она.

— Я слышала о тебе всякое, — сказала стражница неопределенно, — Но слухи всегда все приукрашивают в грязь, и я была бы рада выслушать именно тебя. Если ты не против.

Этот ответ устроил Лучену, и она продолжила:

— Да ничего они, впрочем, и не выдумывали. Я действительно вела себя как юродивая. Боялась всего и всех, а потому в первый год даже носа с кухни не показывала, да гуляла по ночам и недалеко. Но потом, когда состояние улучшилось, — она хохотнула над своими словами. Что-то улучшилось, а что-то она до сих пор умело прячет, — Лирци познакомили меня с Шахса, включая с его сыном, на день рождении Сапира.

— Секундант, — кивнула с прищуром Касида, мгновенно вспомнив.

— Он самый. Оба тогда были на последнем году обучения в школе. А я была весьма образована для помощницы, и Лирци решили меня не отправлять учиться, хотя я, очевидно, подходящего возраста. И очевидно, — улыбнулась Лучена, — весьма, весьма привлекательна, да со скоро умирающими приемными родителями.

— Лакомый кусочек, — хмыкнула Касида.

— Она самая. Знаешь, после того дня рождения я стала почаще выходить в люди, то ли обуздав страх, то ли из желания общения, и около двух недель к Лирци день за днем приходили юноши и мужчины, спрашивая моей руки. Лирци, конечно, отказывали всем, поскольку, как я думала, уважали мой выбор — а я страсть как не хотела замуж. Но знаешь ли, ко мне однажды пристали с этим предложением прямо на улице, да не принимали отказ.

— Что ты сделала? — спросила с азартом Касида, уловив некие нотки в словах девушки.

Лучена не смогла сдержать довольную усмешку. Тот мужчина, возраста едва ли не самих Лирци, был весьма настойчив, внушая ей, что в хрупких девичьих ладошках взрощеная недюжиным умом пекарня просто обанкротится, и что девице крайне важно уже сейчас выйти замуж за человека ученого, и раз уж Лучена не сможет поделиться ничем, кроме своей молодой красоты, то он, так и быть, поможет бедняжке и возьмет управство в свои руки и ее в жены...

— Он долго не смог писать этой рукой, — хруст его запястья был крайне сладок, а вопль — изумителен. Пусть Лучена тогда от страха перед последствиями сбежала, сейчас она искренне наслаждается произошедшим. Да и последствия так и не нагрянули, и она до сих пор не знает, почему. То ли мужчине было стыдно говорить, что это хрупкая Лучена его покалечила, то ли стражник ее пожалел.

Касида, услышав исход, громко и звонко рассмеялась, хлопнув себя по колену. Лучена от ее смеха тоже не смогла сдержаться, и они некоторое время просто смеялись друг от друга, почти забыв причину.

— Ой, все-все, хватит пожалуйста, — проскулила Касида, вытирая слезы. — Ну а дальше-то что?

— А дальше предложения идти перестали. Как отрезало. Я подумала, что, может, люди вняли словам старших, или моя выходка вразумила их, но оказалось куда прозрачнее. Шахса сделали предложение, а Лирци согласились, — эта правда до сих пор приводила Лучену в злость, обиду и крайне оскорбляло, — И вот, я второй год являюсь невестой Таира, знать об этом не зная.

Она отвела взгляд от листвы, заметив, как замерла Касида. Оказалось, что та сплела венок из желтых и красных цветов, и скрепила его концы тонкой проволокой, будто не знала, как оканчивать.

Лучена немного испугалась ее молчания и тронула ее локоть:

— Что с тобой?

Моргнув, Касида словно пришла в себя и с удивлением посмотрела на свои руки.

— Ничего. Просто вспомнилось кое-что. Близкая подруга моей названой сестры была в похожей ситуации.

Чему-то хмыкнув от своих мыслей, она надела венок на голову Лучены и убрала прядь ее волос за ухо. От такого простого, невинного жеста Лучену как грозой прибило, а дыхание сперло в горле.

