Глава 16
Валерия
Я долго сидела в комнате, уставившись в стену. Сама не понимаю, зачем так вспылила. Вопрос ведь обычный, ничего особенного, правда? Но стоило ему это спросить, как что-то внутри сжалось. Словно он коснулся того, что я закопала очень глубоко.
Я выдохнула и встала. Надо было отвлечься. Не хочу, чтобы между нами опять возникла эта неловкость.
Вышла на кухню, машинально проверяя, есть ли всё нужное в шкафах. Сахар, мука, корица, дрожжи — есть.
Через пару минут на кухню зашёл Роман. Он остановился у дверного косяка, глядя на меня с прищуром.
— Убегаешь от разговора? — спокойно спросил он, но в голосе не было ни насмешки, ни упрёка.
— Нет. Просто я хочу приготовить синнабоны, — ответила я, не оборачиваясь.
— Серьёзно? — с удивлением сказал он, подходя ближе. — Ты умеешь?
— Ага. Ну, вроде бы. — пожала я плечами. — Помогать будешь или просто стоять?
— Шеф-повар Роман к вашим услугам, — ухмыльнулся он и засучил рукава.
— Тогда меси тесто. По рецепту всё должно быть мягко, как у младенца щёчки. Справишься?
— Я умею обращаться с мягкими щёчками, не переживай, — подмигнул он.
— Фу, мерзость. — пробормотала я, но уголки губ дёрнулись.
Мы готовили вместе. Он всё время пытался влезть со своими «улучшениями рецепта», и я пару раз шлёпнула его ложкой по руке. Он в ответ пытался стащить кусочек теста, делая вид, что просто проверяет качество.
На какое-то время стало легко. Прямо по-настоящему. Мы смеялись, спорили, ругались из-за формы булочек и даже чуть не обсыпали друг друга мукой.
И только где-то в глубине оставалось лёгкое напряжение. Но я была благодарна ему — за то, что не стал давить, не спросил снова. Просто был рядом.
А это... было чертовски приятно.
***
Мы сидели в гостиной, уплетая горячие, ещё парящие синнабоны. Они получились неидеальные, с кривыми краями и чуть подгоревшей корицей, но всё равно вкусные. Особенно с холодным молоком, которое мы пили прямо из бутылки, как два непослушных ребёнка.
Я уже собиралась сделать очередную ехидную шутку, как вдруг Роман, не глядя на меня, тихо сказал:
— Знаешь… моя мама тоже любила печь.
Я подняла взгляд. Его голос звучал спокойно, но в глазах что-то дрогнуло.
— Правда? — осторожно спросила я.
Он кивнул.
— Она делала яблочные пироги. Всегда слишком много начинки и слишком мало теста. Вечно всё разваливалось, но... было вкусно. Особенно, когда я болел. Она пекла мне пирог, приносила в комнату и говорила, что сладкое выгоняет вирусы. — он усмехнулся, но без веселья. — Она умерла, когда мне было двенадцать. Рак.
Я замерла, не зная, что сказать. Просто смотрела на него. Он не смотрел в ответ. Глаза были прикованы к пустой тарелке.
— Мне жаль… — прошептала я.
Он лишь кивнул, и между нами повисла тишина.
Я сделала глубокий вдох. Раз уж он открылся, может… стоит тоже?
— А мой отец… он просто исчез.
Роман взглянул на меня.
— Как исчез?
— Ушёл к любовнице. Маму предал. А я тогда ещё ничего не понимала. Думала, что он уехал в командировку. А потом узнала всё — от соседей, от случайных разговоров. Он даже не попрощался. Ни звонка, ни письма. Ничего. — я хмыкнула. — Наверное, поэтому я терпеть не могу ложь.
Он смотрел на меня какое-то время, а потом тихо сказал:
— Твой отец — идиот.
Я усмехнулась.
— Мягко сказано.
Снова повисла тишина. Но теперь она не была тяжёлой. В ней было что-то... родное. Как будто мы наконец увидели друг в друге не просто соседей по дому. А тех, кто тоже терял. Тех, кому было больно.
— Спасибо, что рассказал, — тихо сказала я.
Он кивнул. А потом с ухмылкой ткнул пальцем в последний синнабон:
— Ну что, на счёт три? Кто быстрее съест?
Я улыбнулась, чувствуя, как сердце впервые за долгое время стало чуть легче.
— Ты пожалеешь об этом, Роман.