— Видимо, он тот еще ублюдок, раз умалчивал о таком. Ты правильно сделала, что вызвала его на поединок. Но уверена, что сможешь его одолеть? Парня-то стоит знатно пометать по грязи, доигрался гаденыш. Может быть, вместо себя выставишь кого-то? Я секундант и не смогу, но знаю некоторых парней, и через деньков пять смогут быть здесь...

— Не нужно, — качнула головой Лучена.

Почему-то ей стало очень хорошо от одобрения такого человека, как Касида, что она совершенно точно приняла ее сторону. Она верит Лучене. Она без сомнений и поиска причин ищет пути выхода из ситуации, в которую якобы загнала себя Лучена. Стремится ее защитить.

— Ты точно сможешь его побить? — нахмурилась обеспокоенно Касида, — Я слышала, что он хорош в поединках, но на каждую задницу найдется хороший... кхм, — смутилась Касида неоконченной фразе, — хорошая иголка. И я могу научить тебя нескольким приемам. Ты как оскорбленная сторона имеешь право выбрать, с оружием или без них пройдет поединок. Выбирай лучше без...

— Палки, — покачала головой Лучена. — Тонкие, но длинные, с мою руку. Как трость. Не гибкие.

— Ты так уверена, — нахмурилась Касида. — Позволь мне...

И встав, она потянула Лучену за собой и поставила напротив себя. Осмотрев ее с макушки до каблуков, она похлопала Лучену по плечам, спине, ногам, вытянула руки и ощупала их.

Присвистнула.

— Надо же. А в фартуке или платьюшке и незаметно даже, — и хохотнула.

Лучена фыркнула. Конечно, тело Лучены пребывает в хорошей форме.

— Конечно, тебе стоит немного привести себя в форму, но при упорстве ты вполне можешь его одолеть. Да и с колюще-режущими предметами ты весьма ловко управляешься. Не иначе, на кухне научилась, — и подмигнула.

Обе рассмеялись. Касида уж незнамо от чего, но Лучена была так рада, что девушка перед ней не стремится добраться до ее секретов оказывает помощь просто потому что может. Или хочет.

— Хорошо, палки так палки. Найдем, и несколько.

Правильно, потому что Лучена планирует их сломать об Таира.

— А что насчет места?

— Скалы подойдут. Вдали от храма. Время — на рассвете.

— До первой крови?

— Пока я не решу.

— А если противник сам решит остановить и принести извинения?

Лучена качнула плечами. Тяжело будет говорить с разбитой челюстью.

— Через сколько дней?

— Давай через три. Число символичное, а я должна распланировать день, чтобы еще успеть к открытию пекарни.

— Тебе еще стекло нужно менять, — почесала бровь Касида. — Примешь помощь?

— А ты умеешь? — удивилась Лучена.

— В доме кадетов окна редко ломались из-за защитных рун, но если кого выбросом хватит, так весь этаж сквозит. Пришлось научиться.

Лучена выдала глубокомысленное "О". Она-то никогда не занималась ремонтом чего-либо... Или занималась, но не помнила. В пекарне почти ничего не ломалось, а если и случалось, то Лирци закупали новое.

На макушку Касиды села зеленая стрекоза. Лучена первой заметила ее и встала на носочки, чтобы смахнуть, но неожиданно для себя обнаружила, что находится очень близко к лицу Касиды.

Касида, поначалу почему-то хотевшая что-то сказать, заметила блеск в глазах Лучены, и осталась на месте. Стрекоза уж давно сама улетела, но Лучена и не думала отстраняться, а Касида ничего не говорила на этот счет. Они молчали, рассматривая с интересом лица друг друга, и не хотели портить момент. Лучена отметила и короткие, но пушистые ресницы Касиды, и зеленоватые глаза, имевшие на солнце совершенно невозможный цвет, и бурые веснушки на носу и скулах, и полноватые, немного приоткрытые, смазанные блеском губы. Они стояли так близко друг к другу, что без труда могли слышать и чувствовать чужое дыхание.

Касида первая прильнула ко рту Лучены, и та, с наслаждением прикрыв глаза, прижалась к девушке ближе, чувствуя, как чужие руки ложатся на ее плечи и затылок, да и ее ладони затерялись в чужих волосах.

Совершенно неправильно, бесстыже и грязно вот так целовать другую женщину за спиной влюбленного в нее юноши, но пока их никто не видит, Лучена позволит уронить себя на мягкую траву и прижаться ближе к чужому телу.

* * *

Лучена бы могла при желании описать свое состояние, но чувствовала себя лишь воплощением слов: «Вернулась поздно».

Касида была учтива, а потому провела ее до самой двери, где украла — очередной — поцелуй, но в ночи, когда никто, кроме луны и звезд их не видел. Лучена льнула к ней, будто не могла напиться, но женщина с легким смешком сама ее мягко отстранила, сказав, что все еще будет. Вернула ей сумку и поправила венок на шее — очередной, который она сплела, попутно травя байки про ученичество в академии. Судя по звукам, некоторое время простояла у закрытых дверей после ухода Лучены на случай, если что-то с ней случится.

Лучена с трудом поднялась на лестнице, без сил бросила сумку на пол, забыв про все приметы, которым ее научили Лирци, и лишь стянув туфли, неимоверными усилиями дошла до своей комнаты, где упала на заправленную кровать. Прямо в верхней одежде. С холодным венком на шее. И в шляпке.

У нее не было сил даже пищать от удовольствия и восторга, но с лица, судя по сведенным лёгкой болью мышцам, не сходила улыбка. Все тело ее было расслаблено, на душе было так тепло и солнечно. В голове стоял приятный холодный туман, живот побаливал от вкусностей, которыми ее напичкала Касида в знакомом трактирчике.

Знала бы Лучена, что женщина после прогулки сразу же посадит ее на своего коня, который пасся недалеко, и поскачет в собственный пригород, откуда родом ее отец, то надела бы что-то более практичное. Лучена пыталась отказаться и не залезать на безумно красивое и непривычно спокойное животное. Касида не тянула ее за руки, как где-то в глубине боялась Лучена, но догоняла по полю и ловила ее шляпку, когда Лучена бросила в лицо. Правда, когда девушка грозно стала надвигаться на нее, убегала уже Касида, прося прощение за порванный венок.

Но, как бы то ни было, Лучене пришлось залезть на спину мерина, и когда она уже приготовилась к неудобной скачке и подвигалась вперед, чтобы Касида спокойно залезла позади нее, женщина просто взяла поводья и спокойно повела за собой, попутно возобновляя прежнюю тему разговора. Они шли далеко, и Лучене даже было стыдно, что она заняла место Касиды, но женщина уверила ее, что для нее, стражницы, такие нагрузки и не нагрузки вовсе.

Так Лучене удалось побывать в Ряби, пригороде в сорок домов и тридцать три семьи. Лучена только уже на подходе мимолетно упомянула, что не любит, когда на нее глазеют, и Касида на несколько минут оставила ее недалеко от первых домов, а сама трусцой сбегала за угощениями — трубочками с заварным кремом и печеньями с острым перцем. Последнее Лучена попробовала под тенью клена в блаженном неведении и с шоком пыталась вобрать в легкие больше воздуха, чем позволяет природа под звонкий смех Касиды. Правда, хохотать ей не пришлось долго — Лучена мстительно впилась в ее губы своими, и Касида снова бежала, но уже за молоком.

После сытного полдника-ужина они снова лежали на лугу, всласть перемыли косточки всем, кого знали, включая Шахса и Хирона с сыном. Вот Лучена, к примеру, знать не знала, что Марна приходится Таиру мачехой, и что первая супруга и ее дочурка, которая приходилась Таиру младшей сестрой, утонули в Зыби при весьма странных обстоятельствах. Касида всегда подозревала и до сих пор считает, что это сделал Владий — главарь мародеров со скал, потому что Шра не хотел платить ему налог. По итогу ему пришлось скоро хоронить жену с дочкой, а потом и вовсе бежать глубже в городок под крыло Хирона. То-то же Таир на дух не может переносить Февраля, Лучена больше ему и слова не скажет.

Да и о Хироне Касида мало распространялась, сказала лишь, что не нравятся ей важные старики. Лучена хотела побольше расспросить ее о шамане, о его прошлом и почему он засел в Окружном, а не продолжил карьеру где-нибудь в Хонорре или хотя бы в ее пригороде, но Касида весьма ловко сместила ее внимание и...

У Лучены не осталось сил даже пищать в подушку, потому она крепко зажмурилась. Низ живота вновь свело теплом.

Забылась пекарня, возложенные на себя обязанности, какие-то оскорбления, Таир и Сапир, что-то на счёт их родителей? Да, что-то припоминается, но так смутно...

Ей хотелось спать, ей хотелось забыться, она была так ужасно счастлива наконец коснуться чужого тела, такого мягкого, но при этом сильного, чья обладательница совершенно точно слышала ее, видела ее и учитывала все ее желания. Было так сладко целовать ее, смотреть в ее янтарь глаз и осознавать, что Лучена все также желанна и любима.

Но что-то было не так.

Лучена не могла сформировать свою мысль, что-то неминуемо ускользало от нее, что-то важное... Воздух в собственной комнате давил, а закрытый балкон не позволял услышать звуки извне. Тени словно комками собирались в углах и под столом, ждали, выжидали, пока Лучена не потеряет самообладание.

А где же были призраки?

Лучена открыла глаза, почему-то холодея. Кто ее касался? Она могла остановить ее? Могла ведь?

Но почему она пришла в ужас так поздно?

Лучена медленно, словно от холода сведенными пальцами сорвала со своей шеи венок, чувствуя вместо него что-то тяжелое, холодное и острое и, отбросив шляпу, стянула с себя шпильки, что удерживали ее прическу. Стало лишь немного легче, когда она почувствовала тяжесть волос на плечах. На ее коленях лежали мертвые желтые и розовые бутоны. Но она точно помнила, что на ней были красные маки и парочка васильков!

От былой расслабленности и следа не осталось. Именно сейчас, в своей комнате, в тишине и полумраке она стала чего-то необоснованно бояться. Но ведь ничего не произошло! В голове ни единого ответа, но столько крика...

Как она здесь оказалась? Почему она бездействует, почему страшится звука своего дыхания?

Усилием она заставила себя дышать глубоко, ровно.

Почему здесь так темно?

За звуком биения собственного сердца в ушах она поздно услышала чужой плач, эхом отражающийся от стен. Он был рядом, за спиной, и обернувшись, Лучена готова была увидеть знакомую картину, как девочка закрывает лицо ладонями и тихо рыдает.

Лучена пришла в ужас, когда перед ней оказалось совершенно обратное от ожиданий: Морена захлебывалась в рыданиях, воя и скуля в руках Сирены, совершенно растрёпанная, с порванным на спине корсетом, хрупкая и сломленная. Девочка молчала, но позволяла повиснуть на себе, бить в истерике свои плечи и спину.

Сложно было не заметить сломанные ногти на руках плачущей и сине-красные следы чужих пальцев на ее шее.

Лучена со стоном свернулась, не понимая, почему же ее тело пронзило фантомной болью. Ее будто сводило судорогами и огнем, и она упала на ковер подле кровати. Но больше всего огня было в животе — казалось, словно внутри нее переворачиваются раскаленные опилки, и она билась лбом об пол, скуля. Небо, что же происходит с ней?!

— Кто-нибудь... — прошептала она так, что сама не услышала.

Призраки не обращали на нее внимания. Морена все так же стенала, Сирена — успокаивала.

— Она защитила тебя. Снова. — по лишенному голосу эмоций Лучена не сразу поняла, что говорила Сирена.

Забери эту боль — хотела сказать Лучена, но горло даже не свело спазмом в попытке сказать — она без сил корчилась на ковре. Пересиливая себя, она встала на колени и протянула руку к призракам, но Сирена бросила на нее взгляд, такой живой, что Лучена, закатив глаза, вновь упала на ковер.

Чтобы снова не быть собой.